Сын Земли. Глава 5

Служба на кораблях, боевые операции на судах, на планетах и спутниках. Новички с лагерей подготовки, старые знакомые с разных мест. И потери, потери, потери… Сколько их осталось там, за чертой? Каждый из нас знал, на что шёл, но выжившим после очередного задания от этого было не легче, оставалось, только молча стоять у могил друзей. Хотя какие там, у десантников могилы… символ, не более. Не всегда удавалось забрать тела павших, иногда просто нечего было забирать. Молотильщики, варрены, хаски, кликсены, плотоядные растения и насекомые, казалось, вся нечисть из ночных кошмаров реализовала себя в Галактике. Но десант шёл первым, не считаясь с трудностями, именно мы пробивали дорогу нашим колониям в мирах, которые были признаны выгодными. Столкновения с пиратами и работорговцами, просто бандитами или психопатами. Кому как не десанту вытаскивать чьи-то задницы из беды?
 Три года работы, напряжённой и смертельно опасной. Повышение в звании, и отчуждённость от остальных десантников. Командование считало меня достаточно ценным подчинённым, но мало кто хотел иметь близкое знакомство с тем, кто, не раздумывая, идёт на риск, ради выполнения невозможной миссии. Многие всерьёз считали назначение ко мне в группы выбором смерти. Но я не мог иначе, ведь тогда прогремел Скиллианский Блиц… Буквально через год после назначения и последнего раза как я видел моих единственных друзей, случилось событие, в которое не верил никто. Реальность произошедшего в расчёт обычно не брали, так как представить это было практически невозможно. Разведка облажалась по полной, чем они там занимались только? Почти сотня кораблей разных типов одновременно ударила по Элизиуму. Корабли охранения продержались отлично, как рассказывали парни, «Азенкур» расстреливал практически как в тире нападавших, но что они могли сделать с такой армадой? Будь там хотя бы пара несущих крейсеров, да с поддержкой фрегатов, и всё закончилось бы, не начавшись. Высадка десанта пиратов — людей, ворка, кроганов и, конечно же, батарианцев, оказалось полной неожиданностью для жителей Элизиума. Надо отдать должное пехотным частям, расквартированным там, несмотря на потери от внезапного нападения, они смогли дать отпор. Насколько я знал, там нашлись ребята, которые положили свои жизни, но закрыли собой дорогу этой мрази, собравшейся разрушить один из наших миров. Потери гражданских были небольшими, для такого масштабного нападения — чего не скажешь о солдатах. Но общий ущерб измерялся не только погибшими и уничтоженным имуществом. Гораздо сильнее был удар, нанесенный по репутации Альянса, ведь была успешно атакована считавшаяся безопасной крупнейшая колония, столица людей в Пределе. Эффект этого долго ещё отзывался по всему сообществу.
 Для меня это нападение стало повторением личного кошмара, кошмара шестилетней давности. Только на этот раз меня не было там, чтобы помочь тем, кого я считал своей семьёй. Я не мог защитить Мари и Дина и их детей. Пока не было связи с Элизиумом, я метался по нижней палубе «Нью-Арка» как в клетке. Что с ними случилось, что с детьми, как там Дин, он же будет на передовой. Одно дело командовать самому и знать диспозицию, знать, куда ты отправляешь человека, даже если там пекло, и другое томиться неизвестностью. Благодаря капитану я смог воспользоваться военным приоритетом линии связи и выяснить как там мои друзья. Дину, в общем-то, повезло, отделался парой новых дырок. Мари и дочки не пострадали, к счастью гостили в городе у кого-то из приятелей Дина. Их дому досталось сильнее, сад, которым она так гордилась, испоганили полностью. Разговаривая с Мари, слышал слёзы в её голосе, когда она рассказывала обо всём случившимся. Ненависть к батарианцам только лишний раз укрепилась, такое нельзя было спускать с рук, оскорбление надо было смыть кровью, их кровью. Но нападать на колонии, как делали многоглазые ублюдки… это не дало бы ничего. Кроме того, что и мы опустились бы до них, стали бы в глазах всех такими же насильниками и убийцами. Значит, надо было найти их гнёзда. Каждый батарианец теперь становился ценным носителем информации, и выжать её надо было любой ценой.
 Два года прошли в поиске информации, разведка перепахивала море информации и информаторов. В это же время случилась трагедия на Акузе — трагедия, унесшая жизни колонистов и солдат. Дело было тёмное, впервые мы столкнулись с таким безумием, расследование не привело ни к чему. Молотильщики, машина убийства, искусственная или природная форма жизни. Одной этой твари хватило, чтобы перемолоть в пыль столько хороших наших парней. Откуда они там взялись никто не знал, может, жили всегда, просто на них не наталкивались всё это время, а может и привезли как-то. Однако по информации из Цитадели на этих тварей периодически наталкиваются на многих планетах. Но ничто не могло остановить Альянс, и все мы искали и выслеживали крохи информации о месте подготовки и спонсирования пиратского отребья. Десятки антипиратских рейдов, сотни выловленных работорговцев и прочего отребья терроризировавших наши и не только наши колонии. Наконец, не осталось никаких нестыковок, луна Торфана, планеты в системе подконтрольной какому-то сброду. Безымянный спутник, на котором находилась центральная база подготовки и координации всей работорговли. Неофициально, конечно же, там контролировала всё и вся Батарианская Гегемония, но неофициальный статус позволял ударить всей мощью флота без развязывания полномасштабных военных действий между Землёй и Кхар'Шаном нашей стороной. А при таком раскладе нападение на Землю или на любую колонию приведёт к тому, что Совет Цитадели вынужден будет выступить против Гегемонии войной.
Штурм системы прошёл на удивление гладко, практически без потерь. Флот, находившийся на орбите Торфана, не мог оказать сопротивления профессиональным военным Альянса. Преимущество было на нашей стороне, равно как и численное превосходство. С каждым взорванным или захваченным кораблём возрастали шансы на спокойствие наших колоний, что встречалось командой каждого корабля восторженным рёвом. У многих были личные счёты к пиратам и батарианцам. Из бойни на орбите удалось удрать немногим, всего несколько кораблей успели уйти на сверхсвет, остальным такого шанса выиграть не посчастливилось. Поэтому, когда в пространстве звёздной системы не осталось вражеских кораблей, нашему ликованию не было предела. Но дело было не сделано, оставались ещё базы на спутнике. Звёздный час десанта, каждого из нас, вызов нашим способностям, нашей подготовке, нашей воинской чести.
Получив приказ от капитана, я отправился в зал совещания. Там уже шла видеоконференция по планированию и утверждению наземной операции. Капитан представила меня всем остальным. Практически никого я не знал лично, за небольшим исключением, поскольку не служил под началом ни у кого из них. На связь вышел адмирал Хакетт.

