IX Легион. Глава II: The Invasion. Part Two.

Промозглые города Северной Республики никогда не отличались излишним дружелюбием. Серые, вымороженные суровыми зимами здания, чьи создатели, безусловно, были столь же угрюмы, сколь и их творения, навевали невеселые мысли, а прогулка по мощеным неровной брусчаткой дорожкам и вовсе могла окончательно убедить стороннего человека в полном отсутствии хотя бы намека на гостеприимство. Потомки скандинавов, населявших эти земли задолго до образования земных государств как таковых, все еще несли на себе отпечаток нордической культуры своих предков, предпочитая словам дело. Несмотря на всеобщее технологическое развитие, в коем, кстати говоря, их страна занимала далеко не последнее место, они все так же не жаловали чужаков, стремясь проводить время в узком семейном кругу у теплого очага. Земная цивилизация могла поворачивать реки вспять и превращать пустынные степи в плодородные поля, но люди севера все так же берегли свои традиции и любили проводить морозные вечера возле живого огня гротескного камина, согревающего не только уставшее тело, но и душу. Это был особый народ с уникальным менталитетом и образом жизни, полностью устраивавшим их самих. За редким исключением.

Тяжелая деревянная дверь, чуть слышно скрипнув массивными петлями, с громким стуком захлопнулась. Одетый в вышедший из моды полушубок мужчина что-то проворчал, и, ткнув грубым пальцем в панель электронного замка, заблокировал отделанный «под старину» вход. На часах было ровно 20:15. Именно в это время немолодой хозяин маленькой пекарни закрывал свой магазинчик вот уже более десяти лет подряд. Умная автоматика погасила свет внутри опустевшего помещения с высокими витринами, оставив гореть лишь старую, еще неоновую вывеску. На объятой метелью улице стало еще чуть-чуть темнее. Плотнее запахнув теплый полушубок, мужчина взглянул на заметенную мелким снегом дорогу и, в который раз что-то прошептав, медленно зашагал прочь. Уже почти два года ему некуда было спешить. Марк Модд был старомодным, даже несколько чопорным человеком. Он никогда не восхвалял достижений своей расы, на дух не переносил заполонивших планету синтетических материалов и искренне считал, что люди должны отдавать предпочтение всему натуральному. Да, мать-природа однозначно ошиблась, наделив его подобным характером в двадцать втором веке, но все же он был добродушным, слегка наивным человеком, любящем мужем и заботливым отцом. До определенного момента. 

Метель явно не собиралась утихать, хлеща лицо и руки Марка белоснежными плетьми их тысяч мелких крупинок. Январь 57-го выдался не таким холодным, как ожидалось, но особой радости этот факт у горожан не вызывал — месяц оказался на удивление заснеженным. Наиболее заселенные районы Осло были оборудованы дорогостоящими отопительными системами, линии которых были проложены под дорожным и тротуарным покрытием, но к радости Марка, его район в их число не входил, так что он все так же мог лицезреть привычное с детства снежное покрывало и слышать приятный хруст собственных шагов. Его квартира находилась всего в нескольких сотнях метров от небольшого здания пекарни, доставшейся ему от ныне покойного отца, так что дорога до дома не предвещала каких-либо сюрпризов. Свернув с узкой пешеходной дорожки, Модд миновал укрытую снегом детскую площадку, что прилегала к невзрачному многоэтажному дому, и, углубившись в квартал, вскоре оказался возле лишенного архитектурных изысков строения, более известного как «дом семь-дробь-четырнадцать». Не обратив ровным счетом никакого внимания на фальшиво-радостное приветствие виртуального консьержа, он быстрым шагом миновал теплую парадную и, терпеливо дождавшись кабину сверкающего отполированной сталью лифта, отправился на последний этаж здания. 

В жизни сорокапятилетнего мужчины было два момента, заставившие его потерять всякий интерес к дальнейшему существованию. Первый, и основной, удар судьба нанесла ему семь лет назад, когда в результате крупной автомобильной аварии погибла его жена, Эллис Модд. Для Марка это была не просто трагедия, а настоящий крах. Он замкнулся в себе, очерствел и просто не представлял, как и зачем ему жить дальше. Но так же этого не представляла и юная Джесс, переносящая смерть матери не менее болезненно, так что Марк титаническим усилием воли выдернул себя из ледяного озера горя и безразличия, поклявшись сделать все, чтобы вырастить дочь. В тот момент он сумел собрать свою жизнь по кусочкам и найти новую цель существования.

Выкрашенная в светло-коричневый цвет створка входной двери с негромким шипением закрылась за его спиной, и электроника, распознав возвращение хозяина, зажгла несколько тусклых ламп, разогнав царящую в квартире темноту до состояния вечерних сумерек. Несколькими движениями смахнув с одежды снежные хлопья, Модд бросил старомодное пальто в приоткрытый шкаф устаревшей конструкции, и, завернув высокий воротник простого свитера крупной вязки, прошел на кухню, отделенную от гостиной декоративной перегородкой. Его жилище не походило на стандартную обитель одинокого человека: отделанный темным мрамором камин соседствовал с широким, накрытым узорчатым покрывалом диваном, высокие книжные шкафы приютили на своих деревянных полках множество книг, не сдающих позиции под натиском электронной литературы, а современные фоторамки хоть и выбивались из общего, надо заметить, довольно уютного интерьера, но все же имелись здесь в довольно больших количествах. Нет, это не было домом беззаботного холостяка. Это был символ разрушенной семьи, разрушенной жизни; символ, день ото дня бередящий незаживающие раны. 

