Одно сердце.

Гарруса не покидало тревожное чувство — после базы Коллекционеров он провел в медотсеке чуть больше трех дней, но Джейн так и не навестила его. Неприятное ощущение использованности сверлило грудь и отмахиваться от него становилось все сложнее. Ночь перед ретранслятором… Она была потрясающей. Нежность, страсть, отчаяние и страх — все сплелось воедино, под напором безжалостных обстоятельств. Недавние споры и обиды отошли на второй план и Гаррус практически справился с этим липким тошнотворным предчувствием, впервые посетившим его как раз перед предательством Сидониса. В этот раз явной угрозы кроме Коллекционеров не предвиделось, и он постарался запихнуть подозрения куда подальше. И вот они выжили, с таким трудом, практически без потерь среди экипажа, и отправлялись на Цитадель, чтобы отчитаться перед Советом и отремонтировать «Нормандию», но Джейн так и не навестила его.

Почти каждую ночь ему снился финальный бой, когда они покидали базу Коллекционеров. Она бежит, вокруг безумным потоком хлещут трассирующие очереди. Откуда-то сверху сыплются тучи обломков, от самых крошечных до гигантских кусков размером с Кадьяк. Один из обломков сбивает платформу, ведущую к шлюзу — прямо перед бегущей Джейн. Времени размышлять нет, она прыгает, а он тянется ей на встречу и в последний момент хватает за руки и затаскивает в шлюз. Не помня себя от радости, он обнимает ее, что-то бормочет на ухо. Он не отпустил ее даже когда фрегат прошел через ретранслятор. Но раны слишком серьезны и требуют внимания врача, у него сильная потеря крови и он теряет сознание там же, не разрывая объятий.

 А очнувшись уже в медотсеке, все ждет и ждет, когда же Джейн придет и навестит его, но тщетно. Раз или два ее силуэт промелькнул в широком окне лазарета, даже не глянув в его сторону, словно забыла, что он здесь.

 В груди болезненно сводит — пожалуйста, Джейн, вспомни обо мне, приди…
Наконец, доктор Чаквас выписала его, и ему не осталось ничего, лишь в одиночестве плестись обратно, в комнатку у главных орудий. Опять бесконечная калибровка и тяжелые, неприятные мысли. Она же не могла поступить вот так, безо всяких причин…

 Из столовой доносится приглушенный разговор, напрягая слух, Гаррус узнает голоса Келли и Тэйна. Они спорят и из разговора ясно, что о Джейн. Кто-то слил Коллекционерам информацию о дислокации «Нормандии». Кто-то подставил всю команду — там, на базе. По счастливому стечению обстоятельств, все выжили. К спору присоединяется кто-то из экипажа, выдвигая предположения. Гаррус ошарашено качает головой, слыша в списке подозреваемых имена Тали, Гранта, Джек и… свое. Да как они могут думать на него? Потому что он турианец? Что за бред! Ноги сами вынесли его в столовую, к говорившим. Те резко замолчали, виновато переглядываясь между собой.

— Как это понимать?

Келли решается дать ответ:

— Только ваши терминалы не удалось отследить на предмет передачи данных за последние две недели.
— О да, я и Тали первые кто может предать Джейн. Гениально…
— Не горячись, Вакариан. Джейн врядли подозревает вас. Они с Тали последние пару дней наводили порядок в грузовом, Грант таскал с ними обломки. Джек поддерживала поля эффекта массы в районе смотровой, пока техники восстанавливали обшивку.

Гаррус нервно сглотнул. Он в это время отлеживался в медотсеке. И она к нему не приходила, даже вечерами. Она ему не доверяет…. Не доверяет. Нет, не верит! Неужели она думает, что это он сливал информацию? О, духи…

— Гаррус, надо поговорить.

Голос Джейн слаб, крайняя степень усталости отражается каждой ноткой. Кивнув, Гаррус последовал за ней к лифту. В каюте царил хаос — одежда, планшеты, какие-то мелкие вещички валяются на полу, видимо последствие тех отчаянных маневров, которые выписывал Джокер, чтобы избежать огня противника.

