Мы теперь в Discord
«Смотри, как рвутся сердца у молодого солдата,
Смотри, как льется слеза, когда хоронит он брата,
Когда приходит тоска, я зубы сжал, но не плачу,
Я убиваю врага, но чувствую лишь отдачу…»
«Волкодавы»
Лейтенант Ричард Уайт не относился к числу впечатлительных людей. За почти что семь лет службы в войсках Альянса Систем ему не раз приходилось бывать в бою и заглядывать в глаза смерти. Но даже такой искушенный солдат, как он, не мог спокойно смотреть на охваченный предсмертной агонией город.
Стоя посреди разрушенной, заваленной трупами и горами перемолотого в щебень бетона, площади, Ричард в бессилии сжимал цевьё винтовки, раз за разом обводя взглядом изуродованные тела солдат и простых жителей. Вид оторванных конечностей, распоротых животов со свисающими из них, перемазанными в вездесущей пыли лентами кишок, выжженных зажигательными взрывами глазниц и еще множества ужасающих вещей подогревал ярость, и без того кипевшую внутри лейтенанта. Его взгляд наткнулся на серый бугорок возле стены противоположного здания, полукругом окаймлявшего восточную часть площади. Присмотревшись, Уайт с ужасом осознал, на что так пристально смотрит. Не в силах отвести взгляд, он разглядывал труп ребенка. Взрывом мальчику выше колена оторвало ноги, левая половина его лица была обожжена и совершенно лишена кожи, а на месте правого глаза зиял кровавый провал. До боли стиснув зубы, солдат заметил в нескольких метрах от малыша женщину. Точнее, ее тело. Она лежала лицом вниз, ее легкое платье превратилось в лохмотья, открывая взгляду изрешеченную пулями спину, а покрытые запекшейся кровью руки в бессильном порыве тянулись к мальчику. По всей видимости, это была его мать.
Подавив подкативший к горлу комок горечи, Ричард обернулся и скрытым под закрытым шлемом взглядом, осмотрел бойцов своего отделения. Облаченные в точно такую же, как и у лейтенанта, темно-синюю броню с отличительными, золочеными знаками Альянса, солдаты в безмолвной решимости сжимали оружие.
«Хотя бы раз не надо объяснять, почему мы рискуем жизнями», — мрачно подумал Ричард.
Помолчав еще несколько секунд, как бы отдавая дань погибшим здесь людям, Уайт все же решился прервать давящую на сознание тишину:
— Харрис, сколько до следующей точки? — спросил он техспециалиста отделения.
Рядовой Эдвард Харрис на пару мгновений задумался, но все же дал уверенный ответ, даже не заглядывая в инструметрон:
— Два километра, сэр. Будем на месте через полчаса. Может, чуть больше.
— Хорошо, — с едва заметным облегчением произнес Ричард. — Покончим со всем этим побыстрее. Веди.
— Так точно, сэр! — солдат кивнул и, выйдя вперед, уверенно зашагал через площадь, старательно обходя обезображенные тела защитников Элизиума.
Остальные молча двинулись вслед за Харрисом, привычно держа оружие наготове и осматривая цепкими взглядами окружающее пространство. Десять пехотинцев, не издавая лишнего шума, двигались сквозь опустевшие, разрушенные войной улицы. Отделение лейтенанта Уайта, как и многие другие, всего два дня зачищали город от зарывшихся в землю батарианцев, но солдатам казалось, что они провели тут уже целую вечность. Это было тяжело — каждый раз, снова и снова видеть одно и то же: десятки, сотни гниющих трупов, громадные по своему размаху пожары, иногда охватывающие целые кварталы и разносящие по округе смрад паленого мяса, здания, некогда радующие глаз, а теперь превратившееся в огромные, бесформенные терриконы.
Ричард сбился со счета, сколько раз они натыкались на смятые напором пиратов позиции местных защитников. Подолгу бродя среди тел солдат и наспех сооруженных укреплений, он всякий раз представлял, как самые разные люди, от простых полицейских до штабных полковников, сбившись в небольшие отряды, пытались защитить простых жителей, противостоя многочисленной, хорошо организованной, вооруженной и жаждущей человеческой крови силе. Эти люди выполнили свой долг. Уайт знал, что они погибли геройски, правда, эта мысль все равно мало утешала.
Бессчетное количество раз бойцы обнаруживали разрозненные и деморализованные отряды, состоящие преимущественно из батарианцев. Лейтенант не переставал удивляться, с какой яростью его солдаты бросались в бой. Уничтожая эти разнокалиберные группы, они добивали выживших, а иногда позволяли себе немного… потоптаться на вопящем от боли батарианце. Уайт не принимал в этом участия, но смотрел на действия пехотинцев сквозь пальцы.
«Это не месть, — убеждал он себя. — Это — правосудие».
Через какое-то время они миновали эту часть города и вошли в один из спальных районов, на стратегической карте обозначенный как «район Юта». Здесь преобладали низенькие дома и некогда ухоженные лужайки. Район делился на две равные части, условной границей каждой из них можно было считать широкое шоссе, уходившее за пределы городской черты. Тут сложно было встретить привычные для центра вычурные здания и толпы спешащих по своим делам горожан. Это был один из немногих уголков покоя в бурлящем котле под названием Элизиум. Но не сейчас. Теперь тихий район на окраине города превратился в прибежище хаоса. Как и везде, на каждом шагу здесь попадались покрытые толстым слоем пепла трупы, обгорелые остовы бронемашин, бесконечные груды серого камня и извечные развалины, пробираться через которые было лишь немногим легче чем через разрушенный центр этого многострадального города.
