Фантастика-86

Глупо надеяться совершить что-то глобальное — например, установить мир во всем мире, устроить счастье для всех, но каждый может сделать какое-нибудь маленькое дело, благодаря которому мир станет хоть чуточку лучше. К примеру, застрелить кого-нибудь.

Терри Пратчетт

— Первый шаг в том, чтобы полюбить трубку. Это требует времени.
— Может трубка невзлюбить меня?
— Нет. Трубка не может невзлюбить тебя, но ты должен научиться любить ее, чтобы к тому времени, когда ты будешь курить, трубка помогла бы тебе не бояться.
— Что ты куришь, дон Хуан?

Карлос Кастанеда, «Путь знаний индейцев Яки»


Предвестник с бессильной злобой наблюдал, как далеко внизу распростёртый на земле человек вдруг зашевелился и начал судорожно кашлять. Он должен был умереть, но луч многогигаваттного лазера, за полсекунды разрезавший танки и вертолёты, не смог справиться с одиноким космопехом. Поэтому луч просто обгрыз броню со всех сторон, поставил человеку фонарь под каждым глазом, расквасил нос, жестоко двинул в печень и, обидевшись, угас. (1)

Коммандер Шепард, что бы там ни говорили злопыхатели, был виртуозом тактики. Подгадать момент, когда у Жнеца сядут батарейки, дано не каждому. Однако сам он себя победителем не ощущал — поминутно хватаясь за живот и шипя от боли, капитан «Нормандии» сопровождал каждый шаг обещанием больше никогда-никогда не подходить к подозрительным инопланетным маякам, а если такая оказия всё же приключится — ни в коем случае не спасать мир. Шепард и в этот раз не особо рвался на передовую, но спихнуть почётную обязанность на армию и флот не удалось — завидев коммандера, все срывались с места и начинали суматошно бегать с воплями «вот оно! вот оно!» И хитро косили взглядом в сторону Джона — мол, понял намёк? Шепард пару раз пытался уточнить, что это за «оно» и где находится «вот», но его тут же обвиняли в занудстве и пораженчестве.

Сияющая колонна транспортного луча была уже совсем близко. Хаски, которые выпрыгнули было из укрытия, с сочувствием посмотрели на помятого коммандера и уползли куда-то вдаль.

Вселенная словно замерла в ожидании. Всё отошло на второй план — пальба из сотен стволов, стоны раненых, гудящее пламя больших и малых пожаров...

Важность представляло только одно. Точнее, три, потому что именно столько метров оставалось Шепарду до заветной цели. Он не знал, окажется ли в безопасном и непростреливаемом уголке Цитадели...

Два.

...или же попадёт прямиком в здоровенный чан, где люди превращаются в серую жижу — питание для очередного Жнеца.

Один.

«Эта война была чистым безумием с начала и до конца»

Шепард специально приберёг столь пафосно звучащую фразу напоследок. Меньше всего ему хотелось расщепиться на атомы, думая при этом «еп-понский театр кабуки!» Или, скажем, «морские огурцы с горчицей могут вызвать расстройство желудка».

Против ожидания, Жнецы оказались настолько хитрыми, что не убили на месте единственного человека, представляющего для них угрозу, а решили (с присущим им коварством) проиграть генеральное сражение. Другого объяснения Джон не нашёл, потому что прицитаделился не слишком мягко — и главной заботой был подсчёт уцелевших рёбер. Получилось на два больше, чем было в наличии до рывка к Горну, но коммандер не стал привередничать.

Кое-как заставив ноги не трястись, Шепард привстал — и тут в его голове раздался замогильный голос, вещавший из самых глубин преисподней.

«Всё, отвоевался, — вяло подумал капитан. — Если доживу до победы, сразу же спишут как шизофреника».

Вскоре, однако, выяснилось, что источником устрашающего бубнежа был коммуникатор. Голос же принадлежал Андерсону, который так спешил поглазеть на Горн, что не только опередил коммандера, но и влетел в Цитадель головой вниз. Слегка раздражённый Джон вежливо посоветовал адмиралу закрыть варежку и пошире распахнуть глаза — «Горн сам себя не включит, это вам не пятый iTool»

Результатом краткой и энергичной отповеди была минута относительной тишины. Затем замогильный голос возобновил пытку, хотя сменил тональность и начал раздаваться из-за спины.