— С твоего терминала перекачивались секретные данные.

 Без всяких вступлений и предисловий выговорила Джейн и толкнула его к столу, на котором лежал планшет. Открыв данные, он опешил — в каждой записи фигурировал его сетевой адрес. Вплоть до момента, когда они вернулись на «Нормандию» — потом пусто.

— Скажи, ты надеялся, что соблазнив меня, сможешь скрыть свой поступок?

Неприкрытая злость звучит пугающе и остро, Гаррус лишь шокировано смотрит ей в глаза, пытаясь подобрать слова.

— И не пытайся оправдаться! Черт побери, я понимаю, как важна для тебя семья! Как сильно ты хотел спасти мать… Но Коллекционеры… ты променял меня… предал. Что ж. Ладно. Но мог бы пожалеть хоть остальных людей — они этого не заслужили!

Опустив глаза к планшету, он видит еще записи — исследовательский институт на Саркеше получил от его имени огромную базу данных и исследований для излечения болезни его матери, отправившейся туда совсем недавно. Результаты положительные — болезнь излечена, лекарство запущено в производство.

— Джейн…

 Но ему остается лишь беспомощно смотреть в глаза любимой, в которых светится ненависть и обида. Оспорить факты нечем.

— Убирайся к чертовой матери, Вакариан. «Нормандия» прибудет на Цитадель через 20 минут. Собирай манатки и вали. Пока что никто ничего не знает. Я даю тебе шанс, всего один шанс. И лишь потому, что ты был моим единственным другом. Катись! — ее голос срывается, и не нужно быть великим мыслителем, чтобы понять — она вот-вот заплачет.

Сжав планшет до скрипа и треска, он вылетел из каюты и слепо зашагал к шлюзу — ему нечего забирать, у него ничего нет кроме брони, которая и так на нем.

 С каждым шагом боль в сердце нарастает, колит острыми иглами, раз за разом впиваясь в грудь. Он не делал этого. Не делал! Не посмел бы. Не допустил бы даже мысли. Потому что любит ее, любит эту сильную женщину, любит до беспамятства и исступления. Сама мысль причинить ей боль кажется абсурдной.

Потоптавшись перед стыковкой у шлюза, он вышел в док. Внутри все словно онемело, разум отчаянно пытается справиться с произошедшим, понять, принять, смириться. Мимо невежливо пихаясь, прошел отряд солдат. Словно в тумане Гаррус видит, как они заходят на «Нормандию». Рана на плече снова начинает гореть, кровь по капле сочится сквозь повязку, стекая по броне — ему нужно к врачу, перевязать и обработать рану. Доктор Мишель.

 Из последних сил стараясь не потерять сознание, он садится в такси и направляет транспорт к больнице, задним числом надеясь, что после атаки Властелина она не закрылась. К его огромному везению доктор стоит возле клиники и, едва заметив его тщетные попытки выползти из такси, спешит на помощь. Все сидение залито кровью, сознание мутнеет, только горькая мысль как поплавок все еще удерживает его от забытья — он не делал этого, он не предавал, он же любит ее, она единственная, она…

Пробуждение неприятное и болезненное — действие анальгетиков закончилось, и боль в плече снова рвет его на части.

— Не дергайтесь, Гаррус…. Иначе швы снова разойдутся. Простите, пришлось перевезти вас  к себе, в клинике все койки заняты. Из-за чертовых батарианцев пострадало много мирных жителей…
— О чем вы, доктор? — Гаррус недоуменно смотрит на нее, силясь вспомнить, что же такое произошло с батарианцами.
— Боже, вы же были без сознания… Шепард взорвала систему Бахок, чтобы остановить нашествие Пожинателей, и батарианцы устроили манифестацию у Посольств.
— Про систему Бахок я помню…

Опять боль в груди. Он долго успокаивал Джейн после того инцидента — триста тысяч мирных жителей пришлось принести в жертву, чтобы отсрочить нашествие Пожинателей. Умом такие решения понять проще, но вот сердце… Джейн почти неделю не могла толком спать, как призрак бродила по кораблю, пока, наконец, не заснула у него в каморке у главных орудий под бесконечно долгий рассказ об учебке в турианской армии.

