Afterlife. Статус кв(о). Глава 3: Пятьдесят четыре часа (Часть 2)

Однако не все так просто. Кварианский месяц состоит из трех недель — но в каждой не по семь, как на Земле, а по девять суток. Дальше — больше. В каждых сутках по двадцать семь часов — то есть опять-таки больше, чем в человеческих. Ну и в завершение всего, кварианский час на одну пятую длиннее, чем земной. Служебный же день длится девять кварианских часов, ну или почти одиннадцать по человеческим масштабам. Это к тому, что если усталость накопилась даже у Полани, привыкшей к кварианскому времени с рождения, то Нико, должно быть, просто валился с ног.

Эти мысли терзали Полани все те две минуты, что она стояла перед дверями личной каюты землянина.

Девушка сама не знала, какая колючка ее уколола (5). Полани дивилась своей дерзости — взять и пойти в гости к малознакомому инопланетянину. Да еще по подсказке капитана — мягко говоря, не совсем формальной. По большому счету, Правила (6) запрещают распространяться относительно свободного времени чужих людей, и Датто’Месса грубо нарушил неписанный закон, «сдав» личное расписание Нико Вольфа своей подопечной.

А она возьми да закуси удила (7), и вместо постоянной рефлексии и нерешительности напялила выходной машгор, обильно расцвеченный горсаем фамильных цветов, нацепила сто лет не надеванную квазиюбку до пола — дико непрактичную, зато красивую и скрывающую худенькие ножки девушки. В случае с инопланетником юбка играла и еще одну роль — не выпячивала изогнутые лодыжки. Полани знала, что кое-кто из людей называет кварианцев «кривоногими». Дышать ей на этих острословов (8), но вот почему-то перед Нико хотелось казаться более... человечной? Человекоподобной? Язык сломаешь с этими людьми...

Зана подобрала для нее лучший, самый эффектный лицевой щиток — позволяющий разглядеть черты лица кварианки, но затемняющий непривычную для людей глянцевую кожу. И еще посоветовала отключить сигнальный пульсар на подбородке. Это кварианцы с их врожденной скоростью восприятия могут читать световой лингвоэмоциональный дубляж. Для людей же закодированные в пульсирующем свете слова и интонации не видны, а кого-то так и просто раздражают.

Полани стояла перед дверью в каюту землянина и мялась в нерешительности.

Запал кончился. Все, чем девушка накручивала себя все утро, внезапно стало казаться полной ерундой. Все эти решительные телодвижения, выбор тряпок-шмоток понаряднее, звездные блестки на щечках маски — все это разом превратилось в дурацкий аттракцион собственной беспомощности. Ей казалось, что она способна перешагнуть свой страх показаться идиоткой — но это, как теперь понимала Полани, было заблуждением.

Да кто она такая, чтобы предлагать свое общество заезжей научной звезде, на которого молится половина экипажа (вторая просто отсутствует на корабле, а то бы тоже помолилась)?

Девушка вздохнула и отвернулась от двери.

Страшно.

Не хочется, ой как не хочется показаться... как там любила говорить Тали’Зора? Ах, да-да, не хочется казаться лопочущей идиоткой.

Великая Тали, почетный адмирал Флота, гроза синтетиков, героиня битвы за Цитадель, спасительница кварианцев, освободительница Ранноха и герой победоносной битвы с гетами — и та не смогла показаться достаточно интересной Шепарду, чтобы человек обратил на нее внимание чуть больше, чем на боевого товарища.

Коммандер Шепард знал, что есть настоящая красота и сила — и выбрал Лиару Т’Сони.

Да, землянин Ник Вольф — не коммандер Шепард, не Спаситель Галактики. Но и она — далеко не Великая Тали.

— Полани?

Голос за спиной заставил девушку смешно подпрыгнуть.