— Алисия спасибо, что привели Шепарда. Не откладывая дело в долгий ящик. Шепард, ваша работа на дело Альянса не прошла незамеченной. Я решил лично объявить вам об этом, тем самым, благодаря за ваш вклад в дело безопасности наших и союзных колоний и кораблей. Ваши умения и навыки очень помогут нам в текущей задаче, отзывы о Вашей работе более чем положительны. На последней захваченной пиратской базе нашлись интересные документы и пленные дали массу интересных показаний. Но, всё же, на будущее прошу обойтись без крайностей с пленными. Итак, вы теперь старший лейтенант Шепард. Официальные бумаги получите по прибытии на Арктур. Сейчас же вам придётся подтвердить своё звание. Командование поручило именно Вам штурм укреплённой базы противника. Постарайтесь спасти всех кого сможете, по нашим данным там содержится большое количество рабов и пленных.

Хакетт сделал паузу, затем продолжил.

— Флот будет контролировать орбиту до завершения операции. Разрешаю действовать так, как сочтёте нужным. Здесь нет невинных и случайно оказавшихся людей. Каждый из них повинен в преступлениях, простить которые мы не сможем никогда. Старший офицер Кайл будет обеспечивать Вас информацией и общей координацией. Адмирал Хакетт, пятый Флот, отбой.

