Друзья по несчастью. Глава 12. Новогодний концерт

Концертный зал был очень большим: с рифлеными мраморными колоннами вдоль стен, огромными дорогими люстрами под потолком, рядами удобных пронумерованных кресел и, естественно, с небольшим балкончиком, откуда наблюдал за происходящими на сцене действиями волус. Украшали зал наемники и лица у них были не очень-то радостные... Еще бы! Лазить по стремянкам и развешивать мишуру под приказы, угрозы и ворчание Кумуна, конечно, весело, но немного обидно — коллеги в это время дома сидят за столами...
Тяжело вздыхая и разбрасывая проклятиями, Шол, видя, что половина его команд не выполняется, а половина выполняется, но неправильно, потребовал принести ему стремянку повыше и сам полез развешивать шарики. Лестница заскрипела, зашаталась и развалилась. Внизу какой-то повар в это время проносил огромный пышный торт. Последствия эпичного падения Кумуна вы уже можете себе представить. Только потом, когда волус привел себя в порядок и вернулся в зал, опасливо поглядывая на стремянки, он стал выискивать того, кто подсунул ему злополучную лестницу. Все наемники дружно стали ссылаться на некоего турианца в серо-зеленой броне с эмблемой СпеКТРа на плече, врали наемники, или нет, Шолу проверять как-то не очень хотелось.
И вот зал был украшен, все расселись по местам, погас свет. Кумун, объясняющий кому-то из гостей: «одному турианцу тут очень нужна хорошая трудотерапия», к великому восторгу всех, притих. Началось представление.
Знакомой нам компании уступили места в первых рядах. Дарму представление с первых же секунд не понравилось. Скорее всего, потому что он планировал этим вечером провести испытания «стационарного дымового устройства № 28» где-то в области кабинета местного Дарта Вейдера. Сюжет представления, как оказалось, был взят из какой-то детской сказки и сильно переделан, а герои были заменены. История начиналась как-то очень уж странно: вожак кроганского клана передавал сумку с какими-то секретными данными под кодовым названием «П.И.Р.О.Г.И.». Крогану нужно было отнести данные саларианскому свихнувшемуся учёному, который назвал себя «Бабушкой». Посыльного звали «Красная Беретка». Наверное, потому что у него был красный гребень. По пути к учёному Красной Беретке повстречался говорящий варрен. Посыльный выложил ему всё и про данные и про Бабушку. Но тут варрен повел себя совсем уж неожиданно. Он побежал есть Бабушку!
— Глаза б мои не видели эту самодеятельность! — бушевал Дарм. — Какая Бабушка?! Да у варрена несварение будет!
Следящие за порядком в зале охранники немедленно направились к турианцу, но как только они разглядели нарушителя, сразу прикинулись, что просто гуляют по залу, проверяют качество ткани штор на окнах и завязывают шнурки. Наверное, они подумали, что перед ними самый великий критик в галактике.
— У вас случайно не найдется немного взрывчатки? — повернулся к усатому наемнику в черной фуражке Дарм. — Я свою в машине забыл.
— Ааа... Ээ... Уоо! — что-то начал бубнить наемник, тыча то в сторону балкона, с которого Кумун через телескоп следил за ходом действий, то в сторону выхода. — Иииээ....
— Ты что, немой что ли?!
— Ааээ... Да, — уцепился за идею бедолага наемник.
— А, ну ладно.
— Дерни за ниточку... — посоветовала на сцене «Бабушка» крогану, стоящему возле двери бункера, толщена которой была не очень-то и серьезной, так, каких-то два метра.
— Ага... Домик и взорвется, — завершил реплику Дарм. По залу прокатились подавленные смешки. Бывший СпеКТР повернулся к Кейти и спросил: — Так, отлично. Какие еще сказки у вас были?
— Ну... Про кота.
— Прото — что? — не понял турианец.
— Кот.
— А, кот! Ну, мне теперь всё ясно, — с сарказмом в голосе кивнул Дарм.
— Это такое существо. Вот... — перед девушкой встала очень непростая задача. В поисках подсказок Кейти взглянула на плечо дрелла. — Вот как ящерка, только кот.
Бывший СпеКТР в растерянности потер мандибулу, пытаясь представить описанное чудо. В сознании медленно обретало очертания гигантских размеров шестилапое чудище, и турианец поспешил прогнать наваждение.
— Он там говорил... — продолжала объяснять девушка.
