Камень

Говорят, где отвага, там и счастье. Вот только спустя десять лет после событий 2176 года Александр Джозеф Локхарт вряд ли бы согласился с таким изречением. 

— Ну же, Локхарт, давай, загадывай желание! Ну что ты как маленький, ей Богу!
Локхарт лишь сделал недовольную гримасу, но свечи все же задул. Джен могла достать кого угодно, но отказать ей было невозможно. Толи дело было в ее обаянии, толи в необузданной энергии; казалось, как две такие совершенно разные черты могут сочетаться в одной персоне. Как-то смогли, и пример сейчас сидел перед Алексом и с сурово-шутливыми глазами смотрел на него.
— Эй, — кто-то хлопнул именинника, коим сегодня и являлся Локхарт, по плечу, — не тормози, а то она тебя точно вместо торта съест.
Алекс задул, попутно загадав ставшее стандартным за последние несколько лет, и повернулся к друзьям. Хлопок ему достался от широкоплечего Клауса Гейнзеля, его сослуживца. Помимо ярко выраженных немецких черт, Гейнзель был поистине великаном — не зря он был единственным пулеметчиком в отряде и одним из трех в роте. Его многие побаивались, да и немудрено — мало кто знал, что у Клауса добрая душа, но с оговоркой: только для своих. Когда Алекс стал для него таковым, то он действительно изумился чертам характера немца. 
Познакомились они при весьма стандартных обстоятельствах: вместе поступили в академию и попали в одну роту. С первого взгляда они невзлюбили друг друга, и уже через несколько часов они стояли перед их командиром, Гейнзель — с подбитым глазом и выбитым зубом, Локхарт — с вывихом ладони и переломами двух ребер. И вылетели бы они как пушинки, но в тот год был недобор, причем недобор большой, поэтому парней пощадили и ограничились лишь неделей штрафных работ — не во всех частях стояли очистители унитазов. Даже с таким высоким уровнем технологической развитости зубная щетка оставалась одним из главных и почти что самым эффективным средством для очистки сортира. Немец зауважал парня за его храбрость, ведь сам Гейнзель дрался редко — даже его вида было достаточно, чтобы отправиться в магазин и потратить парочку кредитов на памперсы. С той поры их дружба лишь росла и крепла, и теперь они всегда готовы были прикрыть спину друг другу.
С краю барной стойки сидел Рассел Эймс, бывший одноклассник Локхарта, и тихонько потягивал пиво. И вот здесь нельзя не вспомнить чудо, а по-другому ведь и не назовешь. Уже на протяжении нескольких десятилетий Тексан представлял собой жалкое зрелище — город погряз в промышленных предприятиях, уровень жизни был запредельно низким. Ограбить или убить человека здесь могли средь бела дня и совершенно не опасаясь возмездия. Множество подростков становились уличными бандитами и заканчивали свою жизнь очень рано и плачевно. Что говорить об инфраструктуре? Ее почти не было. Все государственные учреждения загибались под давлением бюрократии и коррупции, образование было никудышным, медицинское обслуживание и того хуже. Но из каждого правила были свои исключением. Таким и стал Рассел, умудрившийся поступить в Гарвардский университет и закончить его с отличием. Теперь он занимал высокий пост в «Хайне-Кедар» и, соответственно, не был обижен ни деньгами, ни вниманием. Но стоит отметить, что он все равно не забыл своих друзей и всячески им помогал. Таких людей и раньше было мало, а теперь и вовсе не осталось. В финансовом плане эта вечеринка была почти полностью заслугой Рассела. Тематика и креатив вечеринки были полностью заслугой Джен.
Эта девушка был для Алекса всем. Он любил ее с незапамятных времен и не оставлял попыток добиться ее внимания. Но к сожалению, его инфантильность в подростковый период, тогда, когда он мог по-настоящему ее зацепить, сыграла решающую роль. И вот, в течение уже почти шести лет он оставался для нее просто другом. «Мужик без члена» — так называл попавших во френдзону последний присутствующий на вечеринке Руслан Бойко. В свои двадцать пять он уже был прожженным циником и пессимистом, хотя называл себя реалистом. Аргументировал он все это тем, что вырос в стране, которая не менялась уже несколько сотен лет и оставалась ужасной, поэтому он и стал таким. На двух операциях по устранению батарианских бандитов Локхарт убедился, что Бойко не только циник, но еще и отморожен на всю голову. Потому что больше никому не придет в голову с криком: «За Русь-матушку!» выйти на батарианцев и поливать их огнем и русским матом как сапожник, закидывать их гранатами и такими словесными оборотами, что переводчик не мог с ними справиться, а те, которые смог перевести, чуть не заставили Алекса выронить винтовку из рук. Даже их командир не мог материться так виртуозно, как это делал Руслан, поэтому он иногда даже учил некоторые особо понравившиеся выражения Бойко. Конечно, втихую, чтобы не подрывать свой авторитет среди бойцов.
— Ну, давай уже, а то я рассержусь! — улыбаясь, сказала Джен. — Я для него старалась, а он не может всего лишь свечи задуть.
Все-таки на нее невозможно было смотреть без смеха. Эта девушка была душой любой компании благодаря своему характеру. И ее улыбкой Локхарт мог любоваться вечно. Как и всей ею. Для него великим счастьем было видеть ее лицо, но невыносимо больно смотреть на нее, когда она расстроена. В такие моменты Алекс желал найти тех, из-за кого ей плохо, и заставить страдать. Очень сильно страдать. 
И все равно он оставался для нее всего лишь другом. Не больше и не меньше. 