Алисия, капитан моего корабля, поздравила меня с назначением главой операции и новым званием. Впрочем, расшаркиваться никто долго не собирался. Внизу нас ждала кровавая бойня, риск не вернуться из которой был чудовищно высок. Ещё раз, просмотрев на сканированную поверхность луны и отмеченные выходы базы, начал представлять себе этот комплекс. Если я был прав, то нас ждали километры коридоров и сотни помещений. Про то, сколько там врагов как-то не хотелось уточнять. У нас была работа, и я был намерен её выполнить. Любой ценой.
Брифинг десантной операции окончился, координатор Кайл выдал нам всю информацию, которую отдел разведки смог найти и систематизировать. Три десантные группы расположились на поверхности, готовые к штурму. Первую группу я взял на себя, вторая и третья были под командованием лейтенантов Модли и Рамиреса. Каждый из нас знал своё дело, не раз и не два доказывая всем и прежде всего самим себе, что есть только один вариант для нас — победа. Все мы знали достаточно, чтобы завершить операцию в случае гибели любого из нас. Остальные наши ребята прошли множество боёв и были готовы к любым поворотам. «Лучшие воины Земли в этот час собрались здесь», эту фразу полную пафоса и лести произнёс секретарь посла на Цитадели. Сам посол что-то не снизошёл до нас, да и собственно никому и не был интересен. Мы сами лучше многих политиков знали, куда и к кому мы идём, и в отличие от чиновников не старались найти себе выгоды в этом.

 Я ждал начала операции, которая положит конец наглым и безжалостным нападениям на наши колонии. Ждал, когда наконец-то, спустя столько лет, я смогу отомстить за смерть своей семьи, своих друзей, всего нашего мира на Мендуаре. Отомстить за другие колонии Земли, павшие жертвой батарианских ублюдков. Сегодня мы выплатим большой долг крови нашим врагам, выплатим так, что это они никогда не забудут! Ожидание томило меня, заставляло постукивать пальцами по нагрудной броне. Наконец, из-за горизонта показался крейсер и прямыми выстрелами превратил в обломки породы и конструкций несколько входов. Это было сигналом штурма для нас, все группы одновременно взорвали свои шлюзовые ворота и вошли внутрь базы. Дальше мы уже сами по себе. На орбите крейсер через несколько минут продолжит утюжить остальные выходы с базы и будет контролировать попытки вырваться с поверхности для малых судов.

— За Альянс!

Сотня десантников ворвалась на территорию базы. Три входа, намеченные для атаки, конечно же, были защищены и батарианцы явно не собирались сдавать свои позиции без боя. Мой взвод попал под огонь сразу, как только мы ворвались во взорванные ворота шлюза. Укрытия для противника были предусмотрены, но явно для меньшего количества солдат. Для остальных были возведены импровизированные баррикады. Это давало нам больше шансов на победу меньшими потерями. Противник встретил нас яростным огнём, зная, что пощады ждать не придётся. Интенсивность перестрелки оказалась настолько высокой, что оружие перегревалось в считанные минуты. Взрывы гранат оплавляли пол и стены, обжигали сражающихся людей. На двух других участках было не легче. Подавить укреплённую позицию было исключительно тяжело, использовать тяжёлое оружие было рано, да и повредить внутренний шлюз — практически гарантированно потерять возможных пленных и рабов. Наконец ценой гибели троих ребят мы подавили первый пост и смогли прорваться во внутренний периметр базы.
Надо отдать должное строителям этой базы, делалось всё с умом, и штурмующие оказывались в заведомо невыгодном положении. Автоматические системы и укреплённые посты постоянно тормозили наше продвижение. Аккумуляторы щитов расходовались слишком быстро, такими темпами перед внутренним ядром базы мы останемся без всего, промелькнула мысль между делом. В прицеле мелькнула голова с характерным шлемом, привычная отдача винтовки толкнула в плечо. У дальнего конца коридора сползал очередной батарианец, размазывая свои мозги и кровь грязной серо-красной массой по стене. Минус ещё один. К некоторому удовлетворению, большинство противников были батарианцы, хотя и попадались люди. Несколько кроганов доставили нам массу неприятностей, их невероятная живучесть и сила стоила жизни нашим парням. Раз за разом мы сходились в рукопашной схватке с противником, и перевес часто был не в нашу пользу.

Прорыв к внутренним помещениям дался нам высокой ценой. Из трёх десятков, кто шёл со мной с поверхности, на ногах были всего лишь двадцать. Многие ранены, мне и самому досталось шальной очередью, пробившей севший щит. Трое у входа, ещё четверо по коридорам, и трое вот только что. Десять десантников, чьих-то родных и любимых, сыновей и дочерей Земли. Потери, которые вновь и вновь, будут вспоминаться в кошмарных снах. Из головы никак не шёл последний кроган, мы расстреливали его в упор, а он, шатаясь под выстрелами, уже умирая, несмотря на всю свою живучесть, рванул вперёд и одним ударом кулака пробил бронекостюм Ежи. Капрал отлетел к стене и сполз, осколки костей видимо проткнули ему лёгкие и сердце. Кроган выкрикнул что-то вместе с потоком крови и рухнул на пол коридора. Живучесть этой твари поражала, оставалось надеяться, что их здесь было не так много. Становилось не по себе от таких воинов, в закрытых помещениях им равных не было, и неважно было, насколько ты подготовлен при такой живучести твоего врага… Против таких впору использовать тяжёлую технику, а не десантников. Не раз и не два мы ввязывались в рукопашные схватки с врагом, и я лишний раз сказал самому себе спасибо за молекулярный клинок, выручавший меня в трудные минуты. Пусть он и обошёлся мне в сумасшедшие деньги (и вообще-то в нарушение закона, ибо контрабанда) но оправдал себя не раз.