Выпив стакан прохладной воды, Марк вернулся в гостиную и, задумчиво проведя ладонью по двухдневной щетине, окончательно убедился в том, что этот вечер будет мало чем отличаться от бесчисленного множества предыдущих. Он уже было протянул руку к затертому корешку сборника рассказов сэра Артура Кларка, как его взгляд упал на голографическую фотографию, что расположилась полкой ниже. Со статичного изображения на него смотрел взгляд улыбающейся, пятнадцатилетней девочки, чьи темные волосы были небрежно растрепаны, а руки уперты в бока в наигранно-серьезной позе. На заднем фоне возвышались высокие ели национального парка «Гринсайд», а чуть поодаль можно было разглядеть два серебристых аэрокара. Но окружение мало интересовало Марка — все его внимание было приковано к худощавой фигурке дочери, к ее радостной улыбке, приподнятым, узким плечам и пронзительному взору голубых глаз. 

Второй «удар судьбы» нельзя было назвать ударом как таковым, скорее, это был булавочный укол, но в самое сердце. Не было унесших жизни аварий, внезапных болезней или даже банальных скандалов. Она просто ушла. Ушла, ничего толком не объясняя, не хлопая дверью и не добиваясь его, отца, одобрения. Джесс хотела стать бравым солдатом, носить красивую форму и «защищать человечество» — так понимал ее намерения Марк. Он не верил, что его девочка способна осуществить что-то из задуманного, но однажды… однажды утром Марк Модд проснулся в совершенно пустой квартире. Она ушла. И вот уже два года ему некуда было спешить…

Марк отчасти был прав в своей обиде на дочь, и вряд ли кто-то посмел бы осудить этого уставшего от жизни человека. Он пережил смерть любимого человека, стерпел безжалостный эгоизм дочери, и жил лишь надеждой на то, что Джесс «наиграется в войнушку» до того, как его век подойдет к концу. Но если бы он знал, что в эту самую минуту, за тысячи световых лет от укрытого снегом Осло, его двадцатилетняя дочка попала в самый настоящий Ад… Если бы он только знал…

— Беги, капрал! Беги!!!

Надрывный крик сержанта Коэна заставил Джесс ускориться еще сильнее, хотя, казалось, ее организм и без того выкладывался на пределах возможного. Глухой стук тяжелых ботинок вторил бешеному темпу сердца, а сбитое дыхание грозило капралу скорым возникновением острых болей в не успевающей перегонять кровь печени. Но все эти мелочи не могли остановить или хоть как-то замедлить перепуганную до смерти девушку, ведь смерть впервые за долгие годы подобралась к ней вплотную. 

— Налево, черт возьми! — вновь проорал сержант и, дернув Модд за руку, потащил прочь от разбегающегося во все стороны взвода. 

Капрал не сопротивлялась и всеми силами старалась удержать заданный командиром отделения темп. На севере вновь послышался утробный гул, и через пару секунд над их головами с ревом пронеслась пара летательных аппаратов крайне странной конструкции. Очередная цепочка мощных разрывов сотрясла землю, а прогремевший совсем рядом взрыв заставил Модд инстинктивно зажмуриться. Упругая волна раскаленного воздуха с силой ударила солдат в спину, и Джесс, не удержав равновесия, рухнула на твердое бетонное покрытие, ощутимо приложившись головой о вылетевший из рук шлем. Позади послышался пронзительный крик и громкие возгласы, с трудом пробившиеся через заполнивший сознание капрала звон. Даже сквозь прочные пластины бронекостюма она ощущала, как вибрировала земля, отзываясь на гремящие неподалеку взрывы и топот сотен пехотинцев, пытающихся найти спасение от рассекающих воздух штурмовиков. С трудом перевернувшись на спину, солдат зажмурилась и приложила руку к разрывающейся от боли голове.

Страх отступил на второй план, но даже если бы это и было не так, то Модд вряд ли бы смогла осознать это в полной мере. Череп девушки трещал, словно дубовые поленья в очаге, темнота перед глазами то и дело принимала цвет насыщенной радуги, а слух так и вовсе практически исчез, уступив место нестерпимому звону. В ее сознании не было почти ни одной мысли, и она не сознавала, в каком состоянии находится. Не сознавала, что из ее горла вырываются громкие стоны боли, не сознавала, что крепко стискивает окровавленную голову, а в пяти метрах от нее хрипит, задыхаясь, сержант Андерс Коэн, тщетно пытаясь зажать перебитую осколком сонную артерию. Она понимала лишь одно — ей было очень больно.

