Mass Effect: Капкан для героя. Пролог

При прохождении Mass Effect 1, 2 и 3 я выписывал понравившиеся мне моменты и спорные эпизоды. После должной авторской обработки у меня получилась полноценная серия романов, на мой взгляд, достаточно интересных в первую очередь людям, не знакомым с потрясающей вселенной компании Bioware. Я специально выкладываю только первые две главы и пролог, чтобы понять, будет ли это востребовано кем-то кроме меня. В случае положительных отзывов клятвенно обещаю по мере редактирования и перевода из рукописного вида в цифровой, добавлять новые главы.

ОСТОРОЖНО! В книге присутствуют нецензурная брань и плоский армейский юмор в небольших количествах. Взгляд автора на героев, вселенную, летосчисление и последовательность событий, может не совпадать с общепринятым.





Время суток — относительное понятие на цитадели. Гигантский космический муравейник никогда не прекращал свою жизнедеятельность, и в то время как кто-то из ее жителей засыпал, кто-то — обязательно просыпался. Но даже на фоне этого неугомонного центра всей космической жизни, посольство Альянса Человеческих Систем казалось разворошенным осиным гнездом. Самая молодая раса, вошедшая, можно даже сказать, ворвавшаяся в устоявшийся симбиоз межпланетных отношений, жадно впитывала в себя все, что могло предложить разномастное галактическое сообщество. Последовавшие вслед за этим волна переселений и выгодных (и не очень) экономических предложений от потенциальных партнеров по глобальной космической экспансии неизбежно породили то, что и должны были — гигантские очереди около регистрационных стоек. В них легко можно было встретить не только землян, как прибывающих, так и убывающих, но и пару красавиц-азари в модных облегающих платьях с контрактами на новую партию биотических усилителей LX-3 прямиком с Иллиума, или грустно пыхтящих (в силу особенностей строения тела и интегрированного в их костюмы аммиачного респиратора) волусов, обсуждающих падение или взлет курса акций турианских платинодобывающих компаний. Были и элкоры, своим заунывным тоном превращающие безрадостные минуты ожидания в часы, и ханары, пристроившиеся в очередь сугубо для того, чтобы прочитать очередное откровение из жизни Вдохновителей несчастным слушателям… да и множество других представителей больших и малых народов, нашедших приют в обители галактического Совета. Не было лишь батарианцев и кроганов. Первых — в связи с конфронтацией Батарианской гегемонии и Альянса Систем, а вторых — попросту потому, что минута ожидания для крогана достаточное время для того, чтобы найти повод для ядерной войны. Посреди всего этого пестрого хаоса единственным относительно спокойным местом был кабинет главы дипломатической миссии, чрезвычайного уполномоченного представителя Альянса Донелла Удины. Будучи единственным представителем землян, имеющим на Цитадели собственный кабинет, посол постарался наполнить его сугубо человеческим духом. Голографические копии полотен Рембранта и Моне, спроецированные на стены, радовали глаз слабым мерцанием, а настоящий итальянский паркет, натертый до блеска, прямо таки отдавал вычурным пафосом. Но настоящей гордостью Удины был его стол. Вырезанный из цельного куска мореного дуба в викторианском стиле, он стал поводом для анекдотов и притч по всей Цитадели. Достаточно упомянуть о том, что во время его доставки, пятеро турианских грузчиков, не сумев запихнуть эту махину ни в один электрокар, вынуждены были тащить его от 24-го причала на руках, по пути вспоминая самые грязные Палавенские ругательства. В минуты редкого безделья Удина любил представить себя Отто фон Бисмарком или Уинстоном Черчиллем, и в такие мгновения этот стол казался ему ни много ни мало, галактическим троном. Правда, на данный момент, вся изысканность кабинета сводилась на ноль двумя фигурами в военной форме Альянса, смотревших на Удину из голографического коммуникатора. Сам посол, вперив в них глубоко посаженные глаза и потирая крючковатый нос, делавший его похожим на персонажа древних земных сказок, готовился выдать очередную гневную тираду.

— И все-таки я считаю, что он явно уступает остальным кандидатам в списке, который мы подали Совету. То, что Совет заинтересовал именно он, лишь подтверждает мое предположение о том, что они надеются на его провал при испытании. Я настаиваю на том, чтобы исключить его из списка, и заставить Совет изменить свое решение…
— Это не выход, — прервал его монолог темнокожий гигант в форме капитана 1-го ранга Альянса. Нашивка N7 на его кителе красноречиво говорила о высочайшем уровне допуска и принадлежности к спецподразделению разведки Альянса, — они воспользуются этим как предлогом, чтобы вообще заблокировать наше прошение. Вы же знаете турианцев, во всем, что касается боевых действий последнее слово остается за ними. Либо СпеКТРов выбирают и оценивают они, либо — никто. А провал для нас недопустим.
— Да уж, о провалах вы, Андерсон, знаете побольше нашего, — ехидно заметил Удина.

