Afterlife: Властелин глубин. Глава 4

2235 г. За 6 месяцев до событий Главы 1.

За последние полгода Вайлет психологически вымоталась едва ли не больше, чем за двадцать восемь лет службы на Марсе. Нет, понятное дело, никто не обещал светлого пути, усыпанного розами. И женщина понимала, что фигней в расслабленном режиме комиссары не занимаются. Однако то, что навалилось на нее почти сразу после отпуска, да так до сих пор и не отпускало, уж простите невольный каламбур, иначе как трудовой каторгой и не назовешь.
Будний день обычно начинался без пятнадцати шесть. Вайлет просыпалась под сигнал инструметрона, вставала с кровати, шла на кухню, включала рацион-печку (ужасная вещь, не вздумайте покупать себе домой!), потом брела в соседнюю комнату, где был оборудован персональный тренажерный комплекс. Там Вайлет и просыпалась окончательно. Затем — душ, новое белье, свежая одежда, кухня-гостиная, рацион из печки, ампула стимулятора. Последнее обязательно, если спишь меньше шести часов, а Вайлет уже забыла, когда добиралась до кровати раньше полуночи.
Затем из дома на улицу, поздороваться с консьержем (он же охранник), преодолеть систему защиты общественного жилища (еще минус полторы минуты на опознание), далее через маленький, скудно озелененный двор до стоянки аэрокаров. Будь Вайлет не комиссаром, а, скажем, помощником или простым аналитиком, она бы использовала общественный наземный транспорт и добиралась бы до офиса на полчаса дольше. Но со статусом приходят и привилегии, поэтому от своего жилища Вайлет возносилась на служебном аэрокаре. Правда, привилегий не хватало, чтобы выделить дорогую машину с гравикомпенсатором, поэтому приходилось терпеть всю эту ерунду с перегрузками и прочей чепухой, к которой женщина привыкнуть так до сих пор и не смогла.
Путешествие воздухом, слава богу, занимало менее двадцати минут. Аэрокар приземлялся на четвертую крышу «Шпиля Семи Небес» — высоченной даже по меркам послевоенной Земли башни-новостройки. Возведена она была там, где до Войны располагался головной офис Совета Евразии — в старом-старом, едва ли не древнем городе Ньюраш на берегу Черного моря. Совсем-совсем давно, еще до слияния европейской и азиатской частей континента в единое государство, здесь располагалась военная база Российской Федерации — практически зеркальная той, которая располагалась по другую сторону моря, в портовом городе Севастополис. Обе базы формировали так называемый Южный щит, оберегающий русское государство от поползновений арабов, которые распространили свое влияние аж до украинских земель, некогда входивших в состав Великой России — времен локального и, по счастью, недолгого тоталитарного правления этой славянской нации.
Небоскреб Комиссии по этике обычно сокращали в именовании и называли просто «Семь» или «Семерка». Тем более что евразийские архитекторы, добравшиеся наконец до медвежьего угла бывшей российской империи, со вниманием отнеслись к этническому наследию и выполнили здание в виде огроменного семисоставного terem — национального русского жилища доисторических времен. Колоссальная громада Семерки блестела в лучах солнца днем, и прожекторов — вечером, не без гордости подставляя световым потокам огромные А-образные скаты промежуточных «крыш». Очень красиво.
Хотя местные, из числа темноволосых и смуглых потомков этнических русских, хором говорят, что у строителей получился не славянский terem, а какая-то семиэтажная китайская пагода.
Как бы то ни было, Семерка ожидала Вайлет каждый будний день, и иногда в выходные. Аэрокар садился на выдвижной платформе (в нее превращалась часть пологой крыши, которая автоматически поднималась в горизонтальное положение, когда аэрокар запрашивал посадку), Вайлет пешком преодолевала тридцать метров, отделяющих ее от места работы, после чего рывком погружалась в рабочее пространство.
Если кто-нибудь думает, что спецагенты ежедневно спасают мир, путешествуют по Солнечной системе, а в краткие моменты между спасениями заседают в шикарных залах, постукивая отполированными ногтями по лакированным поверхностям круглых столов из натурального дерева, то этот кто-то — феерически наивный человек.
Комиссия по этике, включая всю обслугу и собственные вспомогательные службы, насчитывает восемьдесят пять с небольшим тысяч человек. Это, напомним, на все население Солнечной системы, составляющее по самым скромным подсчетам около восьми миллиардов. Карликовый по демографическим показателям Мигрирующий флот, где и двадцати миллионов не набрать, не считаем.
То есть членов Комиссии по этике среди всего населения — чуть больше одной тысячной доли процента. Тот, кто называет Комиссию при этом «мощнейшей спецслужбой» — еще больше чем феерически наивный человек. Просто идиот.
В реальности комиссары вообще не занимаются тем, что принято называть «агентурной работой». Их для этого не то чтобы мало, а просто исчезающе мало, и каждый полевой оперативник в Комиссии стоит куда больше чем его вес в нулевом элементе. Использовать столь дорогостоящий ресурс для опасных и рискованных полевых операций непозволительная роскошь, и тем более это роскошь, если учесть, что полноправных комиссаров в Комиссии менее двадцати процентов численного состава.
К слову, об оперативных сотрудниках. Один из них, Ален Мортимер, регулярно отправляется «в поле», но это исключение из правил. Руководство использует старого вояку лишь потому, что он чудесным образом выходит целым из самых злых заварушек, а кроме того, имеет уникальный талант исчезать в толпе, несмотря на весьма колоритную внешность. Среди коллег Вайлет темнокожий агент вообще считается заговоренным, хотя сама женщина всей этой мистической чуши не верит.
На деле же почти все поголовно «оперативники» занимаются исключительно офисной работой. Сидят себе перед своими терминалами, читают доклады, изучают обстановку и выдают распоряжения той или иной структуре Ассамблеи. Слава богу, здесь все выстроено и отлажено: ни один правительственный или корпоративный чиновник не имеет возможности противостоять указаниям Комиссии по этике — много сил и времени убито, чтобы довести до всех и всякого, что комиссары могут надавить на кого угодно.
В редчайших случаях комиссары по этике берутся за дела сами. Но это должны быть действительно Дела с большой буквы, и далеко не всякого еще оперативника делегируют с ними разбираться.