Люди были в панике, и это относилось не только к их взводу, но и ко всему населению колонии. Солдаты бежали, не зная, где искать спасение, сбивались в кучи, и, подобно неразумному стаду, повиновались простейшему инстинкту. Они просто бежали, скрываясь от опасности, которую не могли преодолеть, а пилоты турианских ВВС с завидным хладнокровием выпускали ракеты по забитым людьми зданиям, скидывали кассетные бомбы на крупные скопления «теплокровной биомассы», и всячески прикрывали неповоротливые десантные корветы, опускающие свои грузные туши в отдалении от поля деятельности штурмовой авиации. Вселяющий подсознательный страх рев легких истребителей, рассекающих воздух над военным гарнизоном, перекрывали оглушительные разрывы, крушащие все, до чего могли добраться. Веера смертоносных осколков ежесекундно косили десятки бойцов, бетонные обломки, поднятые в воздух взрывами, заваливали и калечили людей, а скорострельные авиационные пулеметы, заботливо снаряженные разрывными боеприпасами, рвали пехотинцев на части. Кровь, заливающая плац и пешеходные дорожки, облака бетонной пыли, мешающей дышать, неразборчивые крики и сводящие с ума пронзительные визги раненых — все смешалось воедино. 

Если и было 21-го января 2157-го года место, которое можно было бы назвать Адом, то это место — Арайс.

Контузия начала постепенно отпускать разум капрала, и она, наконец, попыталась подняться на ноги. Перед глазами Джесс плавали разноцветные круги, а окружающие звуки все так же с трудом пробивались сквозь неутихающий монотонный звон, но, по крайней мере, она вернула контроль над телом, хотя каждое движение отдавалось болью в разбитой голове и ушибленных ребрах. Медленно поднявшись на четвереньки, Модд уперлась руками в забрызганное липкой кровью дорожное покрытие и попыталась принять вертикальное положение. Мысли по-прежнему текли, словно густой кисель, но то, что нужно срочно уходить с открытого пространства она осознавала. С трудом сфокусировав зрение, девушка опознала в «расплывчатом пятне» перед глазами тело сержанта. Коэн неподвижно лежал на спине, руки его сомкнулись на шее, а на измазанном кровью лице застыло удивленное выражение.

— Сарж! — прохрипела капрал и встрепенулась, не расслышав собственного голоса. — Сержант?!

Тщетно. Командир отделения был мертв. А между тем события вокруг продолжали свое трагическое развитие. Цели стремительно заполоняли радары изумленных операторов в штабе противовоздушной обороны, а патрульный флот 2-го Арктурианского соединения догорал на орбите Шаньси, передавая в бескрайний космос отчаянные просьбы о помощи. Гордые хранители мира в Галактике по-своему встретили новых соседей по Млечному Пути. 

Джесс вновь ощутила нарастающее в затылке жжение, но, стиснув зубы, все же постаралась подняться. И, неожиданно для самой Модд, у нее это получилось. Чьи-то крепкие руки схватили ее за талию и рывком подняли на ноги. В глазах капрала потемнело, но благодаря надежной хватке солдата в тяжелом бронекостюме ей удалось удержать равновесие.

— Живая? — осведомился пехотинец, закидывая безвольно повисшую руку девушки себе за шею.

Джесс медленно кивнула.

— Тогда держись, капрал. Самое веселье, похоже, только начинается…

Модд тяжело переносила последствия легкой контузии, но все же смогла отметить, что голос незнакомого ей бойца ощутимо дрожал. С трудом переставляя налившиеся свинцом ноги, она изо всех сил пыталась помочь не отличавшемуся физической силой пехотинцу, но получалось это у нее чертовски плохо, так что сейчас рядовой первого класса Джереми Лайтнинг мог рассчитывать только на себя. Он понятия не имел, где можно укрыться от рассекающих воздух штурмовиков неизвестного противника, но с упрямым упорством тащил пребывающую в шоковом состоянии девушку через бетонные дорожки и выложенные композитными плитами просторы военной базы. Точечный авианалет продолжал играть музыку войны уже под новый аккомпанемент — к незатихающим звукам разрывов, свисту осколков и реву выходящих из пики истребителей добавился треск охвативших здания пожаров и сливающиеся в цепочку, гулкие хлопки скорострельных зенитных установок. ПВО Арайса наконец пришла в себя и начала яростно молотить в небо из всего, что было под рукой. Многочисленные трассирующие очереди автоматических орудий изрядно подпортили жизнь турианским пилотам, в первые же секунды превратив в изрешеченный металлолом несколько уверенных в собственной безнаказанности машин, а батареи ракетных установок «земля-воздух» так и вовсе стали для ВВС Иерархии настоящим сюрпризом, ведь их штурмовые корабли класса «истребитель» не имели контрмер, настроенных на инфракрасное излучение. Устаревшая, по мнению турианских генералов, технология отправила к праотцам немало их пилотов.

— Передохнем чуть-чуть, — с хрипотцой в голосе сообщил выбившейся из сил рядовой, опуская капрала на землю возле глухой стены одной из казарм. — Ты как?