— Говорил? Кот? — еще больше растерялся Дарм. — Кот говорил?
— Это просто сказка, которую детям рассказывают на ночь, — пояснила Кейти.
— Детям, — с сочувствием кивнул турианец. — Про кота. Говорящего. На ночь.
— А у вас какие сказки есть?
— Про каскорто-куэрто! — протараторил бывший СпеКТР.
— Это что? Тоже милое пушистое животное? — уточнила девушка.
— Нет, это шестилапое чудовище, — отомстил Дарм, понимая, что теперь «кот» ему будет по ночам в страшных кошмарах видеться. Сразу вместе с Кейти в темно-синем платье, от которой в панике бегут грозные солдаты турианской армии.
— Кстати, у вас в мифологии есть духи, чье имя начинается на «Ы»? — спросил у турианца Кэйрон.
— Не, ну конечно кто-нибудь может такого придумать... — задумался Дарм. — Что ты мне зубы заговариваешь? Вообще нет никаких слов на «Ы»!
Кэйрон моргнул, глаза его переменились. Какое-то время он сидел, погруженный в воспоминания, а потом утвердительно кивнул, и взгляд его стал ясным.
— Да, действительно, нет таких слов.
Дарм повернулся к Смиту, который сидел сзади и с безразличием наблюдал за представлением, указал пальцем на дрелла и торжественно произнес:
— А от него большая польза. Только дрелл может заглянуть в энциклопедию в Экстранете, не имея доступа в Экстранет!
— А с чего ты взял, что у меня нет доступа? — этот вопрос поставил турианца в тупик, но тот быстро сориентировался и, сохранив благородство и честь, гордо, но тихо заявил:
— Кейти рассказала.
К счастью, девушка была слишком увлечена происходящим на сцене безобразием, чтобы расслышать, не то турианцу пришлось бы взять свои слова обратно и признаваться, что он без разрешения... Ну, в общем, сегодня удача была за его гребнем.
Наконец-то представление закончилось и пришла очередь Дарма и Кэйрона выйти на сцену и прочитать стихи. Однако, турианец, вместо того чтобы сочинять выступление, почти весь вечер наблюдал за синтезом какого-то взрывоопасного вещества, название которого выговорить смог бы только он сам.
Зал затих. Кэйрон принялся молиться. А бывший СпеКТР решил, что можно и сымпровизировать:
— Так, я буду придумывать первые три сточки, а Кэйрон пусть завершает. Музыку!
Гитара взяла хороший проигрыш, немного утихла, и турианец заговорил, обращаясь к залу:
— Стихи я сочинять умею,
Но всё ж порой несу и ахинею,
Однако вы послушайте меня...
— Я с рифмой помогу, ведь мы друзья! — подхватил дрелл.
— А, вот со мной мой друг зеленый
Поэт уж из него хваленый,
Да и солдат он чуть сильнее...
— Чем турианец с ахинеей! — выкрутился Кэйрон. Дарм укоризненно покачал головой, но продолжил:
— В «Светилах» у меня приятель есть.
И подчиненных у него не счесть.
И все они меня боялись...
— Ну нет, скорее ядерного взрыва опасались! — улыбнулся дрелл. Зрители, зная о турианце достаточно, начали смеяться.
— Однажды мы пошли к «Затмению» войной.
Всего лишь из-за пленницы одной, — Дарм с опаской покосился на Кейти. Как бы она не заострила внимание на «всего лишь». — И столько я взрывчатки с собой взял...
— Что сам себя чуть не взорвал! — быстро сориентировался Кэйрон.
— Однажды на машине мы катались,
И от погони мы удрать старались.
Тогда я 10 «Мако» подорвал!
— Нет, тогда ты запаниковал! — завершил четверостишье дрелл. Зрители не сдерживаясь хохотали, а Дарм показал кулак своему приятелю.
— Да, признаю, я не всесилен, я не бог.
Взорвать планету я пока еще не смог,
Не сомневайтесь, моей силы хватит...
— Вот только кто потом за всё заплатит! — усмехнулся дрелл.
— Однажды к нам батар пришел,
И чепуху такую нам наплёл.
Решили мы в психушку тут его сослать...
— Нет, ты предложил его взорвать!
— Я очень пиротехнику люблю.
Могу сказать, что в этом деле я рулю.
Одному вредному дедуле своё изобретение я дал... — завершил третью строчку Дарм, но понимая, чем может это закончится, предпочёл завершить сам. — Нет, уж его я не взорвал!
— Теперь сюда к вам я приехал,
Естественно с собой привез свой арсенал.
Теперь ребята вы молитесь, ждите...
— Чтобы эксперименты он не совершал! — завершил Кэйрон. Зал рукоплескал. На плечо дреллу забралась ящерка, желая получить свою долю похвальных возгласов. Концерт был удачно закончен. Даже вредный Кумун Шол оценил финал.