Полани обернулась — и в очередной раз прокляла себя за рассеянность. Задумавшись, она снова ушла из действительности. Между тем, в этой самой действительности дверь в каюту землянина открылась. Молодой человек стоял на пороге — без машгора, в «домашнем» комбинезоне. Вообще, это запрещено на всех кораблях — снимать машгор без крайней на то необходимости. Запрещено везде, кроме крупнейших судов наподобие «Райи» — жизнь на них столь дорога, что там остались только прошедшие иммунотерапию.

— Доброе утро, мисс Альтис.

Нико улыбнулся. Нетипично для человека — лишь краешками губ. Симпатично, вполне по-квариански — и очень-очень тепло.

— Добр... да, доброе утро, Николас, — Полани шевельнула рукой, выражая свою признательность собеседнику.

Разумеется, жест остался для землянина незамеченным. Между тем, на корабле было всего два человека, кого Полани когда-нибудь столь тепло приветствовала — капитана Датто’Мессу и лучшую подругу Зану.

— Вы сегодня замечательно выглядите, — сказал инопланетянин. — Вы хотели что-то узнать?

— Я... нет, честно говоря. То есть да, но я не хотела...

Вот это и называется «лопочущая идиотка». Продолжай в том же духе, детка, и закрытая перед носом дверь станет для тебя лучшим ответом на вопрос «интересна ли ты светилу земной науки?».

— Я просто хотела..., — Полани вдохнула поглубже. — Я хотела пригласить вас на экскурсию по «Салиму», Николас. Вас не видели нигде, кроме кают-компании и двигательной установки. Хотите посмотреть весь корабль?

— Что? — казалось, молодой человек растерялся. — Корабль? Посмотреть? Вы приглашаете меня на экскурсию?

Сил говорить уже не было — и Полани просто кивнула.

— Фантастика! — губы землянина неприятно разошлись вширь, но Нико быстро совладал с родовым проклятьем податливой кожи, и вернул лицу нормальную форму. — Сию минуту же собираюсь. Надену скафандр и... Может, зайдете? Ой, или...

— О, нет-нет, — Полани с трудом удержалась от хихикания. — Я подожду здесь, Николас. Не торопитесь.

Полани знала, что означает «надеть машгор». В общем-то, об этом не говорят публично, только в личных разговорах, ну или же при крайней степени раздражения. Фраза «что б тебе сто раз в сутки переодеваться» недалека от проклятья. Смысл в том, что персональный костюм кварианца не только помогает питаться из заправленных в специальные клапаны тюбиков, но и... Скажем так, он же занимается изъятием продуктов жизнедеятельности. Вне зависимости от пола кварианца, как минимум одна из «живых трубок» машгора залезает туда, куда обычно ничего не суют.

Вероятно, это стало большим откровением для Нико, когда он впервые познакомился с конструкцией кварианского скафандра. И уж тем более Полани не собиралась присутствовать в процессе очередного «одевания». Во всяком случае, сама она натягивала костюм исключительно в одиночестве.

Землянин явился даже быстрее, чем ожидала девушка. Ровно через две минуты и семьдесят четыре секунды, если быть точной.

Для людей с их совершенно нелогичной системой подсчета времени это звучит непривычно. Но дело в том, что в одном кварианском часе насчитывалась восемьдесят одна минута. Столько же секунд и в одной минуте, но каждая кварианская секунда на треть короче земной. А вот минута уже почти равнялась человеческой.

— Я готов к экскурсии, — сказал Нико.

— Тогда пошли, — Полани кивнула в сторону выхода с жилой палубы на центральный подъемник.

Землянин сделал шаг, но вдруг остановился.

— У меня одна просьба, мисс Альтис, — сказал он.

— Да?

— Может, начнем экскурсию со столовой? У меня еще вчера кончились патроны с едой.

— Конечно! — Полани и сама бы с удовольствием подкрепилась и заменила пайковые цилиндры. — Пойдемте, я составлю вам компанию. Сегодня выходной, может, даже сможем посидеть в столовой в земных традициях. Вы же принимаете пищу, не с ходя с места, да?

