Из Сакраменто в Чикаго

Голова раскалывалась, и от этой боли было некуда деться. Может, тому виной магнитные бури, а может, то, что он уже совсем не молод, и организм всячески на это намекает. Может быть много причин, но все они, по сути, не имеют значения. Не так уж важна причина боли. Главное, эту боль надо скорее устранить, а уж почему она возникла — этого в поезде ему точно не узнать. 
На вид ему было около шестидесяти лет. Осунувшееся лицо и полные грусти глаза. Его твёрдая походка и выправка, которые не скрыть никакой гражданской одеждой, уверенно выдавали военное прошлое этого человека.

Погода выдалась жаркой. Если посмотреть в окно вагона, но не в сторону перрона, а в противоположную, то можно хорошенько рассмотреть американскую природу. Величественные скалы, бескрайние степи и одиноко стоящие посреди этого уныния деревья — всё это впечатывалось в память. 

Солнце клонилось к закату, ветер потихоньку усиливался, однако жара всё ещё не спала. Сосед человека по купе, молчаливый турианец, привстал и дёрнул за ручку окна. В душное купе проник свежий вечерний ветерок, и все четверо пассажиров облегчённо вздохнули.
Рядом с широкоплечим турианцем сидела азари с любопытными глазами. Она уже долго внимательно изучала лицо человека и совсем не стеснялась своего поведения. Эта азари была из тех, кто любит смотреть окружающим прямо в глаза и никогда не отводит своего взгляда первым.
А возле человека занял место старый саларианец. О его преклонном возрасте можно было легко догадаться не только по внешности, но и по поведению: он вёл себя не так расторопно, как его более молодые сородичи. Саларианец вытащил пачку рихвы, хотел было закурить, но посмотрел на соседей и пихнул её обратно в карман костюма. 
На столе загорелась зелёная панель. Каждый поспешил достать свой билет и прислонить его к дисплею. Тот тихонько пищал, и билеты сменяли цвет с красного на зелёный. Это показывало, что они подлинные, а значит, их обладатели без каких-либо проблем доберутся до Чикаго. Путь от Сакраменто будет долгим, и соседям по купе предстоит провести в компании друг друга немало времени. Если, конечно, никто из них не сойдёт с поезда ещё до прибытия к конечной станции. 

Звуки колёс едва слышны. Пассажиры наблюдали не самый весёлый пейзаж за окнами: немало развалин, заброшенных полей и прочих признаков когда-то гремевшей здесь войны. Хоть и прошло уже достаточно лет после самой масштабной битвы в истории Галактики, окружающий мир всё ещё далеко не везде восстановил свой первоначальный вид. Особенно это было характерно для пригородов и небольших поселений. Где-то здания в трещинах, где-то дороги в ямах, а где-то посреди равнины валяется старый, разбитый аэрокар. Признаки войны, конечно, постепенно скрывают, убирают с глаз, но это не так просто, учитывая масштабы пронёсшегося бедствия. В некоторых местах до сих пор находят всё новые скелеты погибших, поломанную военную технику, датапады с записями тогдашних аудионовостей. А также десятки, сотни, тысячи могил безымянных бойцов самых разных рас, возрастов, вероисповеданий…

Поезд набирает скорость. 
На небольшом мониторе в купе включилась навязчивая реклама нового лекарства для гипертоников. Азари с фиолетовой кожей злобно посмотрела на экран и стала с силой давить на кнопку. Наблюдавший за ней турианец усмехнулся.
— Здешнюю рекламу вам не отключить. Придётся терпеть, — голос турианца оказался хриплым, но достаточно громким, чтобы все обратили на него внимание.
— Почему я должна терпеть эту долбаную рекламу?
— Потому что таков закон. Кто платит, тот и заказывает музыку. Крупные фармакологические компании делают на этой рекламе огромные деньги. Считайте, что благодаря ей вы и едете на этом поезде.
Саларианец задумчиво потёр шею. После покачал головой и возразил сидевшему напротив соседу:
— Это что ещё за закон такой, обязывающий смотреть рекламу до конца? Разве я не могу посмотреть кино, которое хочу?
— Увы, не можете. Поверьте мне как юристу, — турианец открутил крышку с бутылки и глотнул странной синей жидкости. Довольно облизнулся. — Эти люди умеют зарабатывать деньги. Закон, принятый после войны, позволяет компании, оплатившей рекламу в любом общественном транспорте, включать её когда угодно, вне зависимости от того, хотите вы послушать музыку или посмотреть кино на своём аппарате. 
— Натерпелись от Жнецов, так и рекламу переживём, чего уж там, — с усмешкой произнёс человек. — Хотя трудно сказать, что хуже. 
И тут же воцарилось неловкое молчание. Все попытались улыбнуться шутке, но всё равно каждому стало не по себе. О Жнецах в обществе старались не говорить. Да, много героизма проявили люди, турианцы, кроганы, азари и все остальные, и они победили, остановили ужасную угрозу, нависшую над ними. Но столь же много принесла эта война боли и невзгод. Слишком много смертей, слишком много разочарований, страданий и судьбоносных решений. Всё перемешалось: один потерял свой дом, второй — родных и друзей, а третий, наоборот, прославился, стал героем и нашёл свое место в жизни. Правда, третьих очень мало, да и не так уж они счастливы. Очевидный вывод в том, что плюсов у войны на самом деле нет.
Всем приходилось непросто. Хотя бы потому, что ретрансляторы до сих пор не могли починить. Несомненно, что это дело времени. Но сколько ещё ждать? Когда все снова смогут бороздить просторы космоса, перестать быть запертыми на территории Солнечной системы? Ответа никто не знал. И потому все чувствовали себя пленниками данной планеты. Планеты Земля. И людям — её коренным обитателям — это тоже было как-то не в радость.