Чтобы добраться до рабочего места с посадочной площадки, Вайлет приходится преодолеть несколько систем защиты, каждая из которых — маленький технологический шедевр. Системы не столь интеллектуальны, сколько тупо мощны. Причем проявляется это не только в скорости секвенирования генетического материала, сколько в количестве техники на кубический метр объема. Вайлет не раз слышала, как система охраны вырубала действующих сотрудников только из подозрения на подделку генетического кода. В большинстве случаев дело объяснялось просто подхваченными вирусами, которые локально переписывали геном здоровых клеток. Те случайно попадали в геноанализаторы системы авторизации, и настроенная в параноидальном режиме техника вставала на дыбы.
Словом, заболевать какой-нибудь вирусной гадостью боялись все сотрудники Комиссии без исключения. Очнуться в терапевтическом боксе с дикой головной болью от перенесенного шок-излучения — не самое лучшее начало трудового дня.
Вайлет послушно прошла все процедуры аутентификации, затратив на это почти десять минут. Затем забрала свои вещи из мюонного томографа, удостоверение — из иридиевого принтера (каждый рабочий день присутствия в офисе комиссар получает жетон, заново собранный на молекулярном шифрогенерирующем принтере) и наконец прошла на свое рабочее место.
Статус Блад как полноценного комиссара до сих пор не подтвержден официально, в документах, поскольку испытательный срок любого нового агента Комиссии составляет от трех до семи лет. Все это время за новичком закреплен статус проуб-комиссара, то есть сотрудника на испытательном сроке. Это никак не сказывается на его полномочиях, однако накладывает некоторый отпечаток на его быт.
В частности, у Вайлет нет своего рабочего кабинета, в отличие от такового (и почти всегда пустующего) у Алена. Женщина делит довольно просторное, но все-таки общее помещение на сорок втором этаже с тремя коллегами. Двое из них вообще не оперативники и занимаются исключительно аналитической деятельностью. Третий же — в таком же, как и Вайлет, статусе проуба. Он куда дольше в Комиссии, чем Вайлет, и ходят слухи, что вот-вот его все-таки назначат полноценным комиссаром.
Впрочем, все статусные подробности, отличающие одного сотрудника от другого, совершенно бессмысленны, когда дело касается личности коллеги Вайлет. Ибо все, кто знает историю Войны хоть мало-мальски, и кто хоть чуток интересуется подробностями тех дней, без сомнения, отлично знают этого человека.
Это женщина. Ей почти семьдесят, но выглядит она на тридцать с хвостиком, обладает потрясающей фигурой, очаровательной улыбкой, является предметом вожделения подавляющего большинства самцов из числа обслуживающего персонала и носит знаменитую фамилию Лоусон.
Оперативник Лоусон.
Знающие люди (а куда чаще — нелюди) впадают в плохо скрываемый ступор, когда слышат это имя. К счастью для Комиссии, ей довелось нанять на работу не легендарную сверхпреступницу, правую руку всечеловеческого предателя Призрака, а ее генетическую сестру. Ориана Лоусон, предупрежденная всезнайкой Мирандой, покинула Горизонт и счастливо избежала коллизий, связанных с потоком Красной энергии. В нужное время (после разрушения сети Ретрансляторов) она оказалась в нужном месте — на орбите Нептуна. Достаточно далеко, чтобы оставаться подальше от рубки за Землю, но и достаточно близко, чтобы иметь возможность вернуться на историческую родину.
Да, все в отделе знают, что Ориана — искусственный человек. Однако таковых на Земле больше полутора миллионов (не считая почти миллиарда клонированных), и сейчас это уже никого не пугает и не отталкивает. Впрочем, поискать еще кого-нибудь, кого может оттолкнуть внешность женщины, почти полностью унаследованная от смазливой сестрички.
Вайлет прошла к своему месту, привычным движением щелкнула по экрану терминала, выводя его из задумчивости, и повесила курточку на спинку кресла. Несмотря на летний сезон, окрестности древнего вечнозеленого Ньюраша на берегу незамерзающего моря совершенно не баловали теплой погодой. А уж ветер...
— Привет, Вай, — поднял руку из-за своего экрана Грегори Ист, один из соседей-аналитиков Блад.
Родом Грегори был из местных, отлично говорил на кавказском диалекте русиша (искажая при этом свое имя на местный манер, с ударением на второй слог), и на вид практически не отличался от «всеземного перцентиля» — в меру смуглая кожа, темно-карие, почти черные глаза, постоянная двухдневная небритость, среднестатистическое телосложение и рост около ста восьмидесяти.
— Три два в пользу Ори, — провозгласил аналитик.
— Пошел в жопу, — с улыбкой ответила Вайлет. — Мы с Лоусон не соревнуемся.
— Ну разумеется, — хмыкнул Грегори.
В этих двух словах буквально сквозило нелицеприятное для Вайлет сравнение двух проуб-комиссаров, почти равных по возрасту и идентичных по статусу, но кардинально отличающихся друг от друга внешне.
— Еще раз сказала, иди в жопу, — повторила Блад. — Тебе все равно ничего с ней не светит, самец. Она вдвое тебя старше...
— Вайлет, Грегори, доброе утро!
Ага, а вот и сам объект обсуждения.
— Представляете, там Сатрия опять с вирусняком на входе запалилась, — улыбнулась Ориана своей знаменитой улыбкой.
— То есть сегодня до обеда работаем втроем, — констатировал Грегори. — Это хорошо. Две бабы на голодный желудок я еще как-нибудь переживу.
Ориана привычно усмехнулась, да и Вайлет не удержалась от улыбки. Показные комплексы Грегори, связанные с его окружением в виде «цветов жизни... иногда пахнущих чересчур сильно», были привычны всем обитателям Четвертого отдела. Тем не менее, несмотря на излишнюю склонность к показушничеству, Грегори был славным парнем и великолепным аналитиком. Подавляющее количество выжимок, которые очень сильно упрощали работу Вайлет, приходили именно от него.
— Как дела у Алена? — поинтересовалась Ориана, усаживаясь на свое место — чуть по диагонали и напротив Вайлет. — Вчера от него ничего не было слышно.
— А чего меня-то спрашиваешь? — удивилась Блад.
— Ну, вроде как он твой куратор.
— И что?
— Да так, ничего, — снова блестящая улыбка. — Просто я думала, тебя интересует его работа. Но ладно, забудь.
Вайлет пожала плечами.