Ричард двигался следом за немного ушедшим вперед рядовым и пытался отогнать навалившуюся усталость. Солнце лишь час назад минуло зенит, а лейтенант был уже порядком измотан. Но до критической точки было еще далеко, поэтому он старательно отгонял вялость и, пытаясь отвлечься от окружающего их морального гнета, начал размышлять о цели их выхода. После того, как фронт откатился на юг и батарианские «глушилки» были выведены из строя, войска Альянса стали принимать неимоверное множество сигналов бедствия, отчаянных просьб о помощи и настойчивых требований прислать подкрепление. Абсолютное большинство этих радиопередач относилось ко времени вторжения и для многих людей было уже слишком поздно. Но командование не могло просто проигнорировать все эти сигналы — в конце концов, это был первый освобожденный город и период оккупации здесь был достаточно мал, можно сказать, почти отсутствовал, а значит, надежда еще была. Отделение лейтенанта уже проверило десяток самых разных объектов — от подвальных убежищ до второпях оборудованных оборонительных позиций и нигде им не удалось обнаружить ничего, кроме смерти и обгорелых трупов. И надежда на то, что в этой школе обнаружатся выжившее, была бессовестно мала.
При мысли о детях, Уайт чувствовал подкатывающий к горлу комок и лишь безмолвно мечтал оказаться там, на фронте, где пыл битвы не оставляет времени на размышления… Но он здесь, и что бы он не чувствовал, долг требует от него этого. А когда долг требует чего-то от солдата, невыполнение влечет за собой жестокую кару — муки совести. Лейтенант беззвучно вздохнул и, подняв раскрытую ладонь, приказывая бойцам остановиться, окликнул шедшего впереди рядового:
— Харрис, стой.
Эдвард остановился и настороженно оглянувшись, подошел к командиру.
— Сэр?
— Сколько до цели? — окинув взглядом окружающие их одноэтажные домики, явно видавшие и лучшие времена, спросил Ричард.
Рядовой задумался, хотел было инстинктивно потереть лоб, но уткнувшись ладонью в забрало шлема, поспешно одернул руку.
— После этой улицы, — он указал на узкую улочку, на которой они, собственно, и находились, — повернем направо, насквозь пройдем квартал, затем две минуты по шоссе и мы на месте.
Обдумав слова солдата, Ричард понял, что до злополучной школы им осталось идти не больше десяти минут и попросил техспециалиста проиграть ту самую радиопередачу. Эдвард кивнул и, убрав винтовку за спину, активировал инструметрон:
— Всем кто меня слышит! — донесся слегка охриплый, но все же довольно четкий женский голос. — Говорит сержант Шепард, 101-й взвод морской пехоты! Мы зажаты противником, ведем бой! — на фоне отчетливо различалась гремевшая вокруг канонада. — Закрепились в школе имени Уилсона, район Юта, улица… черт, не вижу… Здесь дети! Меня кто-нибудь слышит?! Повторяю: здесь дети! Нас очень мало, мы не сможем долго продержаться… Шепард! — воскликнул мужской голос на заднем плане. — БТР по правому флангу! Они прор…
На этом аудиозапись обрывалась. Уайт снова подумал о том, что пираты могли сделать с беззащитными детьми… Нет, о некоторых вещах лучше не думать.
— Двигаемся дальше, — слегка севшим голосом приказал лейтенант. — Скоро мы будем на месте, так что будьте готовы. Мало ли… Все, пошли.
Отделение двинулось дальше. Солдаты на ходу проверяли оружие и амуницию — лейтенант был прав, вероятность встретить противника в этой школе была довольно высока. Это была городская окраина и небольшие отряды батарианцев вполне могли укрыться во время первого штурма сил Альянса.
Без происшествий преодолев отделяющее их от цели расстояние, пехотинцы остановились в ожидании приказов. Блуждающим взглядом осматривая приземистое, двухэтажное здание учебного заведения, Уайт размышлял, какой же силы должен был быть бой, чтобы довести объект до такого состояния?
Сказать, что школа была разрушена, было ничего не сказать. Хотя продолговатое здание и сохранилось как таковое, ущерб, нанесенный ему, поражал. Да, они видели немало разрушений, но почти все уничтоженные строения были взорваны в мгновение ока или же слегка «отшлифованы» крупнокалиберными снарядами. Это здание же несло на себе следы затяжного боя. Взгляд лейтенанта то и дело натыкался на отсутствующие части внешних стен, а те, что сохранились, были перечерчены длинными росчерками пулевых выбоин. Длинные, панорамные окна, украшающие оба этажа все до единого были выбиты. Уайт не мог понять, то ли это сделали сами обороняющиеся, то ли это все те же следы яростного штурма. Впрочем, это было совершенно не важно.
Но не меньшее впечатление на пехотинцев произвела и обстановка вокруг. Было нетрудно понять, что силы батарианцев атаковали в основном со стороны пригорода, но следы боя здесь виднелись повсюду, а это значит, что защитникам недолго удавалось удерживать врага на одной линии.
«Нас очень мало, мы не сможем долго продержаться!» — всплыли в сознании командира слова морпеха.
