Дай закурить, Шепард. Пятая глава второй части

Персонажи: мШепард/Эшли и все-все-все;
Статус: в процессе;
Описание: Несмотря на угрозы и откровенные зевки читателей, я продолжаю гнуть свою линию. В этой главе вы узнаете, как выглядит машина времени, любит ли Шепард пончики и почему волус Пакту Морис так беспокоится за судьбу азари Аши.

2235-й год. Цитадель. Офис редакции журнала «Централь»

В редакции было шумно. Топот ног, ругань, звуки улицы, что слышались из открытых окон, создавали особую атмосферу — атмосферу работы.
Здесь никогда не было тихо, даже ночью. Сюда постоянно приходили гости — важные персоны, приглашённые на интервью, или соискатели, желающие найти работу в этом журнале. Иногда заявлялись недовольные личности, грозящие подать в суд на очередного несчастного журналиста, что лишь слегка приукрасил события их личной жизни. Весь этот шум и гам был сладкой мелодией для шефа местной редакции — ханара Онгусто. Ему нравилось наблюдать за тем, как его подчинённые работают не покладая рук, непрестанно напрягают свои мозги, заполняя колонки интеркомовского издания словами, видеороликами и забавными изображениями.
Журнал читали. Это можно было легко проследить благодаря статистике. Миллионы скачиваний с официального сайта, а значит, денежки капали.
При всём при этом Онгусто не считал свой журнал какой-то там «желтизной». Он просто пытался осветить как можно больше событий, происходящих в Галактике. Политика, спорт, бизнес, экономика, наука, дизайн и история — всё это было в его журнале.

Более всего шеф-редактор гордился специальным разделом своего детища под названием «Хроники Великой Войны». Не секрет, что многие читали журнал именно из-за хроник, потому что даже спустя десятки лет люди хотели разобраться и понять, что же происходило во время той войны.
В хрониках рассказывались истории простых солдат и их матерей, генералов и Советников, кварианцев и элкоров, «Цербера» и ГОР. Там были интервью с ветеранами войны, выводы историков, фотографии и видео с мест ужасных событий.
В новом выпуске центральной фигурой стал Джон Шепард. Онгусто считал Шепарда самой странной личностью, которая когда-либо встречалась в истории. Невероятной. Его мотивы и поступки до сих пор оставались непонятными. Они были спорны и вводили в ступор как историков, так и самого шеф-редактора.
Многих товарищей Шепарда уже в живых: время никого не щадит. А те, что живы, либо слишком далеко и до них вряд ли можно добраться, либо слишком стары, либо же наотрез отказываются отвечать на вопросы.
У журнала были попытки выведать хоть что-то у Советников, но они очень умело переходят с одной темы на другую. Представители Альянса отвечают стандартным «без комментариев». Онгусто даже посылал корреспондентов на Тучанку, но Урднот Рекс так и вовсе отлупил их и пригрозил, сказав, что если увидит их на Тучанке вновь, то варренам будет чем пообедать.
Но более всего ханара поражало молчание двух особ, судьбы которых тесно переплелись с судьбой самого выдающегося человека в Галактике. Ни Лиара Т’Сони, ни Эшли Уильямс так и не пролили свет на события давно минувших лет.
Но всё же Онгусто не оставлял надежду докопаться до истины, поэтому решил отправить молодую репортёршу Ашу к Эшли Уильямс. Конечно, трудно рассчитывать на успех, но всё же был определённый шанс: Аша — девушка настырная, и именно ей принадлежала идея создать такой материал, на который будет огромный спрос. Главное было сделать его эксклюзивным. Хотя, само интервью с членом «Нормандии» — чем не эксклюзив? Интервью с Эшли — это, безусловно, мощный ход.
Вот только Аша почему-то не отвечает…