План был давно разработан. За отведенное время наемники успели подключить к главному реактору города турели системы «ПОИСК». Этого, конечно мало, но поможет задержать Жнеца. Под стеклянным куполом города теперь находилось еще одно, второе по счету, силовое поле. После запуска роботов-«разборщиков», купола отключатся. Люди были эвакуированы из города. Этим занимался Сантьяго. Был в плане один пункт, который крайне не обрадовал Дарма, но об этом чуть позже. Сейчас в городе остались лишь несколько главных инженеров, Кумун Шол и вся неразлучная компания.
Смит стоял на балконе. До самого горизонта раскинулись заснеженные скалы и ледяные холмы. Над холодной пустыней поднималась буря, лепя снег на стекло. Само стекло нисколечко не мешало любоваться местностью, так как было тщательно вымыто. К тому же, снаружи было жутко холодно, чтобы туда выходить и любоваться пейзажем.
Откуда-то из центра комплекса доносились слова песни, которую запустила Кейти:
«Где-то там за окном
Ходит зима,
Сеет снег, белый снег...»
Батарианец закурил. Это была вредная привычка. Но когда он вспоминал или думал, рука сама тянулась к сигарете. И дрожала.
Тогда, в то время он был еще маленький. Может, в том, что случилось, были замешаны предательства? Кто-то кого-то подставил? Или нанял убить? Не важно. Тогда пострадали простые батарианцы. Ха! Скажи это людям, и они не поверят. Считают, что батарианцы только работорговцы и экстремисты какие-то. Есть и гражданские, простые жители! Такой была его семья. Их переселили в «палаточный лагерь». Пока достраивался город на колонизируемой планете. Будущее представлялось тогда беззаботным, светлым, счастливым... В тот день пролилась кровь невинных. Кругом царил хаос, палатки были объяты адским пламенем. Смертоносные снаряды и хладнокровные, бездушные команды... Крики боли и единственный вопрос в глазах ребенка: «почему?». В тот злополучный день погибли его родители. Смит, его, конечно же, звали его тогда иначе, выжил только потому, что спрятался под столом. Но, что бы вы ни говорили, он не жаждал мести. Да, он готовился к этому, но появились причины, по которым всё пришлось отложить.
«Кружит белая вьюга,
Тихо ходит зима».
Клуб густого дыма поплыл к потолку, медленно рассеиваясь. Хлопья снега мельтешили за стеклами... Их так много! Как и жителей этой галактики... Белые пылинки продолжали свой завораживающий хаотичный танец под черно-сиренево-серым небом, медленно затягивающимся черными тучами. Их не тревожили проблемы прочих, не беспокоили заботы...
«Я всегда знал главное, этакую основополагающую, вечно работающую теорию — со всеми можно договориться. Именно так я и стал капитаном дредноута, так я стал работать на Кумуна и Призрака. Но был у этой теории изъян. Было нечто, не поддающееся этой теории. Смерть. С ней нельзя заключить договор. Однажды она придёт, и заберет своё. Как там отец называл смерть? «Вечный сон»... — размышлял Смит. У этого батарианца был лишь один страх, за столько лет... Уиллисон боялся засыпать. Он боялся, что закрыв глаза, опять окажется в том лагере, объятом пламенем. Проваливаясь в небытие, Смит опасался, что от его руки в эту ночь может кто-то умереть.
«Тихо саваном белым,
Вьюга, дом мой укрой».
Смит вздохнул, припомнив картины тех кровавых минут и потушил сигарету о знак на стене: «курить запрещено». Дурацкие правила и законы... Почему они не работают, когда так нужны, и зачем объявляются, когда в них нет надобности?


