Помни

Первый раз я увидел его через три дня после Вермайра, когда вернулся на корабль из бара, шатаясь и опираясь на стенки. Старался не шуметь, но у меня это плохо получалось. Меня видел только вахтенный офицер у шлюза, но мне было плевать, расскажет ли он остальным про пьяного вдрызг капитана, вернувшегося с берега в три часа утра. Мне было очень паршиво тогда.

Я поднялся к себе в каюту и посидел пару минут на кровати. А потом меня понесло в столовую, за добавкой. И вот тогда я его увидел. Лейтенант Кайден Аленко стоял на своем обычном месте, у шкафчика со снаряжением и перебирал оружие. Слышно было, как щелкнул затвор, когда он собрал пистолет и прицелился в стену. Он стоял спиной, и я, замерев с бешено колотящимся сердцем, смотрел в его затылок. Я не испугался. Мне показалось, что я схожу с ума, по-настоящему схожу. И я прислушивался к себе, к своей голове, тщетно пытаясь понять, что же у меня там сработало не так, раз я вижу перед собой невероятно реального лейтенанта Аленко, погибшего три дня назад на Вермайре... 

— Привет, командир, — сказал он и обернулся.

Лицо у него было обычное, без всяких там обугленных взрывом костей, без черных страшных бездонных глаз, которыми на тебя смотрят с экрана кинотеатра голливудские призраки... Он улыбнулся. Я крепко зажмурился, взялся за край стола, чтоб не упасть и потряс головой. И услышал его тихий смех.

— Не поможет, командир.

Я открыл один глаз и посмотрел на него. Он слегка улыбался, как всегда делал при разговоре.
Я обошел его и встал у противоположной стены, не спуская с него глаз. Руки у меня начали мелко дрожать.

— Поговорим? — он сделал шаг ко мне и я вжался лопатками в стенку.
— О чем? — хрипло спросил я, и вся абсурдность ситуации снова взорвала мне голову — я разговариваю с призраком своего офицера и лучшего друга как ни в чем не бывало, как будто это нормально. И не падаю в обморок, не бегу сломя голову по коридорам, выпучив глаза от ужаса. Это было просто странно. Очень странно.
— А о чем ты хочешь?

Он усмехнулся, оперся спиной на оружейный шкафчик и засунул руки в карманы. Я молчал, не отрывая от него глаз. Он все улыбался и смотрел на меня, чуть наклонив голову. Как обычно.

— Голова не болит? — ляпнул я. — Твои имплантанты, они продолжают барахлить?

Он рассмеялся.

— Командир, у мертвых ничего не болит.

Я сухо сглотнул.

— Ну да.
— Спроси меня о загробной жизни. Давай.
— Ну... Как там?
— А никак. Ничего нет. Вообще ничего. Только холод, тьма и тишина.
— Плохо дело.
— Ага. Скоро сам узнаешь, — он опять улыбнулся.

Я вздрогнул. Еще таких намеков от призрака мне не хватало. Он посерьезнел.

— Брось, командир.
— Что?
— Вот это все, — он развел руки в стороны. — Это глупо — себя винить.
— Я не виню, — сказал я. Висок у меня защекотало. Я провел по нему рукой и почувствовал, что я весь мокрый от пота.
— Меня бы не было здесь, если бы ты думал иначе.
— Тебя и нет здесь.

Он прикусил губу и посмотрел мне прямо в глаза.

— Ты прав. Меня здесь нет. Меня нигде нет.

Глаза у него стали странными, чуть расплывчатыми. Сквозь его живот я стал видеть противоположную стену.
Я услышал шаги и резко обернулся. Кто-то прошел по коридору к лифту. Я повернулся обратно, но Аленко уже не было. И пистолета, который он собирал, тоже не было на оружейном столе. Я сполз по стене на пол и сжал кулаки, тщетно пытаясь унять колотившую меня дрожь.