Оглядывая многочисленные трупы закованных в броню батарианцев, перепахавшие некогда зеленую лужайку воронки и все еще испускающие черный дым подбитые бронемашины, Ричард явственно представлял еще совсем недавно гремевший здесь бой. Заполняющие пространство гулкие хлопки выстрелов, свист пуль, невнятные выкрики и стоны умирающих…
Столь привычное лейтенанту чувство горечи снова заколыхалось внутри. Усилием воли подавив только мешающие сейчас эмоции, Уайт в последний раз оглядел поле боя, стараясь не упустить ни единой детали и, наконец, приказал:
— Вперед, — только и сказал он безразличным тоном и, подняв винтовку к плечу, двинулся к забаррикадированному главному входу, на удивление хорошо сохранившемуся.
Солдаты зашагали следом, настороженно водя стволами винтовок и вглядываясь во все подозрительные объекты. Ричард поднялся по небольшой лестнице, подошел к заблокированной двери и, критически осмотрев прочную металлическую отсечку, повернулся к Эдварду.
— Можешь открыть?
Харрис пожал плечами и минуту покопавшись в панели управления, отрицательно качнул головой:
— Никак нет, сэр. Всю электронику сожгли нахрен, ее теперь разве что тараном откроешь.
Уайт недовольно хмыкнул и, оглядевшись, направился к ближайшему выбитому окну. Несмотря на то, что оно располагалось довольно высоко, за пару минут всем солдатам удалось забраться внутрь. Школа встретила их безмолвием и запахом горелого пластика. Они оказались в большом помещении, в обстановке которого смутно угадывался учебный класс. Вокруг царила извечная разруха, в потолочных перекрытиях зияли пробитые неизвестно кем дыры, а из одной такой дыры свисала чья-то окровавленная рука. Прямо возле окна, через которое пехотинцы забрались внутрь, распласталось мертвое тело солдата. Его броня была в нескольких местах обожжена, левая нога неестественно вывернута, а шлем был буквально вдавлен внутрь — видимо, последствия разорвавшейся в помещении гранаты. По всему классу в беспорядке были разбросана перемолотая мебель, а на противоположной стене висел покосившейся и изрешеченный пулями плакат с панорамой столицы Элизиума и надписью: «Альянс Систем — уверенность в будущем!»
«Да уж», — мысленно бросил Ричард, осторожно направляясь к выходу из кабинета.
Выглянув в коридор, лейтенант, не заметив ничего потенциально опасного, развернулся к замершим в ожидании бойцам.
— Разбиться на пары, — начал отдавать приказы командир отделения, — прочесать здание сверху донизу, прошерстить каждый уголок. В случае обнаружения противника или выживших незамедлительно докладывать. Кэррол, Мур, пойдете со мной.
Капрал Кэррол и рядовой Мур сдержанно кивнули и двинулись вслед за вышедшим в коридор лейтенантом. Ричард сомневался, что им удастся найти здесь хоть кого-то, подающего признаки жизни, но это совсем не означало, что не надо искать. Он представил, что за ближайшей дверью может обнаружить растерзанные тела детей, подобно тому мальчику на площади, и ему сделалось дурно. Однако до сих пор его худшие опасения не подтверждались. Ни одного ученика — мертвого или живого — они пока не обнаружили. Пока. Впрочем, изуродованных трупов вокруг хватало. Пехотинцы осторожно обходили тела защитников и брезгливо отшвыривали трупы батарианцев. Осматривая кабинет за кабинетом, трое солдат неизменно натыкались на тела людей и реже — инопланетян. Подавляющее большинство морпехов погибло в бою — они лежали вдоль выбитых окон и всё еще сжимали в одеревеневших руках оружие, окруженные лужами собственной крови. Но иногда попадались и аккуратно уложенные на термоодеяла, раненые солдаты. Они тоже были мертвы, но, по всей видимости, погибали в предсмертной агонии.
Так ничего и не обнаружив на первом этаже, они поднялись по заваленной различными обломками лестнице и попали в точно такой же, как и внизу, широкий коридор, больше похожий на галерею. Свернув к ближайшему дверному проходу, лейтенант прямо на входе обнаружил увесистую, стальную балку. Переступив через препятствие, они вошли в помещение и первым делом огляделись. Похоже, эта комната стала последним рубежом их обороны. Первое, на что наткнулся взгляд Ричарда — огромная дыра во внешней стене. Посередине просторного кабинета стоял широкий стол. На нем громоздились элементы экипировки, небольшая радиостанция, пара винтовок в разобранном состоянии и тому подобные вещи. Помещение было завалено обломками и поломанной мебелью, но Уайту все же удалось насчитать пять тел в закопченных, окровавленных бронекостюмах. Однако особое внимание лейтенанта привлекло прислонившееся к стене тело совсем еще молодой девушки. Она, как и все здесь, была облачена в темно-синий бронекостюм и даже, судя по нашивкам на плече, имела звание сержанта. Ее ярко-рыжие волосы были больше похожи на пучок соломы — все они слиплись от обилия засохшей крови и лохмами свисали до тонкой, перевязанной багровой повязкой шеи. Ее бледно-пепельное, совсем еще юное лицо было обезображено уродливым, косым шрамом, проходящим от правого глаза до мочки левого уха. Ричарду не трудно было понять, что сей «подарок» она получила незадолго перед смертью.
Ее доспех лишился львиной доли бронепластин, что позволяло разглядеть страшные раны, нанесенные то ли ножом, то ли еще черт знает чем. Так же Уайт приметил, что правое плечо сержанта было простреляно, а левая кисть изломана и буквально выдернута из сустава. Нет сомнения, перед тем, как убить, над ней хорошо «поработали» батарианские ублюдки.