— Ну ладно, ладно, — притворно закатив глаза, сказал Локхарт. Набрав побольше воздуха, он со свистом задул все свечи. Их было ровно столько, сколько ему исполнялось лет — двадцать три. У него еще вся жизнь впереди. 
— Ну а теперь я предлагаю накатить за именинника, — уже слегка захмелевшим голосом сказал Руслан, — хотя, по старой традиции можно было бы тебя двадцать три раза за уши дернуть. Гейнзель, давай ты! — Слегка посмеиваясь, Бойко отхлебнул из рюмки водки и потянулся за бутылкой, намереваясь добавить себе еще.
— Так, алкоголик, прервись, — голосом, не терпящим возражения, сказала Джен и отобрала у того бутылку. Русский тоскливым взглядом проводил водку и жалобно вымолвил:
— А как же я за Ала бахну?
— Так у тебя еще осталось. И не смотри на меня так, мне потом Алене придется объяснять, почему ты вернулся домой пьяным в дым.
Руслан что-то пробурчал про слишком тесное общение их компании и тут же затих под гневным взглядом Джен. Все-таки попойка попойкой, праздник праздником, но ему не хотелось получить от своей жены. Локхарт, наблюдавший за этой сценкой, невольно хмыкнул; он знал, что нагловатый русский мало кого боялся, но вот Алене не смел и слова поперек молвить. Подумать только, циничный псих, хладнокровно убивающий бандитов, а Бойко участвовал не в одной операции, боится своей милой женушки как огня. А уж как это комично выглядело со стороны: довольно высокий мужик уворачивался от летящих в него предметов и пытался извиниться, а худенькая девушка, которая ниже его на две головы, разъярена словно фурия. И зная Руслана и его способность косячить на ровном месте, такое случалось каждую увольнительную, когда ему удавалось выбраться домой. На Элизиум.
Эта колония действительно была оплотом человечества, примером хорошей жизни. Конечно, здесь, как и на Земле, была и преступность, и бедность — короче говоря, все. Но это было незаметно, если сравнить с колыбелью человечества. Немногим удавалось сюда перебраться. Но отец Алены был не последним человеком в Альянсе, и они смогли купить здесь квартиру, причем довольно неплохую. Алекс тоже мечтал перебраться сюда и перевезти всю семью; увы, пока все это оставалось лишь мечтами. На зарплату космопеха не сильно развернешься. Либо нужно поступать в Высшую академию, либо отличиться на каком-нибудь задании и получить повышение. Мечты, мечты...
— Раз все молчат, пожалуй, я тогда скажу, — неожиданно для всех басом прогудел Гейнзель. — Ал, за весь период службы рядом с тобой я понял, что ты — один из самых неоднозначных сукиных детей, которых я когда-либо встречал. Когда мы познакомились, ты мне казался хлюпиком, которого переломят пополам в первый же день. И в тот момент, когда твоя типа хлипкая, — при этом немец хмыкнул в стакан своего пива, и на его усах и бороде осталась пена, — казалось, ручонка заехала мне в челюсть, я понял, что мы с тобой подружимся. Забавно... Мне чуть не сломали скулу, но я нашел себе друга. И ты не раз успел прикрыть мою не самую тощую задницу. Так за тебя, Алекс Локхарт, чтобы все у тебя получилось!
Все дружно подняли бокалы и, крикнув: «С днем рождения!», выпили содержимое бокалов, каждое из которых было совершенно разным, зависящим от личных предпочтений. Локхарт лишь улыбнулся и осушил бокал с виски вслед за ними.


Некоторое время друзья говорили на самые разные темы: то обсуждали ситуацию на мировом рынке, то сложившуюся накаленную обстановку вокруг батарианцев и Альянса вместе с их борьбой за Скиллианский предел. Так они просидели около часа. Потом они еще выпили за здоровье именинника, и Рассел поднялся со своего места.
— Ладно, мне уже пора, завтра важная встреча. Ал, еще раз поздравляю, и даже не вздумай случайно забыть номер счета. Если тебе не нужно, пошлешь родителям.
Каждый год Рассел дарил ему деньги. Он не слишком отличался оригинальностью. Хотя нет, он был оригинальным в своем роде: он создавал уже третий счет, пользуясь знакомствами в банках, и говорил Локхарту пароль, чтобы тот заранее не знал сумму и, приняв пароль, таким образом не мог от нее отказаться. Для Эймса те деньги не были чем-то запредельно большим, но для Алекса, имевшего мизерную зарплату, это казалось огромной суммой. Он терпеть не мог таких подачек; нет, Рассел не хотел его унизить или показать таким образом свое положение, просто воспитание Локхарта и его мировоззрение сводились к тому, что всего надо достигать самому, принимая самую мизерную помощь от других. И, тем не менее, он брал эти деньги и все до последнего кредита отдавал матери. Всем минимальным, необходимым для выживания его обеспечивала армия; семье же приходилось в разы хуже.
Проходя мимо Джен, Рассел на секунду остановился и что-то прошептал ей на ухо. Трое сослуживцев были слишком заняты переговорами, чтобы заметить это. Как только Рассел ушел, Руслан предложил заказать еще выпивки. В пабе в одном из престижных районов Элизиума, где они сидели, и который полностью оплатил все тот же Рассел вместе с Русланом и Джен, даже персонал уже потихоньку расходился в столь поздний час. Несомненно, все не покинут рабочее место, ибо заведение работает по принципу «до последнего клиента».
— Так, хватит тебе уже, — Джен осадила русского. — Уже и так почти лыка не вяжешь.
— Неправ-авда, — заплетающимся языком проговорил Руслан, — я... тр-рвезвей всех в-вас...
