Блицкриг по-скиллиански. Одиннадцатый час. Часть вторая

19.00-20.00

Эланус Халиат был не просто зол. Он был в таком диком беспросветном бешенстве, что готов был убить любого, кто косо на него посмотрит. Но приходилось сдерживаться: наёмников и так осталось довольно мало.

Сначала всё складывалось прекрасно. Визит к Пророку, окончившийся неожиданным подарком свыше, поездка к месту дисклокации второй группы, подготовка к решительному наступлению и неминуемой победе. Даже те фанатичные идиоты, которых набрал Пророк, позакрывали свои рты и приготовились «принять свою судьбу» в первой линии наступления. До выхода оставалось всего несколько минут.

И тут началось то, чего Халиат никак не мог предположить. Очередной удар с воздуха, и это при том, что система ПЗО была полностью уничтожена! Тогда откуда у этого проклятого Шепарда появилось такое оружие?!

Ответ был дан позже, когда пыль от взрывов постепенно улеглась, и наладили связь. Капитан Балак с плохо скрываемым злорадством сообщил, что они засекли какое-то судно в нескольких километрах от города, по размерам похожее на фрегат.

— Это Альянс! — яростно кричал капитан, брызгая слюной. — Я говорил, ты всех нас погубишь! Твой план не стоит и пинка элкора!
— Это всего лишь одно судно! — Халиат уже тоже не сдерживался. — Если бы это был Флот Альянса, в небе было бы куда теснее, идиот!
— Следи за своим языком, человек! Я — капитан Гегемонии Ка'Хаирал Балак!! Это не я служу тебе, а ты служишь моему народу!!
— Да мне плевать! — отмахнулся пират. — Это я потратил год своей жизни на этот план! Я здесь командую! И я приказываю немедленно перехватить судно и уничтожить его!
— Я уже позаботился об этом, — самодовольно заявил Балак, оскалившись. — Но даже если это одно судно, это может означать, что Альянс в курсе происходящего! Возвращайся на борт, Халиат! И прикажи бомбардировщикам начать то, за что мы им заплатили! Мы сравняем колонию с землёй, и этого Шепарда, от которого у тебя отключился мозг, убьём со всеми!
— Я убью его сам! — вспыхнул пират. — Вырву его сердце и потопчусь на нём! Отрежу ему язык и выколю глаза! И мне плевать, сколько это займёт времени и сил! Ясно? Делай то, что тебе велено, батарианец!

На этом пират оборвал связь, поскольку больше не мог терпеть и раскрошил своим кулаком проектор, выдающий голосигнал. От этого бессмысленного акта вандализма всё же стало чуть легче. Хладнокровие постепенно возвращалось.

Итак, подведём черту. Группа разбита. Тяжёлой техники осталось куда меньше, чем планировалось изначально. Половина наёмников или ранена, или убита. Ну и хрен с ними. Есть фанатики, умудрившиеся укрыться в здании, оставшееся целым. Если бы Халиат верил в богов, то счёл бы это знаком свыше. Вот теперь эти глупцы пригодятся как никогда лучше в роли пушечного мяса!

Кроме того, оставался ещё один козырь. Три боеспособных, умоляющих пустить их в бой «птички». Генерал Данака должен был позаботиться о том, чтобы привести их в рабочее состояние. Халиат пригрозил ему, что если тот не наведёт порядок, он освежует его труп прямо на глазах рабов. Кажется, такая угроза генералу пришлась не по душе.

— Поганый Чарн! — позвал своего помощника пират, выходя наружу. — Где тебя носит, твою батарианскую мать?!

На улице творился хаос. Разрушения от ударов с воздуха были потрясающими: разлетевшиеся на куски строения, треснувшие стены и крыши, повсюду завалы из обломков, тел и железа. Уцелевшие сновали вокруг, не обращая внимания на раненых. Последние пытались самостоятельно оказать себе помощь. Какому-то пирату оторвало две ноги, и его стон разносился на всю округу, пока кто-то умный не решил сэкономить панацелин и не пристрелить этот стонущий кусок мяса.

Глядя вокруг, Халиат вдруг почувствовал, что его бешенство сменилось крайним азартом. Да он, чёрт побери, ощутил себя почти непобедимым! Собственные потери его не волновали. Он всё равно знал, что раздавит оборону Шепарда, как бы тот ни старался. И это осознание придавало его маленькому поражению сладкий вкус возмездия. Как и осознание того, что он собственными руками оторвёт этому упрямому альянсовцу его башку!