Тот, кого он назвал Андерсоном, никак не отреагировал на едкое замечание посла, лишь уголки губ у него слегка дернулись, хотя это мог быть всего лишь сбой в работе передатчиков. Дотоле молчавший третий собеседник снял с головы фуражку с нашитой на нее римской цифрой «5» и провел рукой по седовласой голове. Поняв, что пикировка может затянуться на неопределенный срок, он негромко кашлянул и спросил:
— Так что насчет Шепарда?
— Он родился и вырос на Мендуаре, — казалось, Андерсон был рад возможности переменить тему, — так что он на себе испытал все тягости жизни колонистов. Когда ему было 16, колония подверглась атаке батарианских работорговцев. Они забрали его мать и двух младших сестер. Отец погиб при обороне, если это можно так назвать, колонии. Сам Шепард укрылся в спускном коллекторе. Когда батарианцы уходили, они подорвали систему жизнеобеспечения и забрали все, представляющее маломальскую ценность, в том числе продукты питания. Как он выжил эти две недели, пока его не подобрал патрульный корабль Альянса — не понимает никто. Не каждый космопех смог бы, а шестнадцатилетний парень — смог.
— Захочешь жить — и не так извернешься, — резюмировал доклад Удина, — меня больше интересует его послужной список.
— Я думаю, об этом вам лучше расскажет адмирал Хакет, посол, — отчеканил Андерсон.
— Тут уж есть о чем рассказать, — Хакет в задумчивости пожевал губу. — В 18 лет поступил в Академию Альянса, закончил ее через 2 года со статусом N7. После был направлен в 1-й флот в качестве командира разведгруппы. Участвовал в боях с пиратами на границе систем Терминус. Отличился во время Скиллианского блица — его группа высадилась одной из первых. Кстати, там произошел один достаточно знаковый эпизод: Шепард не дал толпе разъяренных колонистов линчевать десяток пленных батарианцев…
— Можно чуть покороче, — откровенно заскучавший Удина демонстративно зевнул.
— Еще один важный момент, адмирал, — Андерсон недобро посмотрел на посла, — хотя Шепард служит под моей командой уже без малого полтора года, я до сих пор не уверен, что он восстановился после Акузы…

 При этих словах напускную небрежность Удины как ветром сдуло. Он нервно закашлялся и спросил:

— А что Акуза? — причем произнесено это было так, словно Удину сейчас допрашивали с особым пристрастием. Снова перебитый самым бесцеремонным образом Андерсон раздраженно засопел, а адмирал Хакет, более искушенный в подковерных интригах, посмотрел на Удину с явным подозрением.
— В 2177 году была потеряна связь с колонией на Акузе. Туда был срочно отправлен крейсер 1-го флота «Эдинбург». В качестве оперативного резерва на случай непредвиденных ситуаций, к ним была прикреплена разведгруппа тогда еще лейтенанта Шепарда. В ходе высадки группа десанта, в составе 3-й роты 103-го космодесантного полка, разведгруппы Шепарда и учебной группы биотиков БаИРа во главе с инструктором-азари Рилой Танарис, общей численностью 51 человек была полностью уничтожена. В живых остался только Шепард. Спустя полгода там был установлен памятник, — Андерсон говорил почти не разделяя слов, стараясь не дать «чванливому индюку», как он про себя окрестил посла, снова себя перебить.
— Я помню эту прискорбную страницу нашей общей истории, — окажись сейчас в кабинете Удины посторонний, он был бы свято уверен, что посол лично приносит цветы к вышеупомянутому памятнику чуть не каждый день, настолько скорбящим по погибшим соотечественникам он выглядел. Подозрения Хакета усилились. — Я удивлен лишь тем, что этот факт не упомянут в его личном деле.
— Инцидент на Акузе, проходящий в архивах Альянса под номером 16/54 был удален из личного дела Шепарда по личной просьбе начальника штаба 3-го флота контр-адмирала Кахоку и самого, тогда уже капитана 3-го ранга Джона Шепарда. Тем не менее, когда я отправлял ЛД в СпеКТР, то посчитал нужным включить этот эпизод обратно. Я думал, вы перепроверяли досье кандидатов… — теперь уже удивленным выглядел Хакет.
— У меня не так много времени, адмирал, чтобы я вчитывался в каждую буковку, — ехидца снова вернулась в голос Удины. — Такой ли человек нужен нам, чтобы защищать галактику любыми доступными средствами?
— Шепард однозначно заслужил свой шанс, — голос адмирала был сух и непреклонен.
— Возможно, только такой человек и сможет ее защитить, — задумчиво ответил Андерсон.
— Хорошо, — Удина откинулся на спинку кресла — решение принято. В течение ближайшей декады на Арктур будет отправлен один из СпеКТРов для оценки кандидата. И, кстати, Андерсон, подготовьте все финансовые отчеты по проекту «Нормандия». Представителю совета будет интересно, на что пошли их кредиты. На этом все…
— Хакет, конец связи — изображение адмирала мигнуло и исчезло. Андерсон собирался было последовать его примеру, но был остановлен фразой Удины:
— И еще, Андерсон… молитесь, чтобы этот СпеКТР оказался поприятнее вашего старого знакомого Сарена Артериуса, — даже несмотря на разделяющее их расстояние в десятки тысяч световых лет, Удина почуствовал, как Андерсон скрипнул зубами.
— Андерсон, конец связи.

Посол остался один. Именно в этот момент Удина отчетливо понял, что призрак Акузы, или, как назвал его Хакет, инцидента 16/54, будет преследовать его до конца жизни. Иногда даже со сменой шкафа, скелет все равно остается внутри.