— То есть, вы, кшшшшик, хотите сказать, — желтые кругляшки стекол гермошлема Шола зловеще посверкивали, — что когда, кшшшик, план уже почти выполнен, когда, кшшшшик, до, кшшшик, прибытия «машинного дьявола» осталось несколько, кшшшик, часов... Кшшшик. Ничего не сработает?!
Вся компания собралась на месте раскопок под городом. Это был большой круглый зал, точно в центре которого находился лифт. Из шахты лифта сверху вниз падал столб яркого света, в котором был виден рой медленно оседающих на пол пылинок — этакая точка спокойствия, где невольно почувствуешь себя защищенным на фоне мрачного помещения с тусклым освещением. Старые стены с почти стершимися высеченными на них рисунками и, покрытые мхом, чудом не рассыпавшиеся от времени статуи возле входов в темные, хранящие секреты и тайны лабиринты. Дарм тут же прокомментировал увиденное: «а что, вполне не плохо для пятидесяти тысячелетнего храма!» Слабые дешевые лампы огненно рыжим светом заливали расставленные вокруг столы с различными приборами и консоли.
— Вовсе нет, — отвечал инженер в оранжево-белой броне. Он был пределеьно выдержан и спокоен. Брал пример с Кэйрона? — Я просто говорю, что мы не успели правильно настроить управление для активации роботов. Единственный пульт для их запуска находится здесь. Это значит, что кто-то должен нажать одну кнопку. А для этого он тоже должен быть здесь. Этот кто-то погибнет, когда роботы будут включены. Всё это место будет завалено, а город разрушен.
— А никак нельзя управление дистанционным сделать? — поинтересовался Кэйрон.
— Можно, но на это нужно время, а ваш Жнец будет тут в любую минуту.
— Итак, кто это сделает? — пародируя телеведущих, спросил Дарм. — Определенно не инженер, да он — второсте...То есть, я хотел сказать, трус. Он просто сбежит. Кумун Шол... Он не дотянется до кнопки. Нечего на меня так смотреть! Кэйрон вполне мог бы это сделать, да и Кейти тоже. Но они должны в конце этого приключения сыграть свадьбу В общем, отпадает. Я? Неее... Я-то точно не могу. Мне еще свою часть плана нужно до ума довести. Да и кто вас будет веселить потом?
— Ты, кшшшшик, эти шуточки брось! — пригрозил волус. — Заставлю потом город восстанавливать. Вручную!
— Я это сделаю, — сложил руки на груди Смит. Вы сколько угодно можете твердить о логике и верном выборе, но вы не были там в тот миг. Вы не видели выражение лица этого батарианца. Уиллисон был готов дать последний бой в своей жизни и победить. Он не смирился с ночным проклятием, не уступил ему. Сегодня всё должно было решиться.
— А, ну и хорошо! — быстро согласился Дарм и похлопал Смита по плечу. — Вода там, еда тут, кнопка здесь. Всего хорошего!
Со скоростью света турианец поспешил убраться, пока Уиллисон не изменил своего решения. Остальные последовали за бывшим СпеКТром, только Кэйрон задержался на несколько секунд, разглядывая лицо батарианца. Сейчас перед ним стоял совсем не тот Смит, который более месяца назад ввалился в номер гостиницы. Этот очень силён, уверен в себе, а его намерения были понятны — хватило лишь одного взгляда, чтобы это узнать. Дрелл кивнул, пожелал удачи и тоже пошел к лифту.
— Кейти, — окликнул девушку Смит, — поставь какую-нибудь музыку. Переключи инструментрон на максимальную громкость. Не хочу к нему прикасаться.
Девушка подошла к столу, покопалась в настройках лежавшего там устройства и включила музыку.
Лифт понес друзей вверх, туда, где их уже ждал челнок.