Раздался звонок. Кто-то пожаловал в гости. Отвлёкшись от просмотра одного весьма неприличного материала, ханар поспешил тут же вывести на рабочий монитор статистику посещений сайта его любимого детища.
— Вы можете входить, — голос существа с щупальцами, как всегда, спокоен и кажется неестественным из-за электронного переводчика.
Двери открылись, и в помещение вошёл волус в чёрно-белом скафандре. Всех своих сотрудников ханар Онгусто обязал соблюдать строгий офисный дресс-код.
— Пакту Морис, рад вас видеть.
— Всё никак не могу привыкнуть к твоей манере общения.
— Такова наша культура. Этот готов слушать.
Шарообразный попыхтел немного и скрестил руки на груди.
— Аша не связывается с нами уже третий день. Это тревожно. Ты так не считаешь?
— Этот тоже обеспокоен молчанием азари.
— С тех пор, как получили тот файл, больше ничего не было.
Волус подошёл ближе к висящей в воздухе медузе. Давно известно, что ханары вынуждены пользоваться услугами приборов, которые обеспечивают левитацию. Но Пакту это нервировало, потому что приходилось постоянно смотреть вверх. Ханары были выше даже турианцев. Порой Морис ненавидел себя за то, что родился волусом.
— О каком файле идёт речь? Почему не сказал сразу? Этот ждёт информации немедленно.
— Да подожди ты. Дай загрузить…
Несколько секунд, и волус с ханаром уставились на экран.
— Чего молчишь? — недовольным голосом спросил волус. — Ты хоть что-то понимаешь из этой ерунды?
— Этот в недоумении. Бессмысленный набор слов.
Пакту усмехнулся. Действительно, Морис пытался понять, что же такое скинула им Аша, но ровным счётом ничего не смог разобрать. То ли файл повредили, то ли она передала что-то не то. Поэтому Онгусто не спешили показывать документ.
— Я так понимаю, это вряд ли попадёт в наш выпуск?
— Определённо.
Посмотрев на монитор ханара, волус задумался. Сколько он ни заходил к своему шефу, на его мониторе практически всегда была статистика сайта. Можно было, конечно, предположить, что ханар обожает цифры, но не настолько же.
— Может, стоит обратиться в СБЦ? Пусть направят запрос в колонию.
Онгусто поднял одно из щупалец и принялся чесать малый горб. Он делал это исключительно в тех случаях, когда нужно было принять важное решение. То есть почёсыванием горба приходилось заниматься по пять-шесть раз на дню.
— Он решил, что не стоит. Есть вероятность, что азари что-то узнала, но пока не может поделиться знаниями.
— А что, если это её крик о помощи? Если мы ей не поможем, нас засудят и мы потеряем немало кредитов! — Морис волновался. Но на самом деле не за деньги журнала, что свойственно волусам, а за судьбу азари. Да, ему нравилась Аша, но он всё никак не мог признаться ей в этом.
— Мы не несём ответственность за судьбу корреспондента, если он улетает за пределы Цитадели. Пусть подают в суд, этот только выиграет дело. Но этот всё же считает, что с азари всё в порядке. Нужно дать ей время.

Казалось бы, что в этом такого? Построить геометрическую фигуру в человеческий рост, может, чуть больше, и всё — машина времени готова.
Эшли не раз и не два приходила к этому странному сооружению с прозрачной дверцей. Было в этом странном кубе что-то притягательное, особое. Она обходила его, водя подушечками пальцев по поверхности необычного сооружения.
Тридцать человек работали над секретным проектом Альянса. Все они сейчас спали в своих кроватях и не знали, что она бодрствует. Может, ей не спалось из-за кофе, может, из-за волнения. А может, просто потому, что она очень скучала.
Эта тоска мучила, не давала покоя, в особенности здесь, на Луне. Когда работаешь, занимаешься чем-либо, то как-то не думаешь о том, что удалось пережить. Не думаешь о прошлом. Когда отвлекаешься, нет желания уткнуться лицом в подушку и яростно сжимать кулаки от разрывающих тебя эмоций, что порой так нежданно нахлынут. Ты просто думаешь о сегодняшнем дне. Сначала надо полететь туда, потом нужно поймать этого, потом сделать то, третье, десятое… А на Луне ей ничего не оставалось, кроме как ждать, а само ожидание просто дико бесило.
«Ничего. Тринадцать лет жду. Потерплю ещё немного».