 Мы никак не могли обнаружить никого из захваченных на этой базе. Или их тут не было, или их прятали ниже. Связавшись с остальными группами, выяснилось что и у них потери весьма значительны. Примерно четверть наших ребят легла на этой базе, слишком много оказалось здесь врагов для нас. Они оказывали настолько ожесточённое сопротивление, что казалось, их подгоняет какая-то нечистая сила. Из информации, которую добыли технари мы знали точный план этой базы и куда нам надо было попасть. Зал управления реакторами, обеспечивавшими этот спутник энергией, был расположен на нижнем этаже, в четырёх километрах от поверхности. Но чтобы туда попасть, надо было прорваться через жилые и технические помещения базы, казармы охраны и курсантов этого проклятого места. И через тренажёрные залы, что бы это ни подразумевало. Оставалась надежда, что пленные могли быть в тюремных блоках на отметках рядом с казармами и тренажёрными. Основной проблемой было то, что попасть в ядро базы можно было одним единственным путём, через коридор. И дважды проблема была в том что коридор не имел, во всяком случае, по плану, никаких укрытий и штурмующие оказывались под огнём на протяжении километра.
Зачистив верхние уровни базы, все группы сошлись перед коридором. Из сотни десантников осталось всего около шестидесяти человек. Тридцать «двухсотых»… Десяток тяжелораненых пришлось эвакуировать наверх, потеряв на этом драгоценное время. Оставалось надеяться, что это было не напрасно, и они смогут выкарабкаться. Эвакуация раненых позволило пополнить запасы боеприпасов и немного передохнуть. Все легкораненые отказались уходить, прекрасно понимая, что в таком случае останется не больше пары десятков десантников.

 Я ещё раз просматривал планы этого коридора и его второго конца. Картинка получалась не радостная. Нам предстояло пройти броском километр под плотным огнём противника, притом, второго шанса у нас не было. Как ни крути, а тут были бы нужны тяжёлые машины поддержки, только пехоты было мало. Но что сожалеть о том, что в принципе невозможно? Крупные транспортные ворота лежали раздробленные в пыль, разбирать там завалы пришлось бы месяцами. Да и как потом протянуть тот же «Мако» или «Гризли» через узкие коридоры? Придётся идти как есть.

Отдав приказ готовиться, я распределил оставшихся на четыре группы, первая шла со мной, остальными командовали лейтенанты. Инженеры были готовы выставить все возможные помехи. Все остальные подготовили дымовые гранаты. Оставалось только начать…

— Задача парни у нас одна, выкурить эту мразь. Тяжеляка у нас нет, а значит всё просто. За наши дома, за наших родных, за всех кто не дожил до этого дня, ура!

Шквальный огонь в лицо был нам ответом. Стреляя на бегу не столько прицельно, сколько чтобы смутить врага и не дать бить нас как в тире, мы смогли прорваться на семьсот метров. Залп реактивных гранат заставил врага некоторое время ослабить огненный вал и позволил нам продвинуться ещё немного вперёд. Оставалось ещё двести и очередной шлюз. Используя тела наших павших товарищей как хоть какую-то защиту, выставили обычные, электронные и тепловые дымы. Я со снайперами старался подавить огневые точки, чтобы дать возможность прорваться к воротам шлюза. Перестрелка не умолкала ни на секунду, разрывы гранат и визг осколков создавали какофонию боя. Стоны раненых, писк электроники — это был сущий ад. Вспышки плазменных разрядов засвечивали прицелы и визоры, о ведении снайперской работы приходилось только мечтать. И никак не удавалось подавить точки противника, мы оказались заперты в этой ситуации. Оставалось только одно, прорваться как есть, надеясь что нас останется достаточно для того чтобы выполнить задачу.