Смит стоял, прислонившись к панели управления, и слушал музыку. Кейти успела составить список хороших песен, который теперь автоматически проигрывался. Ну, кончено же девушка никак не могла не включить в список последнее выступление Дарма.
После удачного дебюта, турианца пригласили выступить на местном радио со стихами. Бывший СпеКТР немного подумал и согласился, после чего все жители города частенько слышали ободряющие слова турианца:


Почему в ободряющих стихах Дарма было столько упоминаний о еде? Наверное, он писал их на голодный желудок.
Смит стоял, прислонившись спиной к консоли, и слушал музыку. Его замутненный взгляд скользил по столам, залитым тусклым рыжим светом и заваленным инструментами. И вот, на глаза батарианца попалась пачка сигарет. Сразу захотелось курить, как это было во время ожиданий и раздумий. Рука машинально потянулась к потайному карману, но, естественно, сигарет там не было.
Смит продолжал неподвижно стоять, подобно статуе, борясь с желанием покинуть свой неофициальный пост. Но в любой момент может объявиться Жнец и тогда уже будет не до сигарет.
В мучительно томительном ожидании прошли пять минут... Десять... Терпение закончилось и Уиллисон оставил без присмотра консоль. Вспыхнул огонёк, и к потолку поплыло облачко дыма. «Всё же сигареты — одно из лучших изобретений людей, — размышлял Смит. — Пусть и чертовски вредное».
Неожиданно появилось головокружение и боль в затылке — такая сильная, будто по нему ударили тысячетонным молотом. Сигарета упала на пол, по спине пробежал холодок... Жнец здесь...
Мурашки прошли дружным маршем по спине от еле различимого успокаивающего голоса, который зазвучал, как казалось сразу отовсюду. Перед глазами всё расплылось, навалилась жуткая, невыносимая усталость.
Смит напряг зрение, сфокусировавшись на панели управления. Он должен нажать эту кнопку, должен запустить роботов-«разборщиков». Батарианец приложил кучу усилий, но сделал лишь один шаг. Стены стали нечеткими, всё вокруг поблёкло. Казалось, само пространство искривлялось, но на самом деле под действием чужого разума изменялось его восприятие.
Следующий шаг перенёс Уиллисона в поле. Тугими струями хлестал дождь, грозно и уныло завывал ветер, под порывами которого высокая трава пригибалась к земле. Вместо спасительного дерева впереди блестела панель управления, но до нее было так далеко... Словно по команде засверкали молнии, ударяя всё ближе и ближе к Смиту. «Можно кричать, пытаться бежать, стараться бороться, но все это бессмысленно. Нельзя победить разбушевавшуюся стихию; нельзя остановить жатву», — донесся неестественный, неживой шепот.
Ответом ему послужили пробившиеся сквозь гул ветра слова песни, а гром заглушила гитара.


Еще шаг. Мышцы налились свинцом, боль растекалась по телу с каждым ударом сердца. Безумным усилием воли Смит сконцентрировался на панели. Окружение поплыло, теряя краски, выцветая, будто время ускорилось в тысячи раз.
«Жнецы выше понимания органиков. Любое сопротивление бессмысленно, ибо ваша судьба предрешена», — упорствовал металлический голос. Вокруг всё изменилось. Теперь Смит пробирался через палаточный лагерь, охваченный огнем, страхом, болью... Батарианец шёл через ад. В глазах потемнело, силы оставляли Уиллисона...
Но тут, сквозь какофонию предсмертных криков, стрельбы и бесстрастных приказов прорезалась песня:


И еще шаг. Голова раскалывалась от боли. Желание просто лечь на пол и уснуть было невыносимо. Уснуть... Уснуть навсегда? Ну нет! «Со всем можно договориться, но только не со смертью», — эти слова, тяжелые, будто бетонная плита, обрушились на плечи батарианца. Вот только Смит теперь решил не договариваться, он решил сопротивляться.
Новый шаг. С каждым разом всё сложнее. И лишь слова песни непременно пробирались в голову Уиллисона:

Окружение постоянно менялось, словно кто-то незримый щелкал каналы, искал нужный. И вот впереди пропасть. На другой стороне — панель управления. «Такое будущее ждет все живое — бесконечная, бездонная тьма и хаос», — не отступал обладатель жуткого голоса. Его перебила песня:

Тьма внизу развеялась, проступил пол. Еще шаг. Еще один. Консоль уже так близка. Боль пронзала неповинующееся тело, мышцы жалобно ныли от нагрузки, но Смит не сдавался. Когда до панели управления оставались лишь пара шагов, под ногами батарианца начала проступать пропасть, казалось, сама бесконечная тьма тянулась к нему. Но положение опять спасла песня:

Последний рывок и заветная кнопка нажата. Усталости, как ни бывало, боль отпустила, а обладатель голоса себя больше никак не проявлял — у него сейчас были другие проблемы. Столы с инструментами вернулись на место под последние удары барабана и слова песни:



Компания во главе с Кумуном, напялившем поверх гермошлема черную широкополую шляпу, которую он отобрал у пилота челнока (тот, в свою очередь, сопротивлялся, кричал: «я никогда не снимаю шляпу!», но ему ничего не оставалось делать, как только сдаться под эпическими и фантастическими угрозами смертной казни, которыми рассыпался его начальник; наверное, волус теперь считал, что кажется очень обаятельным командиром, но на деле это выглядело нелепо), буквально ворвалась в подземный бункер, который находился достаточно далеко от города. Удивительно, но все эти долгие годы Шол ни разу не посещал свой «дачный участок», начиная с момента его постройки.
Первое чем занялись работники-наемники при появлении Шола — сворачивать на мониторах старинную, но не убиваемую игру — «косынку», удалять с терминалов «Квазар» и убирать подальше чашки с кофе, чаем и разными развесёлыми напитками. Говорить про то, какое прибыльное дело устроили они в помещении гигантского сейфа уже лишнее, но Видо бы здесь понравилось.
Наконец всё было готово: работнички отправились на нижние этажи выпивать остатки компромата, а наша команда рассредоточилась в центральном зале управления и связалась с генералами.
-... А после этой заварушки мы устроим хорошую вечеринку! — оптимистически завершил свою пафосную речь Нестимус.
— Ага, представляю там Кэйрона! — хмыкнул Дарм. — А чем вы обычно занимаетесь? — турианец напряг мандибулы. Наверное, это, по его мнению, означало высшую степень спокойствия, и холодным голосом ответил на свой же вопрос. — Убиваю людей.
— Потрясающе! — кивнул дрелл, вероятно подтверждая достоверность этой ситуации.