— Интересует, конечно же, — сказала Блад. — Но пока начальство даже не намекало, чтобы я как-то там поддерживала Мортимера в работе. У него свои проекты, у меня свои.
— К слову о проектах, Блад! — подал голос Грегори. — Я тебе там еще вечером кинул результаты исследования по марсианскому артефакту. Извини, сильно хорошо ничего не развиднелось. Там тупо все закрыто синекожими. Не подключая армейскую разведку, я тебе больше ничего не накопаю.
— Спасибо, Грег, — Вайлет открыла личный кабинет в терминале. — Да, вижу. Да, спасибо еще раз.
— В любое время, — отозвался мужчина и снова погрузился в работу.
Ориана тоже молчала, с немного ленивым видом тасуя что-то там у себя на экране, и Вайлет, наконец, погрузилась в рутину.
Работа комиссара по этике сводится к трем основополагающим задачам.
Задача один — контролировать поступление агентурной информации по деятельности корпораций, в том числе и входящих в ЕАСО. Агентурная информация, слава всем богам, сначала проходит через сито верификации в Отделе первичного анализа («проверяльщики»), затем поступает в ведение операторов Отдела прикладного анализа («сортировщики»), где с данными работают мощные ВИ, и только после этого экзабайты информации переходят в ведение бесчисленных ассистентов Первого подкомиссариата. Там сотрудники Комиссии вникают в суть поданных сообщений и принимают решение о том, перепоручить проблему местному самоуправлению Ассамблеи или же отправить документы на рассмотрение аналитиков уже собственно оперативных, номерных Отделов. Второй вариант используется, если информация о правонарушениях или других сомнительных деяниях каперов оказывается слишком деликатной для разруливания на местах. К слову, об Отделах. Всего их девятнадцать — по числу официально классифицированных направлений хозяйственной деятельности внутри Ассамблеи. Вайлет работает в Четвертом Внешнем, то есть четвертом из пяти Отделов, которые занимаются экзоугрозами безопасности Ассамблеи. Проще говоря, она разбирает тучу навоза космического происхождения. К превеликому несчастью, большая часть этого навоза связана с инопланетянами, поэтому Вайлет приходится очень плотно контактировать с Комиссией по внешним связям. Так уж получилось, что Блад не понаслышке знакома с методами работы вайчаев, поэтому особого желания общаться с «погонщиками нелюди», как называют вайчаев в других Комиссиях, не возникает. А приходится.
Вторая задача, стоящая перед Комиссией по этике, заключается в контроле вооруженных сил Ассамблеи. Здесь, слава богу, комиссар Вайлет Блад не при делах, поскольку ее статус еще не позволяет залезать в дела вооруженных сил. Однако другие отделы Комиссии по этике этим занимаются.
Де-юре держать ушки на макушке в этом плане должна Отдельная дисциплинарная комиссия при Управлении собственной безопасности Генштаба ВКСА. Но де-факто большая часть проявлений «неправомерных действий в среде военных» благополучно минует зоркие глаза УСБ, и отлавливается уже по каналам Комиссии по этике. На этот счет у Комиссии с Генштабом постоянные, что называется, жесткие терки. Военные очень не любят, когда за их действиями следят гражданские, тем более Комиссия по этике. В свою очередь коллеги Вайлет терпеть не могут хронически присущее всем «погонам» чувство гордыни, которое в Комиссии считается чуть ли не главным из смертных грехов чиновничьего сословия.
Наконец, третья из основных задач, также стоящая перед Вайлет со товарищи, это разрешение межрасовых конфликтов — разумеется, в тесном сотрудничестве с вайчаями и Комиссией по межрасовому сотрудничеству. Многие обыватели путают представителей КМС с работниками КВС, наделяя межрасовиков полномочиями вайчаев. На самом деле разница есть, причем существенная.
Комиссия по межрасовому сотрудничеству является своего рода Министерством иностранных дел внутри Ассамблеи. Это сильно политизированная структура, костяк которой составляют опытные дипломаты и юристы-междурасовики. КМС формирует переговорные процессы, выступает в качестве посредников, налаживает торговые взаимоотношения с инопланетянами и между ними, и так далее.
В то же время вайчаи осуществляют только административно-надозорные функции в отношении инопланетян, сотрудничающих с человечеством. То есть принять на работу или выгнать в расположение своей расы, наладить деятельность шпионов или еще какие прелести там... В общем, классическая бюрократия в ее самой что ни на есть истинной форме. В этом смысле вайчаи — первый внутренний враг Комиссии по этике после военных.
К счастью, работа по контролю комиссаров-вайчаев, равно как и слежка за остальными Комиссиями Ассамблеи, полностью в ведении самого многочисленного из Отделов Комиссии по этике — Нулевого. Именно там сосредоточена агентурная элита, именно там работают непробиваемо честные (в понятиях Комиссии — этически совершенные) товарищи, доставляемые в офис и из офиса в бронированных аэрокарах с непроницаемыми стеклами. Вайлет как-то доводилось сталкиваться в коридорах с так называемыми нулевиками — ощущения остались крайне сильные и неприятные. Блад, знающая нутро людей более чем неплохо, всерьез сомневалась, что перед ней вообще представители homo sapiens. Биороботы в одинаковых тускло-серых деловых костюмах, с ничего не выражающим лицом и непременно прикрытыми спецвизорами глазами. И не сказать, что с виду какие-то прям мега-боевики, но знающие люди намекнули, что легендарные белорубашечники Службы безопасности Марсити по сравнению с этими серыми товарищами — что моль против гравитационной мухобойки.
А самое страшное, что есть в нулевиках — это даже не их запредельные для обычного человека возможности, а железобетонная уверенность в собственной правоте. Это не значит, что все агенты Нулевого отдела — отмороженные законники, нет. Это значит, что принимаемые ими решения даже не могут быть рассмотрены как неэтичные. По сути, это философия канувшего в небытие Спецкорпуса Тактической Разведки, но возведенная в абсолют. Если Спектры, наделенными сверхполномочиями Совета, все-таки оставались личностями со своими взглядами, а кроме того были подсудными в процессе разбирательства внутри Совета, то у оперативных сотрудников Нулевого отдела вообще нет и не может быть судей, как и не может быть неправоты. Любое препятствие действиям Нулевика — гарантированное обвинение в совершении правосудия с последующим наказанием, зачастую даже не жестким, а жестоким.