Куб был и правда высокий — около трёх метров. Толщина стенок тоже удивляла. Когда Эшли впервые увидела чертежи братьев, то сразу заметила, что они планируют сделать стены куба толщиной в шесть сантиметров. С чем это связано, она не знала. Одна из стенок выделялась: её края были сделаны из нулевого элемента, поэтому она выглядела чуть темнее и имела синеватый оттенок.
Эшли было интересно, зачем братьям понадобился нулевой элемент и с чем это связано. Быть может, всё дело в эффекте массы? Но Спектр старалась не досаждать глупыми вопросами работающим учёным.
Внезапно её раздумья прервал голос Донни.
— Всё не спите, госпожа Уильямс?
— Да не госпожа я. Сколько раз повторять?
Укор Эшли учёный пропустил мимо ушей.
Похлопав по прозрачной стене машины времени, Эшли повернулась лицом к младшему из братьев. Тот облокотился на перила пятиступенчатой лестницы.
— Не спится в последнее время.
— Я могу посоветовать вам отличное лекарство от бессонницы.
Улыбнувшись, она закрыла глаза и отрицательно покачала головой. Нет, спать она точно не хочет.
— Я вот тоже не могу заснуть, как ни пытаюсь.
— Так примите же своё лекарство.
Учёный лишь разочарованно махнул рукой. Поморщившись, он вытащил из наружного кармана халата маленькую белую таблетку и, повертев её в руках, бросил в мусорное ведро.
— Как назло, проявился один из побочных эффектов. Вот уже два не выхожу из туалета. Нет уж, спасибо, хватит с меня этих мучений.
— И вы хотели мне это подсунуть? — тихо смеясь, спросила собеседника Эшли.
Саймона и Донни трудно было назвать типичными учёными. Они любили пошутить, частенько играли в гольф и даже рассуждали о «резком падении морали и нравственных ценностей человека, когда мимо проходит полуобнажённая азари», уверяя при этом Эшли, что обязательно попробуют исследовать этот невероятный феномен. Вот и на этот раз не обошлось без специфического юмора.
— Вы стойкая женщина. Уверен, с вами такие шуточки таблетка вытворять не станет, — смеясь, Донни спустился по лестнице и подошёл к технике.

От специального стенда, который был утыкан самыми различными кнопками, надписями, мониторами, на которых двигались стрелки, шли провода, и их было великое множество. Большей частью они были направлены к тому самому кубу.
Потерев шею, Эшли прошла к высокому цветку в горшке, привстала на цыпочки и принялась поглаживать крупные листья. На ощупь они казались шершавыми, касаться их было приятно.
— Завтра мы запустим машину.
— Так скоро? Вы запустите её даже раньше положенного срока? — Эшли убрала волосы за ухо и посмотрела назад, в сторону учёного, но увидела лишь его спину, так как Донни возился с дисплеем.
— А смысл ждать? Чем скорее, тем лучше. Так что можно уже сейчас собирать вещички.
Мурашки пробежали по телу. Она думала, что братья закончат через неделю, но уже завтра она перешагнёт через порог, и всё изменится… А может, и не изменится. Что станет со временем? Вот она перейдёт в прошлое… и как всё произойдёт? Что следует делать, если встретишься с двойником? Скажется ли «эффект бабочки», и если да, то насколько сильно?
— Боитесь?
Спектр снова принялась поглаживать лист растения, повернувшись к Донни спиной. Вопрос ей показался риторическим.
— Боюсь. Что, если переход во времени — это очень опасное для человека путешествие? Может, во время перемещения нам оторвёт руки или ноги?
— Теория саларианца гласит, что при переходе в прошлое тело человека не может подвергаться изменениям. Но наверняка никто не знает, даже я. Всё это спорно.
— Ты вообще любитель спорить, Донни.
На лестнице показался Саймон. Он протёр уставшие веки, почесал лысую макушку и, засунув руки в карманы, подошёл к кубу.

Эшли медленно встала и посмотрела на обоих братьев. По внешнему виду можно было судить, как они измотаны. Их никто не подгонял, не стоял над душой, не велел работать допоздна, однако они были так захвачены идеей, что спали лишь три-четыре часа в сутки. И трудились, трудились, трудились.
Когда Донни совершал какую-либо ошибку в расчётах, то непременно получал подзатыльник от старшего. Вроде взрослые люди, а ведут себя, как дети. Младший не сильно обижался на братца. Он лишь порой отходил в сторонку, к стенам гигантского купола, и там, в одиночестве, решал поставленную перед ним задачу.
Более всего Эшли поражали споры этих позитивных людей. Они могли часами спорить о настоящей ерунде. Однажды Саймон спросил её, любил ли Шепард пончики. Уильямс на некоторое время растерялась, так как вообще не помнила, чтобы Джон ел сладкое. Хотя однажды, когда он угостил её коробкой конфет… он сам же эти конфеты и слопал.
В итоге, поразмыслив немного, она сказала, что нет, не любил. Расстроенный Саймон подошёл к ликующему Донни и отдал ему свою кредитку.