Снежная буря уже прошла, но тяжелые черные тучи не желали расползаться. Лишь изредка сквозь плотную завесу пробивался скромный оранжевый лучик света, только затем, что бы тут же исчезнуть. От недостатка света многочисленные горы стали более мрачными и угрюмыми, а ледяные хребты наоборот — побелели. Но вот между тучами промелькнула ярко-алая молния, за ней следующая, следующая... И уже через минуту небо хаотично испещряли яркие красные линии. Тучи закрутились в страшном смерче и чуть раздвинулись, будто толпа зевак, расступающаяся при появлении стражей порядка. Через образовавшийся проход тут же ринулся нескончаемым потоком огненный свет, в объятьях молний под черной воронкой, высоко над, переливающимся синим и фиолетовым, куполом в воздухе завис Жнец.
— Так, кто-то заказал на вечеринку консервы? Уже привезли! — воскликнул Дарм, рассматривая изображение на экране. — Может, мы сфотографируемся сначала на фоне этого чуда? Я себе на аватарку поставлю! Нет? Эх, ну ладно...
— Фаза первая! Кшшшшик! — скомандовал волус, и Кэйрон включил систему «Поиск». В ту же минуту десятки снарядов сорвались с вершин холмов, окружавших город, вылетели из глубоких ущелий, разрывая пелену тумана. Жнец еле заметно шевельнулся, всё еще вися в воздухе. От него к белоснежной поверхности планеты протянулись красные линии. Методично, одна за одной, турели оборонительной системы выходили из строя. Менее чем за минуту всё было кончено.
— Фаза два! Кшшшшик! — распорядился Кумун, кивнув Дарму, из-за чего его нелепая шляпа сползла ему на лоб, и волус злобно сверкнул из-под её тени желтыми стекляшками гермошлема.
Откуда-то с бескрайних ледяных просторов стартовал маленький обшарпанный кораблик. Турианец напряженно двигал джойстик, дистанционно управляя судном. Под черным небом, украшенным ярко-алой мишурой молний, блеснула маленькая точка, стремительно приближаясь к Жнецу. Тот в свою очередь лениво обратил внимание на нее — спешить ему было некуда. Тонкие красные нити потянулись к кораблику, но судно резко дернулось в сторону и, будто преисполнившись храбрости, рванулось вперед, сокращая дистанцию. Лазеры вновь в опасной близости от корабля распороли воздух, но у этого невзрачного судна был потрясающий пилот, водить он умел, хоть и скрывал это. До столкновения остались считанные метры... Вспышка, клубы дыма... Радостный вопль Дарма... Но когда дым развеялся, Жнец был в полном порядке, вот только на его черном покрытии красовалось яркое разноцветное пятно.
— О, мой бедный кораблик... — притворно заныл турианец, но получилось у него это не очень убедительно. — Я так за ним ухаживал. Даже купил кресла и поменял двигатели! А теперь его нет!
— Ты начинил свой корабль... Краской? — казалось, Кэйрон уже устал удивляться выходкам друга, и теперь за него это делала Тина. — Потрясающе!
— Ты же сказал, что взрыв ему, скорее всего, мало навредит, а мне нужно было куда-нибудь деть остатки краски, — сказал Драм, довольный собой, — даже если сейчас из какого-нибудь гипер-пространства вылетит стайка-другая его двухкилометровых дружков, мы всё равно не потеряем этого гада.
— Ага, — решила съязвить Кейти, — теперь флот на орбите точно не промажет, ведь у них есть такой... красочный ориентир!
— Что ж, — рассудил Кэйрон, — в любом случае мы хотели встретить Жнеца тем, чего он меньше всего ожидал.
— Я уверен, он точно не ожидал, что первое, что сделают «глупые органики» — это перекрасят его в цвет "а-ля бывший СпеКТР! ...И попытаются накормить печеньем...
— Так вот куда делся месячный запас из столовой! Вот что было в тех ящиках! — догадалась Кейти.
— Я просто не успел их продать, — сокрушенно сказал турианец.
— Хватит болтать! Кшшшик! — волус бросил сердитый взгляд снизу на один из экранов. — Где, кшшшшик, флот? Почему Смит, кшшшшик, не включает роботов!
— У него там окна нет! — объяснил Дарм. — Он не может просто выглянуть на улицу и сказать: «о! Жнец летит! Включу-ка я роботов-«разборщиков!»
Тем временем «Левиафан», к неописуемому огорчению одного турианца, не слишком долго пребывал в недоумении и быстро проанализировал ситуацию. В переливающийся купол ударил пучок красных линий, но полусфера пока держалась.


Где-то далеко, в безразличном ко всему происходящему холодном космосе, ярко сияли бесчисленные звезды. Их свет проходил столь долгий путь к планете, что некоторые из звезд, в действительности, уже могли и не существовать, вместо них могли уже зажечься новые... А к орбите Кленкори сейчас спешили корабли азари под командованием отставного генерала Септимуса Орака, которые были специально отосланы подальше, чтобы не вступать в прямой контакт со Жнецом.
— Духи! — воскликнул Дарм, глядя на экраны, на которые вывели информацию спутники. — Он что, считать не умеет?! Это он назвал — «несколько кораблей»?! Да это самый настоящий флот! Тут даже дредноут есть!
В один миг на Жнеца обрушился целый град снарядов. Снаряды, оставляющие за собой оранжевые и зеленоватые блёклые хвосты, бесконечным потоком неслись через воронку в черных тучах. Никто и ничто не выдержало бы такого, но «Левиафан» лениво оторвался от «бурения» силового купола, совершил головокружительный вираж, от которого любой другой корабль таких размеров попросту развалился бы, и принялся отвечать надоедливым, настырным органикам. Красные лучи легко разрезали тучи, как нож — масло. Первой же целью, естественно, оказался дредноут — самый неповоротливый, но несущий невероятную мощь.
Пока лазеры сверлили барьеры корабля, сквозь тучи пролетели истребители — по маленьким и юрким корабликам попасть было нереально, но и они тоже никакого урона не наносили.
Барьер дредноута был почти пробит, но рисковый капитан одного крейсера ослушался приказа и его корабль заслонил собой гиганта. Таким образом, были выиграны еще несколько секунд и потеряны еще несколько сотен жизней. Дредноут азари пропороли красные нити, миллионы тонн метала, керамики и различных полимеров стали лишь обломками, мусором на орбите планеты...
От полного краха азари были спасены опоздавшим турианским флотом. Истребители были отозваны, а через воронку к «Левиафану» отправились еще два снаряда, только теперь они были синими и оставляли за собой яркий шлейф, чётко выделяющийся на фоне черной воронки. Однако, даже залпа из «Таникса» оказалось мало, флот постигла бы печальная участь, если бы в этот самый момент силовой купол над городом не отключился, и не поднялись в воздух «роботы-разборщики»...
Крайне медленно под хрупкой стеклянной полусферой скапливалось серебристо-серое облако. «Левиафан» тут же перевел огонь на город, но было поздно. Купол обрушился миллионами сверкающих осколков на комплекс, а из города во все стороны ринулись серебристо-серые волны, накрывая белоснежную бескрайнюю равнину.


