Мы теперь в Discord
На голубом небе ни облака. Звезда горит ярко и кажется, сейчас ровно полдень. Но совсем не жарко. Ветер смело гуляет среди развалин, среди обломков когда-то величественных зданий. Его свист и пение птиц — вот что можно услышать изредка.
Стены почернели, на земле полно всякой грязи. То, что раньше было посудой, мебелью, одеждой — всё превратилось в бесформенную чёрную кучку. Где-то обрывки кабеля, на полу валяется потрескавшаяся рама. Сама картина изрядно испортилась, ибо краски не сохранились, но холсту повезло.
Запах гари вот-вот выветрится окончательно, и уже не скажешь, что война было совсем недавно. Что тут бомбили, что тут стреляли... Но засохшие лужи крови и валяющиеся на улицах тела свидетельствовали именно об этом.
— Эта планета не знала войны, наверное, грёбанных две тысячи лет, Август. До сегодняшнего дня.
— Тебе-то какая разница?
В ответ человек лишь хмыкнул. Джимми потрепал свои короткие белые волосы. Быть блондином ему нравилось более всего. Ему ещё сестра говорила, что светлые волосы и голубые глаза — это то, что способно вскружить голову любой девушке. Так что пускай, что крашенные. Зато эффект соответствующий.
Турианец в знаменитой серебристой броне родной Иерархии зашагал быстрее. Высокий, в отличие от своего компаньона, рослый, широкоплечий. Его широкий шаг позволил легко обогнать своего товарища и дойти до перекрёстка. Вот только то, что турианец увидел, его не очень обрадовало.
На самой длинной улице базы было столько трупов, что казалось, здесь была настоящая мясорубка. Никто никого не жалел. Все только и делали, что палили, взрывали, кричали, матюкались и с яростными воплями кидались друг на друга. Каждый, кто воевал — он уже без ума. И не потому, что воевавшие члены какой-то секты. Просто каждой из сторон терять было нечего. Порой Августу казалось, что и он во время какой-нибудь операции обязательно свихнётся и всё. Прощай рассудок и, следовательно, сама жизнь.
— Дааа, хорошо, что штаб нас сюда не забросил. Вряд ли бы мы с тобой тут выжили, Джимми. Ни души вокруг. Все подохли. Одно мясо, — недовольно пробурчал турианец.
— Это точно. Тут произошёл самый разгар битвы. А в Альянсе рассчитывали на внезапность...
— Мне порой кажется, что лучше сразиться со Жнецом, чем с этими долбанутыми «церберовцами». Просто ненормальные. Вон, смотри на ту фантомку. Троих заколола мечом, прежде чем сдохнуть.
Турианец с красной кожей и синими татуировками на лице оказался прав. Фантом неведомым образом смогла убить троих. Подойдя к телу женщины, Август протянул руку, чтобы снять маску с, пожалуй, лучшей боевой единицы «Цербера», но Джимми его остановил. Турианец посмотрел на товарища, словно спрашивая «что такого?», но после всё же передумал и одёрнул руку. Нет, не стоит. Один раз они посмотрели, и увиденного хватило на всю жизнь. Долгое время снились кошмары, а блондину и вовсе становилось плохо до дрожи. Даже крик Баньши не настолько страшен, как взгляд мёртвой фантомки...
— Кажется, пусто. Никого. И, как назло, связи нет, — хрипловатый голос Августа временно нарушил тишину.
Турианец приставил ладонь ко лбу, защищаясь от ослепляющих лучей звезды, и заметил небольшое здание с антенной, которое находилось внизу. Схватив снайперскую винтовку, он настроил прицел и смог разглядеть на двери жёлтый знак «Цербера». По количеству крови и убитых можно было понять — за это здание шла такая ожесточённая борьба, что внутрь, скорее всего, так никто и не пробрался. Стёкла выбиты, по крыше можно судить, что здание бомбили, но случилось чудо. Иначе чем объяснить, что дом на месте?
— Джимми, а там что, знаешь?
— Сейчас посмотрю...
Мужчина сразу полез в инструметрон, однако нужных данных так и не нашёл. Почесав затылок, человек пожал плечами и снова посмотрел на объект, который приметил его напарник. Предстояло пройти вниз по дороге, спуск растягивался на полкилометра.
— Как же я чертовски голоден, мой трёхпалый друг. Думаешь, там может быть еда?
— Дом почти что целый. Кто знает, может чего и откопаем.
Кивнув друг другу, бойцы отправились к цели.