— В споре рождается истина.
— Истина просто есть, вне зависимости от того, спорим мы или нет. Оставь эти глупые цитаты.
— Стоп, ребята. Давайте без ваших нудных дискуссий, — Эшли сразу поспешила прервать очередной зарождающийся спор учёных. — Я и так сыта ими по горло. Лучше скажите мне, что это за машина времени, как всё работает и в какой период времени мы попадём?
Они переглянулись, встрепенулись… Разговоры о машине времени моментально пробуждали огонёк в глазах братьев. Гиллан-старший устремился к дивану. Нервно кусая губы, потирая ладони, он присел. Донни перестал бить по клавиатуре и с некой озабоченностью посмотрел на Саймона, ибо тот порой так далеко уходил в свои мысли, что его приходилось трясти.
— Не знаю даже, с чего начать, — Саймон начал поглаживать бороду, смотря то на потолок, то на собственное детище. — Наверное, стоит начать с того, что мы отправимся в 2170-й год и, скорее всего, окажемся на территории Цитадели. С данными Горна, с посланиями протеан и с неопровержимыми доказательствами существования Жнецов мы сможем предупредить о надвигающейся катастрофе.
— Во всяком случае, хочется в это верить, — Донни не мог не влезть в монолог брата.
— Это всё понятно, что мы летим в прошлое, чтобы предупредить. Я про другое. Каким образом мы окажемся там?
— Вы наверняка заметили, что на внутренней стороне одной из стены куба по бокам светится нулевой элемент.
Эшли кивнула. Как же, его трудно не заметить.
— Как известно, нулевой элемент под воздействием электрического тока способен увеличивать или уменьшать массу единицы объёма пространства-времени. Но в реальности он способен на большее. Я боюсь даже представить, какие ещё у него есть неизвестные нам возможности.
— Ты к делу переходи, — резкий голос младшего Гиллана оборвал речь. Тот, не обращая внимание на брата, продолжил.
— Я не буду вдаваться в подробности, но, используя нулевой элемент, можно открывать, «ловить» образующиеся «кротовые норы», иными словами дыры в пространстве и времени. Это не было возможным, пока результаты трудов Эйнштейна, Курта Гёделя и саларианца Макуха не удалось соединить в одно целое. Конечно, нашему глазу эти прорехи незаметны. Они возникают зачастую спонтанно и имеют разную продолжительность жизни — от трёх секунд до нескольких часов.
— Проще говоря, это как некие порталы. Мы не можем сами «разорвать» пространство и переместиться в прошлое. Нам нужен некий мостик, и машина времени помогает его найти.
Донни тоже подошёл к дивану и сел рядом с Саймоном. Теперь он взял на себя роль просветителя непонятливой Эшли.
— Мы разделили эти дыры, порталы, прорези, окна, называйте как хотите, на два типа. Стабильные и нестабильные. Стабильные, как правило, держатся несколько часов и сжимаются медленно, в то время как нестабильные быстро возникают и пропадают. Но вся проблема заключается в том, что стабильных можно по пальцам пересчитать, и на нашей своеобразной карте порталов они имеются лишь в нескольких годах. Один из таковых находится как раз в 2170-ом году.
Уильямс внимательно слушала бородатых учёных, стараясь запоминать информацию. Потирая подбородок, она медленно шагала взад-вперёд, осмысливая озвученное.
— Если переходить через нестабильный портал, то вряд ли попадёшь в прошлое. Но природу нестабильных порталов мы пока не смогли толком изучить. Важно учитывать следующее: чтобы перейти в прошлое, надо обладать сверхсветовой скоростью. К счастью, нам в этом помогает нулевой элемент. Моментальное перемещение тела, мы даже не заметим изменений.
— А нет ли порталов, скажем, до событий на Иден Прайме?
— 2183-й? Исключено. Там не то что стабильных дыр нет, там вообще нет каких-либо дыр; попасть туда, увы, невозможно. Мёртвая зона, и мы не знаем, с чем это связано, — Саймон отрицательно покачал головой и развёл руки в стороны, мол, тут ничего не поделаешь. — Да и зачем нам туда перемещаться? Слишком поздно. Общество не успеет нормально подготовиться к вторжению. Есть, конечно, вариант со Скиллианским блицем или с Анхурским восстанием. Но это уже примерно 2177–2178-й годы, если я не ошибаюсь. Тоже поздновато.
Эшли пыталась понять, насколько это соответствует её плану и стоит ли его корректировать. Она-то надеялась, что машина времени способна переместить человека в любое время, стоит только ввести нужные данные. Выходило, что всё куда сложнее.
— Хорошо. Это я поняла. Вы сказали, что необходим нулевой элемент. Разве нет риска, что при переходе мы получим облучение?
— Очищенный элемент при активации машины излучает радиацию, так что без экранирования никак.