Ричард закрыл глаза и в бессильной злобе сжал зубы, не в силах отогнать образ замученной до смерти двадцатилетней девушки.
Краем уха уловив слабый шорох, лейтенант открыл глаза и в полнейшем изумлении уставился на тело сержанта. Казалось бы, давно мертвые пальцы разжались и на засыпанный бетонной крошкой пол упал небольшой серый цилиндрик осколочной гранаты…
Глядя на освещенный полуденным солнцем проходной терминал космопорта, Джейн непроизвольно заулыбалась. Теплые лучи, казалось, проникали повсюду, заставляя толпившихся вокруг людей жмуриться и направлять взгляды в пол. Но Джейн это не доставляло дискомфорта. После многих недель, проведенных на корабле, где единственным источником света служили тусклые лампы и редкое сияние звезд в иллюминаторе, она просто наслаждалась ярким дневным светом, согревающим душу.
— С какой целью прибыли на Элизиум? — задал очередной вопрос служащий космопорта.
Шепард оторвала взгляд от куполообразного, прозрачного потолка и, взглянув на расположившегося за регистрационной стойкой клерка, кивнула на свои документы.
— Там все сказано.
— Там сказано лишь, что вы пребываете в пятидневном отпуске. Про цель визита не сказано ничего, — сухим, канцелярским тоном возразил молодой служащий.
Выражение лица Шепард вдруг сменилось с безмятежного на раздраженное и она, подавшись вперед, ловко ухватила парня за воротник белоснежной рубашки.
— Я восемь часов тряслась в этом чертовом челноке, пропахшем гребанным инопланетным потом, — процедила Джейн, смерив его уничтожающим взглядом, — и уже полтора часа торчу на вашей чертовой таможне. Если ты задержишь меня еще хоть на минуту — я тебя пристрелю и скажу что так и было.
Сотрудник космопорта явно стушевался под взглядом разозленного морпеха, но все же не потерял остатки гордости и резко откинул руку девушки в сторону.
— Добро пожаловать на Элизиум, — неприязненно бросил он и, нажав пару клавиш на терминале, протянул ей пару пластиковых карточек, при этом стараясь не встречаться с ней взглядом.
— Благодарю, — столь же холодно произнесла она и, убрав документы в нагрудный карман камуфляжной формы, минула последний заслон, отделяющий ее от долгожданного отпуска.
Затылком чувствуя на себе хмурый взгляд, Джейн мысленно чертыхнулась, недовольная этим своеобразным выплеском эмоций в отношении молодого парня, виноватого лишь в чрезмерном усердии на рабочем месте. Буквально продираясь сквозь заполнившую все громадное помещение терминала, толпу, Шепард целеустремленно двигалась к видневшемуся впереди выходу.
Очутившись на свежем воздухе, она приметила в сотне метров от выхода стоянку такси и, бросив взгляд на часы, уверенно зашагала туда. Уже на полпути увидев пристально глядящую на неё девушку в полевой, чуть отличающейся от ее, форме Альянса, Джейн улыбнулась и ускорила шаг.
— Джейн! — воскликнула девушка, картинно скрестив руки на груди. — У тебя входит в привычку заставлять людей ждать.
— А, чертовы бюрократы, — отмахнулась Шепард и пожала протянутую руку. — Рада тебя видеть, Роуз.
— Аналогично, подруга.
Они обнялись, совершенно искренне радуясь встрече.
— Ну что, оторвемся, как раньше? — сержант заговорчески подмигнула давней подруге.
— Что-то случилось? — Джейн насторожилась.
— Да нет, что ты, — Роуз слегка нахмурилась. — Помнишь мою сестру.
— Конечно.
— После… — улыбку как ветром сдуло с ее лица. — После гибели родителей, я перевезла ее сюда, к себе… — она замолчала.
Шепард сочувственно хлопнула ее по плечу и, пытаясь сменить тему, спросила:
— Мэри, верно? Сколько ей сейчас?
— Да. Ей десять, — уголки губ Роуз чуть дернулись вверх при мысли о сестре. — Она сейчас в школе, а меня попросили выступить перед учениками. Рассказать им про военную службу. Джейн, прости. Я понимаю, тебе редко удается выбраться…
— Ты же знаешь, Робинсон, — прервала ее сержант, — куда ты, туда и я. С удовольствием составлю тебе компанию, — она сложила руки на груди и, ухмыльнувшись, добавила. — Но ты мне все равно расскажешь, что у тебя там с этим лейтенантом из штаба.
Они обе рассмеялись, и Робинсон согласно кивнула, указав на стоящий рядом аэрокар.
— Уже ничего. Поехали, школа на другом конце города, так что ты успеешь услышать многое из того, что хотела бы.
Роуз не соврала, до школы, в которой училась Мэри, было не близко и это время они коротали в дружеской беседе, полностью положившись на автопилот. Для Джейн Роуз была больше чем просто подруга. Их родители долгое время служили вместе на корабле Альянса, а затем и на станции Арктур. Так получилось, что Шепард и Робинсон оказались единственными детьми на корабле и всё время проводили в обществе друг друга, постоянно пытаясь пробраться в закрытые для них отсеки и так небольшого крейсера. Джейн хорошо помнила, как ее мать в очередной раз ловила их в арсенале и, уперев руки в бока, долго отчитывала девчонок. А потом, неизменно вздыхая, улыбалась и, потрепав ее по голове, говорила: «Я так и знала, что ты пойдешь в отца. Тебя так и тянет к оружию». И в итоге, она оказалась права. Когда Джейн и Роуз вступали в Альянс, Шепард, не задумываясь, записалась в морскую пехоту. Робинсон же, скрепя сердцем, не поддержала подругу и выбрала инженерные войска. Тогда-то они и разошлись, выбрав для себя разные дороги. С тех пор прошло четыре года, а виделись они за это время не больше пяти раз. Шепард моталась по Скиллианскому Пределу, ведя нелегкую жизнь космопеха, а Роуз осела на Элизиуме, в инженерной бригаде местного гарнизона. Впрочем, они частенько общались по видеосвязи, но настоящего общения это, конечно, заменить не могло. У каждой из них была своя жизнь, но они обе хранили теплые воспоминания о беззаботном детстве, проведенном вместе.