Такие порядки, признаться, долгое время напрягали Вайлет, пока ей (наверняка в полном соответствии с планом руководства) не дали на ознакомление трехсотстраничный документ-хронику действий Нулевиков в самых разных обстоятельствах. Решения оперативников Нулевого отдела всегда плавали в юридическо-правовом поле. От полного игнорирования вопиющего, казалось бы, нарушения закона до устранения человека на месте за совершенно рядовое, в общем-то, нарушение далеко не самых важных параграфов.
Однако документ не только перечислял последовательность событий, но и нес в себе ссылки на подробные, засекреченные отчеты по действиям «Ноль-спектров». Некоторые из отчетов были доступны для Вайлет, и чем больше таких отчетов читала бывший детектив, тем большим уважением и даже страхом проникалась к «биороботам».
Сотрудники Нулевого отдела всегда, во всех ста процентах случаев докапывались до истинных устремлений объектов своего разбирательства. И принимали решение, руководствуясь именно ими, а вовсе не соответствием действий местному или всеобщему законодательству. Например, так был лишен не только должности, но и свободы замдиректора орбитального завода «Кориолис». Рабочие его разве что не на руках носили за великолепные условия труда, стабильную и высокую зарплату, а главное — за всецельную поддержку профсоюза в переговорах с владельцами предприятия. Собственно, Комиссия по этике заинтересовалась этой выдающейся личностью именно по обилию благодарственных сигналов от рядовых рабочих.
Выяснилось, что за внешним великолепием директор прячет в шкафу даже не скелет, а целый склеп, набитый костяками. Оказывается, он в течение семи лет методично вовлекал в работу предприятия инвестиции от крупнейшего наркокартеля Южной Америки, отмывая деньги с серьезными отрицательными процентами и принимая на работу проштрафившихся наркокурьеров, которым на Земле стирали личность — вместе со всеми воспоминаниями и оперативными навыками. Первое и второе затем накладывалось фальшивое — по данным из Службы управления персоналом того же орбитального завода. Рядовые сотрудники, раз в месяц проходящие «проверку навыков и рефлексов» на нелегально установленном ментокопире, не замечали ничего предосудительного в том, что работа с каждым днем приносила им все большую радость, вплоть до полного отторжения каких-либо еще интересов, кроме труда во благо фирмы. Неудивительно, что за последние четыре года с орбитального производства не уволилось ни одного рабочего, включая даже выходы на пенсию.
Как это сказывалось на деятельности орбитального завода? Да никак, кроме уже упомянутых благ и «благ» для сотрудников. Могло ли это навредить бизнесу? Ни в коем случае — поток денег от наркодельцов уверенно увеличивался. Является ли этичным превращение рабочих в придатки к станками и вовлечение криминальных средств в работу независимого космического подрядчика? Безусловно, нет, но ведь и жалоб не было. Были ли обнаружены убедительные следы преступления, гарантирующие суровый, но непредвзятый и справедливый суд? Очень мало. Подозреваемый успел подчистить всю бухгалтерию и даже уничтожить ментокопир.
Но в разговоре с Нулевиком выложил все как на духу, а впоследствии подтвердил все сказанное в суде.
Говорят, директору завода осталось посидеть в колонии еще то ли шестьдесят пять, то ли пятьдесят шесть лет. Такая вот высшая справедливость, ребятки.

— Вайлет Блад?
Женщина оторвалась от терминала и подняла взгляд.
— Да, я, — ответила Вайлет. — Чем могу помочь?
Дежурная фраза, которую чуть ли не силой забили в привычки Вайлет, прозвучала донельзя фальшиво. Любой здравомыслящий индивидуум разом понял бы, что здоровая, почти двухметровая бабенция в форме комиссара по этике совершенно не собирается ничем и никому помогать.
— Меня зовут Ленар Иванов, — представился посетитель. — Я из КВС, отдел прямых переговоров.
— Очень приятно.
Здесь Вайлет была почти искренней. Ей действительно было очень приятно. Очень приятно оторвать взгляд от бесконечных отчетов и сводок и наконец отвлечься на посетителя.
Посетитель был весьма себе недурен по мнению Вайлет. Краем глаза женщина заметила, что и красотка Ориана тоже поглядывает на Ленара Иванова своими потрясающе голубыми глазами, бросая быстрые взгляды в сторону терминала коллеги.
Лет сорока-пятидесяти (если не пробирочный), темноволосый, с высоким лбом и хорошо заметными залысинами, но весьма гармоничен. Глубоко посаженные серые глаза, плотные, почти сросшиеся над переносицей брови и окладистая, тщательно отформованная короткая борода, закрывающая нижнюю часть лица. Пожалуй, не самая типичная внешность для офицера МВС, где по обыкновению работают лица ну совсем уж неприлично «телевизионной» внешности.
Одет мужчина был в классический костюм дипработника, от которого словно бы пахло этикетом и учтивостью на пару с крайней степенью цинизма и просчитанных телодвижений. В общем, дипломат себе как дипломат.
— Чем могу помочь? — повторила Вайлет.
— Мы можем поговорить наедине, комиссар Блад?
— Можем.
Блад с удовольствием выбралась из-за терминала и проводила дипломата в «стекляшку» — небольшую переговорную, застекленную полуматовым пластиком.
Закрыв за собой дверь, Вайлет пригласила гостя присаживаться и сама устроилась напротив — за скромным, но массивным и удобным для работы с планшетами столом.
— Я вас слушаю, — сказала Блад.
Собеседник учтиво кивнул, затем полез в карман пиджака, и спустя пару секунд на столешнице оказался небольшой черный приборчик с ежикоподобной антенной и двумя зелеными огоньками сигнальных светодиодов. Мужчина нажал на невидимую кнопку, и в дополнение к двум зеленым зажегся еще один голубой огонек.
— ПВФ? — догадалась Вайлет.
Когда-то она и сама работала с портативными подавителями волновой функции, но тогда они были куда больше в размерах.
— Не совсем, — краем губ улыбнулся Ленар. — Это так называемый «выродок». Он не переформатирует волновую картину, накладывая на нее белый шум, а полностью экранирует распространение электромагнитного излучения в пределах пяти метров.
— Тогда тут скоро станет жарко, — усмехнулась Вайлет. — Тепловое излучение, знаете ли...
— Знаю ли, — оборвал женщину дипломат. — Извините, Вайлет, у меня очень мало времени. Я в курсе, вы не большой ценитель изысканных манер, и я не собираюсь устраивать вам показуху с дипломатическим этикетом, вы все равно не оцените. Давайте кратко и по делу, не против?