Донни резко встал с дивана и быстро зашагал к серым дверцам, что стояли за панелью машины времени. Стоило ему открыть их, как свет автоматически включился. Эшли не могла видеть, с чем там возится Донни, поэтому она вопросительно уставилась на Саймона. Тот в ответ приподнял и опустил ладонь, мол, всё в порядке.
Наконец звуки чего-то открывающегося и падающего прекратились. Донни вышел из небольшой кладовой, держа за пазухой бело-жёлтые костюмы с нашивками «Цербера».
— Вот. Эти костюмы разработали практически сразу. В них несколько весьма дорогостоящих материалов.
— Что ещё за костюмы? Ваших рук дело?
— Нет, это всё дело рук умельцев «Цербера», — Саймон встал с дивана и, подойдя к Донни, коснулся рукава необычной одежды. — Мы попросили, чтобы нам дали костюмы, способные защитить от возможного излучения в том случае, если экранирование забарахлит. Машина и так требует огромное количество энергии, так что исключать перегрузку и отключение некоторых устройств нельзя. Форс-мажоры могут привести к неприятным для нас ситуациям, поэтому просьбу выполнили достаточно быстро.
— Да, тогда костюмы точно не помешают.
Вроде всё складно, всё просчитано. Но всё же у Эшли оставались вопросы.
— Итак. Представим, что мы в прошлом. Мы говорим Совету и всем остальным, что, мол, вам гро…
— Нет, ни в коем случае! — братья синхронно перебили Эшли. Саймон покачал головой, видимо, разочарованный словами Уильямс. Донни осторожно сложил костюмы, после чего тихим голосом сказал:
— То, что мы врываемся в прошлое и пытаемся его изменить, уже противоречит некоторым законам физики. Нельзя так просто взять, появиться перед всеми и кричать о том, что мы гости из будущего.
— Вы боитесь последствий?
— Именно. Кто знает, как это может отразиться? Быть может, Сарен Артериус, увидев нас, даст сигнал Жнецам, что можно построить машину времени, и что тогда? Может, он начнёт охоту за нами. Быть может, мы вернёмся в будущее, в которое вряд ли хотели бы вернуться. Меньше всего нам хотелось бы, чтобы так называемый эффект бабочки преподнёс нам неприятные сюрпризы.
Распустив волосы, Эшли глубоко вздохнула. Осторожность. А как хотелось встретиться с родными, поболтать с самой собой, увидеть Кайдена, рассказать ему всё, поведать о наболевшем! С ухмылкой посмотреть в лицо Советникам, просто поговорить о том о сём с Андерсоном… Потирая ладони, девушка грустно посмотрела на братьев, но те её печаль понять вряд ли могли.
— Это как домино, — мрачным голосом продолжил Саймон, — сделал что-то не так, мелкая, вроде незначительная ошибка, но потом всё рушится. Я очень хочу обнять родителей, но понимаю, что моя маленькая слабость может изменить слишком многое. Мы не имеем право афишировать своё присутствие. Но это один вариант. Возможен и немного другой…
— Другой? О чём вы?
— Возможно, что, предупредив Галактику в прошлом, мы тем самым создадим новый вариант Вселенной.
— Так. Нормально объясните, — Эшли обратилась к младшему из Гилланов: тот объяснял более доходчиво.
— Саймон говорит, что тогда, возможно, мы создадим параллельную Вселенную. То есть мы запускаем тот самый принцип домино, из-за которого уже происходит иной ход событий, отличный от наших. И когда мы возвращаемся в наше время, то… ничего не изменяется. Всё так же. И это, конечно, очень нас расстроит. С другой стороны, создание параллельной Вселенной тоже процесс увлекательный. Интересно же узнать, как всё получится у них…

