Записки Магора Бессмертного 004. Расщелина

Через неделю испытаний, неделю проб, ошибок и неудач Рут был готов для сложной военной операции, план которой я сейчас разрабатываю.

В данный момент я стою у книжного шкафа, а Джек рассказывает обо мне Руту всякие истории. И звучат они довольно героически. Возможно потому, что их рассказывает Джек, он всегда немного приукрашивает. Боюсь, как бы Рут не принял их за истину или, чего хуже, стал бы мне подражать.

Я вышел из своего жилища, окрылённый идеей посидеть в одиночестве. Тикуун светил в глаза, посылая свои лучи прямо в сетчатку. Я нерешительно взглянул на расщелину в невысокой скале. Вдруг,\ я вспомнил про Нору, и ноги сами понесли меня к ней. Я шёл, одолеваемый противоречиями, а ветер гонял песок в воздухе и кидался им мне в одежду. Маленькие песчинки слегка барабанили мне по штанине, а бахрома подыгрывала им в такт. Я давно свыкся с мыслью о том, что Луру одобрила бы все мои романы. Я всегда думал, что она бы не допустила того, чтобы её мужчина остался без женской ласки. Но, в этот момент я усомнился. Что послужило поводом? Иногда нам достаточно и тени сомнения, чтобы уверить во что-то. Особенно если речь идёт о памяти. Дело в том, что со временем информация стирается из черепной коробки, а когда мы пытаемся её вспомнить, стёртые пробелы восстанавливаем собственной фантазией, тем самым интерпретируя воспоминание по-своему. Именно поэтому, пережив в прошлом какое-то событие вместе с кем-то, вы оба рассказываете его по-своему. Часто замечали такое? Поэтому сомневаться в чём-то вполне естественно — это всё-таки проявление критического мышления. И именно поэтому я засомневался в правоте своих действий и задавался вопросами.

«А вдруг это совсем не так? Что если она не хотела, чтобы кроме неё у меня были какие-то женщины? Мне это совсем не трудно! Но зачем же я тогда почти сразу... Нет, тогда я был одержим ненавистью, и мои действия нельзя считать адекватными. Но если бы она что-то такое сказала, я бы никогда не забыл. Я не посмел бы этого сделать. Значит, она ничего не говорила?» Я всё отчётливее ощущал биение сердца, и отчётливее становился её портрет перед глазами: руки, глаза, фигура. Правда, голос я никак не мог вспомнить, и мне стало жалко. Вдруг так, по частям я могу потерять её всю? Но тут же спохватился: «Как хорошо, что я столько не живу, чтобы всё забыть и её образ вместе со мной уйдёт во тьму». Она давно стала частью меня. Да что там, если бы не она, я бы никогда не стал таким, какой я есть. Но теперь её нет. А всё что осталось, это одни воспоминания. «Ну раз так, — решил я, — я протащу её вместе с собой (она ведь часть меня) до последнего вздоха».

Я доковылял до расщелины. В ней была просторная пещера, в которой некоторое время мы с Луру жили вместе после нападения на Кирзиниус. Тут было прохладно. Я сел на выступ и вспомнил наш костёр, камеру стерилизации, душ... Теперь тут не было ничего. Меня охватила какая-то безысходность, и я скатился на землю, присев на корточки. Здесь была наша первая семейная жизнь. Здесь она впервые называла меня мужчиной. Её мужчиной! И всё-таки я устал. От этого такой бред в голове. Мы ведь любили друг друга. Если бы я оказался на её месте, я бы желал, чтобы она жила в полной мере и была счастлива. И я уверен, она желала бы мне того же.

Я с улыбкой осмотрел наше прошлое жилище. Всё тут «опять» в песке... Захотелось ещё раз пережить всё это. Я снял плащ и кинул его на место прежней вешалки. Беспечно, не оглядываясь, я вышел из расщелины в одних брюках с бахромой и дырявой майке. Свобода! Я раскинул руки и вдохнул вечерний воздух. Прямо здесь, передо мной, в нескольких метрах проходит разлом горных пород, образуя желоб для подземных потоков воды. Я подошёл к самому краю, и мои длинные волосы растрепались от ветра. Если упасть вниз головою, можно разбиться. У меня нет никакого страха. Я никогда не боялся смерти. Я знаю про квантовое бессмертие. Возможно одна из интерпретаций меня, а может и больше, сейчас упала туда. Кила! — я изумился. Сколько же их попадало туда за те «семейные годы». Я присел на выступ и вдруг ощутил себя одиноким. Но тут же испугался: вдруг у меня будет галлюцинация, и кто-то тронет меня за плечо?