Вайлет откинулась на спинке стула.
— Я не против, — произнесла женщина. — Если уж вы настолько меня изучили, что знаете, что я люблю и не люблю.
— Пришлось изучить, — чуть извиняющимся тоном сказал Ленар Иванов. — Ну а если честно, я знаю про вас и ваши похождения почти все. Мой отдел весьма плотно контактирует с руководством почти всех народов и фракций, населяющих Систему, и мне многое удалось узнать о вас и от матриарха Этиты, и от Главы Ордена Паладинов и даже от адмирало Аррано. Он высоко отзывался о ваших... кхм... оперативных навыках.
— Да уж, — хмыкнула Блад.
— Таких оперативных, — улыбнулся дипломат, — что адмирала за случай с вашим демаршем чуть не лишили звания и корабля.
— Мне нужно было спасать Дирака. Несчастный кварианец был совершенно ни при чем.
— Ну, не совершенно, конечно же...
— Не совершенно, да, — Вайлет хлопнула ладонью по столу. — Но, во-первых, он своим поступком полностью искупил все грехи, а во-вторых...
— Тише, тише, комиссар Блад, — Ленар широко улыбнулся. — Я ни в чем вас не собираюсь обвинять, офицер. Вы интуитивно выбрали наилучший путь. Более того, именно вам, а не Дираку’Сину наша система обязана спокойствием, азари — жизнью восемнадцати тысяч человек, а Мигрирующий Флот — временной стабильностью в их закостенелом, но сильно рефлексирующем обществе. Кварианские инакомыслящие еще не скоро восстановятся после гибели своих радикально настроенных товарищей, а там, глядишь, и совсем другие условия наступят... Впрочем, мы отвлеклись. Я позвал вас на частную беседу для того, чтобы передать сообщение от одной вашей знакомой. Увы, она настояла на том, чтобы я передал это лично, из уст в уста. Доверять средствам коммуникации она не решилась.
— Говорите, — произнесла Вайлет.
Что-то ей говорило, что она уже знает, кто к ней обращается. Такую степень паранойи могла демонстрировать только одна женщина в Солнечной системе. Впрочем, правильно ли называть азари женщиной — тот еще вопрос.
— Госпожа Пассанте просит передать вам следующее, — произнес дипломат, после чего взгляд мужчины резко остановился, а выражение лица потеряло всякие оттенки осмысленности.
Изменился и голос. В нем, словно в старинной аналоговой записи, пусть и с искажениями, но отчетливо читался азарийский тембр одной известной голубокожей авантюристки.

— Блад, у меня мало времени, — с такой знакомой Вайлет азарийской холодностью начал дипломат. — И я не могу ничего доверить электронике, почему — объяснять слишком долго. Короче, Блад. Я сейчас на Земле, отсиживаюсь в «Тессиаре». Архив пришлось опечатать и оставить на Церере под охраной. В общем-то, в нем уже мало нужды, поскольку я уже отправила тебе все по Редактору, что только возможно. Сейчас же у меня другая тревога: я потеряла взаимопонимание с Советом матриархов. Связаться через Этиту не получается, она куда-то делась. Однако по моим каналам удалось выяснить, что матриарх пропадает где-то в области Юпитера — то ли на Ганнимеде, то ли на Европе. И это как-то связано с Т’Сони-младшей. Сама девчонка еще полгода назад спешно эвакуирована с Марса на Титан, и я не могу до нее достучаться. Тот кварианец, который был с ней, тоже пропал из виду. Мне все это очень не нравится.
В чем суть. Мне удалось узнать, что Этита направила на Землю одну из наших. Причем это совершенно точно не дева, то есть вариант с пополнением «Тессиары» не рассматривается. Досье девчонки я тебе отправляю с верным мне человеком — тем, кто сейчас рассказывает тебе все это моим голосом. От себя прошу крайне внимательно отнестись к этому делу. Что-то в нем не дает спокойно расслабиться моим синим ягодицам, и мне это не по нутру.
Очень тебя прошу провентилировать это дело по своим каналам, и если найдешь повод поделиться со мной наблюдениями, пожалуйста, приезжай, побеседуем. Адрес центрального офиса «Тессиары» не изменился, найдешь в Экстранете.
Собственно, это все. Поцелуй за меня человека. Он хороший.

На этой совершенно неожиданной в исполнении доктора Пассанте ноте монолог Ленара Иванова и закончился. Мужчина вернул себе осмысленный взгляд и чуть виновато глянул на собеседницу.
— Этому всех дипломатов учат? — поинтересовалась Блад.
— Нет, — улыбнулся мужчина. — Только тех, кто осуществляет коммуникации. Я — осуществляю.
— Очень впечатляет.
— Спасибо, — снова улыбнулся Ленар. — Одна из проблем этого метода в том, что ты понятия не имеешь, что тащишь в голове, а вытащить это оттуда легче легкого при помощи хорошо известных химических препаратов. Так что...
— Так что, лучше не попадаться, — поняла Блад.
— Да, лучше не попадаться, — кивнул Ленар. — Надеюсь, вам было полезно то, что я... что сообщила наша с вами общая знакомая?
Блад не знала, что сказать.
Конечно, весточка от Пассанте сама по себе приятна. Прошли уже те времена, когда Блад считала голубокожую той, кем считают подавляющее большинство матриархов и матрон азари — циничными стервами-биотичками. У Блад не было ни раздражения, ни неприятия и личности Пассанте, и ее методов. Некоторую усмешку вызывала разве что бесконечная ее паранойя, но у кого из нас нет слабостей?
При всем этом Пассанте — не паникерша. Никак не паникерша. Азари хладнокровна и решительна, а трудности ее только мотивируют, что хорошо было видно по событиям на Церере. Если Пассанте видит тревогу, причем настолько серьезную, что азари привлекает к очевидному нарушению субординации комиссара-междурасовика — это уже сигнал. Одному богу известно, сколько раз голубокожая трахалась с этим симпатичным бородатым мужчиной, и как на это посмотрел бы тот лубочный ataman с Цереры, но...
Пассанте частенько дует на воду, но видя горячее — она называет это горячим, и никак иначе. К предупреждениям долгоживущей авантюристки нужно относиться с должной долей внимания.
— Большое спасибо, очень полезно, — произнесла Вайлет, отвечая на вопрос дипломата. — Что-нибудь еще?