Последний раз они встречались чуть меньше года назад, но обстоятельства их встречи нельзя было назвать приятными. Родители Роуз погибли во время пожара в одной из секций станции Арктур и Джейн, только узнав об этом, тут же бросила все и примчалась на Элизиум. Она провела с ней целую неделю, успокаивая и не давая сорваться вниз. Когда же дела становились совсем плохи, Шепард садилась рядом с Роуз и обнимая ее, долго вспоминала все истории, случившееся с ними на «родном» корабле. Та неделя пролетела довольно быстро и перед самым отлетом, Робинсон обняла ее и впервые за все это время улыбнувшись, сказала: «Ты самый лучший друг во всем этом мире, Джейн. Надо было мне идти в пехоту».
И вот сейчас они снова вместе и никто не посмеет отобрать у них эти пять дней…
— Кстати, Роуз, а что это за выступление в школе твоей сестры? — спросила Шепард, откинувшись на спинку кресла.
Робинсон поправила свои темные волосы и, наморщив лоб, заговорила:
— Это школа имени генерала Уилсона. Она подконтрольна гражданскому ведомству Альянса, но основная часть ее выпускников впоследствии поступает в военную академию. Это учебное заведение для детей и подростков, чьи родители… погибли на службе. Меня, как младшего лейтенанта ВКС и сестру одной из учениц попросили выступить с речью о плюсах военной службы… Чертова пропаганда.
По лицу Роуз было видно, что все это ей не нравится. Джейн знала, что она была категорически против того, чтобы Мэри, как и она, шла по стопам родителей и учеба сестры в школе Альянса ей отнюдь не нравилась. «Мэри должна чувствовать чьи-нибудь объятья, а не отдачу штурмовой винтовки!» — обычно говорила Роуз во время очередного сеанса видеосвязи, на что Джейн обиженно ворчала, что, мол, не такая уж она и сильная, отдача.
— Ну, и что здесь плохого? — Шепард выразительно подняла бровь, явно намекая на кислую мину подруги. Расскажешь детишкам о своих боевых буднях.
— Пф… Шепард, я старший технический специалист инженерного взвода, — казалось, младший лейтенант была рассерженна. — Что я могу им рассказать? Как за тридцать секунд восстановить энергетический контур БТРа? Очень интересно! — она всплеснула руками и вдруг замерла, уставившись на сержанта.
— Что? — не выдержав столь пристального взгляда, спросила она.
— Слушай, Джейн, — начала Робинсон самым милейшим тоном, — как ты смотришь на то, что бы…
— Нет! — отрезала она, догадавшись, к чему ведет «старший технический специалист».
— Ну пожалуйста! У тебя ведь точно есть пара занимательных историй.
— Роуз, во всех этих историях неизменно присутствуют трупы и отборный мат, — сержант серьезно посмотрела на инженера. — Ты хочешь, чтобы я рассказывала детям это? — Джейн замолчала и, опустив взгляд, полушепотом добавила. — Тебя учили замыкать схемы, Роуз. Меня — убивать.
Лейтенант, однако, не сдалась и, взяв подругу за подбородок, посмотрела ей прямо в глаза.
— Прошу тебя, сделай это. Ради меня.
Сержант знала ее характер и поняла, что она не отступится. Картинно вздохнув, Джейн все же согласилась:
— Хорошо, чертова вымогательница.
— Отлично! — она тут же повеселела. — К тому же, дорогая моя, тебе не помешает немного пообщаться с детьми. А то, извини меня, от твоих солдатских словечек уже воротит…
— …сказала младший лейтенант военно-космических сил, — закончила за нее Джейн.
— …и технический специалист инженерного взвода, забыла? — она чуть отодвинулась, широко раскрыв глаза.
Девушки снова засмеялись, но продолжить безобидную перепалку уже не успели. Аэрокар нырнул вниз, выходя из густого потока движения и обогнув последние высотные здания, направился прямиком к расположившейся практически у городской черты школе.
«Внимание: цель достигнута! Примите ручное управление!» — высветилось на приборной панели.
Роуз склонилась над приборами, заходя на посадку, а Джейн уставилась в окно, разглядывая пресловутое учебное заведения. Школа оказалась несколько меньше, чем представляла себе солдат, но все же довольно сильно выделялась на фоне низеньких домиков жилого района.