— Ключ к выживанию — контроль над Жнецами, — сообщил он. — И над тобой, если потребуется.

Шепард попытался подпрыгнуть от неожиданности и обернуться, но не смог.

— Зар-раза, — глухо прорычал он, снова хватаясь за живот.
— Ты сейчас испортил великолепный диалог между героем и третьесортным злодеем.

Раздался печальный вздох, и в поле зрения коммандера появился Призрак. Он выглядел постаревшим и невыспавшимся, а на костюме, когда-то безупречном, чернело несколько пятен.

— Третьесортным? Тебя понизили?
— Я больше года сидел без работы, капитан. В наше время профессиональному негодяю трудно найти место, — лидер «Цербера» сокрушённо развёл руками. — И вдруг нашлась прямо-таки золотая вакансия — в рекрутинговом агентстве сказали, что я смогу работать со старой командой, на старом месте, но уже в новом качестве. Подмахнул договор не глядя...
— Ай-яй-яй, — посочувствовал Джон и тут же добавил для пущей убедительности, — Ай-яй-яй.
— Да, — подтвердил Призрак. — Действительно ай-яй-яй. Надо было читать мелкий шрифт. Я больше не «часть силы той, что вечно хочет зла и вечно совершает благо». (2) Теперь по долгу службы я тупо и агрессивно завоёвываю мир. Без всяких неоднозначностей и двойного дна. Старо, пошло, избито до невозможности — и востребовано, как оказалось.
— Ты можешь утешаться тем, что падать уже некуда. Со дна жизни один путь — наверх.
— На самом деле, падать есть куда. Плащ с кровавым подбоем, демонический хохот, истошный крик «узри же!..» — понимаешь, к чему я веду?
— Опереточные злодеи, — Шепард кивнул. — Совсем забыл про них. Кстати, раз уж к слову пришлось — ты не знаешь, что они предлагают узреть каждому встречному?
— Как правило, мощь, — Призрак криво усмехнулся.
— Так и знал, что они сплошняком эксгибиционисты... Ладно, это всё лирика. Перейдём к делу.
— Точно, уже пора. Мне нужно отрабатывать оклад, — последнее слово глава «Цербера» произнёс с плохо скрываемым презрением.
— Пропусти меня к главной консоли, а не то...
— Проходи.

Потрясённый коммандер часто заморгал, а потом неуверенно поднял руку, в которой сжимал пистолет.

— А зачем тогда я с собой его брал? — спросил Шепард почти оскорблённым тоном.
— Затем, что ты оружейный маньяк. Кто ещё год назад ходил за покупками в бронекостюме и с гранатомётом за спиной? Не припоминаешь?
— Умирать в первый раз было неприятно. Я решил отложить повторение пройденного лет на пятьдесят, а всегда иметь при себе оружие — одна из составляющих успеха. Ещё одна — подойти к консоли и активировать Горн, так что, если ты не возражаешь...
— Не возражаю. Мануал только изучи — и играйся с протеанской погремушкой, сколько влезет.
— Какой ещё мануал?

Призрак неодобрительно покачал головой и выудил из кармана никотиновый пластырь. Прилепив его к тыльной стороне ладони и тщательно разгладив, Харпер с расстановкой произнёс:

— Как будущий император Галактики, я заинтересован в том, чтобы ты ничего не напутал при избавлении оной от жнецовской угрозы. Поскольку по природе я наблюдателен, то смог заметить в окружающей обстановке деталь, ускользнувшую от твоего внимания.
— Просвети меня, — Шепард фыркнул. — Что же я не увидел в почти пустой комнате, где из достопримечательностей только твоя гнусная рожа и консоль?
— Отсутствие таблички «нажмите любую кнопку, чтобы спасти всех человеков». Как ты собирался управлять Горном, если даже не знаешь, что он делает? Грандиозный проект, титанические усилия гениальных конструкторов из разных эпох и звёздных систем, множество неудачных попыток прервать цикл уничтожения — и ты, прекраснодушный идеалист, упёртый болван...
— Да-да, — нетерпеливо перебил капитан. — Я осознал свою ничтожность, благодарю покорно. Но мне некогда впитывать знания. И вообще — настоящие мужики инструкцию не читают, пока что-то не сломается.
— Адмирал Андерсон тоже так говорил. И где теперь Андерсон?
— Где?
— Это был риторический вопрос, коммандер. Однако, раз уж вам так интересно — адмирал сейчас потешно корячится у вас за левым плечом и желает моей кончины.