— Да.
Мужчина достал из кармана пиджака диск с данными и толкнул его по столу. Вайлет подхватила носитель и вопросительно взглянула на Ленара Иванова.
— Данные от нашей с вами знакомой, — сказал дипломат. — Зашифрованы, конечно же. Ключ у вас есть.
Ключа у Вайлет не было.
— Вообще-то, ключа у меня нет, — призналась женщина.
— Извините, помочь не могу.
Мужчина склонился над столешницей и выключил приборчик. Убрал коробочку в карман, поднялся и почтительно кивнул собеседнице.
— Спасибо за уделенное время, комиссар. Всего хорошего.
Дипломат не мешкая покинул переговорную, и Вайлет не оставалось ничего, кроме как вернуться на свое рабочее место. Грег и Ориана с интересом глядели на коллегу, без малейшего слова выражая всю палитру своей заинтересованности. Их можно понять, рутина Четвертого отдела кого хочешь научит ценить вот такого рода внезапные «приключения». Без сомнения, визит комиссара-дипломата к таковым относился в полной мере.
— Чего хотел? — спросил Грег.
— Хорошенький, — мурлыкнула Ориана.
— Всем ша, — произнесла Вайлет, плюхаясь за терминал. Стул несчастливо крякнул.
Шутки шутками, а сидячий образ жизни как-то вот так внезапно добавил Вайлет с десяток кило совершенно лишнего живого веса. На фоне ее бывших девяноста это, конечно, сущая ерунда, а фигура-то и вовсе от этого лишь выиграла, добавив необходимой любой зрелой женщине округлостей там и сям. Однако сама Вайлет к своему нынешнему состоянию относилась без энтузиазма, констатируя среди прочих проявлений «округления» и серьезно упавшие физические кондиции. Так по утру она уже не осиливала и пятидесяти отжиманий — в бытность свою полицейским на Марсе не проблемой была и сотня.
— Ори, — Блад повернулась к напарнице. — У тебя же был сводный каталог программных ключей за последние десять лет?
— И не был, а есть, — ответила Лоусон. — А что именно нужно?
— Вот бы я знала, — буркнула Блад.
Открыв содержимое носителя данных, Вайлет потерянно бегала по перечню зашифрованных папок, пытаясь найти хоть малюсенький след к тому, чем именно закрыта информация.
— Похоже на старый азарийский военный шифр, — раздался голос над плечом.
Вайлет обернулась. Ориана стояла рядом, внимательно заглядывая в терминал коллеги и нарушая при этом целую кучу запретов Отдела.
— Перешли мне образ, я посмотрю, что можно сделать, — сказала Лоусон.
— Хорошо. Только большая просьба не вскрывать без меня.
Вайлет не считала нужным подключать Ориану к своим делам. Во-первых, это опять же было запрещено правилами, а во-вторых, не было никакого желания погружать коллегу в этот голубожопый азарийский бедлам имени паранойи доктора Пассанте.

Азари пошевелила пятками, разгоняя волну по поверхности шикарной ванны, установленной в номере «Хилтон-Сидней». Подобно большинству соплеменниц, азари терпеть не могла человеческое издевательство над водой, поэтому никогда не добавляла в ванну никаких пенообразователей и так далее. Любой, зашедший в ванную (а ее не отделяло от спальни вообще ничего, кроме водофобного силового поля), мог бы лично оценить совершенство азарийской фигуры в естественной, так сказать, среде обитания.
Да, азари произошли от морских млекопитающих, в отличие от очевидно сухопутных homo sapiens. И азари до сих пор очень любят воду и могут находиться в ней сутками без малейшего вреда здоровью. Теплая же вода для голубокожих — и вовсе что-то из разряда божественного. Лишенное терморегуляции тело, погружаясь в блаженные глубины горячей ванны, буквально открывается навстречу родной среде, растворяется в ней. Миллиарды узлов распределенной нервной системы азари входят в контакт с жидкостью буквально на молекулярном уровне, открывая ионный обмен и настраивая сверхчувствительные к электрическому потенциалу рецепторы. Азари ощущают малейшие колебания водной субстанции на расстоянии в сотни метров, а уж их подводный слух и вовсе великолепен. Например, голубокожие отлично слышат, и даже отчасти понимают земных дельфинов, ставших для азари чем-то вроде инопланетных любимцев, а для человеческих дельфинариев — фантастическим источником дохода в межрасовой торговле.
Но это было тогда, до Войны. Совсем недавно по азарийским меркам, но так давно для людей. Сегодня же дельфины остались только на Земле. Увы, на Титане, под куполами Автономии, нет места для искусственных водоемов.
Гонорар, осевший на платежной карточке, приятно согревал душу, тело нежилось в теплой ванне, но мысли были далеки от расслабленно-безмятежных. Было что-то в этой молоденькой девочке глубоко неправильное. И великолепный, изысканно безошибочный английский с таким же естественно земным евразийским акцентом, и очевидная молодость, выраженная в сверхконтрастных генетических следах на лице, и даже мужчина-помощник — немолодой темнокожий субъект с необычно белыми, почти серебряными волосами, — все это напрягало Трию Нувани.
— Терминал, связь! — прикрикнула Трия.
— Пожалуйста, назовите вызываемого абонента.
Голос ВИ инструметрона, оставшегося на рабочем столе, столь же привычен, сколь и безнадежно противен. Слишком уж много лет Трия Нувани из всех своих собеседников вынуждена выбирать именно виртуальный интеллект бездушного куска железа и прочих синтетических материалов.
— Информационная система Хилтона! — приказала Трия.
— Вызываю, — отозвался ВИ. — Хотите переадресовать сигнал на терминал в ванной выгородке?
— Да.
В углу тут же активировался голографический подиум, а голо-камера бесстыдно уставилась на азари. Трия знала, что процессор номера «замылит» ее обнаженную фигуру, но самой Нувани эти человеческие комплексы были непонятны и смешны. В среде голубокожих не принято стесняться своего тела. Это тоже самое, что, например, стыдиться цвета глаз или родового знака на лице. С последним у чистокровки Трии, конечно, очевидные проблемы, и «татуировка» проявляется только пару раз в азарийский год, да и то крайне слабо. Однако вот тела своего Нувани не стыдилась. Это не раз и не два приводило в состояние, близкое к шоку, обслуживающий персонал отеля. Горничные или сервисмены, которых Трия всегда охотно запускала в номер, бывало, остолбевали, глядя на разгуливающую по комнатам обнаженную азари.