Список казней увеличивался с каждой минутой, в зависимости от настроения.

— Чарн, сука ты грёбаная?! — орал Халиат, но его помощник как в воду канул. Наверное, тоже где-то сдох. А ведь пират полагал, что батарианская сволочь тоже живуча, как и он сам. Да плевать.
— Эй ты, — остановил он первого попавшегося наёмника. — Как звать?
— Сар'Каха Алура, — гордо представился тот.
— Теперь ты будешь моим помощником, — произнёс пират. — Выступаем через пятнадцать минут. Собери всех, кто может держать оружие. Всю технику, которая осталась. Каждому, кто убьёт солдата — тысяча кредитов и десяток рабов! Понял?
— Понял, босс! — обрадовался тот своему повышению.
— Тогда быстро вали выполнять приказ! Выступаем через пятнадцать минут!

Отпустив своего нового помощника, Халиат проверил свою броню и боеприпасы. Он где-то потерял свою винтовку, да не беда. Подойдя к раненому ворка, собирающему свои кишки с земли, пират вытащил пистолет и выстрелил ему в голову. Пусть попробует восстановиться. Потом отобрал винтовку у мёртвого и сразу же почувствовал, что всё снова под контролем.

Тут взгляд его упал на Головизионную башню, где не так давно был вывешен флаг Альянса. Забавная идея озарила кровожадный разум пирата, и по губам расплылась зловещая улыбка.

***

Корр действовал довольно быстро, по его собственным меркам. Добрался до убежища Пророка вдвое быстрее, чем полагал, за счёт вколотого ему Акрой панацелина. Это было совсем странно: получать помощь от того, кого хотел убить. Но предложение Акры стоило того, чтобы на время позабыть о своей гордыне. Если Корр заполучит такого ценного раба, то сможет вернуть своему клану уважение среди народа, а себе — признание. И честь.

Люди действительно слабы. Ради спасения своей самки даже их Акра, распоровший пузо крогану, был готов стать рабом! Но, впрочем, батарианца это устраивало как никогда. Перспектива завоевать уважение Гегемонии и народа была настолько радужной, что он переполнился абсолютной уверенностью в своих силах. Он обязательно справится!

У него был пистолет. И теперь была винтовка человека. И панацелин. И броня, снятая с какого-то солдата со сломанной шеей. И мотивация: заполучить ценного раба и вылечить своих сестёр. Где-то в глубине души он хотел спасти и эту самку, отдать ей долг чести. Но всё же это не было первой причиной его возвращения к Пророку.

Возле убежища стояли часовые. Двое. Внутрь зашли ещё двое. Кажется, больше никого. Пророк был на втором этаже, наверное, в той же комнате: его силуэт в просторных одеждах вырисовывался из окна. С ним, помнится, был тот генерал. Но сейчас в здании его не было.

Значит, пятеро против одного. Довольно рискованно, и именно риск и уязвлённое самолюбие заставили Корра обратиться за помощью, чтобы отобрать то, что принадлежало ему. Однако сейчас всё изменилось. Даже Акра признал, что Корр Да'Норек справится!

Этот человек был непонятен батарианцу. Он вроде был прекрасным воином, но собирался стать рабом ради самки. Ещё утром собственными руками выколол Корру глаза, а уже вечером отдал ему свою винтовку. Люди вообще были непоследовательны. Хотя, если подумать, сейчас именно Корр собирался напасть на тех, с кем ещё пару часов назад был на одной стороне.

Нет! Он на своей стороне! На стороне своего клана! А эти мерзкие жмуты нарушили закон его народа, отобрав его рабыню!

Двое часовых явно заскучали. О чём-то тихо болтали, даже не обращая внимания на улицу. Они были без брони, но с винтовками. Обычные горожане, решившие, что пришло время установить в городе свои порядки, но слишком переоценившие свою готовность к бою.

Незаметно подкравшись к одному из-за спины, Корр быстро перерезал ему горло, не дав даже опомниться. Хотел тихо убить и второго, но не получилось: реакция у того оказалась хорошей, он быстро вскинул ружьё и успел сделать один выстрел. Щит защитил Корра, и судьба второго часового была предрешена. Однако выстрел услышали в здании. Об этом ясно свидетельствовал топот шагов и негромкие окрики.