«Любимый, я пожарила мясо».

А я невольно отвечу: «Посиди со мной».

«Мясо же сгорит».

«Посмотри какой закат. К Сур’хаину это мясо! Сядь рядом со мной, ведь оно только для меня».

«Вот именно! Ты ведь останешься голодным. Я не хочу, чтобы мой мужчина страдал от недоедания».

А я засмеюсь и стану гоняться за ней вокруг костра. И она убежит... Это ведь галлюцинация. Жаль, я уже давно не переживал такого. А может, взять где-нибудь Красного песка? Я засмеялся сам над собою, подобрал плащ и побрёл до дома.

На сегодня с этим было покончено, и я уже обдумывал дальнейшие планы на вечер, как увидел челнок у моего гаража. Это была Нора, и сейчас я приглашал её к себе в гостиную. Рут взялся сделать чай. Это особый кварианский чай на травяной основе, он весьма полезен при борьбе с инфекциями. Когда-то, бороздя открытый космос на своём хлипком судёнышке, наши предки попивали такой чай, ведя тёплые беседы о возвращении на родную планету.

— Давно вы увлекаетесь медициной? — спросил я у Норы, стараясь быть не безучастным.

— Это всё из-за моего отца, это он увлёк меня этим. Вообще-то я всегда хотела приключений, ему было трудно за мной уследить. Вот он и отвлёк меня более спокойным и безопасным видом деятельности. Я конечно понимаю, что случай на свалке ужасен, в моральном плане, но мне понравилось. Если вы (имеемся в виду мы с Суримом), когда ни будь ещё соберётесь покорять галактику, возьмёте меня с собой?

— Что ж, мне понадобится искусный медик. — На самом деле, я будто шёл по тонкому льду, прощупывая себе дорогу, не зная, что из этого получиться и чем обернётся.

Она обрадовалась и стала задавать мне кучу вопросов о том, как скоро это может случится, потом припёрся Джек и начал доставать меня тем же. Я окончательно сдался и объявил о создании абордажного отряда. Джек предлагал на выбор аж три постоянные точки, где собирается нужный мне контингент наёмников. И вот у нас уже, считай, целая команда. Нора сильно приободрилась, и мы долго говорили о всяких приключениях.

— Да вы меня разыгрываете!

Я заулыбался ещё больше поняв, что меня раскусили. «Хорошо, что мы выпили чай!», — решив так, я кинул в неё подушкой. И в следующую секунду мы уже кидались ими вовсю. Джек заливался безудержным хохотом и, упав на диван, обнаружил на нём ещё подушки и тоже начал ими кидаться. В этот момент я следил за Рутом. Мне было интересно, как он поступит. Он заметил мой взгляд, оживился и, заняв позицию за столом, вступил в нашу игру. Так мы разбились на команды, и по одну сторону «баррикад» оказались мы с Норой, а по другую — Джек с Рутом. Импровизированные снаряды летали по всей комнате, задевая не только наши головы и туловища, но и книжные полки, картины, стеллажи со всякой дрянью. Но это неважно, просто иногда приходилось поправлять картины или ставить на место упавшую книгу. Это никак не отражалось на динамике игры, и, соответственно, такой деятельностью приходилось заниматься под обстрелом. Мы с Норой пару раз рядом проползали на корточках, и наши тела соприкасались друг с другом. Сперва она немного засмущалась, но, улыбнувшись во весь рот, я кажется разрядил обстановку. И вот она уже швыряет подушку с таким озорством и безудержным весельем в сторону наших «врагов», что я готов поклясться, что у неё самой улыбка не меньше. Я полез под стол за очередным снарядом, и меня предал мой соратник. Теперь, они все втроём лупили меня подушками. Я ждал, пока двое из них вот-вот выдохнуться, и когда это произошло, а я упорно не сдавался, и, не поддаваясь не под какие их уловки, уцепился за ногу Рута, и, повалив его на пол, затащил под стол. Там я объявил его своим приспешником, и мы, подняв стол объявили о победе.

Я был в полном восторге от Рута. Он ведь играл в нашу игру. Он играл роль! Я попросил его сделать копию записи этого события и придать огласке.

Развалившись на диване, восстанавливая дыхание, Нора с опаской спросила: — Я надеюсь, абордажный отряд — это не шутка?

— Нет. Я надеюсь, Сурим вас отпустит.

Отредактировано: Архимедовна.