— Почему ты такой высокий, Август? Я просто диву даюсь, как в такую махину попасть не могут.
— Завидуй молча, коротышка. Я не виноват, что тебе попали в задницу в прошлый раз, — представитель Иерархии улыбался. Впрочем, улыбку эту трудно было скрыть.
— Да пошёл ты. Я же тебе сказал тогда, будь рядом, а ты повёл себя как последняя скотина. Да на ваши турианские душонки нельзя положиться. Всё время норовите подставить.
— Уймись, приятель. Я знаю, что ты всё это говоришь только потому, что твой живот требует пищи.
Человек лишь махнул рукой. Что не скажи турианцу, он всё равно останется при своём мнении.
Хруст разбитого стекла, который давит армейский ботинок. Включённый фонарик разгоняет темноту маленькой комнаты. Вот можно разглядеть куклу без руки, а чуть дальше рамку с фотографией.
— Кто там на фотографии, ты видишь? Ааа, девушка в обнимку с женщиной. Кажется, мать и дочь? — турианец присмотрелся.
— Не важно. Тут всё валяется на полу и целого ничего не осталось. Да и обладатель этой замечательного дома тоже вряд ли остался жив.
— Или обладательница?
— Не важно, Август, это всё не важно. Просто ты наблюдаешь типичный интерьер войны.
— Перейдём к делу в таком случае. Из увиденного я могу сделать вывод — это не кухня.
— Согласен, на кухню не очень похоже, — с грустью заявил боец Альянса. — Я тогда в соседнюю комнату.
— Ты это, будь осторожнее. Причёску свою не испорть.
— Да иди ты на хрен, нянечка.
На этот раз Август засмеялся. Подкалывать напарника — это самое любимое дело. Хотя нет. Более всего он любит воевать. Это опьяняющее чувство, когда пуля попадает точно в лоб какой-нибудь твари, трудно описать. Эйфория и одновременно жажда. Ты словно вампир, о которых турианец узнал из баек приятеля, тебе хочется ещё и ещё, но не крови, а иного. Настоящий наркотик, отказаться от которого с каждым боем всё сложнее. Он не пробовал красный песок, но уверен, что это лучше знаменитого порошка. И копоть на лице, и кровь на руках. И аромат после бойни. Да, именно, не удивляйтесь. Аромат, не запах. Это раньше его тянуло убежать от таких мест, а теперь он привык.
Теперь даже втянулся.
— О дааа. Август, тащи мне медаль! — радостный вопль Джимми внезапно нарушил тишину.
— С какой стати? — пришлось напрячь голосовые связки, чтобы друг его услышал.
— Я нашёл еду! И тут, кажется, даже есть что-то для тебя.
Трапезу вряд ли можно было назвать царской, но всё же кое-то они нашли. Две бутылки воды, пара сэндвичей и даже палавенские фрукты. Сюрприз, ибо они находились в разрушенной базе «Цербера».
— Не ожидал, да?
— Джимми, зачем человеку турианская еда?
— Красивые фрукты. Я слышал, что они у вас полгода способны хранится. Может поэтому? Экзотика и всё такое...
— Странные вы, люди. Экзотику вам подавай.
Если турианец рассчитывал на ответ со стороны коротышки, то совершенно зря. Как только счастливый Джимми освободился от шлема, он сразу пихнул в рот сэндвич и, жуя, закрыл глаза. После ночного штурма вкус обычной еды казался божественным. Тщательно пережёвывает булку с котлетой, сыром и салатом. Такие моменты надо смаковать, наслаждаться ими и никак иначе.
— Ну ты и обжора, — и снова ирония Августа.
Можно присесть на стульчик и снять шлем. Потереть шею и расслабиться, а после вкусить плоды с палавенских лесов. Идиллия. Правда, раздавшийся едва слышимый звук откуда-то снизу разрушил эту самую идиллию.
— Слышал? Что это? — встревоженный турианец резко встал со стула, сжимая в руке пистолет.
— Ну, может, крыса?
— Я проверю. Кажется, где-то тут есть помещение под землёй.
— Ты только быстрее, а то я и твои фрукты съем. И не смотри на меня так, я знаю, что они вредны для моего организма.
На этот раз краснолицый серьёзен. Сейчас положение военное, а они совсем забыли про это. Нельзя расслабляться, хотя порой так хочется. Но он же профессионал. Он знает, что на войне отдыхающий долго не живёт.