— А теперь, мальчики, скажите-ка мне, — медленно повернулась к Локхарту и Гейнзелю Джен, — кто наливал этому трезвеннику сверх нормы?
Оба парня сделали вид, что изучают интерьер помещения. Никто не хотел брать грех на душу и признаваться, что они оба отличились. Алекс действовал по принципу «за день рождения», немец же подливал без принципа, просто так. Стоило Джен отвернуться, и они делали свое черное дело. В результате русский уже еле держался на стуле.
— Так-так, мальчики. Похоже, сегодня вам обоим достанется. Потому что домой его поволочете вы, — плотоядно улыбаясь, сказала девушка.
А вот это уже было плохо. За явившегося в таком состоянии домой Руслана достанется не только ему, но и «соучастникам». И их не пожалеют, даже немцу достанется. Потому что русский был отпущен с одним условием: не больше двух рюмок водки. И Джен пообещала следить. Но раз задание провалено, значит, достанется тем, кто спаивал бравого солдата. Который уже, кстати говоря, в лучших новогодних традициях двадцатого века спал лицом в салате, правда, не в оливье, а в обычном.
— Все, я думаю, что пора закругляться. Вам уже хватит, еще его домой тащить, — сказала Джен. — На вашем месте я бы прогулялась с ним. Может, хоть немного протрезвеет, и вам повезет.
Тяжело вздохнув, оба провинившихся подхватили под руки пьяного сослуживца и поволокли того к выходу. Джен шла следом и несла подарки именинника, которые были достаточно скромны: Руслан и Гейнзель решили сделать общий подарок и скинулись на достаточно дорогой по меркам солдат Альянса облегчающий модуль для дробовика, Рассел — деньги, а Джен — его любимый виски. Хотя любые подарки от них были бы для Локхарта лучшими в мире. 
Выйдя на улицу, Алекс вдохнул свежий ночной воздух и взглянул на звезды. Этот вид всегда завораживал молодого парня: чистое ночное небо со сверкающими звездами, простирающимися на огромное расстояние. Но невообразимое, возвышенное зрелище было прервано низменными животными звуками: Руслана вырвало. 
— Господи, довольны? Держите его, — скорчив гримасу, проговорила Джен. — Дайте ему проблеваться. О, Господи.
Русского нехило выворачивало прямо на дорогу; два проходящих мимо в такой поздний час человека поспешили отпрянуть от «сюрприза» и обойти на километровом расстоянии. Гейнзель беспомощно смотрел на «забулдыгу», а Локхарт стремился подавить смех. Все-таки, в нем до сих пор царили отголоски детства. Вот и сейчас он не мог смотреть на извергающего рвоту русского без смеха, в то время как Гейнзель тихо матерился на родном немецком, а Джен пыталась помочь немцу поддержать Руслана.
Когда тот остановился, оба солдата подняли его и понесли дальше. 
— Вы мне только одно скажите? Стоило ли это того, чтобы на вас накричали?
— Вопрос довольно риторический, — протянул Локхарт. — Думаю, стоило, пускай и у Руслана будет на дворе праздник.
— Что ж, желаю удачи, — со смехом произнесла Джен и села в свой аэрокар, стоявший неподалеку от кафе. Заведя двигатели, она потихоньку подняла машину в воздух и начала набирать высоту. Локхарт неотрывно смотрел ей вслед. 
— Бросал бы ты это дело, мой друг, — проследив направление его взгляда, сказал немец. — Френдзона стара как мир, и ты стал ее жертвой. Лучше прекрати думать о ней и найди себе нормальную девчонку.
— Не могу я, Клаус, не могу, — покачал головой Алекс. — Ты думаешь, я не пытался? Не пытался забыть ее взгляд, ее смех, ее улыбку? Все нипочем, не могу я на других смотреть, просто не могу. 
— Так поговори с ней, — словно толкуя прописную истину, сказал Гейнзель. — Сегодня твой день рождения, как-никак. Мечты сбываются. Только для начала помоги доставить балласт до дома.
— Хорошо, — со смешком сказал Локхарт, и они вместе подхватили русского поудобнее и вызвали такси.


— Стой, Локхарт, стой, говорю тебе! Ну, сейчас ты получишь!
— Алена, извини, мне пора! Увидимся! — Алекс выскочил из двери словно ошпаренный и поскакал сайгаком вниз по лестнице, перескакивая через три ступеньки. Вслед ему донеслись ругательства на русском, на что Локхарт лишь хмыкнул и продолжил мчаться, не останавливаясь ни на секунду. Гейнзель пожертвовал собой в честь дня рождения и пал жертвой разъяренной русской девушки, в то время как Алекс пулей несся к выходу. Уже брезжил легкий рассвет, немцу достанется еще и за столь долгую алко-вечеринку. Ну а Локхарт, улыбающийся до ушей и идущий навстречу солнцу, наслаждался утром. Однако сбыться его мечтам о мягкой кровати было не суждено.
Вокруг не было ни души. Подняв глаза к небу, Алекс увидел лишь небольшую странную вспышку. Поначалу Локхарт списал ее на блик. Лучше бы он этого не делал. В следующую секунду он осознал, что это такое. Не задумываясь ни секунды, солдат инстинктивно рванул в укрытие, коим оказался аэрокар. Но ракета пронеслась над домами, а затем раздался оглушительный взрыв, сотрясший землю. Ничего не понимающий Алекс выглянул и увидел картину, заставившую его похолодеть: множественные росчерки ракет приближались к поверхности планеты
Спрятавшись за аэрокаром, солдат начал лихорадочно тыкать в свой инструметрон и пытаться вызвать непосредственное начальство.