Увидев всё происходящее на экране, Кэйрон сложил руки и склонил голову.
— Эй! — окликнул его Дарм. — Сейчас некогда молиться! Этот бункер хорошо защищен, если роботы до него доберутся, то он выстоит, так ведь?
— Мы не можем знать этого наверняка, — покачала головой Кейти. — Мы даже не смогли правильно рассчитать радиус поражения!
— Так... — Дарм призадумался на секунду, оглядывая окружение. Центр управления был просторным залом с высокими потолками, массивными колоннами, терминалами для игры в «квазар» и успокаивающим освещением. Турианец вдруг вскочил, как ужаленный и воскликнул. — Ты же биотик, друг! Подними силовой купол!
— Сомневаюсь, что у меня получится такой трюк... — начал обдумывать идею Кэйрон.
— Некогда! — крикнул бывший СпеКТР. Компания встала поплотнее в центре зала, дрелл закрыл глаза, сжал кулаки. Контуры рук Кэйрона объяло сизое пламя и убийца развел их в стороны. Мутная полусфера надежно скрыла команду от внешнего мира. А через пару секунд в потолке образовалась большая дыра, растущая с каждым мгновением. Серо-серебристый поток хлынул на этаж, сметая всё на своём пути, но поле выдержало. Роботы-«разборщики» снова и снова накидывались на купол, дрелл вздрагивал, будто сам ощущал эти атаки.
Сейчас Кэйрон сконцентрировал всё своё внимание на поле, но мгновенная, краткая мысль всё же помешала ему...
Кейти была единственным прекрасным нежным цветком наивности, счастья и добра, чудом выжившим среди всей жестокости, что успел повидать дрелл. Кэйрон был на земле. Он увидел достаточно, побывав в грязных закоулках городов, которые не показывают инопланетным делегациям и туристам. С момента встречи Кэйрон всё больше понимал девушку и старался ее оберегать. Что же касалось самой Кейти, то она часто сравнивала дрелла со своим отцом, который работал врачом в частной клинике за небольшие деньги, но при этом воплотившего в жизнь главную свою мечту — помогать людям. Заботливый Кэйрон всегда напоминал ей об отце.
Помешала ли мысль о возлюбленной Кэйрону держать поле, или наоборот? Гадать можно долго, но поле держалось.


По черному покрывалу туч гуляли алые молнии, а внизу по белоснежной равнине продолжали раскатываться серебристо-серые волны. «Левиафан» быстрыми росчерками пытался сократить число маленьких роботов, но их становилось всё больше. И вот в одно мгновение роботы-«разборщики» начали подъем, будто кто-то невидимый ухватился сразу за все края сребристого ковра и стал их связывать. Какой-то миг Жнец сопротивлялся, его красные лучи продолжали сжигать серую массу внизу, молнии перебегали по тучам, всё так же закручивающимся в воронку над «Левиафаном», через которую лился поток огненного света... Еще секунда, и жуткую машину обволокло серо-серебристой «тканью». Из сверкающего, постепенно уменьшающегося, облака какое-то время вырывались красные нити, а потом всё закончилось.
Тучи стянулись, закрыв просвет, молнии исчезли неизвестно куда, а серебристо-серое облако быстро развеялось, будто дым — сработала программа самоотключения. Обо всём случившемся хаосе теперь напоминали только останки города на бескрайних просторах планеты...

Отредактировано: Scavenger