— Когда как, — Нико двинулся вслед за девушкой. — Обычно да, но бывает, приходится есть на бегу.

— Что, и жевать тоже на ходу? — уточнила девушка. — Я слышала, ваша еда зачастую очень жесткая, в патроны не зальешь.

— Бывает, что и жевать приходится, — в голосе Нико сквозило веселье.

Даже мизерных познаний Полани в человеческих эмоциях хватало, чтобы уловить оттенки настроения молодого ученого.

Посидеть в столовой им не удалось ввиду отсутствия сидячих мест. Все диванчики для отдыха проходили дезинфекцию, и на их месте оказались лишь фиксирующие дырки в полу. Полани и Нико ограничились тем, что постояли у стеночки, помогая друг другу упаковывать продуктовые цилиндры в специальные кармашки машгоров. Впрочем, помогала Полани, а Нико чуть было не опростоволосился, взяв те же цилиндрики, что и девушка.

Полани отобрала у него декстропасту и провела к отдельному стеллажу под большой табличкой, где на человеческом языке было написано «еда для человеков» (9).

Полани, едва увидела этот грамматический ужас, тут же встала напротив таблички, загораживая ошибку шлемом. Вроде бы, Нико не заметил.

Потом они отправились на верхнюю, третью палубу «Салима», по пути присасываясь к пастоподающим трубочкам внутри шлемов. Полани вывела ученого под самую обшивку корабля — раньше здесь вообще не было жилых помещений, сплошная автоматика. Но в процессе то ли второго, то ли третьего апгрейда «Салим» лишился части устаревшего оборудования, а на освободившееся место удалось воткнуть пусть и маленькую, но уютненькую обзорную комнату.

— Ух ты, — восхитился Нико, глядя сквозь прозрачный потолок на яркие, немерцающие звезды. «Салим» был повернут брюхом к планете, и отсюда, с верхней палубы, открывался замечательный вид на открытый космос.

— Мое любимое место, — призналась Полани.

— Любите смотреть на звезды?

— Да, — сказала девушка. — Хочу верить, что где-то там среди этих блестяшек есть еще неизведанный нам Ретранслятор, который поможет вернуться на Раннох.

— Блестяшек?

— Ага, — Полани облокотилась на поручень вдоль усеянной небольшими иллюминаторами стены. — Я не знаю, как это точнее на человеческом. На хелише есть такое слово — «тобш». Это что-то типа «звезда», но более игривое. Не такое строгое, как «ра» — собственно звезда, светило.

— Так «ра» — это звезда? — спросил Нико. — А «хелиш ра» тогда что? Языковая звезда?

— Языковая?

— Я про... — молодой человек запнулся. — Я знаю, что «хелиш» — это кварианский язык. Ну а про «ра» вы только что сказали...

— Нет, все не так! — рассмеялась Полани. — «Хелиш» — это «незабвенный, незабываемый, всегда в памяти»! А что может быть более незабвенным, чем родной язык? Ну а «хелиш ра» — это буквально «родное солнце», звезда по имени Тиккун. Так называется один из наших кораблей.

— Да, я знаю, — молодой человек кивнул. — Дирак’Син с него.

— Верно, — Полани вернула кивок. — Вы только не говорите Дираку, что я водила вас по кораблю.

— Почему?

— Ну...

Полани вздохнула. Ну как объяснить человеку, что Дирак — злобное, занудное существо, презирающее все расы, кроме своей?

— Он не очень любит людей, — сказала девушка. — И если узнает, что с инопланетниками якшается та, из-за которой он чуть было не попал под Трибунал...

— О чем это вы? — спросил Нико.

Полани рассказала землянину историю с техтоннелем, в котором она чуть было не осталась навсегда — в виде кучки пепла. Рассказала честно, не снимая с себя ответственности и стараясь не возводить напраслину на старого инженера. Но все равно Нико решительно осудил поступок Дирака. Правда, заметил, что на человеческом флоте порядки куда мягче, и скорее всего, поступок Дирака не сулил бы там такого строго наказания.