— Капитан Дэниелс! Капитан Дэниелс! — в ответ раздавалось лишь шипение. Не исключено, что Дэниелс сейчас спал вместе с какой-нибудь очередной пассией — вроде старый чертяка, а все молодился. И ведь девчонки велись. — Твою мать! Что же происходит?
Ответ на свой вопрос он получил буквально через полсекунды — на инструметрон поступило следующее голосовое сообщение:
— Внимание гражданам и гостям города Ньюпорт колонии Элизиум! Вводится комендантский режим в связи с чрезвычайной ситуацией. Всем отрядам гражданской обороны явиться на пункты сбора. Информация о происходящем будет предоставлена позднее.
— Да что за хрень? — только и мог вымолвить Локхарт. Однако парень не собирался оставаться на месте. Быстро развернувшись, он помчался обратно к дому, где проживала чета Бойко. Чуть не снеся входную дверь, солдат Альянса не стал дожидаться лифта и попросту помчался вверх по ступенькам, перескакивая через одну, точно так же, как спускался несколько минут назад.
Наконец перед ним показалась заветная цель. Словно это не сенсорный звонок, а самый что ни на есть осязаемый, Алекс двинул по нему рукой. Но надобности в ответе не было — дверь отъехала сама по себе, а снаружи показался взволнованный Гейнзель.
— Ал, ты слышал? Что творится?
— Почем мне знать-то? Ты пытался вызвать Дэниелса?
— Пытался, — раздраженно ответил немец, — да вот только эта глухая тетеря не слышит ничего. Даже я просыпаюсь от писка этой гадкой штуки, а ему хоть бы хны.
Алекс прошел мимо хмурого Гейнзеля в квартиру.
— Где Руслан и Алена?
Немец махнул рукой в сторону спальни:
— Русский вырубился, жена ему тазик понесла. Так, на случай экстренных ситуаций у нас есть все указания. — Гейнзель почесал бороду. — Вопрос: какой характер экстренной ситуации мы имеем сейчас?
В тот момент немца словно Господь услышал и решил даровать ему ответ:
— Вниманию экипажа фрегата «Бостон»! Элизиум атакован, повторяю, Элизиум атакован! — зазвучало их инструметронов солдат автоматическое сообщение, не нуждавшееся в желании хозяина предмета слушать. — Немедленно явиться к зданию космопорта!
— Дела... — протянул немец. Локхарт до сих пор не мог переварить информацию. Элизиум атакован! Да как такое могло произойти? Каким образом это вообще могло случиться, это просто невозможно!
— Так... Алена! Подойди сюда! — зычно гаркнул немец.
Когда девушка вышла из комнаты, Гейнзель сказал:
— Значит так... Сидишь дома и никуда не дергаешься. К окнам не подходишь. Его ствол дома? — девушка испуганно кивнула. — Отлично. Стрелять умеешь?
— Да нет, конечно, — девушка была близка к истерике.
— Не суть. Берешь его. Если сюда войдет кто-то посторонний — прицеливаешься и жмешь на спуск. Ты поняла меня?
Алена испуганно закивала.
— Как только эта спящая красавица очнется, гони его пинками в космопорт. Будем надеяться, что он все же уцелел.
Оба солдата, кинув по прощальному взгляду на жену их друга, выбежали из квартиры.
— Твоя-то пушка при тебе? — пыхтя из-за скоростного забега по лестнице, спросил Гейнзель. 
— Ты надо мной издеваешься? У меня вчера был долбанный день рождения, на кой хрен я бы потащил с собой в увал ствол?
— Ну я же потащил, — ухмыльнувшись, немец сунул руку за пазуху и достал ХК РЕ-017 — один из трех пистолетов, доступных для десанта. Передернув на ходу затвор, Гейнзель первым вылетел на улицу, при этом чуть не снеся автоматические двери, которые недостаточно быстро открывались.
— Знаешь, почему я не удивлен? — саркастично сказал вылетевший следом Локхарт. — Потому что ты отмороженный.
— И, тем не менее ты рад, что у нас есть хоть что-то, — сказал Гейнзель.
Алекс пожал плечами:
— Отрицать не буду. Ладно, бежим.
В воздухе уже носились истребители, как союзные, так и вражеские. Битва за Элизиум началась.
— Лок, глянь. Походу, это пиратские суда. Ни опознавательных знаков, ни эмблем. Но сами истребители не первой свежести, не раз бывали в эксплуатации.
— Если это пираты, то тогда дам руку на отсечение, что подавляющая составляющая всего их контингента — батарианцы. Все-таки решили, сволочи, Предел у нас отобрать...
Договорить десантник не успел. Над головами на огромной скорости пронеслись одноместники. Истребитель Альянса пытался стряхнуть пиратское суденышко со своего хвоста, но безуспешно. Пират выпустил по военному две ракеты, но технологическая начинка была далека от совершенства, а посему простейшие ловушки спасли альянсовца от смерти. Вот только обычно ракеты не исчезают. Где-то они взрываются, что логично. Да вот только от этой логики Локхарту через минуту после взрыва не становилось легче.
— Твари!... Клаус, стой!. Мы... мы им уже ничем не поможем! 
Алекс попытался остановить немца, что есть сил порывавшегося побежать назад. По иронии судьбы пиратский заряд из-за тепловых ловушек ушел вниз и влетел точно в пятый этаж дома, где две минуты назад они стояли в квартире своего друга. Друга, который просто не мог выжить во взрыве, уничтожившем весь этаж дома и повредившем четвертый и шестой.
— Черт! Пусти, Лок! Отвали от меня!
— Куда ты собрался...