Соваться через главный вход Корр не стал. Всё-таки фанатики, хоть и были любителями, но быстро сообразили устроить засаду. Хотя не так: они устроили засаду у главного входа, потому что были любителями. Да'Норек незаметно проскользнул к окну и нырнул внутрь прежде, чем его сородичи успели перевести своё внимание на шум. Но было уже поздно. Одному лазутчик прострелил точным выстрелом голову, со вторым пришлось провозиться куда дольше. Бедолага укрылся за лестницей и палил что было мочи во всё, что, как ему казалось, движется. Поэтому Корр затаился на некоторое время, а потом, воспользовавшись старым, как мир, приёмом — бросил какой-то предмет, чтобы отвлечь внимание — молниеносно налетел на своего врага, пробив ему плоть несколькими выстрелами. После прислушался. В доме стоял полумрак. Освещение из автономного генератора было кем-то предусмотрительно отключено. Создавалось впечатление, что больше никого не было. Однако Корр всё равно соблюдал осторожность, поднимаясь по лестнице.

Кабинет Пророка на первый взгляд пустовал. По лёгкому беспорядку батарианец понял, что лжесвятой был здесь пару минут назад. Но куда он мог подеваться? Едва он подумал об этом, как сбоку на него кто-то налетел. Кто-то опытный и мощный сбил его с ног с помощью незнакомого приёма, отчего рука разжалась и непроизвольно выронила пистолет. Обездвижив своей массой, некто размахнулся резотроном, чтобы перерезать Корру глотку. В последний момент лазутчик увернулся, с досадой подумав, что батарианский генерал — а это был он — наверняка поджидал его. Стоило догадаться!

Генерал был напорист и кровожаден. Корру, с его увечьем, сделавшим его не таким внимательным, едва удавалось отскакивать от карборундового лезвия, то и дело свистевшего в воздухе. Он уворачивался как мог, используя мебель для того, чтобы создать между ним и нападающим чуть больше расстояния, но проклятый мясник никак не хотел давать ни малейшей секунды на раздумья. Приходилось полагаться только на инстинкты и свои рефлексы!

Внезапно Корра осенило: а ведь генерал, возможно, в сумраке решил, что это кто-то из Альянса. Броня была человеческой, пусть и сидела нескладно, визор закрывал пол лица. Стоило этим воспользоваться.

— Боги Кхар'Шана! Дайте этому слепцу разума! — прокричал на родном наречии батарианец и добился, чего хотел: генерал на миг замешкался. Этой секунды хватило Корру, чтобы перейти из обороны в наступление и, оттолкнув своего сородича, схватить с пола пистолет и сделать несколько выстрелов. Как и ожидалось, щит защитил генерала от первых выстрелов. Но лазутчик не останавливался, и один из последних выстрелов, перед тем как генерал снова пошёл в наступление, а оружие перегрелось, всё же пробил щит и угодил в голову. Несмотря на всю свою кровожадность и подготовку, генерал не смог противостоять пули. Даже у батарианцев, высшего народа в этой Вселенной, как искренне полагали все представители этой расы, включая Корра, плоть была смертной.

Второй выстрел окончательно добил противника. Убедившись в этом, Да'Норек внимательно осмотрел помещение. Потайных дверей и тайников не было. Выпрыгнуть в окно Пророк не мог — стекло было целым. Куда же он подевался?

Ответ был дан случайностью. Откуда-то раздался тихий звук, и Корр сразу же сообразил, где прячется мессия. Подойдя к большому стенному шкафу, батарианец резко открыл дверь. Лжесвятой буквально вывалился оттуда. И сразу же бросился в ноги к тому, кто пришёл по его душу, молить о пощаде.

— Заплачу вдвое больше! Не убивай! Кто бы тебя ни прислал, я заплачу больше!
— Мне не нужны твои кредиты, — проговорил Корр на родном наречии, презрительно глядя на того, кто ещё час назад с важным видом вершил его судьбу. — Ты понимаешь мой диалект, презренный?
— С трудом, — признался тот на общегалактическом. — Я плохо... плохо знаю родной язык.
— И ты ещё говорить всем нам, что делать? — рассердился Корр такой двуличности, но не стал вдаваться в детали. Он пришёл сюда не за этим. — Я хотеть забрать свою рабыню. Где она?
— Раб... рабыню? — выдохнул тот, искренне удивившись такому желанию, ведь цена за одну рабыню была куда ниже того, что предлагали. — Я... я могу дать тебе сотню рабынь!
— Не хотеть сотню! — оскалился Корр такой непонятливости и приставил пистолет к виску Пророка. — Я хотеть свою!
— Хорошо! Хорошо! — испугался тот. — Я отведу тебя! Она тут, закрыта в подвале!
— Тогда показать, — приказал лазутчик, указывая в сторону лестницы.