Опасливо скосив взгляд влево (для этого Шепарду, почти лишившемуся периферического зрения из-за изменившегося рельефа лица, пришлось повернуться всем телом), Джон увидел адмирала. Тот выглядел как обычно, разве что стал немного чернее и припадочнее.

«И молчаливее», — удовлетворённо подумал капитан, с неизъяснимым умилением наблюдая за агонизирующим начальником.

— Он первым почувствовал на себе силу, которую даровали мне технологии Жнецов, — прервал идиллию глава «Цербера». — Для протокола: это не то же самое, что «узреть мощь», поэтому необходимы серьёзные, полномашстабные испытания. Ты будешь следующим подопытным, Шепард.
— Одного тебе недостаточно? — осведомился Джон.
— Выборка не репрезентативна. А мне нужна точная статистика.
— Башка картофельная, — процедил Шепард. — И здесь облажался. Спектром хотел быть — провалился. Я его в Совет запихнул — так он своё место пропил! Теперь вот выборкой нормальной не может побыть для пользы дела! (3)

Адмирал скорбно дрыгал конечностями и всем своим видом словно бы говорил, что он, Андерсон, хотел бы быть и Спектром, и лучшим из Советников, и репрезентативной выборкой сразу, но обстоятельства, против которых не попрёшь, испоганили весь карьерный рост. Он, Андерсон, также хотел бы заметить, что не терял дорогой экспериментальный корабль в первые месяцы после официального вступления в должность капитана (4) и не был замечен в связях с террористами, чем выгодно отличается от некоторых присутствующих в помещении коммандеров.

Шепард был плохим физиогномистом, поэтому из всей пылкой речи уловил только общий настрой и предлоги — адмирал обозначал их особо свирепыми гримасами. Показав ему язык, капитан вперил грозный взор прямо в Призрака. По крайней мере, так ему показалось — зеркала, чтобы оценить остаточную суровость измочаленного лица, не было.

— Сволочь ты, — резюмировал Джон. — Заскорузлый носок на ноге человечества!
— Про «большую тупую медузу», значит, слухи не врут? Звучит в твоём стиле.
— Я тогда был не в лучшей форме. Да и много ли ханару надо? Они ж себя оскорблёнными считают, если просто рядом с ними на пол сморкнёшься.
— Ну, знаешь ли... я б тоже оскорбился, если бы ты сморкался на пол при мне.
— У тебя в роду были ханары? — восхитился Шепард.
— У меня в роду были интеллигентные люди, — отчеканил Призрак.

На лице коммандера отобразилась напряжённая работа мысли. Лидер «Цербера» впервые за очень долгое время испугался не на шутку. Задумчивый Шепард был неизвестным — и, следовательно, гораздо более опасным врагом, чем Шепард нерассуждающий.

— Я тебя всё-таки пристрелю, — выдал Джон после минуты тягостного молчания.
— Возможно. Или пораскинешь мозгами и придёшь к выводу, что беззащитный злодей никогда не будет маячить перед вооружённым героем, если чувствует себя уязвимым.
— Блефуешь?
— Покеру я предпочитаю бридж. И в этой раздаче мне обеспечен «большой шлем».
— Что это значит? Я не поклонник бриджа.
— Ну да, там же думать надо, — притворно огорчился Призрак. — А значение моей метафоры, которая поблекла от твоего невежества, таково — ты неизбежно проиграешь.
— Если бы мне давали по десять кредитов каждый раз, когда я должен был «неизбежно проиграть», то на «Нормандии» давно стояли бы унитазы из двадцатичетырёхкаратного золота. (5)

Не говоря больше ни слова, Шепард резким движением навёл пистолет на Андерсона и выстрелил. Адмирал согнулся пополам, пробулькал что-то матерное и тяжело осел на пол.