Крик десантника прервал жуткий скрежет. Неясно, почему, но дом вдруг резко осел и начал валиться на сторону с таким громким звуком, что у Алекса попросту заложило уши. Верхняя часть попросту перестала существовать, от нее остались лишь обломки.
Оба десантника инстинктивно осели на землю, но больше ничего не произошло. Провидение лишь подтвердило, что их друзьям не суждено было выжить.
— Как ты думаешь, Ал, у них был шанс? — тихим голосом спросил Гейнзель.
— Я не знаю, — Локхарт понурил голову. — Падлы! Ничего, никто не может убивать наших друзей и оставаться безнаказанным!
— Лично вытащу душу из урода, который пустил ракету. И из труса, который додумался вести хвост на такую малую высоту и пытаться сбросить ловушками.
Локхарт же незаметно утер слезы, а затем поднялся с земли:
— Идем. Нас ждет работа.


До космопорта осталось минут десять интенсивного бега. Десантниками просто чрезвычайно «повезло»: все аэро-такси покинули район до атаки, а собственного у них не было. Вот и пришлось десятиминутный путь преодолевать за сорок. Что удивительно, но в этой части города хаоса не было — жители оставались в своих жилищах, на улицах мимо пробегали совсем немногие: либо те, кто являлся гостем города и забрел по незнанию не туда, либо те, кто уже потерял свое жилище. В любом случае, через пару километров после отправной точки десантники увидели первые отряды гражданской обороны. Вооружение у них было не супер, но и не аховое, с таким вполне можно постараться дать отпор. Большинство из них вряд ли умели больше, чем целиться и жать на спуск. С другой стороны, этого более чем достаточно для того, чтобы притормозить нападение. Но не выиграть.
— Надо бы узнать, сколько кораблей направляется сюда. Этот город, — стараясь не сбивать дыхание, говорил на бегу Гейнзель, — один из основных подступов к Иллирии. Расстояние, можно сказать, всего ничего. Со стратегической точки зрения Ньюпорт выгоден им. Помимо двухсот тысяч заложников им на руку играет и географическое положение...
— Потому что они могут установить здесь дальнобойные пушки и сдерживать наши десантные челноки, которые несомненно первым делом полетят к столице. Гейнз, я тоже об этом думал, — пропыхтел Локхарт, — и все больше я склоняюсь к выводу, что они единственное, до чего они могли додуматься — захватить города вокруг Иллирии только для того, чтобы в столицу не прибыла подмога. Хотя какая тут подмога, возможно, ты и прав. Ведь основной гарнизон этой области находится...
— Как раз в Иллирии, — перебил немец. — Вот хоть убей, но не пойму: военный гарнизон находится в столице, основной космопорт планеты там же. Ну, понятно, сюда гражданские суда сажать в случае особой спешки, но ведь мы могли и подождать. И сесть в Иллирии. 
— О, я вижу, не любишь ты ничего о географии планет читать, — горько усмехнулся Алекс. — Ньюпортский космопорт предназначен для персон особой важности, а любые другие суда ожидают прилета в основной порт Элизиума, как им и положено. В нашем же случае мы должны поблагодарить нашего олуха-пилота, который после рейда прозевал поломку форсунки. Посему, — Локхарт закашлялся, — нам позволили сесть сюда. Хм...
— Ты чего?
Локхарт приостановился и перешел на шаг.
— До Иллирии сто с лишним километров. Большинство наверняка рвануло туда кутить. Вопрос: высадились ли пираты там быстрее, чем здесь, и сколько наших вернулось обратно?
Гейнзель ничего не сказал, лишь сплюнул на землю и крикнул: «Бежим!»
Через секунду Локхарт понял, почему. И в который раз проклял свой язык — к поверхности планеты стремительно приближались десантные челноки. И что самое печальное, сбить их было нечем — в черте Ньюпорта орудие класса «земля-космос» было лишь в космопорте, перед которым и упали за горящий аэрокар десантники с фрегата «Бостон». И это самое орудие сейчас дымилось, что свидетельствовало о невозможности его эксплуатации. Ну а если началось глобальное десантирование, то орудия Иллирии наверняка были заняты гостями столицы. Так что пиратам ничего не стоило безопасно приземлиться в Ньюпорте. 
Мимо пролетел челнок батарианской конструкции, шлюз был открыт, и на бойцов с явной ненавистью уставились несколько батарианцев без шлемов с кинетическими щитами класса «Циклон» — ставились лишь на тяжелую броню, предполагая переквалификацию крепкого батарианского бойца в ходячий танк. По остову аэрокара тут же зацокали пули, но пока десантникам везло во всех смыслах этого слова — пули их не достали, и быстро десантироваться батарианцы не смогли из-за высокой скорости полета. Что, впрочем, не помешало им высадиться и отрезать путь к космопорту.
— Дело плохо, — пробормотал Гейнзель, на секунду выглянув из-за укрытия и сразу же спрятавшись обратно. Локхарт знал своего друга не первый день, и если он говорил, что дело плохо, да еще и с таким выражением лица, то ситуация действительно складывалась просто никудышная. — Их там около десятка, четверка с «Циклонами», плюс пулеметчик и, кажется, даже кроган.
— Мать твою... — от безысходности сполз Алекс. В нем сейчас бушевало несколько чувств: ярость, страх и вина. Первое разъедало его изнутри вследствие гибели друга, второе от приближающейся смерти, ну а третье... Опять же, из-за гибели друга. Который определенно умер по вине Локхарта, ведь не напои он его сначала вусмерть и не оставь потом дома, глядишь, сейчас бы он был жив... 
— Локи, едрить налево! Ты чего это чудишь?