Джесс подняла блуждающий взгляд на закрытое шлемом лицо солдата, но не нашла, что сказать. С их позиции было хорошо видно высокое здание полкового штаба. Точнее то, что от него осталось. Огромные дыры в, казалось бы, крепких стенах позволяли рассмотреть разруху, царящую внутри штаба, треть здания как такового просто перестала существовать, серыми булыжниками разлетевшись на многие десятки метров, а огонь, вырывающийся из выбитых взрывной волной окон, грозил охватить все строение целиком, если его не соизволят потушить. Но тушить было некому. Столбы черного, смоляного дыма поднимались со всех сторон, облака пыли медленно оседали, покрывая тела погибших серым, пепельным слоем, а тошнотворный запах гари и жареной человеческой плоти, казалось, уже успел заползти в каждый уголок. Треск пламени, стоны раненых и грохот рвущихся на улицах Арайса бомб заставлял Джесс ежесекундно вздрагивать. Весь ее мир рухнул в одночасье, обратившись в горстку невесомого пепла. Горстку, за которую ей, как и всем солдатам 9-го полка планетарной пехоты, предстояло сразиться с самой боеспособной армией Млечного Пути.

— Как ты? — повторил Лайтнинг, с опаской глядя в опустевшее небо.

— Кто… кто они? — хрипло прошептала Модд, проигнорировав вопрос солдата.

Джереми опустил взгляд на окровавленное лицо молодого капрала, и, на секунду заглянув в голубые глаза раненой девушки, протянул ей руку.

— Я не знаю.

Джейсон был практичным человеком и не замечал за собой веры во всякого рода чудеса и «подарки судьбы», но лишь чудом можно было объяснить то, что во время авианалета ни одна бомба не упала на приземистое здание полкового арсенала. Ни одна ракета или же крупнокалиберная очередь не задела эти стены, и лишь ударная волна от близкого взрыва слабо огрызнулась, выбив оконные рамы и повалив несколько стеллажей в подземном хранилище. 9-й пехотный полк был деморализован и подавлен, но не разбит. Решение майора Брайсона, не дожидаясь приказа выдвинуться к арсеналу и силами роты организовать оборону важнейшего объекта, оказалось единственно верным. Оборонять здание им в тот момент было просто не от кого, но то, что они смогли обеспечить своевременный доступ личного состава к вооружению и амуниции, несомненно, сыграет значительную роль в последующей обороне. 

Грей туго затягивал ремешки легкого бронекостюма, хмуро поглядывая на видневшиеся через разбитое окно трупы. Изувеченные тела людей попадались всюду, а сколько погибших было в охваченных огнем или же просто обрушенных зданиях сложно себе даже представить. Им, солдатам, повезло — авиация противника не принималась за их квадрат всерьез, в основе своей нацелившись на город и активизировавшиеся объекты ПВО, но все равно масштабы разрушений поражали сознание: полыхающие казармы, глубокие воронки прямо посреди плаца и рухнувшие стальные ангары, похоронившие под собой десятки единиц техники вместе с дежурными механиками. Сирена каким-то чудом продолжала реветь на всей территории немаленького гарнизона, но если каких-то пятнадцать минут назад ее звук казался громогласным и даже пугающим, то теперь он терялся на фоне гремящей неподалеку канонады. И где-то там, за облаками из дыма и пыли, был 3-й взвод, отправленный к северному КПП за несколько минут до начала авианалета… Джейсон старался не думать о Джесс, но получалось это у него довольно паршиво.

— …а командная структура трещит по швам, — донеслись до рядового слова комроты, изрядно приглушенные звукам царящей в арсенале деятельности. — Мы выдвинемся следом, как только наладим связь и разберемся, что же, черт возьми, происходит.

— Только разведка, сэр? — угрюмо уточнил лейтенант Янг.

— По обстоятельствам, Роджер, по обстоятельствам.

Грей проверил последнюю бронепластину и дрожащими руками взял лежащий на контейнере шлем с закрытым забралом. 

— Первый взвод! — прокричал второй лейтенант Янг. — Покинуть здание!

Быстрым движением надев напичканную электроникой каску, рядовой похлопал ладонью по разгрузочному жилету, и, убедившись, что боеприпасы на месте, сорвал с плеча карабин. Mk-1 был первой полуавтоматической серийной винтовкой, работающей на принципе ускорения массы, и в первую очередь его отличала высокая убойная сила, не в пример новомодной М-3. Единственными существенными недостатками данного оружия можно было считать магазинное питание и наличие лишь полуавтоматического режима ведения огня, но о таких нюансах Грей в данный момент не задумывался, предпочитая не забивать голову излишней информацией. Он никогда не хотел служить в Альянсе, но то, чему его учили, помнил превосходно.

— Первое отделение, покинуть здание! — вторил взводному командир 1-го отделения — сержант Стрингер. — Живее!

Рядовой потрусил к выходу, и, пристроившись вслед за щуплым капралом Райли, покинул арсенал; в два широких шага преодолев небольшую лестницу, он мельком осмотрелся, и, стараясь не задерживать взгляд на еще теплых останках товарищей, присоединился к замершим возле выкрашенной в цвет «хаки» стены бойцам. 