— Почему? — удивилась Полани.

— Ну так ведь ничего же не случилось, — объяснил Нико. — Вы остались живы, чему я, признаться, очень рад.

— Но могло случиться! — девушка повысила голос. — В космосе нельзя быть настолько беспечным! Если что-то случится с членом экипажа, или тем более, с кораблем — последствия будут ужасными!

— Наверное, в вас говорит привычка воспринимать жизнь на корабле как естественное состояние, — предположил Нико.

— Ну, не знаю, — Полани запрокинула голову и еще раз всмотрелась в немерцающие звезды. — Я не знаю другой жизни.

— А хотели бы узнать?

— Что? — Полани непонимающе помотала головой. — В каком смысле?

Нико встал рядом с кварианкой, также облокотившись о трубу-поручень. Правда, если Полани оперлась на нее лопатками, то землянину ограда пришлась в середину спины.

— Я спрашиваю, никогда не хотелось посмотреть другие миры? — уточнил Нико. — Я в курсе, что многие кварианцы устраиваются работать на людские корабли. Не раз видел ваших соотечественников на земле, там труд кварианских инженеров очень ценится.

— Я знаю, — вздохнула Полани. — У меня сестра служит на каком-то там человеческом фрегате.

— А вы не хотите?

— Да причем тут, хочу я или нет? — Полани нахмурилась. — Важно то, имею ли я возможность, или нет! Чтобы вырваться за пределы Флота, нужно показать себя, заинтересовать в себе работодателя. Ну или хотя бы, чтобы корабль, как «Салим» сейчас, ушел на профилактический осмотр или ремонт в доках. Насчет профпригодности — я знаю себе место. Людям требуются гении, причем прикладные... А я... Я просто программист. У меня даже инструметрон без сборщика.

— Тоже мне признак, — усмехнулся Нико. — Не поверите, но в пространстве Ассамблеи инструметрон — это редкость редчайшая. Выдают только спецслужбам и спасателям. Ну и еще всякие миллионеры могут себе позволить, не без этого.

— Вы правы, не верю, — Полани улыбнулась под маской. — Как можно работать без инструметрона?

Нико не ответил, лишь снова воззрился на звезды.

— Вон, видите, тусклая звезда прямо в уголке смотрового купола? — Нико показал пальцем в нужный угол. — Рядом с ней еще четыре поменьше, квадратиком?

Полани присмотрелась.

— Да, вижу.

— Это Утопия из Скопления Исхода.

— Человеческий мир? — спросила Полани.

Землянин кивнул.

— Был человеческим, — сказал Нико. — Сейчас никто не знает, чей он. Когда Ретрансляторы разрушились, все связи с колониями разорвались. В том числе и с Иден Прайм — единственной обитаемой планетой Утопии. До Скопления Исхода в свое время было всего ничего лететь, один прыжок на тридцать две минуты. Транспорты с этого сельскохозяйственного мира ходили на Землю чуть ли не чаще, чем сейчас летают челноки на Луну — поверьте, я знаю, о чем говорю.

Землянин чему-то усмехнулся.

— А что теперь? — спросила Полани.

— А теперь — ничего. До скопления Исхода около девяти тысяч световых лет. Никакие, даже самые быстрые корабли Ассамблеи, не могут добраться до нашей ближайшей колонии. Словно сам космос против — такая история.

— Расскажите подробнее, — попросила Полани. — Я не совсем поняла, что значит космос против.

Нико рассказал.

Современные корабли разгоняются до двадцати тысяч световых скоростей. Казалось бы, расстояние в девять тысяч световых лет готово покориться человечеству за пять-шесть месяцев. Да, конечно, долго, очень долго. Но ничего такого, с чем люди не справились бы. В конце концов, провести в стазисе какие-то жалкие полгода — ерунда. Двести лет назад экипажи звездолетов спали в пути годами.