Крик Гейнзеля вернул Алекса к реальности. Оказывается, он почти что прислонился к горящему остову, за которым они прятались. Еще бы немного, и получился бы живой бегающий шашлык, хотя пираты бы не оценили и нашпиговали пулями. 
До уха Локхарта донесся грубый рык:
— Крул, заходи слева! Салки, направо! Дожимайте их! 
Гейнзель тоже это услышал, так как сразу высунулся и сделал несколько выстрелов на голос. Этого было мало, чтобы попасть в кого-нибудь, но это хотя бы замедляло продвижение неприятеля.
— Все, братишка, отбегались мы, — пропыхтел немец.
— Если схватят, наверняка перед смертью попытают, чтобы что-то выяснить.
— Ага, конечно, — саркастично сказал Гейнзель, — так я им целым и дался.
Тут произошло нечто в лучших традициях голо-фильмов жанра экшен: в самый последний момент, когда нападающие были буквально в двадцати метрах от укрытия десантников, по врагу открыли огонь со стороны космопорта. Помощью это вряд ли можно назвать — ближайший терминал прилета, которых, собственно, было всего два на территории порта, находился на другой стороне реки, отделявшей находившихся на набережной десантников от заветной цели.
— Кто их стрелять учил? Да и кто это, на наших не похоже!
— Конечно, это не наши! Слышишь звук выстрелов? — крикнул Локхарт.
Гейнзель пару раз вслепую пальнул, стараясь не допустить перегрева — РЕ-017 имел тенденцию к быстрому перегреванию и слишком долгому охлаждению. На этот случай солдаты имели с собой два крио-блока, которые шли на замену вышедшему из строя. Да и патронов хоть и была неимоверная для пистолета туча, но их можно было совершенно незаметно для себя расстрелять впустую.
— Естественно, слышу! Вот только разобрать не могу ни хрена, да и немного некогда, знаешь ли!
Локхарт быстро выглянул, анализируя ситуацию, и тут же спрятался обратно.
— Так... Одного все-таки смогли убить. Стреляет наверняка служба безопасности космопорта. А вот то, что они стреляют так плохо, по-настоящему странно: ввиду постоянной циркуляции лиц особой важности охрана тут должна быть на высоте. Хотя, может набрали шкафов для отвода глаз, которые нормально и стрелять-то не умеют.
Сзади от десантников вдруг послышались шаги, на что мгновенно среагировал Гейнзель: развернувшись, он тут же начал выискать стволом пистолета предполагаемую цель. Однако в этом не было нужды; то была подмога. Отряд гражданской обороны в количестве десяти-двенадцати человек. Стреляли они не сказать, что из рук вон плохо, но мастерством солдат Альянса все равно не обладали. Хорошо хоть не действовали безрассудно — вовсю пользовались даже самыми маленькими укрытиями, старались не лезть под пули и не тратили патроны попусту.
К десантникам подскочил человек в броне Альянса — единственный, обладающий физической защитой, кроме самых простых генераторов кинетических щитов у ГО. Гейнзель и Локхарт даже этим похвастать не могли.
— Приветствую! Мастер-сержант Рэй Хатчинссон! Гражданские?
— Глупый вопрос, мужик, — саркастично ответил Локхарт. — На нас футболки Альянса, если что уж.
— В такой ситуации мне не до вашей одежды. Звание?

Гейнзель обернулся, не забыв выстрелить пару раз:
— Рядовой Гейнзель, десантная команда фрегата «Бостон»!
Хатчинссон повернул голову к Локу.
— Рядовой первого класса Александр Локхарт, десантная команда фрегата «Бостон», — немного вяло отрапортовал солдат.
Хатчинссон обернулся на своих людей, окидывая их быстрым взглядом, а потом снова повернулся к десантникам, убрав затемнение со шлема. Локхарт и Гейнзель смогли увидеть лицо с ярко выраженными скандинавскими чертами, голубые глаза и седеющие усы, хотя на вид сержанту не дашь и тридцати. Хотя, благодаря современной медицине и достижениям в генетике человек и в добрый полтинник при соблюдении правильной диеты и без злоупотребления алкоголем будет выглядеть, словно ему всего лишь за тридцать. Посему настоящий возраст Хатчинссона определить было довольно сложно.
— Значит так, этих мы быстро додавим, но проблема заключается в следующем: в космопорте Ньюпорта сегодня совершил посадку грузовой корабль, следовавший прямым рейсом с Земли...
— И в чем проблема? — резко прервал его Алекс. Немец тем временем также прислушивался к разговору, но все равно не отвлекался от схватки. Которая затянулась по нескольким причинам — пираты после потери двух членов отряда смогли окопаться. Из здания космопорта били из винтовок, потому прицельность страдала. Была бы снайперская — глядишь, что-нибудь, да изменилось бы. А подошедшие подкрепления сами не могли высунуться, рискуя нарваться на пулю. Связать же пиратов концентрированным огнем и дать время обойти их с тыла — на это не хватало выучки. В теории все всегда просто, но на практике... 
— А в том, — продолжил сержант, — что груз — огромная партия оружия «Хайн-Кедара», брони «Розенкова» и прочих и около пяти М-35. Если пираты это получат, то от нас не оставят и мокрого места. И спасать будет уже некого.
— Погодите, — прервал сержанта Лок, — нападающие знают что-то о грузе?
Хатчинссон выглянул, сделал пару выстрелов и тут же присел:
— Наверняка сказать нельзя. Лучше перестраховаться. Ладно, теперь пора выкуривать этих сволочей!