— Молодееец, — услышал я вибрирующий, тихий голос. — Неплохо отдохнул, Шепард?
— Иди к черту, Гаррус, — сказал я, кое-как встал и, шатаясь, побрел к себе в каюту.

Турианец хмыкнул у меня за спиной. Я чувствовал, как он смотрит на меня. На меня все всегда так смотрели. Как будто я им был должен что-то. Как будто я не могу совершать ошибки и всегда все делаю правильно. Как будто кто-то свыше дал мне право посылать других на смерть — и это оправдывает меня. Смотрят, ожидая моего решения, моего приказа. Всегда правильного приказа.

Я подумал, что это всё из-за алкоголя или, может, влияния протеанского маяка, который выжег мне мозги. Или того, что я не спал двое суток. В общем, что это просто сбой. Но я ошибался, надеясь на это. Второй раз я увидел его днем, после разговора с Эш. Я избегал смотреть ей в глаза. Говорить с ней после Вермайра было невероятно тяжело. Будто все время сзади, за моим плечом, стоял Аленко — и шептал мне на ухо: «Чем она лучше меня, командир? Повелся на сиськи?». Она чувствовала это, и отношения у нас стали напряженными. Я избегал ее, а она ходила с низко опущенной головой, будто неся на себе вину за смерть моего лучшего друга, которого я послал на смерть, чтобы спасти ее.

На самом деле, там, на Вермайре, я не колебался ни секунды. Я знал, кого оставить в живых. Я не мог, просто не мог дать ей погибнуть. Я любил ее.

Я просто остановился тогда, чтобы сделать глубокий вдох и подумать, что сказать ему. И наврал про то, что попытаюсь вытащить их и чтобы они держались. Всем было понятно, что они погибнут...

— Я ни о чем не жалею, командир, — ответил он, и его голос был таким звонким на фоне стрельбы и глухих разрывов.

Не жалеешь, Аленко? О своих тридцати трех неполных годах? О той рыжей девчонке, Рахне, с которой тайком целовался за техническим складом на «Гагарине»? О мучительной боли, когда ты стискивал зубы во время боя при разрывах гранат? О наших посиделках на Цитадели и тех танцовщицах азари — помнишь, когда Рекс еще влез в драку с саларианцами и мы убегали от СБЦ? Совсем ни о чем, Кайден?
Я перекинулся с Эш какими-то незначительными фразами — при этом мы оба отводили глаза. А потом вернулся к себе в каюту и увидел его за письменным столом.

— Жалко, что я не засяду больше за «Галактику Фантазий» — сказал он, с грустью глядя на терминал. Потом развернулся в кресле ко мне. — Мне осталось совсем чуть-чуть до восьмидесятого уровня, и еще я крафтил себе крутой меч... Отдашь Рексу мой аккаунт?

Я прошел мимо него, лег на кровать и закрыл лицо руками. Я изо всех сил убеждал себя, что я нормален.

— Знаешь, это невежливо.

Я рывком сел на кровати.

— Какого черта тебе нужно, Кайден?

Он хохотнул.

— Мне ничего не нужно. Я мертвый. Это тебе нужно.
— Мне?
— Тебе. От тебя слишком многое зависит, Шепард, чтобы ты отвлекался на такую ерунду. На меня.
— Я убил тебя, Кайдан, — я встал и подошел к шкафу, оперся на него ладонями.
— Нет. Меня убили геты.
— Я должен был выбрать. Ты не знаешь, как это тяжело!
— Ты все сделал правильно. Я ни о чем не жалею. Разве что о «Галактике Фантазий». Совсем чуть-чуть.

Я повернул голову и посмотрел на него. Он улыбался.

— Тебе везет, — сказал я. — Ты никогда не был в такой ситуации. Ты не можешь чувствовать, что такое вина.
— Я вообще не могу чувствовать.
— Я выбрал Эш. Я люблю ее. Больше всего на свете. И ты погиб из-за этого. Я променял тебя на нее.
— Ты выбрал Эш, потому что необходимо было активировать бомбу. Любой ценой. Останься я с бомбой, ты бы выбрал меня. Ты сильный человек, командир. Ты можешь отказаться от всего, даже от любви, ради своей цели.
— Не смог бы, — вздохнул я и сел на кровать. Он подкатился на кресле ближе ко мне, отталкиваясь от пола ногами.
— Смог. Я знаю. Ты еще не такое сможешь.
— Долго ты будешь мозолить мне глаза?