— Ты совсем уже рехнулся от вседозволенности?! — заорал Харпер. — Дырявить кишки офицерам Альянса — моя работа!
— Три года назад достаточно было убить Сарена, ставшего марионеткой Жнецов, чтобы «Властелин» сдулся, — ровным тоном ответил Джон. — После этого креветки написали для себя патч, который не даёт провернуть тот же трюк во второй раз, но сомневаюсь, что они поделились им с тобой. Считаешь ли ты себя настолько везучим?

Призрак прислушался к своим ощущениям и понял, что Предвестник — не сторонник свободного программного обеспечения.

— Ты можешь идти, — с неохотой признал он и изобразил что-то вроде улыбки. — До «большого шлема» не хватило одной взятки.

Помедлив пару секунд, Шепард бросил прощальный взгляд на неподвижно лежащего Андерсона и поплёлся в том направлении, где видел лестницу, не заваленную трупами и обломками.

— А как ты потом объяснишь убийство адмирала? — ехидно поинтересовался лидер «Цербера».
— Просто, — коммандер даже не обернулся. — Ты меня принудил. А тебя заставили Жнецы, чьи побуждения никому не известны.
— В политику тебе надо с такими талантами... — проворчал Призрак, садясь на пол.

На душе у него вдруг стало спокойно и даже радостно, словно после визита к дантисту — вот ты вдыхаешь зубную пыль и с тревогой вслушиваешься в надсадный вой бормашины, а уже спустя паршивенькую вечность — идёшь по улице, щеголяя новыми пломбами и понимая, что неприятная обязанность исполнена.

За десятилетия, в течение которых Джек Харпер увлечённо сколачивал свою организацию, ему нечасто выпадал случай задуматься о том, зачем нужна власть над миром. Эта цель была самоочевидна, как наличие вишенки на торте — незачем лезть на самую высокую гору, если нет намерения установить там свой флаг. Свернуть с этого пути — означало предать себя и в одночасье лишить смысла все блистательные операции, которые так любил планировать и осуществлять Призрак.

Теперь же, потерпев поражение, он осознал, что мечтал именно о таком завершении своей ублюдонской карьеры. Можно с чистой совестью сказать, что бился до последнего патрона — и в то же время последствия будет разгребать кто-то другой. И не надо будет ломать голову, выбирая казнь для диссидентов, выступающих против Законной Власти Императора Призрака Первого (И Единственного, да будет он жив, невредим, здрав!) (6)

За этими размышлениями главный церберовец провёл несколько минут и так глубоко ушёл в себя, что не сразу заметил, как Андерсон зашевелился и приподнялся на локте. Мутный взор адмирала принялся блуждать где-то в районе правой ноздри врага.

— Я вам... лицо побью... мистер Призрак.
— Харпер моя фамилия.
— И ему... тоже побью.
— Не побьёте.
— Непре... менно побью.
— Бейте.
— Сейчас... не хочу. Это... слишком просто... неспортивно.
— Так вы ещё и спортсмен?
— Как и положено... коренному британцу.

Сказав это, Андерсон совсем уж было собрался драматично умереть, но тут Цитадель начала пульсировать, как живая. Ослепительно-белая вспышка заставила Дэвида и Призрака зажмуриться; послышались отдалённые взрывы и металлический скрежет, намекающий на необходимость немедленной эвакуации.

— Я как будто бы чувствую себя лучше, — удивлённо произнёс адмирал. — Что произошло?
— А то вы не знаете, — отозвался Харпер. — Ваш протеже снова совершил какую-то гениальную глупость, которая всех сделает счастливыми.
— Предпочитаю термин «спонтанное тактическое решение», — раздался голос Шепарда.

Коммандер был бледен и держался за стену. Его левая рука, наспех обмотанная обрывком рукава, сильно кровоточила — присмотревшись, Призрак понял, что на ней не хватает мизинца.

— Не представляю, что нужно сделать, чтобы вызвать такой катаклизм, но вернуться всего без одного пальца.
— Может, он и ВСЕГО один, но боль такая, будто я себе всю руку отчекрыжил. Скажи лучше — у тебя был план, как отсюда выбраться в случае чего?
— У стратегов моего уровня всегда есть запасной план, капитан. Идём, тут неподалёку есть шлюз, а в нём — десяток скафандров для работы в открытом космосе.
— Десяток?
— На случай, если ты решил бы притащить сюда всю свою банду.