Подав соседу простейший сигнал «Прикрой», Хатчинссон выбежал из-за аэрокара и тут же перекатом ушел за угол небольшого здания, коих на этой самой набережной было достаточно. Несколько бойцов ГО тоже начали сближение, но один тут же упал, корчась от боли. Тем не менее, тот факт, что противник пошел в атаку, не слишком воодушевил пиратов.
— Салки, Крул, Гарлок — всем отходить! — прогремел голос командира пиратского отряда. Два батарианца и кроган начали постепенное отступление, в то время как двое других вместе с главным вынесле дверь цветочного магазина, оформленного в стиле середины двадцать первого века. Лок перебежал в новое укрытие, стремясь подобраться поближе к врагам, пользуясь отступлением. Однако когда он выглянул, выискивая цели, то увидел метрах в десяти-двенадцати батарианскую голову, смотрящие прямо на него глаза и дуло «Защитника». Всего за долю секунды Локи успел помолиться, чтобы батар был косым, попрощаться на всякий случай с жизнью и послать всю Гегемонию по матери. Наверное, батарианец приготовился выстрелить, но ему помешал Гейнзель, начавший стрелять неприцельно, стараясь лишь заставить того отступить. И ему это удалось: батар обнажил свои зубы в злобном оскале и рванул за остальными, скрывшись в магазине. 
— Ал, мать твою, ты что же вытворяешь? — крикнул Генйзель. — Жить надоело, что ли?
— Я... Не знаю, что-то переклинило. 
Подошедший немец от злости чуть ли не паром дышал.
— Прекрати вести себя как идиот, я не хочу потерять еще одного друга!
— Спокойно, такого больше не повторится!
Гейнзель еще раз зло посмотрел на Локхарта, но дышать часто прекратил.
— Хорошо. Каков следующий шаг?
Алекс лишь исподлобья взглянул на него.
— В жопу приказы. Нужно найти Рассела и Джен. Я не оставлю их тут.
— Это не голофильм, дружок. Мы с тобой против семерых-то не выстояли, убили лишь одного, а если на нас семь десятков попрет? К тому же, не забывай, что ты сейчас хочешь против приказа пойти. А вдруг пираты захватят корабль со стволами? Нам всем несладко придется.
— Мне все равно, — промолвил в ответ Алекс. — Я их там не оставлю.
— Эй, парни! — раздался сзади оклик Хатчинссона. — Если вы намылились к центру города, не мне вас останавливать. Но судя по докладам, именно там и идет сейчас самый жаркий бой. Рота наших против полутора сотен пиратских голов. Скоро там высадят десант, если получится, но все равно я бы туда не совался — нечаянно свои же могут убить.
Лок сжал кулак.
— Это неважно. Мы должны кое-кого найти.
— Дело ваше. Удачи, парни!
Хатчинссон вместе с бойцами легким бегом направились к зданию космопорта. Алекс посмотрел им вслед; исполнять приказы было его работой. Но черта с два это помешает ему найти друзей. Лучше вылететь из ВКС, чем потом всю жизнь терзать себя мыслью, что променял жизни дорогих ему людей ради карьеры.


— Лок, ты слышишь?
— Слышу, — проскрежетал зубами Алекс. После получаса стабильного бега он слегка задыхался, но все равно был готов преодолеть километры и километры, чтобы спасти своих друзей. Однако теперь на его пути, как и предупреждал сержант ВКС, стояли пираты с одной стороны и бойцы Альянса — с другой. Вся стычка происходила на площади и в прилегающем квартале. Повсюду тела убитых — люди в форме Альянса лежали вперемешку с пиратами и наемниками. Похоже, это была первая волна нападения, вторая же сейчас огрызалась на тщетные попытки защитников планеты прорваться к союзным силам в восьми кварталах отсюда. И им совершенно не везло.
У лежащего недалеко солдата Локхарт взял винтовку «Лансер» — стандартное оружие почти всех пехотинцев ВКС. Вторую такую же он кинул Гейнзелю. Тот поймал ее на лету и сразу же проверил боезапас.
— Слушай, дружище, я, конечно, готов за тобой идти, но это уже похоже на самоубийство. Чувства к Джен сносят тебе голову. Подумай, готов ли ты погибнуть из-за шанса, что они живы? Вернее, они наверняка живы, а вот ты можешь отдать свою только потому, что не можешь сдержаться.
— Хочешь — оставайся, — резко оборвал друга Локхарт.
Немец лишь покачал головой:
— Куда же я тебя, идиота, отпущу? 
Слегка пригнувшись, они двинулись на звуки выстрелов. Самое прискорбное, что мимо схватки пройти ну никак не получалось — крюк получился бы довольно приличным, а путь в соседнем квартале перегородили обломки рухнувшего дома. 
Обойдя высотку, два десантника увидели спины сидящих за бруствером пиратов. Судя по комплекции, то были батарианцы. Гейнзель кивнул Локхарту, и через секунду они несколькими очередями расстреляли противников. Подбежав к бывшему вражескому укрытию, солдаты оглядели поле боя. Ситуация складывалась из рук вон плохая: если не уничтожить нескольких противников, которые простреливали нужный «коридор», то их убьют; если же открыть огонь, наверняка у товарищей убитых сработают датчики сокращения бойцовского состава — пираты очень часто использовали подобные девайсы. В нужный момент, как только датчик жизнедеятельности отказывал, на инструметрон всех членов группы поступал пищащий звуковой сигнал. Такое точно не пропустишь.
— На счет три... — прошептал Лок. — Раз. Два. Три!
Друзья разом открыли огонь. Однако, к сожалению для бойцов, батарианцы и два человека оказались более смышлеными. Как только трое их товарищей свалились с простреленными спинами, остальные развернулись и начали палить по десантниками. Алекс еле успел нырнуть, когда по укрытию застучали пули.