Он пожал плечами.

— Это не от меня зависит. От тебя.

Пискнул терминал, выставив новое сообщение. Наверняка опять Хаккетт...

— Не буду тебе мешать, — сказал он. — И с Эш помягче, ей и так плохо.
— Не твое дело.
— Ну, конечно. У меня в принципе не может быть дел. Я мер...
— Ты задолбал упоминать, что ты мертвый, Кайден! — взорвался я. — Я знаю, что ты мертвый, мертвее не бывает!

В дверь постучались.

— Командир?

Кто-то из экипажа. Наверняка опять что-нибудь случилось. Я встал и пошел к двери.

— Так я еще приду? — сказал он.
— Нет.
— Ну смотри.
— Иди к черту!

Я вышел из каюты под его смех. 

Потом он пропал, и я успокоился. Я взял себя в руки и выбросил весь этот бред из головы. Я должен был активировать бомбу любой ценой. Ему просто не повезло, что он оказался не там. И повезло мне, потому что выжила Эш. Я знал, что он был прав. Я оставил бы там и ее. Слишком велика цена. Я не имею права на слабости. Надо сделать так, чтобы его смерть была не напрасной. И все же это сидело внутри меня, когда я разговаривал с ней, глядя в ее лучистые глаза. Милая Эш, ты знаешь, что я могу приказать тебе умереть? Знаешь, что я пошлю тебя на смерть, если так надо будет? Что я предам нашу любовь, если так будет нужно? И во имя чего? Спасения Галактики? Стоит ли оно того? Я старался не думать об этом. Можно сойти с ума. Если я еще не сошел, учитывая разговоры с мертвым лейтенантом.

Поэтому, когда я увидел его в третий раз, то испугался не на шутку. Я был уверен, что это конец. Меня спишут, и я проведу всю жизнь в психбольнице. Ну не всю жизнь, а ее малую часть до прибытия каракатиц.
Это произошло в туалете на Цитадели, когда я зашел отлить. Нас заперли и заблокировали «Нормандию». Все складывалось совсем хреново. Просто очень хреново. Я надеялся только на Андерсона, он обещал что-нибудь придумать. Единственное, что меня держало — это поддержка экипажа и Эш. Я понял тогда, насколько она дорога мне.

Кайден появился сзади, я увидел его в зеркале, как в идиотских триллерах. У меня закаменело лицо. Он поднял руки ладонями вверх.

— Эй, все в порядке. Я ненадолго. В последний раз.

Я начал мыть руки, не обращая на него внимания.

— Хотел попрощаться.
— Прощайся, — буркнул я. Внутри меня все застыло от ужаса. Я осознал себя сумасшедшим. Я окончательно поверил в это. Я решил пойти потом к Чаквас и поговорить с ней. Может быть, это удастся прекратить какими-нибудь колесами...
— Я просто хотел сказать, что ты все делаешь правильно... И еще я хотел попросить, если у вас с Эш будет мальчик, назовете его Кайденом?

В горле у меня встал тугой колючий комок и стало трудно дышать.

— Мне хочется оставить что-то после себя, Шепард.

Гребаная сентиментальность! Я прямо возненавидел его за это. Я стиснул зубы, чтоб не расплакаться.

— Ну, пошел я. Извини, если что не так.

Он повернулся к двери. Как будто она была ему нужна.

— Кайден! — позвал я. Он обернулся.
— Прости.
— Брось, капитан. Мы же все решили. Прощай.

И он ушел. Я вытер руки и вышел из туалета. Меня ждали Эш и Гаррус. И жизнь.

Отредактировано: Mushroom