— Давай же, Грей, шевелись! — сержант придирчиво осмотрел десяток своих подчиненных. — Проверьте все, парни. Как на учениях.

Если бы не ситуация, то Джейсон позволил бы себе ехидную ухмылку. Старший сержант Гарри Стрингер редко именовал бойцов своего отделения иначе как «гориллы» или же «безмозглые мешки с дерьмом», но сейчас в его голосе не было и намека на оскорбление. Тот миг, когда их сержант превратился из воспитателя в боевого командира остался позади. И Джейсон отчего-то не радовался этому факту.

— Быстрее! Быстрее! — торопил 2-е отделение 1-го взвода коренастый мастер-сержант Дайс. 

Янг последним покинул продолговатое строение, бодро преодолев несколько невысоких ступеней. Извечно спокойный и рассудительный лейтенант Янг и сейчас был верен многолетним привычкам: не обращая внимания на выжидательные взгляды пехотинцев, Роджер оглядел окружающее пространство, задержал взгляд на скоплении трупов возле полуразрушенной столовой, и, осмотрев небосвод, все так же изобилующий небольшими причудливыми кораблями, наконец-то повернулся к замершим в напряжении и страхе солдатам. 

— Что это за хрень, сэр? — все же не выдержал один из бойцов.

— Я знаю не больше вашего, рядовой, — на удивление спокойно ответил командир.

Грей мог лишь позавидовать выдержке взводного — у него самого руки тряслись, кажется, сильнее, чем во время воздушной атаки.

— Что за ублюдки сделали это? — прошипел Стрингер, вновь наткнувшись взглядом на истерзанное осколками тело. Это была молодая девушка в форме младшего офицера.

— Штурмовики явно не нашей конструкции… — заметил технический специалист подразделения.

— Задача следующая, — прервал подчиненных второй лейтенант. — Выдвигаемся за пределы гарнизона, к подножью «высоты 204».

Джейсон непроизвольно повернул голову и устремил взор в сторону высокого, заросшего диковинным лесом холма, молча взирающего на копошащихся вдалеке людишек.

— Наша цель: разведка. По данным наблюдателей в том квадрате приземлилось несколько крупных кораблей с неизвестной сигнатурой, предположительно, транспорты. 

— Все так серьезно? — тихо проговорил капрал Райли.

— А ты думал, это рождественский салют, мать твою?! — сдержанным сержанта Дайса назвать было явно нельзя. — Да я чуть не сдох пять минут назад, спасибо броне, уберегла.

— Наговорился? — смерив командира отделения неодобрительным взглядом, осведомился Янг.

— Виноват, сэр!

— Есть вероятность высадки вражеского десанта в районе «двести четвертой», — продолжил Роджер. — Мы должны выяснить это наверняка. Ответов на ваши вопросы у меня нет, так что не трудитесь их задавать. Я веду, Грей замыкает. Средним темпом, за мной! 

В очередной раз проверив карабин и экипировку, Джейсон на миг оглянулся, обведя мимолетным взглядом широкую площадку перед зданием полкового арсенала, и поспешил вслед за взводом, оставляя за спиной целый город, пылающий, подобно исполинскому костру. Его ждала Война, и не явиться на это свидание он не имел права. 

Огромная куполообразная крыша, выполненная из толстого, слегка затемненного стекла и накрывающая собой большую часть громадного торгового центра рухнула сразу же. В первые секунды нападения ей хватило всего лишь мощной ударной волны от разорвавшейся на забитой парковке бомбы, чтобы расколоться и со звонким треском обрушиться на головы покупателей. Панические крики женщин, громкий плач перепуганных детей и визги раненых острыми осколками людей тут же буквально разорвали окружающее пространство, на время заглушив даже разразившуюся в городе канонаду, так что Хилари Гаррет не сразу поняла, что происходит, и лишь вздрагивающий под ногами пол да странные силуэты, мелькающие в утреннем небе Шаньси, подсказали ей истинное положение дел. Война стремительно ворвалась в их общий дом, любезно пропустив вперед госпожу Смерть, и явно намереваясь сполна отомстить Человечеству за сотню лет Мира.

Турианцев вряд ли интересовал сверкающий хромированными гранями и вездесущей рекламой торговый центр, ведь, в конце концов, их командование санкционировало «точечный авианалет», а не ковровую бомбардировку, но у мастеров тактики «выжженной земли», по всей видимости, было свое понимание данного термина. Бомбы в округе рвались с завидной регулярностью, сотрясая землю и заставляя людей в панике спасать свои жизни. И хотя конкретно здание «Сити-Плаза» до сего момента не попадало в число приоритетных целей штурмовой авиации, чему, кстати говоря, его посетители были несказанно рады, и без этого городу и району доставалось изрядно. Крупное поселение — это опора и символ для обороняющихся, они будут драться, пока за их спинами дом и живущие лишь надеждой семьи. Иерархия давно усвоила этот урок, так что каплеобразные корабли со множеством стилизованных под небольшие крылья оружейных подвесок заполоняли небо над городом. Осколочные и кассетные боеприпасы, зажигательные бомбы, крупнокалиберные авиационные пулеметы — в ход шло все, что могло выкосить побольше поселенцев, поскорее обратить в прах инфраструктуру и как можно быстрее поставить неизученный народ на колени. Арайс пылал, ежесекундно теряя сотни жителей. Арайс пылал, но не сдавался, отчаянно огрызаясь из зенитных орудий, в спешке поднимая в воздух истребительные эскадрильи и вычисляя траектории перехвата для готовых ринуться в небо ракет. Турианские генералы вряд ли догадывались, что потревожили расу, не менее искушенную в науке убивать, но, конечно же, тридцатидвухлетней домохозяйке Хилари Гаррет не было ровным счетом никакого дела до всей этой высокопарной чепухи.