Пророк повёл его вниз, на первый этаж. Боязно оглядел трупы своих религиозных последователей, перешагнул через один и указал в какой-то угол. Корр подстегнул своего пленника толчком пистолета, и тогда тот поспешил поднять крышку самодельного подвала в полу. Но это ему плохо удалось: крышка была очень тяжёлой. Какое-то время он бессмысленно пыхтел, пока Корр, разозлённый его медлительностью, не решил помочь, убрав пистолет. Как оказалось, только этого и ждал Пророк. Едва его сородич взялся за крышку, как святоша резко оттолкнул его и дал дёру. Да'Норек ринулся за ним, но тот оказался быстрее и проворнее: нырнул в уже разбитое окно и побежал так стремительно, что ни один выстрел его не задел.

Выругавшись на этого презренного обманщика и на самого себя за наивность, батарианец вернулся к подвалу. С усилием поднял крышку — а она и вправду была тяжёлой — и спустился вниз. Там было очень темно. Корр включил подсветку на своей броне и стал осматриваться. Помещение было похоже на самодельную тюрьму: коридор и какая-то закрытая на обычный замок дверь. Редкая удача! Батарианец не осилил бы электронный замок.

Какое-то время он пытался разобраться с обычным, но был вынужден признать, что тут не обойтись без лома. Понял он и другое: в камере действительно кто-то находился, так как оттуда раздался тихий шум. Это открытие подзадорило пришельца. Он осмотрел дверь и, найдя небольшую щель, проговорил:

— Не бояться, рабыня! Это я. Корр Да'Норек! Я приходить, чтобы освободить тебя! Только подождать!

Он вернулся в здание и потратил четверть часа, чтобы найти лом. Всё равно не нашёл, но он обнаружил другую полезную вещь — лопату. Спустившись вниз, он добрался до замка и принялся сбивать его инструментом. Опускал лопату снова и снова, пока, наконец, не добился желаемого: замок слетел. Путь был открыт.

С удовлетворённой улыбкой Корр влетел в грязную камеру. От его внезапного вторжения десятки маленьких зверьков с хвостами разбежались в стороны. Батарианец осмотрел все углы и даже заглянул под старую проржавевшую кровать — но так никого и не обнаружил.

Камера была пуста.

***

Дормен наконец очнулся. Кроган чудом не нанёс ему серьёзных повреждений и не сломал костей, лишь помял броню и наделал синяков на лице. Панацелин сумел быстро привести снайпера в порядок, как и стимулятор, так что, когда капитану Шепарду сообщили приятную новость, он решил быстро навестить своего друга. И застал его уже в полевом медпункте на ногах.

Конечно, синяки и выбитые зубы не сделали патрульного симпатичнее. Выглядел он уставшим и помятым, белки глаз стали практически красными из-за разорванных капилляров, броня 23-го ГОП оставляла желать лучшего. Но такое состояние было почти даром с небес, учитывая, что его хотел угробить кроган.

Об этом Шепард и сказал первым делом, на что снайпер криво улыбнулся.

— Теория относительности, сэр. Если бы на меня напал мальчишка с дубинкой и вот так же уделал, вы бы сказали, что дела плохи. Как мы оказались среди наших?
— Пришлось тащить тебя на себе, — выдохнул Шепард, так как прогулка выдалась не из самых лёгких. Он чертовски устал, пока добрался с такой ношей до баррикад третьего рубежа. Новоиспечённый лейтенант Бейтс встретил его самыми благими матами, улыбаясь во весь свой рот, пока не стало известно, что капрал Ли к ним не присоединится.
— Спасибо, капитан, — поблагодарил снайпер. — Где моя позиция?

Шепарду захотелось сложить руки на груди, пока он не вспомнил, что правая слушается, только причиняя огромные муки обладателю.

— Тебе бы отдохнуть, Дормен.
— Чёрта с два, сэр, — хмыкнул тот, проверяя свою винтовку, бережно приставленную кем-то к стене. — Вы бы на себя посмотрели. Я по сравнению с вами ещё красавчик.