Кажется, лестница вела в подвал. Дверь приоткрыта. Снова включил фонарик и медленно спускается вниз, оставляя след обуви на ступеньках. Доски слегка скрипят. Чем ниже — тем темнее. Когда нога коснулась пола, Август чуть пригнулся и посмотрел назад, но нет. Вроде тут никого. Никаких крыс.
Здесь многое уцелело. Лишь от удара ракет и от взрывов гранат разбилась посуда и немного потрескалось покрытие стен. А так шкафы на месте, на полках даже устояла пара статуэток. В правом углу находилась кушетка, но теперь вряд ли кто на ней поспит. Над кушеткой картина с изображением тех самых палавенских фруктов. Стало понятно, зачем они понадобились хозяину.
— Август, ты долго там?
— Я сейчас.
Видимо, ему всё это померещилось. Турианец готов уже было уйти, однако он заметил какое-то движение справа у комода. Август готов был поклясться, что ему не показалось. Согнув колени и приподняв дуло пистолета, он в любой момент был готов выстрелить. Шаг за шагом. Приближался к цели, но подходить близко к комоду он не стал. Наоборот, отходит чуть в сторону, но так, чтобы разглядеть объект.
— Я не знаю кто ты, но тебе лучше не двигаться и не делать резких движений.
Послышался слабый шорох и всхлип. Сделав ещё шаг в сторону турианец наконец-то смог увидеть скрывающегося незнакомца.
— Вот это да.
Нет, не незнакомец, как показалось на секунду, а незнакомка. Девушка от яркого света фонаря прикрывала глаза. Она уже привыкла к здешней темноте.
Первое что бросилось в глаза — запачканная голубая рубашка с символом «Цербера» на кармашке и её лицо. На бледной коже копоть, грязь и губы в засохшей крови. Несчастное черноволосое создание сжалось в комок и дрожало. Взгляд испуганный. Она плакала. Возможно, всю ночь пускала слёзы и не могла остановиться. И как тут не заплакать, когда вокруг бомбёжка и ты слышишь крики умирающих людей наверху?
Рядом с ней валялся пистолет. Убила кого-то? Август посмотрел по сторонам, но трупа рядом не заметил. Неужели ради неё шла битва у дверей?
— Эй, ты успокойся. Меня зовут Август, как ты могла ранее понять, — он говорил медленно, но уверенно. — Я здесь чтобы помочь. Давай свою руку. Ты главное успокойся, всё уже позади.
Она ничего не сказала, лишь отвела взгляд. Девушка не желала двинуться с места.
— Я тебя понимаю. Ты мне не доверяешь, так как я турианец. Но со мной твой сородич, добрый парень Джимми. Он точно не позволит мне сделать тебе что-то плохое. Пошли со мной, и мы тебя накормим. Ты только решай быстрее, иначе этот сукин сын всё сожрёт.
Девушка на этот раз посмотрела в глаза Августа, и тот был поражён. Взгляд незнакомки был настолько выразительным, что оказаться равнодушным было решительно невозможно. В нём столько отчаяния, боли и надежды. В нём горечь, пустота и в тоже время стремление понять, что же происходит вокруг. Хотя, быть может, ему всё это показалось?
Трёхпалая ладонь касается руки девушки. Вот она сжимает его запястья и поднимается с пола. Минимум одежды. Кроме рубашки на ней белые трусики. Видимо, штурм оказался неожиданным для девушки. Да, вряд ли кто из «Цербера» подозревал о запланированной атаке.
Нерешительно переступает через преграды. У Августа появилось желание просто поднять её на руки и отнести вверх, но побоялся этого сделать. Это могло отпугнуть найдёныша.
Опираясь на его плечо, она поднимается вслед за ним. Дыхание тихое, едва слышимое. Обернулся и вновь посмотрел на лицо девушки, но она не подняла взгляда. Вздохнув, турианец потёр мандибулы.
— Эй, ты живой там?
Голос Джимми словно вывел из оцепенения.
— Я иду.
Тряхнув головой, Август всё же продолжил подниматься вверх, помогая идущей за ним брюнетке, но перед последними ступеньками он пропустил её вперёд. Незнакомка не высказала удивления или чего иного. Она просто послушно поднялась. Устремив свет фонаря на её ноги, он заметил царапины. Пятки в крови. По стеклу бежала?
— Джимми, смотри, какой у меня есть сюрприз.
— О чём ты?
Человек пристально рассматривал бабочку, что неведомым образом оказалась здесь. Поворачиваться лицом к турианцу и его находке он не спешил. Бабочка большая, с необычными красно-белыми узорами на своих крыльях. Джимми уже хотел её схватить с подоконника, но друг отвлёк.