Сверху здание напоминало вытянутую по горизонтали букву «Е». Оно было невысоким — всего два этажа — и ничем особо не примечательно. Длинные панорамные окна, кое-где тянущиеся на протяжении всей стены, отражали яркий солнечный свет и на фоне белоснежной поверхности казались светящимися, золочеными линиями. Плоскую крышу украшали продолговатые купола, выполненные из прозрачного стекла, а окружающая учебное заведение зеленая лужайка, больше похожая на небольшой парк, так и манила присесть под сенью широкой яблони. Все вокруг заливал приятный дневной свет, создавая ощущение нерушимости царившего здесь покоя и безмятежности. Джейн вдруг явственно ощутила, насколько она устала от жизни морпеха. Ей отчаянно захотелось ощутить себя обыкновенной женщиной, а не командиром 101-го взвода морской пехоты. Просто почувствовать себя счастливой, обнять любимого человека и расположившись на этом сочном газоне, нежиться в лучах этого прекрасного светила! Сейчас она как никогда желала смотреть на мир сквозь солнцезащитные очки, а не прицел штурмовой винтовки.
Шепард отвела взгляд от окна аэрокара и беззвучно вздохнула. Четыре года назад она сделала свой выбор и теперь поздно о чем-либо жалеть.
Аэрокар мягко опустился на практически пустую парковку и, в последний раз рыкнув двигателем, умолк на высокой ноте. Роуз откинулась на спинку кресла и, смахнув упавший на глаза локон, что-то нажала на светящейся голубым цветом панели управления. Двери со слабым шипением ушли вверх, впуская в салон теплый воздух с легким, едва уловимым цветочным запахом.
Джейн покинула салон и, захлопнув дверь, с интересом оглядела фиолетовый аэрокар последней модели.
— Роуз, неужели инженерам теперь столько платят? — Шепард похлопала ладонью по выгнутой крыше.
— А, если бы… — она махнула рукой. — Взяла эту пташку напрокат. Хочу показать тебе пару интересных мест, здесь, на Элизиуме, — Робинсон заулыбалась.
— Жду с нетерпением, — морпех улыбнулась в ответ.
Кивнув на широкую дорожку, лейтенант первой зашагала к парадному входу. Шепард пожала плечами и двинулась следом, все еще сомневаясь в успехе задуманного. Они поднялись по небольшой лестнице и Робинсон, не сомневаясь ни секунды, приложила ладонь к вмонтированному в стену сканеру.
— Личность идентифицирована, — раздался безличный женский голос. — Младший лейтенант Роуз Робинсон, ВКС Альянса. Доступ разрешен.
Огонек на электронной панели вспыхнул зеленым и массивные створки разъехались в стороны.
— Как все серьезно… — задумчиво протянула Джейн.
— А то, — в тон подруге произнесла Роуз и переступила порог. Не задерживаясь ни на секунду, она уверенно зашагала вперед, лишь однажды притормозив, дабы поприветствовать скучающего охранника. На Шепард же никто не обращал никакого внимания, возможно, из-за ее полевой формы, а может быть все здесь хорошо знали Роуз. В любом случае, ее это более чем устраивало. Вскоре они оказались в широком коридоре и, пройдя его насквозь, свернули в соседний корпус. Спустя минуту инженер, наконец, остановилась и, оправив форму, постучалась в широкую дверь.
— Да-да, войдите, — донесся с той стороны хрипловатый мужской голос.
Дверь открылась и они синхронно зашли в кабинет. Военные оказались в среднего размера помещении, выполненном в довольно аскетичном стиле. У дальней стены стоял большой, но в то же время простой, «Т»- образный стол, за которым восседал обладатель хриплого голоса — мужчина пятидесяти-шестидесяти лет, с редкими, пепельно-седыми волосами и резкими чертами изрезанного морщинами лица. Обстановка в кабинете этого человека была на удивление сдержанной — глаз Джейн приметил лишь пару фотографий на полке невысокого шкафа, да еще портрет Джона Гриссома на видном месте. Вот, пожалуй, и все вещи, выделяющиеся на фоне серой канцелярщины.
— А, мисс Робинсон! — он вскочил с кресла и довольно бодро пересек кабинет, оказавшись прямо перед посетителями. — Эм… — он вопросительно посмотрел на Джейн.
— Сержант Шепард, корпус морской пехоты ВКС Альянса, — отчеканила она и протянула руку.
Мужчина ответил на рукопожатие и в свою очередь представился:
— Полковник Джозеф Браун. В отставке, конечно.
— Сэр! — сержант, повинуясь въевшемуся в подсознание рефлексу, вытянулась по стойке смирно и отдала честь.
— Что вы, — отставной офицер заулыбался, однако, взгляд его оставался все таким же холодным. — Не надо этого, я уже давно на «берегу». Теперь вот командую детьми, — он издал приглушенный смешок. — Я директор этой школы.
«Н-да… Не видать Роуз своей сестры без штурмовой винтовки…» — подумала Шепард, при этом сохраняя непроницаемое выражение лица.
— Я так понимаю, мисс Робинсон, вы готовы выступить перед учениками? — Браун сразу перешел к делу. Видимо, он не любил долгих прелюдий.
— Нет, — примерив на себя самую безобидную улыбку из своего арсенала, произнесла Роуз.
Бывший офицер замер, вопрошающе уставившись на инженера.
— Я не буду выступать, мистер Браун, — она сделала небольшую паузу, давая полковнику осмыслить сказанные ей слова. — Но у меня есть к вам лучшее предложение — это сделает Джейн, — Роуз указала на неподвижно стоящую подругу. — Она действующий боец морской пехоты, участвовала в нескольких боевых операциях и ей, несомненно, есть, что рассказать подрастающему поколению.
Джозеф пару секунд изучающее смотрел на сержанта, а затем задал совершенно неожиданный вопрос:
— В каких, например?
Робинсон перестала улыбаться и обеспокоенно взглянула на Шепард.