Призрак быстро шёл по коридору, где копошились обеспокоенные Хранители, изредка отвешивая кому-нибудь из них могучий пендель. Недоумевающий Джон с трудом поспевал за ним. Замыкал шествие Андерсон, всё ещё ощупывающий живот, в котором, как помнил адмирал, засела пуля — сейчас даже опытный врач не смог бы сказать, где находилась рана.

— Почему тебя так заботила судьба моей команды? — требовательно спросил Шепард.
— Корыстный мотив, коммандер. Перевоспитавшиеся злодеи доживают до конца фильма, а нераскаявшиеся — нет.
— О... понятно.

Дальнейший путь троица проделала молча, сосредоточившись на преодолении возникающих словно из ниоткуда препятствий. Скрученные в жгут титановые балки, горящий пластик, оборванные силовые кабели, решётчатые пайолы, ящики, искорёженные голографические столбы — всё это падало, капало, скользило, искрило и пыталось убить последних посетителей Цитадели.

Увернувшись не менее, чем от сотни разнокалиберных кусков космической станции, Шепард не сразу сообразил, что просторная светлая комната, в которую он ввалился, понукаемый Призраком — тот самый заветный шлюз. А сообразив, тут же залез в скафандр и «назначил» себе лошадиную дозу панацелина.

— Но-но, не увлекаться, — строго осадил его Харпер. — Ещё не хватало, чтобы герой Галактики вошёл в историю, как Торчок-Победитель Жнецов.
— Не учи учёного, — прокряхтел Джон, взваливая на плечи тяжеленный реактивный ранец. — У нас на флоте половина решений принимается в полубессознательном состоянии. Яркий пример такого мыслителя... вон он, двумя ногами в одну штанину лезет.
— Ну вот, а я только успел подумать, что не хочу отдавать тебя под трибунал за покушение на меня! — насупился Андерсон.
— А какие ваши доказательства?

Адмирал смолчал, но яростно засопел. После пары небольших недоразумений («а, значит, лишних деталей быть не должно?») предводитель земного Сопротивления, шеф террористической организации и живая легенда человечества выстроились в ряд перед массивными воротами, отделявшими их от бесконечного пространства, в котором кипело главное сражение с участием всех разумных рас текущего (последнего?) Цикла.

— Всем задраить шлемы! — скомандовал Призрак. — Выход в открытый космос через пять, четыре...

Ощутимо бумкнуло где-то совсем рядом.

— ...ноль!

Три минуты спустя

— Противник пассивен. Повторяю — противник пассивен! Если положение не изменится в ближайшее время, мы разнесём их в клочья.
— Говорит адмирал Хаккетт. Я собственными глазами видел, как Горн полыхнул белым пламенем, а потом просто развалился. Не похоже, что эта штука сработала. Вы уверены, что Жнецы не готовятся к новому натиску?
 — С ними ни в чём нельзя быть уверенным, сэр, но даже Предвестник снизил ускорение до 5g. И щиты у него барахлят. Если это такой хитрый ход, то он уже не успеет увидеть результат, как и почти все его собратья.
— Только один человек сможет всё объяснить.
— Связаться с ним не получается, но перед взрывом от Цитадели отделилось три источника сигнала. Похоже на аварийные маячки скафандров для корпусных работ.
— Передайте координаты на «Нормандию». Пусть летят туда так быстро, как возможно — и докладывают обо всём по шифрованному каналу с нулевым приоритетом.
— Есть, сэр!

Час спустя

— Вот ещё один анекдот: попали как-то раз турианец, азари и человек в ад...
— Шепард, а нельзя ли что-нибудь более жизнеутверждающее? Скажем, про азари и крогана?
— Я таких пошлых анекдотов не знаю, Андерсон.
— А откуда тогда знаешь, что они пошлые?
— О господи, надо было всё-таки застрелиться в конце, как подобает третьесортному злодею со слабой волей! Когда уже нас подберут?!
— Будет тебе наука — в следующий раз бери скафандры с отключаемыми переговорными устройствами. Или вообще без них.
— Принеси мне хоть раз отраду своей болтовнёй и объясни, что ты сотворил с Горном.
— Ты же читал мануал! Вот и подумай — что будет, если направить энергию сразу из трёх источников в ретранслятор?
— Все три программы начнут выполняться одновременно, но передача не начнётся, потому что Цитадель раньше рванёт от перегрузки.
— Вот это и случилось. Я выстрелил в красный бачок, немного подержал руки на двух железяках с синими искорками (было больно), а потом отрезал себе палец и выбросил в большой белый луч. Кажется, тот прозрачный мальчик ожидал от меня чего-то другого.
— Жнецы могли ведь и не остановиться после этого, ты в курсе?
— Но остановились же. И не пришлось курочить ВСЕ ретрансляторы. (7)
— Воистину — гениальная глупость...
— ...которая всех сделает счастливыми. Ну, так на чём я остановился?.. Ах, да! Так вот, турианец, азари и человек в аду — и тут перед ними появился сам дьявол!
— ШЕПАРД!!!