— Эй, ты можешь повернуться?
Развернувшись, человек увидел босую женщину в потрепанной рубашке и его довольный вид сразу пропал.
Сигареты всегда успокаивали Джимми. Но ещё они отбивали всяческое желание шутить или веселиться. Курил он, впрочем, редко, но сейчас момент особый. Глянул в сторону Августа, стоящего у окна и почему-то решившего смотреть на пейзаж битвы. Все трое молчали. И Джимми, и Август, и она.
— Рэйн Блэк. «Чёрный дождь», значит. Необычно, должен я сказать.
Стряхнув пепел, Джимми посмотрел внимательно на лицо девушки. Удивительные глаза. Такого взгляда он ещё ни у кого не встречал. Она боялась, и это было очевидно. Хваталась за пуговицы на рубашке, топталась на месте и не знала, куда себя деть. Но с места не двигалась. Молчит вот уже на протяжении десяти минут. Все попытки её разговорить ни к чему не привели. Есть отказалась, лишь стоит на месте и изредка да посмотрит на солдат. А как только поймёт, что её пристальный взгляд заметили, тут же спрячет лицо, закрывает глаза, либо просто отводит взгляд. Говорит словно: «я не хотела, я случайно».
Пришлось перерыть кучу мусора в доме, что бы узнать кто она. Диспетчер Цербера, обычная пешка в этой войне. На этой базе у неё был свой собственная маленькая квартирка. А что, ей много не надо было. Одна комната для работы, одна для того чтобы поспать. Не принимать же гостей. А также подвал, куда уж без него.
Именно она обеспечивала стабильную связь с главной базой «Цербера» и не только. Обычная пешка, вот только единственная кроме них, кто смог выжить.
— Ты не представляешь, Рэйн, что тут творилось ночью. Такой вакханалии я не мог себе представить даже в самом страшном ужастике. Вполне можно свихнуться.
— Прям как Боб, — в разговор встрял напарник солдата Альянса.
Джимми улыбнулся и покачал головой. Август не зря о нём вспомнил.
— Точно, Рэйн, ты слышала про безумца Боба?
И тут же заметил её заинтересованный, может даже наивный, но при этом спокойный взгляд. Сколько эмоций, сколько чувств она могла передать, просто смотря человеку в глаза.
— Был у меня такой отличный товарищ. Так вот, из-за атаки Жнецов он потерял всю родню и свой дом. У него ничего не осталось, однако Боб не падал духом. Он даже шутил, анекдоты рассказывал. Но в бою страшнее и безумнее этого человека просто не было. Однажды этот псих застрелил своих. Наше командование естественно это дело замяло, во всяком случае, пока идёт война, так как Боб обладал особым талантом. Он не умирал, понимаешь? Враг вокруг него пачками валился. Не убиваем, прям как Шепард. В какой-то момент я поверил, что мы победим в этой грёбанной войне. Но потом случилось то, что, наверное, должно было случиться.
Джимми замолк и снова втянул в себя дым сигареты. Удобнее расположился на красном диване и закрыл глаза. И вскоре девушка могла увидеть, как небольшие клубы дыма устремляются вверх, но ветер, прорвавшись через разбитое окно, развеял дым моментально.
— Я не знаю, что у него там творилось в голове, но рискну предположить, что там были все семь кругов ада, если ты понимаешь, о чём я. И никакие психотерапевты ему не помогли бы. Боб был отличным парнем, но жить без семьи невероятно сложно. Он был неудержим и лез напролом именно потому, что хотел умереть. Только жизнь такая штука, она любит издеваться, и каждый раз Боб каким-то невероятным образом выживал. В конце концов, он застрелился. В уборной. Бах — и всё, нет нашего славного Боба.
Снова гробовое молчание. Почесав переносицу, Джимми закинул ноги на то, что прежде было столиком. Облизнув губы, он посмотрел на потолок. Сверху дыра. Та самая, которую пробил снаряд. Голубое, чистое небо, но вокруг него серый потолок. Возникает странное ощущение, будто небо в ловушке.