Однако после уничтожения ретрансляторов случилось еще что-то, что навсегда похоронило мечту и людей, и других рас вернуться к покинутым соотечественникам. Что-то разлилось в космосе, что препятствует путешествиям на сверхдальние расстояния. Конкретно это выражается в том, что корабль, вместо прямолинейного движения, начинает закручиваться. Ни один, даже самый мощный ВИ не может скорректировать полет так, чтобы компенсировать это вращение — бессистемное, не поддающееся анализу. Возможно, будь в распоряжении людей системы искусственного интеллекта, удалось бы понять, как бороться с этим явлением, получившим название «сверхсветового вихря». Но беда в том, что сама возможность создания ИИ погибла от того же потока «красной энергии», который уничтожил всю синтетическую жизнь: Жнецов, гетов-недобитков и отдельные промышленные и военные ИИ.

— Я не знала, — призналась Полани. — Я думала, нам мешает только расстояние. От Земли до Ранноха, считай, вся Галактика, сто тысяч световых лет.

— Чуть побольше, — поправил ее землянин. — Никто не летает через Ядро.

— Ну да, побольше... Да, вы правы. Я вот тут подумала, если люди могут летать со скоростью в двадцать тысяч световых, то до Тиккуна понадобится всего-то пять лет, не больше. Мы бы давно уже добрались до своей планеты.

— Верно, — кивнул Нико.

— Погодите, но если этот ваш «сверхсветовой вихрь» такой сильный и непонятный, то как же люди летают к Арктуру и прочим ближним базам?

— Во-первых, Арктур в четыре раза ближе, чем Утопия, — объяснил Нико. — А во-вторых, вихрь аддитивен. Если вы делаете один короткий прыжок, неважно, с какой скоростью, то он почти не действует. Вы промахнетесь на пару десятых парсека, не страшно. Но прыгать нужно буквально блошиными прыжками — по десятку-другому световых лет. К Артуру мы так допрыгиваем, хотя это безумно муторно. А затем нужно долго и нудно перезаряжать ядро. Это как-то связано с особенностью нуль-элемента накапливать на себе статический заряд. Пока так и не придумано, как избавиться от этого эффекта — в процессе прыжка ядро де-факто недоступно. Я не великий знаток нуль-технологий, можете спросить у своих техников, там что-то типа того, что в процессе деинерциации нуль-ядро частично проваливается в какой-то другой космос. Наши ученые экспериментируют с субпространственными лодками, у которых весь корпус выполнен из нулевого элемента. Безумно дорого и бесконечно далеко от практического применения... но что-то, вроде бы, начинает вырисовываться. Правда, говорят, число жертв увеличивается год от года — крайне сложная и капризная технология. Сеть трубит о трех потерянных экспериментальных кораблях, а в народе говорят о нескольких десятках. Кстати, одну из лодок спасли ваши соотечественники, Полани.

Полани была рада за соотечественников. Но ей все равно хотелось плакать.

Вот так просто этот инопланетник рассказывает о том, чего кварианцы лишены, похоже, навсегда. Вот, понимаете, их ученые сделали корабль целиком из нуль-элемента и куда-то там начинают прыгать — в какое-то другое состояние космоса. Вот так просто человеческая наука, сжав зубы, ошибаясь и жертвуя десятками кораблей — но движется вперед. Пытается добраться до оставленных на произвол судьбы сограждан из своих оторванных колоний.

А все, что могут Адмиралы — это создать никому не нужный Орден Паладинов, который с момента организации еще ни разу не отрапортовал об успехе.

Нет, все-таки верно говорит Зана — пафосу много, а толку чуть. И оружие, оружие, бесконечный поток оружия. С кем собрались воевать Паладины? С Землей, которой Флот уже должен в сотни раз больше, чем может отдать? С голубокожими, которые заперлись на Титане, превратив спутник Сатурна в неприступную крепость, и со свойственной долгоживущей расе философией решили просто пережить сложные времена?

