Великая жертва

От некоторых привычек тяжело было избавиться сразу. Но ему это удалось, хоть он до конца так и не поборол самую старую из них — тягу к оружию. 

Слабо верилось, что обычная штурмовая винтовка как-то изменит дело, но тем не менее он проводил часы наедине с оружием. Он добился скорости, точности, уверенности. Недели, месяцы постоянной практики привели к тому, что винтовка словно сама прыгала в руки, приклад вжимался в плечо, намертво фиксируясь и устраняя малейшее дрожание рук. Выстрелы, выстрелы, выстрелы. Очередями и одиночными. В движении и стойке. С колена, лежа, стоя. Из-за укрытий справа, слева, снизу. На большой дистанции и в упор. 

Не меньшее внимание он уделял и силе духовной. Жизнь в постоянной опасности, частые путешествия от одной планеты к другой, страдания обитателей этой несчастной Галактики, разрушенные планеты, уничтоженные системы закаляли его. Он превратился в спокойного, уверенного в себе, терпеливого и умелого бойца, который убивал, когда надо было, умел жертвовать другими и, к сожалению, никогда не умел любить. 
Впрочем, последнее он успешно заменял всепоглощающим чувством долга, буквально съедавшим то немногое, что осталось от личности в результате постоянных потрясений. Но он никогда не жаловался. Это просто было бы неправильно — жаловаться, когда ты с гордостью, с полным пониманием важности своей Миссии, несешь такое тяжкое бремя. Осознание этого расправляло ему плечи, придавало сил, зажигало огонь — подчас безумный — в пронзительных голубых глазах. 

В такие моменты его старались оставить одного — он и не возражал. Собственно, он едва ли обращал на это внимание. Во всей Вселенной его занимал лишь один образ — образ того, кого он должен — и пытался! — остановить. Вот уже три года. И каждый раз безуспешно. 
Это одновременно и бесило, и придавало энергии. Он анализировал свои промахи, допущенные ранее, независимые факторы, не дававшие ему успешно завершить, наконец, свою Миссию и удалиться на покой. 

Началось все, пожалуй, с 2183-го года. Он пытался убедить окружающих, заставить их поверить в то, что действительно представляло опасность. Но нет — умы всех были заняты Властелином, мощь, величие, сила которого поражали, и никто не желал его слушать. 

Омега-4? Лучше и не вспоминать. Были принесены великие жертвы. Целая раса вымерла, а ради чего? Никто так ничего и не понял. У него даже мелькали мысли оставить это дело. Бросить. Но не смог. Это просто было не в его характере. Пусть от последнего и мало что осталось. 
Затем началась Жатва. И он наконец получил простор для действий, которого добивался годами. Неужели все действительно должно было дойти до такого, чтобы к нему начали прислушиваться? 

Он получил определенную свободу, некие, весьма скудные, ресурсы и начал действовать. Но все шло наперекосяк. 

На Менае, например, он самым позорным образом опоздал. Транспорт Федориана был сбит, сам Примарх погиб. Служебная лестница Турианской Иерархии привела к тому, что это должность занял Виктус. И все же операцию на Менае можно назвать провалом. Жнецы толпами валили на Палавен и остальные планеты и луны системы, в неразберихе выполнение Миссии, к которой проблема Примархов не имела абсолютно никакого отношения, стало невозможным. 

Тессия? Лучше и не вспоминать. Когда он прибыл на планету, Жнецы уже развалили всю инфраструктуру, хаос и беспорядок правили бал. Тогда он проклял их оперативность и упорство. Если бы не они — он бы успел. Он бы пробился. 

Наконец он все понял. Понял, где развернется драма. Даже странно, что раньше до этого не додумался, но, узнав, куда Жнецы переместят Цитадель, он ответил на все вопросы. 

Лондон. 

Как только определилось, где решится судьба Галактики — ни много, ни мало, именно она стояла на кону — пришло успокоение. Оставалось только тренироваться и ждать. 

Какая же великая миссия выпала на его долю! Порой бросало в дрожь от одной только мысли об этом. Не верилось. Временами хотелось закрыть глаза, а, открыв их, обнаружить, что ничего больше нет. Нет постоянного напряжения, истощения — физического и морального, сомнений, страха подвести... подвести кого? Он фактически никому не подчиняется, лишь отдает собственные силы ради блага всей Галактики. 
Остается только он сам. Остается лишь не подвести себя самого. Свое собственное доверие. 

Смешно... 
Ладно. О поражении не может быть и речи — не после тех усилий, что он приложил. Так или иначе, Миссия будет завершена. Галактика будет спасена. Когда-нибудь его вспомнят. Вспомнят и оценят то, что он сделал ради всех, не взяв взамен ничего.
Пока же об этом думать не стоит.
Он снова вскинул винтовку.
Сухой треск короткой очереди — и пули легли точно в центр мишени. 

Он стоял перед Лучом, сжимая в руках винтовку. В голове билась одна мысль: «скоро все это закончится. Время пришло». Пытался успокоиться, убедить себя, что готов к этому моменту — квинтэссенции своей жизни, никчемной, как ни странно, во всех остальных отношениях. 
Крики солдат, грохот техники, взрывы. Все это его не волновало. Есть высшая цель, перед которой все остальное меркнет. И только ему дарована честь этой цели достичь.
Волна возбуждения снова захлестнула с головой. Он вздохнул и крепче сжал винтовку.
Предвестник, величайший из Жнецов, выпустил очередной сноп огня.
Пора!
Он увидел, как оперативно-тактическая группа «Молот», почти целиком состоявшая из людей, рванулась вперед. К Лучу.