— Высадка на Хаой, операция «Скай», освобождение Азгарда, — невозмутимо перечислила Джейн и спустя пару мгновений, добавила. — Я пережила нападение на тренировочный лагерь «Канзас», в 2172-м.
Брови Брауна непроизвольно поползли вверх. Он с минуту удивленно таращился на не производившую впечатление закаленного солдата девушку, а затем подобрался и отдал честь.
— Искренне рад знакомству, мисс Шепард, — он еще раз пожал ей руку. — Почту за честь предложить вам выступить перед нашими воспитанниками.
— С удовольствием.
— Отлично! — Браун деловито потер ладони. — Тогда не будем медлить, все уже наверняка собрались. Ступайте за мной.
Директор покинул кабинет и зашагал по коридору. Девушки двинулись следом.
— Почему ты не говорила мне, что была в «Канзасе»? — полушепотом спросила Роуз. — Там же была настоящая мясорубка.
Джейн побагровела.
— Поэтому и не говорила, — сквозь стиснутые зубы прошипела сержант и, уже более спокойно, добавила. — О некоторых вещах лучше не вспоминать. Да и потом, в этом нет моей заслуги.
Инженер бросила на нее сочувственный взгляд и больше не стала донимать вопросами. Она по собственному опыту знала — лучше не бередить старые раны.
Минуя один коридор за другим, вскоре они оказались в большом зале с довольно высоким потолком и множеством в ряд уставленных скамей, расположенных полукругом и направленных на небольшую сцену — опять же полукруглую возвышенность с конусообразной стойкой впереди и эмблемой Альянса Систем на прилегающей стене. Большинство мест пустовало, однако и тех, что были заняты, с лихвой хватало для того, чтобы обеспечить беспрерывный гогот. Когда их, наконец, заметили, голоса тут же стихли и, в образовавшейся тишине, Джейн почувствовала себя неуютно. Она оглядела публику и растерялась. На нее были обращены десятки детских взглядов, но среди них она не заметила ни одного ученика старше тринадцати лет.
— Я ожидала, что они будут… постарше, — произнесла она, повернувшись к Брауну.
— Разве мисс Робинсон вам не сказала? — он удивленно поглядел на них обоих. — Наше учреждение переезжает в другое здание, в соседнем районе. Там возникли некоторые проблемы, и пока младшие классы все еще занимаются здесь.
— Кажется, я забыла об этом упомянуть, — извиняющимся тоном сказала Роуз.
«Отлично! — мысленно фыркнула Джейн. — И что мне им говорить? Что Альянс платит конфетами, а награждает плюшевыми мишками? Кстати, интересная мысль… Надо потребовать у командира роты розового слоника».
Еще раз оглядев собравшихся здесь учеников, Шепард вздохнула и, заложив руки за спину, сообщила:
— Я готова.
— Прекрасно, — тут же отозвался Джозеф и, поднявшись на сцену, махнул ей рукой.
Сержант последовала его примеру и, встав чуть позади директора, начала лихорадочно соображать, как же начать выступление. Браун же не медлил ни секунды:
— Все вы знаете, зачем мы здесь собрались. Поэтому, не буду тратить время и перейду к сути: разрешите представить — мисс Шепард, сержант вооруженных сил Альянса Систем, — он сделал приглашающий жест и морпех вышла вперед. — А ну-ка поздоровайтесь!
— Здравствуйте, мисс Шепард! — нестройно прокричали дети.
— Сейчас она расскажет вам о военной службе, а вы будете прилежно слушать. Хорошо?
— Да! — снова прокричали дети, не переставая улыбаться.
Директор кивнул сержанту и покинул сцену. Она подошла к стойке, поправила тонкий усик микрофона и взглянула на замерших в ожидании ребятишек.
«Ну, Роуз, не обессудь. Это была твоя идея», — посмотрев на присевшую рядом с сестрой подругу, подумала Шепард и заговорила, даже не пытаясь придать голосу теплый оттенок:
— Для начала: можете звать меня просто Джейн. Прошу прощения, если мои слова как-то заденут кого-то из вас. Я не педагог, я — солдат. Ну так что, вы готовы меня выслушать?
Дети согласно закивали, впрочем, особой уверенности она в них не заметила.
— Хорошо… Как я вижу, все вы уже вполне взрослые, а значит, можете ответить на мой вопрос. У кого-нибудь из вас родители служили в войсках Альянса?
На мгновение в помещении воцарилась гробовая тишина, но спустя пару секунд, Шепард увидела несколько поднявшихся в общей массе, детских рук. Джейн молча наблюдала, как рук становиться все больше и вскоре уже абсолютное большинство детей робко тянули ладони вверх. Увидев, что улыбки исчезли с лиц учеников, морпех удовлетворено кивнула. Именно такой реакции она и добивалась. Слова об «учениках, чьи родители погибли на службе» не прошли мимо ее ушей.
— У каждого из них, без сомнения, были свои причины для выбора этого пути. Пути солдата. Но, я уверена, что всех их объединяло одно — желание защитить своих родных. Защитить вас. Я надеюсь, вы понимаете, что галактика — опасное место и для того, чтобы мирные жители оставались в безопасности и могли спать спокойно — нам нужна армия. А армии нужны солдаты и офицеры. Я не призываю вас вступать в Альянс, но если кто-то из вас все же решит связать свою жизнь с вооруженными силами, запомните: у любого человека должна быть довольно весомая причина для такого выбора. Иначе, из этой затеи вряд ли получиться что-то хорошее…
— Мисс Шепард, разрешите вопрос? — достаточно уверенно спросил невысокого роста мальчишка, выглядящей несколько старше своих сверстников.