Плотно прижимая к себе дочь, она стояла посреди одного из бутиков нижнего яруса и не решалась покинуть опустевшее помещение. Даже небольшая ударная волна могла вдребезги разнести стеклянные витрины, чьи осколки с легкостью оборвут их жизни. Женщина понимала это, но и найти выход из сложившегося положения не могла, как ни старалась. Куда бежать? От кого? Где искать укрытие? У нее не было ответов на эти вопросы, и потому она лишь молча стояла среди заваленных новомодной одеждой рядов, крепко держа испуганную дочку и широко раскрытыми глазами уставившись на охваченных паникой, бегущих к выходу людей. Но безопаснее ли на улице? В этом Хилари сомневалась.

— Мам, что это? — вздрогнув от очередного разрыва и поднявшейся волны криков, спросила Алиса. 

— Я не знаю, родная, — растерянно ответила женщина, заботливо поглаживая готовую заплакать девочку по голове. Как ей объяснить десятилетней дочери, что началась война? Война с кем?..

Гаррет, наконец, приняла решение. Она опустилась перед Алисой на колени, и, стянув с ее узких плеч компактный рюкзак, бесцеремонно отбросила его в сторону. 

— Послушай меня внимательно, — натянуто улыбнувшись, Хилари положила ладони на плечи белокурой девочки. — Сейчас мы уйдем отсюда, но ты должна кое-что сделать, хорошо?

Алиса кивнула. Было видно, что ее одолевал страх и чувство полного непонимания происходящего.

— Сейчас ты закроешь глаза, и не будешь их открывать, пока я не скажу, — мать заботливо поправила упавшие на глаза дочки волосы. — Ты поняла? Ни в коем случае не открывай глаза, пока я не скажу. Хорошо?

— Да, — прошептала она. — А с папой все в порядке?

— С ним все хорошо, родная, — женщина крепко обняла девочку, на несколько секунд прижав ее к себе. Увы, но дрожь в голосе она скрыть не смогла. — С папой все в порядке, вот увидишь. 

Собравшись с духом, Хилари взяла на руки плотно зажмурившуюся Алису и, глубоко вдохнув, покинула магазин брендовой одежды, воспользовавшись раскрытой настежь створчатой дверью. Людей в огромном комплексе явно поубавилось, что не могло не сказаться на общем звуковом фоне. Боязливые выкрики, визжание отродясь не видевших крови женщин и отборный мат практически исчезли, уступив место гулким хлопкам рвущихся в центре города фугасов, высокому свисту пролетающих над районом вражеских кораблей и негромкому стону раненых осколками бывшей крыши. Но даже эта «музыка войны» меркла по сравнению с картиной, открывшейся Гаррет в некогда роскошном центральном холле торгового центра. Выложенный крупной плиткой пол был устлан ковром из битого стекла, многие его осколки были окровавлены или же покрошены ногами бегущих к выходу посетителей. Здесь были и убитые. На глаза Хилари попалось не менее десяти неподвижных тел, среди которых были как мужчины, так и женщины, но особое впечатление на домохозяйку произвел труп молодой девушки, буквально разрубленной пополам огромным куском разбитого купола. Ее правая рука и добрая половина черепа просто отсутствовала, словно отсеченная острейшей секирой, а кровь и бледно-серые ошметки мозгового вещества забрызгали прозрачную витрину одного из магазинчиков. Изуродованное лицо совсем еще юной девушки было покрыто мелкими, кровоточащими ранками, а остекленевший, один-единственный глаз на веке застыл, безмолвно уставившись на затянутые рваными облаками небеса. Хилари не была эмоциональной личностью, но подавить рвотные позывы и желание ко всем чертям убраться из этого места ей удалось с большим трудом. 