— Десант, на штурм!

Поднявшись с пола коридора, я рванул к воротам зигзагом, разве что не на карачках умудряясь бежать, ребята подхватились за мной. Время растянулось как резина, ощущалось, что всё происходит как во сне, медленно приближающийся осколок металла остановился в паре сантиметров от руки и упал вниз, расцветив щит в месте попадания. Все звуки казались странными, словно замороженными, никак не получалось разобрать что же кто говорит. Казалось, эти двести метров никогда не закончатся. Наконец, это закончилось, и, врезавшись на всём ходу в стену коридора, я еле удержался на ногах. Все ребята, кто мог, прорвались через эту сплошную стену огня, стояли рядом со мной, пытаясь отдышаться. Установив взрывчатку по двери шлюза чтобы ускорить дело, мы залегли у стен. Взрыв вынес часть стены и двери шлюза снаружи и изнутри. Выгнутые, зазубренные металлические обломки обрамляли, светясь от температуры, образовавшийся проход. За ней нас ждали очередные солдаты базы и очередное укрепление.

Ждали они нас, а прилетела к ним дверь шлюза весом в добрые полтонны в виде заподлянки от инженеров. Раздавленные и раздробленные части тел, лужи крови и оружие, разбросанное рядом с остатками баррикады. Влетев в зал кувырком, я выстрелил по мелькнувшей тени. Раздался нечеловеческий вскрик и из-за стола выкатился человек, держась за живот. Пуля из моего пистолета практически выпотрошила его, кишки вылезали из живота и он пытался удержать и запихнуть их обратно. Рамирес, ворвавшийся следом, одной короткой очередью в голову успокоил его навсегда. Проверив помещение и добив раненых, мы убедившись, что живых не осталось никого, заняли позиции. Оставалось пробиться через жилой сектор до реактора и взорвать здесь всё к е…ной матери. Но вот только осталось нас всего ничего. Не раз и не два Рамирес предлагал запросить дополнительные силы для решения задачи. Но дополнительных сил рядом не было, а ждать неделю, когда доберутся десантные корабли с подкреплениями и практически наверняка распрощаться с пленными и рабами… Мы выполним задачу. И постараемся спасти всех кого сможем.
 На наше счастье попалась комната охраны. От мониторов зарябило в глазах, точки по всей базе. Теперь было понятно, почему нам так было тяжело. Единый пункт наблюдения и управления, удобно, хотя и не бесспорно. С учётом батарианской психологии, вряд ли был ещё один такой. Теперь мы будем в других условиях. Джек, техник, копавшийся в системах безопасности базы, вдруг выругался такой конструкцией, что заставил всех повернуться к себе. Молча, с трясущимися руками, он вывел на главный экран какой-то зал. Внутри зала были установлены столы с фиксаторами, а на столах… На столах лежали люди и инопланетяне, со вспоротыми животами, отрезанными конечностями, изувеченные, так что разум отказывался верить в такое. Оставалось надеяться, что все они уже были мертвы, поскольку по выражениям агонии на лицах было понятно как проводились все операции. Заира, сержант отделения, прошептала.

— Джек, где это?
— Тренажёрный зал номер два…
— Теперь понятно, какие тут «тренажёры»… Если найдём кого из них живых, капитан я хочу с ними сделать то же самое!
— Отставить сержант! Мы солдаты, а не убийцы!

 Я оглядел всех бойцов, стоявших в помещении. Никого не оставила увиденная картина равнодушным, и сержант была не одинока в таком решении. Да что говорить про ребят, у самого от такого было дичайшее желание дать попробовать на своей шкуре каждому встречному врагу то, что они творили сами.

— Даже это не должно нас делать такими же! Мы люди, а не звери! Выдвигаемся!

 Мы прошли по коридорам базы, методично добивая остатки сопротивления. Некоторые пытались сдаться, прикрываясь военными званиями, что лишний раз доказывало причастность батарианского правительства. Я отдал приказ пленных не брать, пусть их кровавые тайны и подохнут с ними. Пусть я не прав, пусть потом меня накажут так, как сочтут нужным…. Но за то, что здесь происходило, я не дам пощады никому, никто не выйдет отсюда живым, надеясь на уютную камеру и отношение как к военнопленному. Здесь нет солдат, здесь есть бандиты и существа, по сравнению с которыми самые жуткие хищники просто овечки. Молотильщик убивает ради еды, кликсен защищает свою территорию, варрен кормит выводок — а что делают эти? Те, у кого вроде бы есть разум? Изувечить мужчину, надругаться над женщиной, убить ребёнка — ради чего должны жить эти… у меня даже не нашлось ни слова подходящего, ни ругательства.