— Пойдемте, я покажу вам ядро, — предложила девушка, сглатывая противный комок в горле. — Увидите, кварианцам тоже есть чем гордиться.

— Знакомьтесь, это Гро. Так мы его зовем.

Полани жестом «познакомила» Нико с нуль-ядром «Салима».

— Гро? — спросил Нико. — Это как-то переводится?

Полани засмеялась:

— Не поверите, на хелише это «шарик» — элемент одной из настольных игр. Маленький такой, разноцветный шарик.

Да, действительно, этим можно было гордиться. Девушка не знала, сколько нулевого элемента ушло на создание этих человеческих подлодок, но очевидно, что из ядра грузовика точно можно было бы сделать обшивку для пары корветов. В диаметре сердце «Салима» достигало тридцати двух метров, если переводить на общечеловеческие мерки. Массу нуль-ядра по понятной причине никому измерять и в голову не приходило — в конструкции современного корабля понятие «масса» давно уже величина переменная.

— Впечатляет, — признался Нико. — Даже не представляю, сколько времени пришлось собирать этот ваш «шарик».

— В каком смысле «собирать»?

— Вы не знаете? — удивился землянин. — Ядро нельзя взять и сложить на раз, как детскую игрушку. Задумаете спаять эту сферу за сутки — получите небольшую нейтронную звезду на месте сборки. Для первой «Нормандии» ядро делали четыре месяца. Для второй — без малого два года. А здесь... Думаю, лет десять, не меньше.

— Вы просто кладезь информации, — без преувеличения сказала Полани. — Но честно, я не знаю, когда и кто ставил ядро. Но мы можем посмотреть историю... Минуточку.

Полани подошла к служебному терминалу, включила ВИ, активировала свой инструметрон и пробежалась по информационной матрице отсека. Странное дело, данных о времени и продолжительности установки ядра не было. Более того, не было вообще никакой информации о ядре, кроме чисто технической. Как будто массивную сферу из редчайшего в Галактике элемента и не водружали на древний человеческий грузовик, ранее перемещавшийся только на примитивном и медленном гипердрайве.

— Странно, — тихо прошептала Полани.

Недостаточно тихо, чтобы ее не услышал землянин.

— Что такое?

— Нет информации об установке нуль-ядра, — объяснила Полани. — Бред какой-то.

— Может, на другом терминале? — предположил Нико.

— Да все равно, на каком, — отмахнулась Полани. Ее внимание куда больше занимали несколько скрытых каталогов, которые просвечивались в файловой таблице, но упорно не индексировались ни в одной из каталожных библиотек. — У меня инженерный доступ, к информационному дереву я могу добраться с любого из терминалов, хоть бы с учебника в каюте.

— Может, запись случайно уничтожили во время одного из последующих апгрейдов?

— Может быть, — Полани пожала плечами. — Но вряд ли. Кварианцы бережно относятся к информации. О, нашла!

Запущенное Полани сканирование, наконец, обнаружило узенькую дверцу — один из отчетов по обслуживанию ядра содержал информацию о серийном номере узла.

— Нет, это какая-то ерунда, — Полани нахмурилась. — Это не кварианский шифр!

— В смысле?

— Ядро не кварианское! — Полани ткнула пальцем в надпись на экране. Впрочем, для человека что кварианская, что какая-нибудь другая инопланетные надписи, были совершенно неразличимы.

— Сейчас я посмотрю...

Полани зашла в библиотеку технической документации и вбила в поисковое окно непонятный цифровой шифр. Записан он был на хелише, но, во-первых, был не шестеричным, а десятичным, а во-вторых, оказался втрое короче, чем должен был.

Библиотечный ВИ, наконец, выдал результат.

— Кила....