— Конечно, — она метнула на него короткий взгляд.
— Какая причина была у вас?
Джейн ответила не сразу. Крепче сжав края стойки, она на несколько секунд погрузилась в, казалось, давно забытые воспоминания. Стряхнув с себя оцепенение, она внимательно посмотрела на замершего в ожидании ученика и все же заговорила:
— Мне было шестнадцать, когда я приняла твердое решение пойти по стопам родителей. Что меня побудило?.. — на этих словах ее голос приобрел холодный, безжизненный оттенок. — Атака на Мендуар, в 70-ом. Там погиб мой отец, и я поклялась стать хорошим солдатом. Ради него. Возможно, звучит банально, но… для меня это не просто слова…
Шепард замолчала и в ее сознании явственно всплыло последнее, что сказал ей отец перед отлетом в злополучную командировку на Мендуар:
«…Не забывай — это твоя жизнь и твой выбор. Мы не давим на тебя, просто… ты должна понять: мы с твоей матерью желаем тебе лишь добра и хотим оградить от разочарований. На мой взгляд, пилот тяжелого крейсера — не лучшая профессия, но это твой выбор и мы его уважаем. Продолжим разговор после того, как я вернусь, хорошо? Ну все, мне пора. Я люблю тебя, Джей. Береги маму».
Продолжить разговор так и не получилось. Спустя неделю, батарианские работорговцы организовали масштабную атаку на колонию и все, что отделяло пиратов от беззащитных местных жителей — рота лейтенанта Шепарда, сменившая предыдущее подразделение всего за пару дней до нападения. Тело ее отца тогда так и не нашли.
«Джей»… Так ее называл только он…
Сержант, приложив заметные усилия, отбросила так некстати накатившие воспоминания, и, собравшись с мыслями, продолжила своеобразную лекцию. На ходу строя предложения и идеи, она импровизировала, но не отходила от сути выступления. Говорила серьезно, но не сухо. Приводила реалистичные примеры, но не переступала черты. Не замечая течения времени, она говорила и со скрытым удовлетворением отмечала, что дети слушают ее с интересом. Наконец, совершенно опустошив все свои ораторские запасы, Джейн сделала небольшой вывод и закончила, поблагодарив учащихся за тишину и такой интерес к ее словам.
Сержант спустилась со сцены, и, устало проведя ладонью по лицу, взглянула на часы. К ее удивлению, она говорила больше часа.
— В тебе умер педагог, — с нотками восхищения проговорила подошедшая Роуз.
— Вот именно — умер.
— Так захватить внимание детей… — продолжала рассуждать инженер, не слушая подругу. — Да у тебя талант, Шепард! Спасибо, я у тебя в долгу. Кстати, не хочешь…
— Нет! — воскликнула Джейн, ужаснувшись от одной лишь мысли о том, в какой «детсад» Робинсон может втянуть ее теперь.
— Ну, как хочешь… — протянула Роуз и, повернув голову в сторону, улыбнулась. — Мэри, иди к нам!
К ним подбежала девочка, одетая в желтого цвета футболку и украшенный причудливым узором синий сарафан. Робинсон приобняла сестру за плечи и, скорее инстинктивно, слегка прижала ее к себе, повернувшись к наблюдающей за этой картиной Шепард.
— Мэри, ты помнишь Джейн? — спросила инженер. — Она была у нас год назад.
— Да, — девочка с улыбкой посмотрела на Шепард. — Ты тогда была грустной, из-за того, что мама и папа уехали. А Джейн приехала, и ты перестала грустить.
— Да, все так, все так, — бормотала Роуз, мягкими движениями расправляя темные, почти что черные волосы Мэри. — У тебя еще остались занятия?
Девочка кивнула и надула губы.
— Математика, — недовольно сообщила она. — Ненавижу математику.
— Мэри, сколько раз тебе повторять? Нельзя так говорить. Как надо?
— Я не люблю математику, — закатив светло-зеленые глаза, вымученно произнесла девочка.
— Так-то лучше, — Робинсон присела на корточки и взяла ее руки в свои. — Мэри, мы с Джейн заберем тебя через час. А потом ты побудешь с Сарой, пока мы с Джейн погуляем, хорошо? Мы с ней давно не виделись.
Она кивнула.
— Сара обещала сводить меня в «Мегаполис», — сообщила Мэри и с надеждой в голосе, спросила. — Можно?
Роуз слегка нахмурилась, но все же разрешила:
— Хорошо, но только смотри, не забудь про уроки.
Робинсон-младшая буквально засияла и крепко обняла сестру.
— Ну все, теперь беги, — инженер поднялась и потрепав сестру по голове, подтолкнула к выходу, вслед покидающим зал ученикам.
Дождавшись, когда она покинет помещение, Шепард заглянула в глаза подруге и, явно чувствуя неудобство, спросила:
— Роуз, ты так и не сказала ей о… родителях?
Робинсон побледнела.
— Нет… я не смогла.
— Когда-нибудь тебе все равно придется это сделать.
— Я знаю. Прошу, не терзай меня.
— Извини, — Шепард похлопала ее по плечу. — Пойдем, надо как-то скоротать этот час.
— Я знаю одно хорошее кафе, недалеко отсюда.
— Сто лет не была в кафе… — Джейн подмигнула подруге и они направились к выходу…
Комментарии (4)
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
Регистрация Вход