— Знаешь, Рэйн, война — это самое страшное, что существует во Вселенной. Я могу тебе назвать сотни, тысячи причин, почему это так, но в действительности мне хватит и одной. Ещё совсем недавно я думал, что стану самым счастливым человеком в Галактике. У меня должна была родиться девочка. Ну, я вообще-то хотел мальчика, но и девочка совсем неплохо, правда? Представлял, как мы будем веселиться, как её мать будет рада мне. Я запланировал сделать этакий тур по нескольким планетам. Отдохнуть хорошенько. Но потом оказалось, что моя жена была как-то связана с «Цербером». И её беременную куда-то увезли. Пока я был на службе, прихвостни Призрака утащили мою жену. Я не знаю, зачем. Может потому, что она была большой умницей, ибо вела какую-то разработку имплантатов для компании, может потому, что она биотик, а может просто потому, что у неё муж — солдат Альянса. Раньше меня всё это дико волновало. Я был вне себя от ярости. Я искал их, а себе не мог найти место, но тут прилетели Жнецы и всё завертелось. Как найти жену? Тебя бросают из одной горячей точки в другую, постоянно уверяя, что её ищут. И вот сейчас, на сегодняшний день, я понимаю, что мне всё это уже... Без разницы. Я сдался? Да, наверное, так. Смирился. Я очень сомневаюсь, что она осталась жива, ибо такие вот зачистки, как эта, проводится не первый день. И если бы не поддержка сестры, я бы точно прикончил бы себя. Как Боб. Часто я ощущаю себя овощем, но жить надо хотя бы ради единственного родного человека. И надо уметь жить, надо уметь расслабиться.
На этот раз Рэйн неотрывно смотрела на Джимми и уже не стеснялась. Но на её лице словно и не было эмоции. Ни сострадания, ни равнодушия. Просто смотрела на валяющегося на диване человека. Она перестала дёргать пуговицы, перестала дрожать. Просто слушает и, кажется, что не дышит. Чуть приподнимается на носочки, не обращая на боль в пальцах. Всё в ней кажется простым, но ведь это обманчиво.
— Месяц за месяцем. Слова «любовь», «счастье», «умиротворение», и самое главное, «жизнь» теряют какой-либо смысл. Всё, что воспето в искусстве, кажется чепухой. Ты становишься машиной, всё доходит до автоматизма. И то, что было до вторжения, кажется другой жизнью, чем-то нереальным. Невозможным. Ты сам уже другой и не мыслишь, что можно жить как-то иначе. Вздох. Выстрел. Смерть. Вздох, выстрел, смерть. Иногда спишь, но и там как назло одно и тоже. Чёрный фон, когда ты ничего не видишь, уже считается удачей. Это такая редкость, когда ты не видишь сны и не слышишь крики Баньши.
Он вытащил сигарету из рта и резко встал с дивана. Мысли, кажется, сейчас все разбегутся в стороны. И не успеешь ухватиться за самое важное и рассказать самое главное. Хотя нет, не стоит спешить.
Август на какой то момент повернул голову, чтобы увидеть людей мельком, и тут же снова посмотрел вперёд. Перед ним окно. Ветер смело дует в лицо, словно пытаясь его оттолкнуть. Когтём турианец медленно касается острого конца стекла, но тут же убирает палец. Он пытается сделать вид, что ни при чём, что занят своими мыслями, но голос Джимми слышно хорошо. Тихий и уверенный голос.
— Знаешь, ты нас прости. Прости, потому что мы, конечно же, будем не правы. Наш поступок — он аморален, он грязный. Я отдаю себе отчёт в этом. Но ты должна понять нас. Вот посмотри в мои глаза и скажи мне — разве я заслужил это всё? Всё что случилось со мной и с моими друзьями? Что я сделал плохого, что кто-то или что-то, там, на небесах или под землёй, не важно, решил, что я должен страдать? Какого хрена?! Я каждый раз себя спрашиваю. Меня это бесит. Мне потом выть волком хочется, но я держусь. Вот посмотри на Августа — примерный семьянин, отличный друг. Но знаешь в чём дело? Он попался в лапы Жнецам. Ещё бы чуть-чуть и он стал бы одним из них, но мы успели. Это долгая история, однако, Август теперь другой.
— И это правда, — турианец не желал быть соучастником данной сцены, но не согласиться со словами человека он не мог.
Стоящий перед ней солдат усмехнулся и вытащил флягу. Открыв её, он отпил любимый виски и вытер пот со лба. Всё, что он говорил, заставляло его нервничать. Тема, которая давно как волнует Джимми, не оставляет его в покое уже который день. И нет этим дням конца.