У Полани перехватило дыхание. Нет, этого не могло быть, просто потому, что быть этого не могло! Ну никак не может случиться так, что ядро «Салима» принадлежало в свое время азарийскому военному флоту!

— Что там? — спросил Нико. Ему надписи на экране по-прежнему не говорили ничего.

— Там какая-то ересь, — сказала Полани. — Библиотека выводит, что эта система нумерации агрегатов принадлежит военному флоту азари.

— Азари? — из-за маски не было видно выражения лица, но Полани углядела, что глаза Нико расширились, почти сравнившись размером с кварианскими. — Когда монтировали это ядро?

Полани вернулась в библиотеку техобслуживания и ремонта.

— Сорок семь лет назад, — сказала она. — Вскоре после окончания войны.

— Не верю, — выдохнул Нико. — Сорок семь лет назад кварианцы уже поцапались с азари.

— Мы поцапались? — Полани чуть было не задохнулась от негодования.

Она оторвалась от терминала и уперла руки в бока. Не ожидавший такого от маленькой кварианки Нико даже попятился.

— Вы хотите сказать, азари сошли с ума и раздолбали двадцать шесть гражданских кораблей кварианского Флота! — ультимативно заявила Полани.

— Да-да, конечно, — Нико примирительно поднял руки ладонями вверх. — Я неверно выразился. Но в любом случае какая-то ошибка, не иначе. Не могли ваши соотечественники поставить огромное ядро азарийского военного корабля после того, как дипломатические отношения Флота и Автономии фактически замерзли.

— Не знаю, ошибка или нет, — Полани все еще была рассержена на человека. — Завтра возьму дрона и слазаю в агрегатный отсек. На каждом ядре есть неуничтожимые радиационные метки. Там должен быть указан номер узла. И если он совпадет с тем, что мы уже прочитали...

— То одной загадкой старого человеческого грузовика будет больше.

— Да, будет больше...

Полани выключила терминал и повернулась к Нико.

— Нико, можно вопрос?

— Да, конечно.

— Вы точно не имеете никакого отношения к Автономии?

— Вы имеете в виду Автономию Азари?

— А что, есть какая-нибудь другая? — удивилась Полани.

— Да, есть, — землянин кивнул. — Автономия Марс, например.

— Я про азари.

— Нет, я не имею никакого отношения к азари, — сказал молодой ученый. — Даю вам честное слово.

Полани вздохнула.

— Хорошо, Нико. Извините меня за паранойю... Пойдемте отсюда. У нас на «Салиме» есть небольшой стереотеатр. Я понимаю, старье несусветное... Но виртуальные развлечения на корабле строжайше запрещены.

— Почему?

Полани с удивлением посмотрела на Нико. Странно, что молодому и образованному ученому не известны прописные истины.

— Потому, — сказала Полани, — что они позволяют окунуться в куда лучший мир, чем нас окружает. У вас на Флоте разве не так?

— Нет, — смешливо прищурился Нико. — Мы верим, что реальный мир всегда лучше виртуального.

— Да ну?

— Конечно, — молодой человек взял Полани за руку.

От неожиданности она даже не отобрала кисть, и вообще растерялась.

— В виртуальности не бывает таких очаровательных гидов по космическим кораблям, — сказал Нико. — Особенно очаровательных, когда они сердятся.

Продолжение следует...

Примечания:

(5) Полный аналог земного выражения «какая муха укусила». На Раннохе нет насекомых, отсюда и расхождение. Но смысл идентичен.

(6) Правила совместного общежития на кораблях Флота — свод этических законов, ограничивающих вмешательство в личное пространство членов экипажа. Приняты в 1952 г. по инициативе Конклава.

(7) Примерный перевод. Реальная кварианская идиома непереводима.

(8) Полный аналог земного выражения «плевать на...». Для кварианцев куда более неэтичным, чем плевок, является распространение бактерий «от лица в лицо».

(9) В оригинале Food for mans.

Отредактировано.SVS