Еще сильнее вцепившись в обхватившую ее за шею дочь, Гаррет осторожно двинулась через огромный зал. Под ногами звонко хрустело битое стекло, а откуда-то справа послышался полный боли и отчаяния крик, заставивший ее резко обернуться. Она увидела склонившуюся над чьим-то телом немолодую женщину. Ее волосы были растрепаны, рукав блузки окровавлен и разодран, а по искаженному в гримасе лицу стекали поблескивающие в свете голографических вывесок слезы. Поспешно отвернувшись, Хилари ускорила шаг, старательно обходя распластанные на полу тела и подвывающих от боли раненых. Гаррет ничем не могла им помочь, или же просто верила, что не может. Губы женщины мелко дрожали, взгляд бешено метался, стараясь отыскать место, где можно пересидеть какое-то время, а ноги так и норовили подкоситься, но, несмотря на это, она упорно шагала вперед, почти бежала, не замечая практически ничего. На какое-то время ей даже показалось, что бомбы перестали сыпаться на колонию, но стоило лишь поднять глаза, чтобы понять всю несостоятельность этого заявления. Яркие росчерки трассирующих очередей по-прежнему стремительно рассекали плотную атмосферу, гоняясь за оставляющими синеватый шлейф кораблями, явно не собирающимися улетать восвояси. Канонада действительно значительно затихла, но лишь по причине перегруппировки авиационных соединений, вызванной плотным огнем ПВО и внезапным появлением на ТВД истребителей Альянса, поднятых по тревоге из Форт-Овера. Люди сражались, не понимая с кем, но ясно осознавая за что.

— Эй! — выкрикнул появившийся из-за ведущего на верхние этажи эскалатора мужчина. — Да-да, вы. 

Гаррет остановилась, вопросительно уставившись на одетого в офицерский китель человека. Впрочем, скорее в ее взгляде можно было распознать испуг, нежели вопрос.

— Скорее сюда! — военный призывно махнул. Хилари кивнула и, прижав к себе Алису, ускорила шаг. Преодолев разделяющее их расстояние, она уже было собралась попросить офицера о помощи, но лейтенант ее опередил. 

— Здесь можно укрыться, — бросил он. — По крайней мере, на время. 

— Где? — женщина оглядела совершенно пустой угол.

Молодой лейтенант указал на неприметную дверь с табличкой «только для персонала», по всей видимости, ведущую в технические помещения под высоким эскалатором. 

— На открытом пространстве сейчас опасно… особенно с ребенком. 

— Ведите, — Хилари согласно кивнула.

Гаррет последовала за облаченным в парадную форму военным, надеясь, что это небольшое помещение не станет их общей могилой. Они укрылись — на время. Но что ждало их впереди?..

Полоска света между краем опускающейся аппарели и потолком десантного отсека «Раката» росла, впуская во чрево транспорта потоки насыщенной кислородом воздушной смеси. Привычное освещение погасло, уступив место слабому свету ярко-алых ламп, придающих замершим в напряжении десантникам еще более агрессивный вид. Несколько долгих секунд — и проход был полностью свободен. 

— Вперед! — громогласно рявкнул Корр, первым ступив на примятую сильным ветром траву. 

Топот трех сотен закованных в железо солдат, казалось, мог посоперничать с оглушительным ревом двух многосильных двигателей исполинского десантного корабля. 32-я, 35-я и 14-я роты 6-ого механизированного полка десантных войск в полном составе высаживались на широкой, окруженной лесным массивом поляне, в спешке покидая раздутое тремя вместительными отсеками брюхо челнока. 

— Первый взвод, обезопасить зону высадки! — вновь прокричал Мариус, пристально глядя на выбегающие ряды бойцов. — Радиус: двести пятьдесят! 

— Взвод, внимание! Прочесать местность по круговому сектору! — кивнув командиру десантного соединения, и 32-ой роты в частности, приказал комвзвода Шарк. — Радиус двести пятьдесят, первое отделение — южный сектор, второе — северный. Вперед! Вперед! 

На постоянной основе рикт-офицер Корр командовал лишь непосредственно 32-ой ротой, но в связи с нехваткой на борту «Дикарара» офицеров с реальным боевым опытом, на время операции в его подчинение были отданы еще два подразделения, так что фактически сейчас Мариус был командиром всего десантного соединения тяжелого крейсера. Чему вряд ли радовались офицеры из 35-ой и 14-ой рот, что его, впрочем, совсем не волновало.

— Рид, Аксис, — позвал Корр, продолжая следить за тем, как его солдаты рассредоточиваются по зоне высадки, в плане операции обозначенной как «X-Ray». — Ко мне!

Если бы не встроенные в боевые скафандры системы связи, то Тит Рид и Авенто Аксис — командиры подчиненных Мариусу подразделений — вряд ли бы расслышали приказ за общей суматохой, но электроника с завидной точностью выполняла возложенные на нее функции. Так что двум офицерам пришлось отвлечься от непосредственной координации действий подчиненных, и, засунув личное недовольство подальше, прибыть к так и стоящему возле ожидающего команды на взлет челнока Корру. 

— Сэр! — Рид выкинул вперед сжатую в кулак руку — официальное воинское приветствие, устоявшийся среди турианских военных жест, принятый еще до времен Первого Примарха.