— Ты слышала его, да? Это может показаться оправданием, бредом... Чем угодно, однако это правда. Август не рвётся домой. Знаешь почему? Ему стыдно. Ему стыдно, что он попался в руки противника, оказался у них в плену. Они уже принялись его менять, превращать в какую-нибудь бессмысленную зверушку. Однако мы оказались вовремя. Но сражаться рядом со своими соратниками он больше не желает. А как же, унтер-офицер! И попался в руки уродцев. Его звали в Легион, но он отказался. Говорит, что не видит там себя. Заслужил ли он это? Виноват в том, что не убежал тогда с поля боя? Нет. Но жить ведь как-то надо. А это сложно, если ты не можешь расслабиться.
Он протянул ей флягу, однако Рэйн даже не шевельнулась. Понимающе кивнул в ответ. Джимми закрыл фляжку и кинул её на мягкую мебель. Потирая ладони, он виновато улыбнулся и медленно протянул ладонь к её щеке. Пальцы коснулись бледной кожи. Нежной. Она не дёрнулась в сторону, лишь с вызовом смотрит на него.
— Просто прости. Я немного ведь прошу. Простить двух бойцов, которые утратили веру. У тебя такие глаза... Давай мы тебе их завяжем. Они слишком...
— Выразительные, — Август лаконичен, но по-прежнему не оборачивается. Видимо, боится сказать лишнего и тем более им в лицо.
— Да, точно. И не молчи. Скажи хоть слово.
Джимми прижал девушку к себе и поцеловал в щёку. Пальцы пробрались под ткань рубашки и скользнули по коже. Она задержала дыхание и отвела взгляд в сторону. Пальцы блондина дрожат, когда он сжимает её грудь. Сжимает сильно, до боли и Рэйн кусает собственные губы. До крови. Но ни слова в ответ. Даже писка не издала. Ничего.
— Джимми, слушай, может не стоит...
— Ты видимо не врубаешься. Да оглянись же, посмотри вокруг! Сколько смертей, а ведь всего этого могло не быть, если бы «Цербер» решил помочь всем нам против общего врага. Но вместо этого Призрак ведёт свою игру. Знаешь, я уверен, что её товарищи, с которыми она тут жила на этой базе, без раздумий всадили бы в твоё тело сто пуль. А то и больше. Они ненавидят тебя, Август. И после этого ты хочешь меня остановить? Ты, который столько стерпел, который столько увидел.
Август усмехнулся и покачал головой. Он сомневался, он колебался. Речь Джимми распыляла его, однако разум твердил об обратном. Все ещё стоя у окна, он ткнулся лбом в стекло, не зная что делать. Но желание повернуться к другу лицом до сих пор отчего-то не возникало. Ирония жизни. Ему легче смотреть в разбитое окно и лицезреть мёртвых, чем находящихся сзади него живых.
— И всё же не стоит, — турианец сжал кулаки словно в подтверждении своих слов.
— Стоит, чёрт тебя подери, стоит! — человек прокричал и схватил свободной рукой длинные волосы Рейн. — Она из «Цербера». Её дружки забрали у меня жену и ребёнка. Её дружки ненавидят твоих родственников и пытают представителя любой расы в то время, когда нам грозит уничтожение. Не будь слепым! Неужели ты настолько ослеп, настолько мнительный?! Ты просто подумай, Август, мы ничего не сделаем плохого. Мы заслужили это. Ты просто посмотри на её тело... Это наш трофей. Всё по заслугам. Всё как надо. Всё как на войне.
***
Боль пронзает тело. Ей трудно дышать. Слезам некуда деться, повязка мешает. Выгибает спину, хочется уползти, но её крепко держат. Джимми за волосы, Август за бёдра. Она-то думала, что все слёзы выплакала, а нет. Что-то ещё оказывается у неё осталось. Потом чувства притупились. Уже безразлично. Ненавидела себя за безволие, за страх, за то, что доверилась, за то, что не попыталась убежать. А сейчас уже просто ничего не чувствует.
Верный идеалам Альянса Джимми сжимает в зубах потухший окурок. Преданный унтер-офицер Иерархии Август, забывшись, царапает кожу девушки когтями. Всё это ведь происходит не с ней, а с другой. Нет, она не Рэйн Блэк, она какая-нибудь Рейчел. И этой Рейчел снится сон про несчастную девушку. В это куда легче поверить, чем в то, что ты есть та самая Рэйн.
Им хорошо. Движения становятся резкими, быстрыми. Дыхание участилось, окурок медленно падает на пол, когти впиваются в кожу ягодиц сильнее прежнего.
Но она никак на это не реагирует.
***
Оба сидят у порога. Стало жарче. Ветер не несет прохладу и Джимми снова вытаскивает флягу. Настроение у обоих скверное. Зато смогли выйти на связь с штабом.