Теперь всё более или менее понятно. Эшли ещё в начале запуска проекта знала, что в прошлом они должны пробыть не более двух недель. Видимо, братья собирались немного там задержаться: они собирались изучить протеанские технологии на Илосе. Не все ретрансляторы были восстановлены, и тот, что перемещал к системе древней планеты, находился в плачевном состоянии. В прошлом же до него можно было добраться без видимых проблем. Поэтому интересы Альянса и братьев совпали, и им дали две недели вместо задуманной одной.
— Ещё один вопрос… Как мы вернёмся?
— О, тут всё просто. Мы должны прийти в специальное местечко в назначенное время. Ни в коем случае нельзя опаздывать, иначе застрянем на несколько лет в прошлом, ожидая следующего стабильного портала…
— Я встроил в ваши уни-инструменты карты порталов. Там данные по каждому году. К слову, многолетний наш труд, — с невозмутимым видом заметил Саймон, потирая свой орлиный нос.
— Потом подаём сигнал с помощью уни-инструмента. Машина его ловит и открывает портал.
— Как же у вас всё просто. Раз, два и готово. Хочется вам верить.
Внезапно погас свет. Мрак охватил всё помещение, и Саймон выругался. Машина требовала немало энергии, и подобное случалось несколько раз. Но питание восстановится, и всё вернётся на свои места. База старая, здесь многое предстояло поменять, обновить, хотя бы ту же проводку.
Эшли угрюмо посмотрела на аппаратуру машины времени, после чего на сам прозрачный куб. Братья немного её разочаровали, ибо о существовании порталов она не знала. Значит, попасть можно было в определённые годы. Придётся рисковать.
Уголки её губ чуть поднялись вверх, но этой улыбки братья не могли видеть.
Эшли было абсолютно нечего терять.

Слушать тихое журчание воды всегда приятно. Сидящий на огромном камне босой мужчина неспешно курил сигарету и держал в руках удочку. Приспособление, которое он держал в руках, соответствовало тенденциям нынешнего времени и отвечало всем техническим требованиям. Был датчик, который сразу давал понять, где в данный момент находится рыба, а также коварный автоматический крючок. Если рыба проглатывала его, то уже никак не могла с него сорваться, потому что он намертво вцеплялся в рот несчастной рыбёшки с помощью дополнительных раскрывающихся крючков. Имелась и наживка, которая была просто поразительно похожа на настоящую живую мелкую рыбку.
Но, несмотря на все новшества, этот человек, которому было явно за пятьдесят, ими практически не пользовался. Ему куда больше нравился дедовский метод ловли рыбы. Дедовский метод — это когда ты не знаешь, когда рыба подкралась к твоей наживке, это когда ты ловишь на удачу и ждёшь своего часа. Куда приятнее, когда рыба оказалась твоей благодаря собственной сноровке, ловкости. Он был убеждён, что в ловле рыбы помощь техники должна быть минимальной. Нужно получать от этого удовольствие. Удовольствие от борьбы.

Почесав грязные пятки, Джон Шепард осторожно поставил удочку рядом с собой, подложив под неё деревяшку, чтобы леска не ослабла. Он подставил руки под голову и посмотрел на безоблачное небо. Закрыв глаза, Шепард вдохнул полной грудью запах леса и почесал ухо. Блажь…
Если уж рыба клюнет, то от крючка поступит сигнал на уни-инструмент, а так можно поспать.
— Шепард!
Недовольный, он повернулся набок. Оставалось надеяться, что она его не заметит.
— Джон, я знаю, что ты здесь.
Нет, поспать точно не получится. Эта женщина очень настырна и просто так его не оставит. Неохотно раскрыв глаза, он присел и схватил лежащую на голом камне футболку. Горячая. Нагрелась под лучами жёлто-красной звезды.
— Я так и знала, что ты пошёл на рыбалку!
Шепард спустился чуть ниже с валуна и приставил ладонь ко лбу. По едва видимой тропинке шла его красавица, первая женщина-Спектр, Эшли Уильямс. Ветер играет с её волосами и майкой, но она не обращает на это внимание, хмуро глядя в сторону мужа. «Ну всё, кажется, попал». Вот она уже совсем рядом.
— Тебе не понять прелести рыбалки, женщина.
— Чего я действительно не могу понять, так это то, почему ты дал Сэнди пистолет!
— Там не было патронов, чего ты на меня взъелась?
— Оружие — это не игрушка. Почему я должна тебе, взрослому человеку, это говорить?
Эшли покачала головой и посмотрела на футболку Шепарда, которую он держал в руке. Выхватив её из рук мужа, она тут же заметила пятна.
— Джон, ну какого хрена, а?
— Я просто играл с нашей девочкой. Ничего страшного в том, что она кинула в меня грязь, я не вижу. И кончай уже со своим контролем. Мне уже за пятьдесят, и нянька мне не нужна. В конце концов, я сам был нянькой для этой Галактики, спасая её от плохих креветок.
Ухмыльнувшись, он снова присел под тень дерева и вновь уставился на стекающую с гор воду. Отсюда, к слову, открывался потрясающий вид на заснеженные гиганты. Местная природа по своей красоте могла дать фору матушке-Земле.
Река была тихой, спокойной. В ней не было безумства и фейерверка брызг. Такое умиротворяет. Умиротворило и Эшли. Она присела рядом с мужем, сжимая в руках футболку.
Стряхивая пепел, Шепард мимолётно посмотрел на лицо любимой, после чего приблизил удочку к себе ближе.
— Ты мне рыбу распугала.
— Да пошёл ты.