Посмотреть на себя у Шепарда не было ни времени, ни желания. Да и зеркала нигде не висело, и то, если бы висело, капитан вряд ли стал бы в него заглядывать. Он и без куска стекла знал, что видок у него паршивый, а воняет от него всё тем же ворка, теперь ещё вперемешку с потрохами крогана.

— Тогда будь рядом. Твои глаза мне не помешают.
— Есть, сэр, — кивнул тот, выбираясь из медпункта. Потом вдруг остановился. — Ещё раз спасибо, капитан. Я ведь уж было решил, когда этот монстр колотил меня, что отчаливаю на тот свет. Сразу же вспомнил о своём позорном списке.
— Позорном списке? — нахмурился Джон.
— Список дел, совершить которые смелости не хватило, — охотно пояснил Дормен уже на улице. Посмотрел вверх, на густое бледно-синее сумрачное небо светлой ночи Элизиума.
— И большой список? — Шепард указал ему идти за собой, и двое быстро взобрались на крышу здания, где не так давно состоялся разговор с профессором Рейдом. Вспомнив об этом, Шепард лишь вздохнул. Если ему удастся выжить и они ещё встретятся со стариком, то придётся рассказать о печальной судьбе древнего дробовика, достойно спасшего своему хозяину жизнь, но, увы, почившего под завалами.

Какое-то время вопрос оставался без ответа, так как капитан связался со всеми по передатчику, проверяя готовность позиции.

— Первая линия готова, сэр, — ответил Бейтс.
— Вторая линия готова, капитан Шепард, — раздался голос Кендалла с какой-то новой, уважительной интонацией. — Слышал, что вы сделали. Точнее, видел. Отличный фейерверк получился. Но, как понимаю, это был лишь один фрегат?
— Да, Кендалл. И он пока больше не в силах нам помочь. Надеюсь, их самих не уничтожили.
— Всё равно: фейерверк получился отличным.

Первую линию составляли сам Шепард, Дормен, Стокмен, Бейтс, Макги и Йетти — последние выжившие солдаты гарнизона. Также 12 солдат из 205-го взвода, плюс пять самых смелых повстанцев. Линия была растянута на метров двести, охватывая два моста через Главный канал, по флангам перекрыты все пути. Были приготовлены небольшие окопы для укрытий на пути отхода ко второй линии, а то, что такие укрытия были просто необходимы, никто не сомневался, учитывая поставленную перед первой линией задачу. Повстанцы Кендалла даже смастерили из подручных средств пару противотанковых «ежей», хотя лично Шепард сомневался, что это надолго остановит тяжёлый транспорт. Мосты были завалены небольшими аэрокарами и обломками стен. Улица завалена грудами мусора.

Вторую линию, находившуюся позади на расстоянии километра, занимали повстанцы. У них задача была своя.

Когда все отчитались за готовность огневых точек, Шепард вспомнил про свой заданный вопрос.

— И что же насчёт списка, Дормен? Почему он позорный? — усмехнулся капитан, оторвав взгляд от наблюдения за окрестностями. Всё равно было уже плохо видно.

Дормен выдохнул. И не спешил с ответом.

— Там всего три пункта, сэр, — наконец, негромко ответил он. — Первый позор: не хватило смелости пригласить Нэнси Листман в школе на выпускной. А ведь она мне всегда нравилась. Только спустя два года узнал, что я ей, оказывается, тоже был небезразличен. Но к тому времени она была уже замужем и с двумя карапузами-близнецами. Соваться в её семью я уже не стал.
— Хм, — издал Джон неопределённый звук. — Я полагал, там вещи пострашнее будут.
— А это и страшно, — пожал плечами снайпер. — До сих пор неровно дышу, вспоминая о Нэнси.
— Что насчёт второго пункта?

Дормен вдруг скривил лицо.