— Слушай, ты отнеси ей чего-нибудь. Еды там, шмотки. Посмотри, что есть. А то как-то совестно...
— Ну и тварь же ты, Джимми.
— А сам-то? Думаешь, что лучше меня? Так чего её трахал, умник? Ты только после всего этого не читай мне нотации, понял?! Мне итак хреново. Думаешь, я счастлив сейчас? Нет. Но так сложились обстоятельства.
— Теперь это так называется?
— Да, блять, теперь это так называется. И отстань от меня! То, что с ней произошло — это и твоя вина. Нет, Август, не смей себя убеждать, что ты не причём! Не смей! Ты вместе со мной драл её. Ты такой же насильник, как и я. А теперь выслушай меня. Корабль прилетит через час. Когда будем в космосе, мы сядем с тобой в тихом местечке, успокоимся и всё снова обдумаем и обговорим. А сейчас важно то, что она жива. Нашим она не нужна, ибо обычный диспетчер. Мы это выяснили практически сразу когда порылись в её вещах. Не так ли? У нас есть все файлы «Цербера», которые мы смогли найти. Так что всё хорошо.
Август выругался, но ничего не сказал. Что тут можно было сказать?
Турианец встал и направился обратно в дом. Рэйн и правда давно не ела, а из одежды на ней ничего. Просто лежит на диване и сжалась в комок, лицом к спинке мебели. Стоило позаботиться о молчаливой перед отлётом.
***
— Отличная работа, парни. Просто чудо, что вы смогли выжить. Мы-то думали, что ста пятидесяти человек хватит для атаки этой базы, а оказалось, что «церберовцев» там около трёхсот. Вдвое больше, да ещё и с «атласами» в виде бонуса. Разведка, будем говорить прямо, облажалась, что уж тут сказать.
— Нам просто сопутствовала удача, адмирал.
— А везёт сильнейшем, не так ли? — Стивен Хакет пожал руки обоим бойцам. Этот подвиг запомнят многие. Они станут примером для солдат не только Альянса, но и всего межгалактического флота.
— Вы заслужили по медали, несомненно. Я поговорю с Примархом. Уверен, он не откажет, чтобы мы провели совместную церемонию награждения.
Август и Джимми улыбнулись, и лишь дисциплина не позволяла им обнять по-дружески друг друга.
— Только одно меня смущает, — голос Хакета стал тихим и грустным. Турианец с человеком встревоженно переглянулись. — О том, что «Цербер» планировал атаку на одну из наших незащищённых колоний сообщила некая Рэйн Блэк. Она работала на Призрака, но связалась с нами неделю назад и поведала о планах одной из ячеек «Цербера». Храбрая девушка, что уж сказать. Предупредить её об атаке мы так и не смогли.
Август сжал кулаки. Блондин лишь провёл ладонью по волосам, но виду не подал.
— Её нашли? — в голосе турианца слышались тревожные нотки.
— Вы же обыскали базу и сказали, что никого из живых так и не нашли. Значит, либо она мертва, либо без вести пропала. У нас нет ни времени, ни средств, чтобы вести поиск ради одного диспетчера. Звучит жутко, но тут ничего не поделаешь. Мы можем только сказать ей спасибо.
— Понятно. Печально это, — Джимми покачал головой, показывая тем самым своё расстройство.
— И правда. Ладно, свободны бойцы. Отдохните. Вам выдалась тяжёлая ночка.
Адмирал кивнул и сразу поспешил удалиться. Очевидно, его ждало ещё куча дел.
Август посмотрел на напарника. Ничего доброго в этом взгляде не было.
— Да, нескладно вышло, признаю, — человек развёл руки в стороны.
— Я просто диву даюсь, как ты хладнокровен. Нескладно?! Тебя не пугает, во что мы с тобой превратились, Джимми?
— А мне что, вешаться от этого? Да, она оказалась нашей, но и что с того? Что было, то прошло. Ты был мне другом и им останешься. Понял? А теперь успокойся и веди себя, как подобает настоящему турианцу, моралист хренов.
— И как же себя ведёт себя «настоящий турианец», человек, скажи мне?
— Он не психует. Уж в этом я уверен. А теперь позвольте мне удалиться, пока мы не превратили этот спор в комедию.
Сказав это, Джимии ринулся в свою комнату. Он не хотел думать о девушке. Он хотел думать о медали.