 В ядре базы было мало солдат, по сравнению с подповерхностной частью и обороной входа. Похоже, что операция подходила к концу. Оставался только реактор, и можно будет уходить. Все «тренажёрные» залы были оборудованы в одной идее. Здесь натаскивали полных отморозков, на живых показывая, обучая, натаскивая, как насиловать, калечить и убивать. Что же за существа творили всё это, и кто мог быть «слушателем» этого? Ответ лежал выше по коридорам базы, или болтался в космосе на разбитых кораблях. В залах лежало много тел, а сколько здесь окончило свою жизнь в мучениях, замученных и убитых своими палачами, никто и не пытался представить. Разные расы, старые, взрослые, молодые, женщины, мужчины, даже дети — все они были для них материалом для обучения. Казалось, что это бредовое видение, массово охватившее нас всех. Ну не могло существовать такое место в Галактике, никто из нас не считал её справедливым местом, но такое… Реальность как всегда оказалась хуже самого страшного ночного кошмара. Эти залы врезались в память надолго, не раз потом, заставляя проснуться в поту от привидевшегося кошмара. Хватит ли всей жизни, чтобы хоть немного забыть увиденное?..

 В тюремных камерах мы нашли несколько живых людей и саларианца. На них не было живого места от пыток и «опытов». Проверяя последнюю камеру, я натолкнулся на девушку, лежавшую у стены в одиночной камере. Освещения здесь не было, и я подсветил её фонарём скафандра. Она болезненно сжалась в комочек у стены, и только скулила. Азари, совсем молоденькая, почти ребёнок, нагая. Я поднял её на руки, стараясь не причинять ей боли. Её лицо, обезображенное шрамами и ожогами, с разорванными губами, было искажено страхом. На теле не было живого места, где не было бы шрама, гематомы, ожога… Не было ничего, что оправдывало бы существование этого места и людей управлявших этой базой и учившихся здесь. В глазах потемнело от ярости и ненависти, руки дрожали от дикого желания найти хоть кого-то живого, недобитого на этой базе и сотворить с ним всё, на что хватало разума этим садистам.

Отправив несколько своих ребят со спасёнными наверх, мы приступили к выполнению последнего этапа. Разместив заряды в зале управления, и дождавшись от группы сопровождения ответа, что они погрузили всех выживших на корабли, я набрал команду на инструметроне. Через несколько часов из реактора выйдут контрольные стержни, и начнётся неуправляемая реакция, гарантировавшая взрыв. Под ногами дрогнул пол, и из крепления выскочила потолочная пластина, обрушившись на пол. Даже если кому-то посчастливилось выжить, и он сможет включить систему вновь, охлаждающие контура починить не получится и взрыв реактора всё равно неизбежен. Пора было позаботиться о наших павших друзьях, негоже им оставаться здесь. Траурная обязанность собрать тела отягощалась тем, что нас, по сравнению с погибшими, было слишком мало. Из сотни десантников, штурмовавших базу, осталось в строю всего двадцать человек. Каждый пятый погиб на этой проклятой луне. Мы выполнили свой долг, но на душе было пусто. Всех этих ребят я знал, со многими из них были хорошие отношения. И вот их нет, и никого не вернёшь. Но мы выполнили нашу задачу, отомстили за павших на Элизиуме, за растерзанных в этих подземельях. Поднявшись на борт «Нью-Арка», один из всех, я не услышал радостных приветствий. Молча, и скорбно встречали нас наши корабли. Слишком многие отдали жизни здесь. И пока не пройдёт тризна по павшим, дело не будет доведено до конца. До взрыва реактора оставалось совсем немного времени. Я стоял в зале совещаний с капитаном, мои ребята, погибшие там, внизу, тенями стояли за спиной у нас. Поверхность спутника дрогнула, из разрушенных выходов взметнулись столбы пыли и кое-где огня. База была полностью уничтожена.
Теперь нас ждал Арктур, чествования по поводу успешного завершения операции, и похороны боевых товарищей. Отвернувшись от экрана, я вышел из отсека. Жизнь продолжалась, ещё многое надо было сделать. И помянуть ребят.