Но в шикарном номере Нувани всегда находились одно или два помещения, куда она уходила, не в силах сдержать улыбку при виде комплексующих homo. Увы, среди обслуги не встречались такие, какие интересуют Трию. В этом смысле сама азари была на редкость капризной. И хотя капризы эти давно уже были выведены в верхние слои сознания силами профессиональных ксенопсихологов, Трия не считала необходимым как-то с ними бороться. Убийственная по мощи, почти лишающая рассудка жажда общения с брутальными человеческими самцами не приносила решительно никаких неудобств ни сейчас, ни ранее.
Впрочем, раньше эта жажда была ярче, ибо так и не была утолена в полной мере. Сегодня же она удовлетворяется регулярно, а потому стала чем-то обыденным, не сказать постыдным.
— Сервис-бюро отеля «Хилтон-Сидней» приветствует вас. Чем мы можем помочь нашему уважаемому постояльцу?
Трия поморщилась. Субтильная фигурка виртуального метрдотеля вызывала у нее чуть ли не физическую тошноту. Уж моральную так точно.
— Мне нужна информация по гостям моего номера. Они вышли примерно полчаса назад.
— Из вашего номера выходили два человека, — вежливо сообщил ВИ. — Вас интересует имеющаяся в нашем распоряжении информация о них?
— Да.
— Данного рода информация защищена Законом о защите персональных данных, уважаемая госпожа Нувани, — тут же отозвался ВИ. — Мы можем предоставить крайне ограниченную информацию о ваших гостях.
— Мне нужно все, что вы можете о них сообщить.
— С удовольствием, госпожа Нувани, — физиономия ВИ исказилась в неестественной, запрограммированной улыбке. — В вашем номере были двое. Один из них человек, второй — представитель расы азари. Представились они как господин Албахар Мейт и госпожа Элайна Биг. Базовые личные данные господина Мейта не могут быть оглашены без его разрешения в соответствии с Законом о защите персональных данных. В отношении госпожи Биг, как представителя не эндемичного населения планеты, данный запрет не действителен, однако информации о ее личности нет в публичном реестре временно проживающих на Земле представителей рас Галактики. Нет о ней информации и в открытом перечне, зарегистрированных в Межмировом каталоге инопланетных персоналий.
Вот оно, подумала Трия.
Вот это и есть основное. Азари возрастом явно более полусотни, которой нет в Перечне, — это очень, очень странно. В свое время людям лишь чудом удалось избежать обвинений в ксенофобии, когда под нажимом агонизирующего Альянса была проведена грандиозная перепись «инопланетных форм разумной жизни». Понятно, что для многих азари силами Совета были придуманы откровенно фальшивые опознавательные данные. Соплеменницы Трии вообще чувствовали себя не в своей тарелке, находясь под огнем критики за события с «Путем предназначения». Однако в Перечне были зарегистрированы решительно все голубокожие, за исключением членов Совета и их ближайшего окружения. Но об этих дамах люди имели подробную информацию по шпионско-дипломатическим каналам.
— Есть ли информация по азари в человеческих базах данных? — спросила Трия, не особенно надеясь на ответ.
— Да, есть, — ровно отозвался ВИ.
Трия, от неожиданности дернувшись, чуть не захлебнулась в ванной. Профыркавшись и неэстетичным движением выбив неприятную пресную воду из носа, азари повернулась к голопроектору.
— Что за информация?
— Есть информация о вашей гостье в человеческих базах данных, — тупо повторил информатор. — Данная информация не подлежит публичному разглашению согласно ограничениям, наложенным Законом о неразглашении личных данных.
Нувани вторично чуть не утонула в ванной, на этот раз от понимания степени своей непроходимой тупизны. Ну что ж, сытая жизнь востребованного специалиста по глубоководным исследованиям рано или поздно должна была сказаться на умственном потенциале.
— Госпожа Элайна Биг — человек? — азари задала невозможный при других обстоятельствах вопрос.
— Пожалуйста, поясните вопрос, — ВИ доброжелательно улыбался, но Трия знала, что такого рода ответ означает «я — тупая шатта, поэтому ничего не понял из вашего идиотского вопроса».
— Присутствует ли личный идентификационный номер госпожи Биг во внутрисистемном перечне регистровых данных граждан Земного сектора Ассамблеи миров?
— Да, присутствует. Подробная информация о личности госпожи Элайны Биг не может быть выдана согласно ограничениям, заложенным...
— Замолкни!
Азари рывком выпрыгнула из ванны и присела на пол. Сама ванна представляла собой выемку в целногранитном полу огромной ванной части жилой комнаты. Гранит подогревался, и Трия легко ощущала это тепло кожей, все еще мокрой и потому ультимативно чувствительной. Тепло касалось не только ягодиц, но и других, еще более деликатных в сенсорике частей тела азари. Люди ошибочно полагали, что голубокожие используют эти зоны так же, как самки homo sapiens. Самим азари это заблуждение было совершенно побоку, поскольку при необходимости они действительно могли спариваться с землянами, и не всегда без удовольствия. Однако сама Трия никогда не опускалась до подобного грехопадения, предпочитая исключительно биотическое растворение в сексуальном партнере целиком, а не восприятие лишь его одной, пусть зачастую и весьма солидных размеров частички.
Богиня, как же недавно и в то же время давно все это было. Еще полвека назад она была молодой и наивной простушкой, едва окончившей университет и путешествующей от планеты к планете в поисках остатков протеанской цивилизации. Неявно полемизируя со своей наставницей, Трия небезосновательно считала, что ей вполне под силу заткнуть за пояс саму Лиару Т’Сони. Однако с началом Войны карьере независимого ученого пришел конец. Умерла и личность молоденькой романтичной дурочки. Ну а за тем, что учудил Альянс после ухода турианцев, вместе с объектом той наивной романтики погребены и добрые чувства к людям. Все, что осталось от молодой и наивной Трии Нувани — это один из двух воинских жетонов, который она получила по наследству от совершенно неизвестного ей человека из Южной Америки. Этот человек оказался дядей того, кому она обязана жизнью, кого она действительно считала подарком судьбы, но с кем так и не удалось построить свою жизнь.