***

— Дедушка, ты опять ел те грибы?
— Малец, а чего ты от меня хотел? «Ещё одну историю о Шепарде»! То, что он в конце рассказа умер, тебя не смутило. Вот и получай историю... точнее, другой её вариант.
— Какой из них взаправду случился, деда?
— Это легенда, внучек. Она не бывает правдивой или лживой. Что на самом деле случилось — не волнует ни рассказчика, ни слушателя. Лишь бы было интересно и людям нравилось. Вот тебе какой конец больше по нраву?
— Конечно, тот, где капитан остался жив!
— Значит, так всё и было... Теперь беги домой, а я ещё немного тут побуду, проветрю старые кости.

 Когда топот маленьких ног мальчика, звонко отдававшийся в вечернем воздухе, стих вдалеке, Смотрящий на звёзды неспешно и бесшумно (ну, разве что чуть-чуть шаркая) направился к своей любимой скамеечке в парке. Он любил сидеть здесь именно в тот час, когда гуляющих почти не оставалось, хотя уже и вышел из возраста, когда прохлада может быть приятна — поясница беспокоила всё чаще.

Старик оглядел окрестности — зорким, на удивление ясным взглядом — и включил устройство, которое все по старой памяти называли «инструментроном» (хотя общего с примитивными омни-тулами оно имело мало). Сразу же открылась новостная страница экстранета. Внимание Смотрящего привлёк самый нижний заголовок — новость явно не считалась самой важной на этой неделе, но сейчас была особенно уместной.

«Сенсация в научном мире! Кроганский учёный Шагрол Бамбах раскрывает очередную тайну Великой Войны!»

И чуть ниже:

«Так называемая „праматерь молотильщиков" Калрос не могла существовать в описываемый период, (8) — заявил профессор Бамбах нашему корреспонденту. — Что бы ни убило Жнеца на Тучанке, это была не она»

Смотрящий на звёзды улыбнулся.


Примечания

 1) Другого, даже ненаучно-фантастического, объяснения у канонических событий нет. =)
2) Призрак цитирует «Фауста», а точнее — Мефистофеля.
3) Люди, разбирающиеся в статистике, знают, что репрезентативной выборка может быть, если в опросе\голосовании\эксперименте участвует много людей из разных социальных групп. Так что тут уж Андерсон и впрямь ничего не мог поделать.
4) «По бумагам» Шепард стал полноправным капитаном, когда его повысили до коммандера — и случилось это после битвы за Цитадель. До этого он был лейтенант-коммандером в должности старшего помощника — так, по крайней мере, говорится в Кодексе МЕ1. Таким образом, единственное за всю войну повышение Шепа осталось незамеченным.
5) Двадцатичетырёхкаратное золото — химически чистое, без лигатуры. У нас это золото 999 пробы.
6) «Да будет он жив, невредим, здрав» — древнеегипетская формула, которую надо было добавлять после каждого упоминания имени фараона. Даже если собираешься ему потом вогнать кхопеш в сердце.
7) Шепард исходил из того, что у Жнецов есть разум, но нет свободной воли. И в самом деле — если управляет Катализатор, они уничтожают. Если Шепард (синяя концовка) — строят и помогают. На протяжении миллионов лет они тупо подчинялись приказам одного сверхсущества! Что будет, если просто уничтожить Катализатора и дать свободу тому, у кого нет времени обдумать, что с ней делать? Он растеряется.
8) И действительно — не могла. В «описываемый период» на Тучанке банально было нечего жрать, кроме совсем уж тупых кроганов.