Уильямс оторвала стебелёк травы от земли и принялась его жевать. В этот жаркий день ей было как-то по особенному хорошо. Даже несмотря на то, что Джон не доел завтрак и не поехал с ней устраивать девочку в детский сад, а отправился ловить рыбу. Хотя его понять можно. Бывшему Спектру приходилось маскироваться, и Джон выдавал себя за совсем другого человека. От такого устаёшь.
— Что ты почувствовал, когда впервые увидел меня? Что подумал в эти минуты?
Джон поднял брови, явно недоумевая от услышанного. С чего вдруг такой вопрос?
— Чего это ты вдруг вспоминаешь прошлое?
— Просто ответь.
Внимательно разглядывая профиль Эшли, он дождался, когда она посмотрит на него. Улыбнувшись, Джон коснулся её щеки, большим пальцем поглаживая кожу, и коротко поцеловал в губы. Поцелуй был недолгим, но этого вполне хватило, чтобы дать ей понять, что он испытывает к ней, по крайней мере, сейчас.
— Что вижу девушку — весьма симпатичную и интересную. Точно помню, что сразу же возникло чувство симпатии, приязни, хотя разум твердил, что не стоит тебе доверять: подозрительно всё это было, странно. Я лишь потом узнал, что ты любишь капризничать и язвить…
— Джон! — Эшли толкнула его в плечо, но всё же улыбалась. Ей было приятно слышать такие слова. Она, конечно, всё это знала. Но готова была слушать подобное каждый раз, снова и снова… Через сколько пришлось пройти, чтобы услышать эти слова? Чтобы вот так сидеть на берегу этой безымянной реки?
— У меня тоже есть вопрос.
— Валяй.
— Когда ты увидела Андерсона вновь, каковы были твои мысли?
Убрав заколку, Уильямс встала на четвереньки и поползла к траве. Ей хотелось лечь, а лежать на камне — не самое приятное удовольствие. Укладываясь на зелёную скатерть, она развела руки в стороны, оставив футболку валяться рядом с сидящим Джоном, выгнула спину, а после ноги. Ей хотелось расслабиться и просто вот так лежать, лежать… До бесконечности. Но заданный Шепардом вопрос был непростым.
— С одной стороны, было радостно, что вот он — живой, дышит, общается. Уверенный, шагает по трапу, отдаёт честь. Но с другой стороны, у меня возникло ощущение, что это совсем не тот Андерсон, понимаешь? Тот, что был с нами, — он погиб, его не вернуть. Я ведь его похоронила, хотя тело так и не нашли. Была маленькая надежда, но ты тогда сказал, что это невозможно. Вроде и он, но в то же время… Не могу это объяснить. Смешанные чувства.
Джон лишь кивнул и, докурив сигарету, потушил её о землю. Резко встав, он принялся снимать с себя красные шорты. Повернувшись на бок, Уильямс подставила руку под голову и стала с улыбкой наблюдать за Джоном.
— Не поняла. Ты купаться собрался?
— В такую погоду грех не искупаться.
— А как же рыба?
— Успеется. Может, ты поймаешь.
Шепард подошёл к краю валуна. Расстояние до воды было не более двух метров, и водичка довольно прохладная. Набрав побольше воздуха в лёгкие, разведя руки в стороны, Шепард посмотрел на небо, закрыл глаза и прыгнул, устремляясь к водяной глади. Не прошло и минуты, как к воде устремилось женское тело…