— Заявление в программу N7, — признался он. — Подавал его дважды, но мне его отклонили. Первый раз без указания причины, второй раз — просто отписались вроде: «Ваш полевой опыт не соответствует необходимому уровню для обучения даже в начальной МВО-программе». Ах да, я тогда ещё в космопехоте служил. Отправили на Иден Прайм, но я ненавидел это место. Как только получил второго лейтенанта — сразу же отправил запрос. Умные люди твердили, чтоб я немного подождал, понабрался опыта. Но я, дурак, почему-то был уверен, что заслуживаю большего. В итоге, отказали. Я разорвал письменный отказ в клочья и... — он кашлянул тихо, как будто прочистив горло, а на самом деле, наверное, мысли, — ...и отправил директору программы, тому ещё засранцу, к слову, эти клочки... почтой!... приправленные кетчупом, перцем и солью. Чёрт, да я напился тогда, признаюсь! И рассердился. Как результат: меня разжаловали, заставили принудительно уйти в отставку. И вот оказался здесь. Видимо, моя дурацкая шутка на пьяную голову пришлась директору спецкорпуса не по вкусу.

Капитан улыбнулся и похлопал его по плечу.

— Не думал, что ты умеешь готовить, Дормен.
— В том-то и дело: не умею, иначе этому засранцу понравился бы салат, — хохотнул тот. — Но я сделал глупость — упустил свой шанс. Пытался исправить ситуацию, снова подав заявление и тысячу извинений в письменном приложении, но, разумеется, всё без толку. Вот такой я неудачник.

Шепарда это признание несколько удивило. То, от чего он опрометчиво отказывался уже в который раз — приглашения в программу — другим могло только сниться. Это осознание всколыхнуло в душе капитана сомнения: быть может, он просто поторопился со своими выводами? Ярость на Райса за тот приказ на Онтароме и нежелание принимать от грязных политиканов подачки вряд ли можно было назвать достаточно вескими причинами, чтобы отказываться от перспективной программы.

— Уверен, Дормен, — сказал Шепард. — Если мы сегодня не сдохнем, Альянс опомнится и вышлет тебе приглашение с самыми радужными перспективами, как герою.

Тот не ответил. Лишь усмехнулся.

— Что насчёт третьего позора? Раз уж стал выкладывать, то давай всё.
— Это не позор даже... так, несбыточная мечта, осуществить которую вряд ли получится, — ответил тот, снова прильнув к прицелу. — Всегда любил Лондон и всегда мечтал...

В этот момент передатчик ожил, оборвав тихую беседу.

— Капитан! — голос Бейтса показался Шепарду взволнованным. — Северо-запад! Идут к мосту!

Шепард тут же активировал свой визор и посмотрел в указанную сторону. Как он и ожидал, пираты решили воспользоваться самым широким мостом. То ли были слишком самоуверенны, то ли слишком глупы.

— Всем приготовиться! — скомандовал Джон. — Они будут тут через минут десять!

Ожидание несколько затянулось. Шепард осторожно наблюдал за приближением противника, стараясь не слишком высовывать свой нос. Внезапно его инструментрон огласил приём нового сообщения.

Джон уткнулся взглядом в свой девайс, чувствуя внутри почти панический страх. В прошлые разы «романтические» сообщения от Халиата не приносили ничего, кроме смертей.

Капитан активировал устройство и включил запись, сразу же узнав этот низкий, хриплый голос:

«Шепард! Мы с тобой уже почти лучшие друзья! Я немного потрепал твоих людей, ты немного потрепал моих! Пора уже поставить точку и убить тебя! Я знаю, что вы нас ждёте. Я на это и рассчитываю! Сначала хотел снова поставить тебе парочку условий. Думал, кое-кого прибить из гражданских для наглядности. Или вырвать их зубы, как проделал это с твоим лейтенантишкой. Он выл от боли, как трусливый волус! Но потом я передумал. Не стал повторяться. Решил сделать тебе подарок. Оставил его на твоей Головизионной Башне, куда ты так патриотично вешал флаг. Надеюсь, тебе понравится. И надеюсь, скоро увидимся лицом к лицу».

Запись резко прерывалась. Джон нахмурился, не совсем понимая, что только что услышал. И вдруг раздался поражённый выдох Дормена, разглядывающего что-то в прицел. Его винтовка была направлена в сторону Головизионной башни. Оторвав взгляд от прицела, снайпер повернул побледневшее лицо к своему командиру, не в силах ничего сказать.

С самым мрачным предчувствием Шепард кое-как, вызвав очередную вспышку боли в правой руке, выхватил у патрульного винтовку и поймал в прицел башню.

— Нет... — только и смог выдохнуть он, почувствовав, как всё тело сковывает коркой льда.

С башни, с выступающего полукруглого балкона, была спущена верёвка, на которой болтался раздетый догола висельник-человек.

Джон сразу же узнал, кто это.

Это была Мэй.

Отредактировано. Forpatril