— Черт! Гейнз, как нам пройти? Гейнз? — ответа не последовало. Резко обернувшись направо, Локхарт побеле от ужаса: его лучший друг истекал кровью от нескольких сквозных ран в груди, издавая при этом жуткие булькающие звуки, пытаясь что-то сказать. Как только Алекс подскочил к нему, Гейнзель лишь пробормотал:
— Родители...
— Держись, братишка, не смей отключаться, слышишь? Не смей бросать меня! Не смей...
Немец уже не слушал его. Он вообще никого не слушал. И не мог услышать.
— Аааа! — заорал Локхарт, поднимая ствол винтовки и начиная стрелять по пиратам. Не успев сделать и десятка выстрелов, он почувствовал жгучую боль в плече и выронил винтовку, свалившись за укрытие. Слева от него показался ствол винтовки — кто-то из наемников уже заходил. Локхарта же это не особо заботило — его нутро уже наполнялось гневом. И даже тот факт, что там мог находиться батарианский десантник, пусть и бывший, его не останавливало. Ведь обычно подготовка десантника батарианских ВКС равнялась уровню бойцов из «Дельты» и «SAS», на протяжении почти двух веков остававшихся лучшими спецподразделениями человечества. 
Выбив винтовку из рук противника, в следующее мгновение Лок уже летел на землю от ответного удара. Батарианец выхватил нож и сразу же попытался воспользоваться им по прямому назначению. Локхарт успел перекатиться и сразу же подняться, намереваясь максимально сблизиться с батаром. Несмотря на срыв крыши, Алекс понимал, чем может закончиться излишнее геройство — «друзья» батарианца могли и сквозь товарища стрельнуть и попытаться убить врага. 
Локхарт наседал на батарианца, но исход схватки был предрешен — удары десантника с легкостью парировались, ответные же тычки были настолько сильны, что альянсовец еле мог устоять на ногах.
Краем уха Лок услышал голос, почти что неразличимый среди канонады выстрелов:
— Крул, отойди от него! Мы разберемся!
Батарианец, тот самый, что чуть было не убил десантника у космопорта, резко оскалился, рыкнул и вдарил по простреленному плечу альянсовца.
«Ну давай, с...» — додумать Лок не успел, так как в следующий момент уже летел на землю вместе с противником. Метрах в двадцати разорвалась одна из бомб, уничтожив нескольких пиратов и отшвырнув еще с десяток. Судя по всему, в бой вступили М-93 «Гелиос» — один из новейших планетарных истребителей. Всего четыре подразделения были укомплектованы этими аппаратами; первое базировалось в местечке Йоханесстаун на Элизиуме, второе в Скотте на Терра-Нове, а оставшиеся в Орегоне и в Жуковском на Земле. Похоже сейчас то были ослушавшиеся приказа бойцы, стремившиеся помочь сотоварищам, ибо огонь в гражданском квартале непосредственно вблизи от дружественных позиций был почти что самоубийством. Хотя, кто его знает. Алексу было уже не до того, он лежал на земле, ощущая дикую боль в спине и барабанную дробь в голове. Уже теряя сознание, Локхарт увидел спину бегущего батарианца, который отступал, даже не обращая внимания на альянсовца. Десантник попытался приподняться, но лишь рухнул обратно и потерял сознание.


Он не чувствовал ничего. Пустота. Не вакуум снаружи, но безразличие внутри. Ни горечи, ни обиды, ни досады. Просто факт — он не смог. Он не спас своих друзей, лишь сгубил остальных. Гейнзель. Руслан. Рассел. Джен. Никого не осталось.
В данный момент Лок просматривал списки погибших в результате самого громкого пиратского нападения последних лет. Он уже трижды нашел имена своих друзей, но все равно снова и снова листал данные на датападе, совершенно не понимая, почему продолжает это делать. Вот. Снова: Клаус Гейнзель — убит в бою. Руслан Бойко — погиб. Рассел Эймс — погиб, взорвался в аэрокаре... Вместе с ней. Последнее имя, так тяжело дававшееся ему к прочтению... Дженнифер Хьюстон. Ее больше нет. И это факт.
Локхарт поднялся со своей койки, взглянул в зеркало и, исказившись гримасой невероятной злобы, пришедшей из ниоткуда, швырнул датапад в стекло., которое сразу же и разбилось.
Сейчас он ничего не знал. Не знал, что всего через три года из-за совокупности причин, основой которых стал Скиллианский блиц, он покинет ряды ВКС Альянса и подастся в наемники. Не знал, что через десять лет его забросит на самые задворки Галактики, где он столкнется с неведомыми доселе силами.
Не знал он, что отец предпочтет с ним еще два года не разговаривать после его ухода из Альянса. Не знал, что его средний брат сядет в тюрьму за пьяную драку и убийство двух людей.
Не знал Лок и того, что батарианец, с которым он столкнулся, будет состоять в «Синих Светилах», с которыми сам Алекс не раз поработает. Не знал, что человек, благодаря которому удержалась оборона Иллирии, и, соответственно, и всего Элизиума, Джон Шепард, станет величайшим героем Галактики и спасет этот мир.
Ничего этого Лок не знал. Но в одном он был уверен точно: его новенькие жетоны, на которых вместе с именем красовалось и прозвище, будут всегда при нем. И новое слово, появившееся там, будет олицетворять его дальнейшее жизненное кредо. «Стоун».
«Камень».

Особая благодарность выражается ARM'у за создание сюжета «На краю Галактики» и Scavenger'у за предоставление его бесподобного Грундана Крула.