На небе показались звёзды. Поезд продолжал свой ход. Он стремительно преодолевал километр за километром, минуя мелкие городки, поля и реки. Вдалеке показалась цепочка гор. Но никто уже не смотрел в окна: вся четвёрка занялась своими делами, и каждый демонстрировал, что беспокоить его не стоит. Это были самые обыденные дела: прогулки до вагона-ресторана, разговоры с друзьями через уни-инструменты, чтение статей, прослушивание музыки. Кто-то обязательно что-то уронит, пошутит, остальные дежурно посмеются. Поездка протекала гладко и размеренно.

— Война сделала нас… злыми, — неожиданно заявила азари, когда все снова собрались в купе. — Мы стали недоверчивы. Мы словно… за стеной. Каждый огородился от других и сидит в своём «домике». Это неправильно.
— Это вполне естественно, — тут же поспешил ответить саларианец. — Если ещё вчера люди убивали твоих родных и знакомых…
— Их убивал «Цербер»! Не надо всех смешивать в одну кучу, — гневно заявил человек, смотря в большие глаза саларианца.
— Послушайте, абсолютно неважно, кто кого убивал. Сейчас это не имеет значения. Мы стали дикими. Мы… Как там люди говорят… Мы стали нелюдимыми. Победили в такой войне, живём на одной планете, а всё старые обиды друг другу простить не можем. До сих пор частенько слышу ругань по поводу генофага, войны Первого контакта, давнишних склок батарианцев и людей… Всё это нам мешает, — судя по реакции азари, эта тема её сильно волновала.
— Ну а что война… Война была эпохальной, да. Ничего тут не скажешь, но ведь мы никуда не делись. Мы бы разошлись по домам, да только не можем. Когда тебе чужой дом не мил, будь хозяева хоть в сотни раз гостеприимнее, чем принято, то всё равно будешь ходить, как ворка на рынке. Завистливо смотреть по сторонам и тихо ненавидеть.
Человек потрогал короткую бородку, откашлялся и поспешил возразить:
— Как бы то ни было, но война была. Я много уроков извлёк из той бойни. 
— Все мы извлекли как минимум один урок: ничего нет ценнее жизни, — саларианец встал с места и вытянул затёкшие руки вверх.
— Знаете, дорогая дальняя, а мы ещё не познакомились. Меня зовут Алия, — азари улыбнулась попутчикам, но улыбка вышла скованной, робкой. 
— Кеннет. Приятно познакомиться, — человек сразу же протянул девушке руку. Рукопожатие состоялось.
— Что же, в таком случае я Сервус Деи, — и снова рукопожатие, но крепче предыдущего. 
Не решился сказать своё имя саларианец, однако заметил полные укора взгляды и всё же представился:
— Геси Раккон Наидели Ракосу Тах’ким. Но зовите лучше Геси.
Чуть ли не одновременно все трое кивнули в ответ старику, и он снова сел на своё место. Вот и познакомились. Теперь общаться будет намного легче. Но любой, кто посмотрел бы на эту компанию, не раздумывая понял, что собралась она очень разношёрстная. Соседи по купе и сами это понимали, но тем было и интереснее.

— Ладно, раз у нас часто проскальзывает тема войны и её уроков, могу рассказать небольшую историю. Я рассказчица не особенно хорошая, но поделиться есть чем.
— Правда? Вы воевали? — турианец заинтересованно посмотрел на соседку.
— Нет, когда напали Жнецы, я не была солдатом, — и азари искренне улыбнулась. — Я была работницей огромной плотины, которая позволяла содержать гигантское водохранилище…

Отредактировано Алзи по специальному соглашению.