Церемония скоро начнётся. Они получат заслуженные награды. Сколько боёв, сколько стычек. И не счесть! Настоящие Бони и Клайд. Если бы существовала премия «Лучший тандем», то они с лёгкостью её бы выиграли. Он, весёлый Джимми, и этот зануда Август.
В последнее время, правда, турианец постоянно ноет. Стал более замкнутый, тихий. Видимо, то событие с девушкой на него сильно повлияло. Впрочем, не на него одного. В кошмарах Джимми вместо Баньши и фантомов стала появляться Рэйн Блэк. Причём, не сама девушка, а только её глаза. Большие, их невозможно забыть. Что может быть страшного в этом? Казалось бы, да ничего, но видеть их было невыносимо.
В её небесно-голубых глазах он видел отражение. Однако, в отражении был не Джимми, а какой-то урод. Сутулый, без одной ноги, с невероятным количеством шрамов на теле и на лице. А руки чёрные с длинными грязными ногтями. Этот урод, к тому же, был абсолютно нагим и смотрел на зрителя с наглой улыбкой. Иногда он даже смеялся и звал Джимми к себе. Стоит присмотреться, и можно увидеть светлые волосы и татуировку креста на шее. Да и улыбка до боли знакома.
В ужасе, весь в холодном поту, он просыпался и лихорадочно прощупывал части тела, от ног до макушки головы, а после смотрел на свои ладони. Пальцы дрожат. С облегчением рассматривает руки. Они не чёрные, обычные, как у всех. Что же показывали голубые глаза Августу? Об этом Джимми не имел представления, ибо тот своими кошмарами ни с кем не делился.
— Что он так долго? Скоро же церемония, — знакомый сослуживец неожиданно обратился к нему.
— Не знаю, он обычно не опаздывает. Так, пойду на разведку, — отшутился Джимми.
Блондин сразу направился к лифту корабля. Спустившись на нем на нужный этаж, он начал искать каюту друга. Она практически в конце коридора. Подойдя к двери, Джимми постучался.
— Эй, ты там спишь, что ли? Открывай давай.
Ярко горел красный индикатор. Это было странным.
— Август, ты зачем заперся?
— Джимми, ты просто меня прости. Всё по заслугам. Всё как надо. Всё как на войне.
Встревоженный, человек начал сильнее стучать кулаком. Его товарищ говорил страшные слова.
— Эй, ты чего там лепечешь? Август, ты меня слышишь? Немедленно открой дверь или я сам это сделаю!
Раздался звук выстрела. Он перестал тарабанить в дверь и несколько секунд просто слушал. Замер на месте. Мысли лихорадочно бегают. Облизнув губы, он потряс головой и посмотрел по сторонам.
— Так... Сконцентрируйся и вспоминай... Какой у него там код... Код... А, точно, 2438...
Пальцы дрожат, он попадает не по тем цифрам и набирает код снова и снова. Наконец, с четвёртой попытки индикатор загорается зелёным цветом. Ворвавшись в каюту, он увидел валяющееся на полу безжизненное тело друга. Приставил пистолет к подбородку и вот он — летальный исход.
— Нет. Нет, это просто бред. Это невозможно. Это... это сон. Это просто сон.
Слёзы выступили. Упав на колени, Джимми ударил кулаком по груди напарника и ткнулся лицом в его мундир. Слышен топот ног. Кажется, система корабля передала сигнал о выстреле в одной из кают, но это Джимми совсем не заботило.
Теперь у него никого не осталось.
Ни жены, ни дочки, ни сестры, ни друга.
***
Лучи заката. Звезда совсем скоро скроется за горизонт и наступит ночь. Ветер ликует. Он везде, он проникает повсюду. Игривый, весёлый, он попал даже в подвал уцелевшего здания, но тут же затих, когда оказался в комнате с диваном. На этом грязном красном потрёпанном диване лежит аккуратно сложенная одежда. Рядом сэндвич и бутылка воды, а также холодное тело девушки.
Бабочка вспорхнула с подоконника и долгое время просто так кружила по комнате. Ей бы стоило улететь в лес, но она почему-то не спешит. Медленно маленькое создание спускается. Мгновенье — и вот она, трепеща крылышками, расположилась на женском плече.
Если кто-то когда-нибудь окажется здесь после войны, то пусть он зайдёт в небольшое здание со знаком «Цербера» на дверях, пройдёт в комнату с красным диваном и снимет повязку с лица лежащей здесь женщины.
А после, если у вас хватит смелости, посмотрите в эти голубые глаза, которые невозможно забыть.
Отредактировано: Rogue Godless
Комментарии (21)
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
Регистрация Вход