— Это было почти месяц назад. Совет разрешил провести слушания на Земле, куда, собственно, Шепард и сопроводили под конвоем.

 Те солдаты… Они были в форме Альянса.

— Черт… Нужно что-то делать. Нашествие лишь отсрочено.
— Я помогу вам. Один мой знакомый повезет контрабандные лекарства на Землю. Думаю, он не откажется взять пассажира.
 Уже на подлете к Земле, на инструметрон пришло сообщение от Андерсона. Удивленно потаращившись на адресата, Гаррус открыл сообщение: «„Нормандия” в 6 доке, координаты ниже. Вылет в полдень». Прикинув время, Гаррус понял, что оставалось меньше трех часов.

****
Неожиданно корабль тряхнуло. Сквозь вой сирены долетел голос ВИ, монотонно повторяющий доклад об огромной численности неизвестного противника и критическом состоянии корабля. Недолго думая, Гаррус вместе с несколькими людьми запрыгнул в аварийную капсулу. Пристегнувшись к креслу, он выглянул в окно… и опешил — по всему обозримому пространству были видны сизые полосы от летящих к поверхности Пожинателей. Вторжение началось.

Путь до нужного дока был сущим адом — толпы чудовищных хасков, обезумевшие защитные мехи, палящие во все стороны, боевики Цербера. Имея пару пистолетов, снятых с мертвых солдат, и панический страх не успеть, он отчаянно прорывался к кораблю, раскидывая врагов. В шлюзе его встретил Кайден, после их краткого разговора «Нормандия» устремилась к точке перехвата, где их должна была ждать Джейн и Андерсон. В кресле пилота по-прежнему сидел Джокер, кинув быстрое «привет», он продолжил маневры.

Взяв у интенданта штурмовую винтовку, Гаррус спустился в грузовой отсек, к шлюзу. Там его поджидал Кайден и здоровенный солдат, представившийся как Джеймс Вега. Внешне он был похож на молодого крогана — широченные плечи, мощные конечности, угрюмый взгляд на невыразительном лице.

Шлюз распахнулся, и вместе с воздушным вихрем в отсек влетел жуткий смрад — запах крови и мертвых тел, исходивший от полчища огромных хасков, с которыми тут же пришлось завязать бой, дабы помочь Джейн и Андерсону хотя бы приблизиться к кораблю. В последнее мгновение Дэвид шагнул назад, крикнув, что остается помочь выжившим.

Джейн устало рухнула на пол — тюремная форма была потрепана и висела лохмотьями, из ран сочилась ярко алая кровь. Опередив Кайдена, Гаррус опустился рядом с ней и ввел панацелин.

— Джейн… Я не мог не вернуться. Я не делал этого, я не предавал тебя… Я бы не смог, не смог… — турианец сокрушенно мотал головой.

Дрожащая ладонь опустилась ему на щеку, окрашивая серые пластины красными полосами.

— Прости меня. СУЗИ подняла записи с камер и проанализировала их. Некоторые были абсолютно идентичны. Кто-то фальсифицировал их. Точнее кое-кто. Правда, поймать его не удалось — в общей суматохе после появления солдат Альянса этот урод скрылся с корабля.
— Кто? — прорычал Гаррус, сжимая кулаки.
— Массани.
— Джейн, сейчас не время для выяснения отношений, — голос Аленко как всегда противно режет слух, но сейчас Гаррус готов терпеть его.

Главное, что Джейн теперь знает правду — он не предавал ее. Игнорируя ворчание Кайдена, он притянул Джейн к себе и прижался лбом к ее лбу — жест, символизирующий у турианцев любовь и привязанность. Слова все равно не выразили бы всех чувств, вскипевших в груди. Джейн в ответ шепчет что-то тихо-тихо, и ласково улыбается. Прокрутив в голове сказанное, Гаррус радостно урчит — брачная клятва на турианском, без единой ошибки.

— Да, Джейн. Я принимаю твою клятву.