Увы, люди недолговечны и, более того, умирают почем зря за свои убеждения. А их у Джимми было много, и далеко не все из них оказались полезны в меняющемся на ходу человеческом мире. Человек выбрал свой путь — путь борьбы за умирающие идеалы в разрушающемся обществе пирующих победителей. Выбрал — и прошел его до конца. Даже не зная, что его оборвавшийся путь превратит молодую, полную надежд и желаний голубокожую девочку в классическую по земным представлениям азари — холодную, циничную биотическую суку.
Впрочем, это все дела давно минувших дней.
Сегодня же другая новость. Одна из них, из настоящих азари, оказывается зарегистрированной в качестве гражданки Земли! И более того, она же оказывается тем самым человеком, которому Титан велел оказать всестороннюю помощь!
Конечно, после всего произошедшего на Европе (1) Трия вправе послать Совет матриархов куда подальше. Однако на этот раз ей не пытались приказывать, и ее даже не пытались шантажировать, что порой случалось пару десятилетий назад. Ее просто по-хорошему попросили. Причем попросила та, в честности и порядочности которой Трия Нувани никогда не сомневалась. Да что там говорить... Пожалуй, матриарх Этита была тем единственным светлым пятном в Совете, который еще как-то позволял считать сборище старых параноидальных дур легитимным инструментом выражения воли азарийского народа.
Трия вышла из ванной части комнаты, оставляя на полу мокрые следы. Любой сторонний наблюдатель-человек, увидев это действие (ну, если бы смотрел на следы, а не на задницу азари), серьезно бы задумался о собственном психическом здоровье: влажные отпечатки на полу не очень соответствовали внешнему облику изящных голубеньких ступней. Однако это было бы его, человеческой, проблемой. И то ровно до того момента, пока Трия не заметила бы подозрительного внимания к своим следам. Потом бы все утряслось.
Все-таки жизнь в человеческом обществе накладывает определенные отпечатки и на самих азари.
Трия быстро вытерлась гидрофильным полотенцем, затем втерла в кожу гель, препятствующей сверхчувствительности, оделась в неброский брючный костюм и, стоя перед зеркалом, подвела фальш-брови — единственный полезный подарок от своей бывшей наставницы. Злые языки говорят, что у Лиары брови были настоящими, генетически присущими семейству Т’Сони — предателям азарийской расы. Но злые языки на то и злые. Сама Нувани отлично знала, что человекоподобные признаки на лицах Лиары — лишь косметические фантазии, как и у еще нескольких тысяч азари, живущих и работающих в среде землян.
К слову, как и у этой загадочной госпожи Биг.
Трия не торопясь собрала документы в еще один пережиток человеческой культуры — дамскую сумочку — и вышла из номера. Услужливый автоносильщик дернулся было за багажом постояльца, но увидев отсутствие груза, послушно вернулся в коридорную нишу.
На первый этаж Нувани спустилась бегом по лестнице, игнорируя лифты. С некоторых пор ей остро не хватало воздуха всякий раз, когда она попадала в закрытое помещение, все стены которого она могла видеть, стоя на одном месте. Подарок с Европы, пропади она пропадом. И благодарить за подарок тоже нужно Совет.
Ладно, не будем сейчас о плохом.
Трия выпорхнула на первом этаже, быстро подошла к стойке регистрации и, состроив классическую голубокожую дурочку, рассказала вот буквально только что состряпанный сюжет. Мол, один из гостей позабыл важные документы. Нет-нет, вручить их можно только лично. Нет, это не который человек, а которая азари. Да-да, конечно, она может сама вручить девушке эти документы, время есть. Нет, конечно же, она не собирается никому ничего доверять.
Разумеется, разговор с девушкой-регистратором оказался пустым делом. Не в компетенции обслуживающего персонала решать подобные вопросы. Вышедший на шум администратор гостиницы тоже поначалу занял категоричную позицию, но несколько милых похлопываний нарощенными ресницами (привет, еще одна человеческая фишечка!) и едва ощутимое касание мужчины за локоть сделали свое дело — администратор сдался и провел Трию в служебное помещение. Там он «под большим секретом» раскрыл персональные данные госпожи Биг, считанные при помощи ДНК-секвенирования и сверенные с Всесистемной базой данных.
Трия не сдержалась — расхохоталась в голос. Ну конечно же, как она могла не узнать легендарную Тэссэ’Гильхомо — «человекозари» в вольном переводе на английский. Было дело, рассказами о невероятной Биби-землянке зачитывались все молодые жительницы Титана. В то время колония только строилась, причем строилась на человеческие деньги и под покровительством хунты ЕАСО, де-факто совершившей государственный переворот и занявшей непривычно ксенофильную позицию. Многие азари на волне интереса к внезапно изменившимся людям живо интересовались земной культурой. Без сомнения, факт рождения (!?) ребенка-азари в человеческой семье не мог остаться без внимания.
Вот только вопрос: неужели Биби-землянка настолько по-человечески глупа, что думала, будто может обмануть молекулярный сканер системы безопасности «Хилтона»?
Нувани поблагодарила администратора (впрочем, без обещаний), выскочила обратно в лобби, прошла здоровый холл насквозь и уже почти добралась до дверей на улицу, как позади ее окликнули. Трия обернулась.
— Госпожа Нувани? — произнесло нечто, стремительно подходя к азари.
— Да, это я, — ответила Трия. — С кем имею честь?
— Я комиссар Блад, — ответило нечто. — Мне с вами нужно поговорить.
Трие совершенно не улыбалось разговаривать с этим нечто: здоровенной, выше и больше когда-либо виденных человеческих женщин, да еще с мощным, вибрирующим низким голосом, больше подходящим людям-мужчинам. Тем не менее, Нувани отлично понимала и то, что словом «комиссар» обычно именуют себя те, кто очень, очень не любят неповиновения хотя бы в самом малом.
— Мы будем говорить здесь, в дверях? — спросила азари.
— Разумеется, нет, — улыбка человеческой суперсамки оказалась довольно дружелюбной. — Я уже заказала местечко в местном ресторане. Не откажитесь пообедать со мной?
Трия Нувани заново оглядела это чудо природы и как можно нейтральнее пожала плечиками.
— Я подозреваю, комиссар, что ваше присутствие как-то уже исключает возможность отказа с моей стороны, нет?

Продолжение следует...

===
Комментарии:

1) О событиях на Европе читайте повесть «Ледяной прием» из серии Afterlife.

Отредактировано: Архимедовна.