Аксис же лишь молча кивнул, убрав свою винтовку в набедренную кобуру. Формально, Авенто не был обязан отдавать честь рикт-офицеру, так как был с ним одного звания, да ко всему прочему, на несколько лет старше, но согласно воинским традициям даже генерал мог приветствовать простого солдата подобным образом — это был не просто формальный жест, но и знак глубокого уважения и признания боевых заслуг собеседника. Мариус отметил, что Аксис явно не желает, чтобы ему отдавал приказы турианец с таким же, как и у него, уровнем гражданства, но особого значения этому факту не придал. Командир 14-ой роты мог думать все что угодно, но Корр был уверен, что никакая личная неприязнь не заставит Авенто ослушаться его, командующего соединением, приказа. Иначе в ВКС Иерархии и быть не могло.

— У нас десять минут, чтобы привести соединение в полную боевую готовность и выдвинуться на обозначенные штабом позиции, — без каких-либо прелюдий пояснил рикт-офицер, активировав встроенный в перчатку бронекостюма тактический компьютер, подозрительно похожий на человеческий инструметрон. — Здесь, — он указал на обширную пустую область, никак не помеченную на трехмерной голографической карте, — судя по снимкам с орбиты, простираются лесные заросли. Они идут вплоть до склонов этого холма, — он кивнул в сторону возвышающейся над ними сопки, — и вплотную подходят к южной части поселения. По данным с приборов «Раката», они пусты, как карманы палавенского бедняка, так что на этапе прохода через массив сопротивление не ожидается. Мы должны выйти на открытую местность, вот здесь, и провести визуальную оценку ситуации. Далее действуем по директивам из штаба операции. Вопросы?

— Каковы наши действия при контакте с разумными формами жизни? — сцепив руки за спиной, спросил Рид.

— Захватить, взять под вооруженную охрану, доложить мне.

— В случае боевого контакта?

— Уничтожить. Еще вопросы? Хорошо, позывной соединения — «Рикко», подразделений — в порядке номерной очередности, — Мариус выждал несколько секунд, давая офицерам переварить информацию. — Все по местам, выдвигаемся по готовности. 

Сдержанно кивнув, подчиненные рикт-офицера развернулись и скорым шагом направились к своим отрядам. Корр проводил их холодным взглядом, однако сам не спешил сходить с места. Он на личном опыте знал, что в боевых условиях обстановка зачастую меняется в течение жалких мгновений, так что излишняя торопливость могла сыграть против них. Особенно при отсутствии хоть какой-либо информации о противнике — печальный опыт первого контакта с рахни до сих пор был жив в памяти турианских военных.

— «Рикко-Один», говорит «Копье Менае-Четыре», как слышите? Прием, — голос пилота «Раката» раздался в шлеме Мариуса без каких-либо искажений.

— Слышу вас, «Копье Менае-Четыре», прием, — Корр достал потрепанный «Фестон» из-за спины, и, положив оружие на сгиб локтя, повернулся в сторону закрывшего десантные люки транспортника.

— «Рикко-Один», есть воздушный коридор, мы взлетаем. Очистите площадку. Прием.

— Вас понял, «Копье Менае», сделаем, — рикт-офицер перевел рацию на частоту соединения. — Всем внимание: покинуть зону взлета! «Ракат» поднимается. Повторяю: покинуть зону взлета!

Преодолев несколько десятков метров, Мариус оказался возле позиций четвертого взвода своей роты, чьи бойцы в ожидании приказов внимательно вглядывались в расположенные впереди заросли из крайне странных даже по меркам турианцев деревьев. Мельком оглядев собранных, молчаливых и готовых к бою солдат, Корр одобрительно кивнул взводному сержанту и, протерев уже успевшее покрыться белесой пыльцой забрало шлема, взглянул на разогнавший маршевые двигатели челнок. Направляющие ионных ускорителей плавно опустились, с ревом отводя потоки невидимых глазу частиц вниз, и огромная, выкрашенная в матово-черный цвет туша медленно оторвалась от земли. Поднятый челноком ветер швырял в солдат небольшие земляные комья и пучки сухой травы, но те не обращали внимания на подобные мелочи, и, инстинктивно морщась, следили за поднимающимся в небеса кораблем. На высоте нескольких сотен метров «Ракат» на удивление резво развернулся и, чуть наклонив корпус вперед, начал набирать скорость. Пилот лег на курс, пролегающий совсем рядом с западный склоном высокого холма, явно намереваясь обогнуть высоту по крутой дуге, дабы не сталкиваться с рассекающими небо над городом зенитными снарядами. 

Авиация считалась элитой вооруженных сил Иерархии, но даже у элиты бывают неудачные дни.

Мариус одним из первых заметил несколько темных точек, появившихся из-за грязновато-серого облака. Офицер турианских ВКС не знал, что перед ним звено старых добрых SX2 «Super Hornet», лишь несколько минут назад вылетевших с авиабазы Форт-Овер. Не догадывался он так же и о том, что лейтенант ВВС Шаньси Элизабет Фэролл, бросив свою машину в крутую пику, терпеливо дожидалась сигнала системы наведения, дабы мрачно ухмыльнувшись, выпустить в медлительный корвет пару ракет класса «Hellfire».

Единственное, в чем был уверен молодой рикт-офицер — три стремительно приближающиеся точки не сулят «Ракату» и его десанту ничего хорошего.