Время мириться

Шепард злился. Только не знал, на кого или на что. Злость переполняла его изнутри, стремясь выплеснуться наружу. Он нервно перебирал в руке свой жетон N7, пытаясь хоть немного успокоиться.
 
Он стоял на площади Президиума, глядя в большое окно. За ним еще витали облака черного едкого дыма, поднимающиеся от разбитого аэрокара СБЦ. Повсюду валялись осколки стекла, темнели черные пятна от разорвавшихся гранат, тут и там сновали офицеры из СБЦ, таская на носилках раненых, в половине случаев несли черные мешки. «Цербер» сегодня унес много жизней. Да еще этот сукин сын Удина… Тэд всегда мечтал всадить в него пулю-другую, но только мечтал. За его цинизм, за его самолюбие, за подлость, в конце концов. Но он никогда не думал, что все-таки сделает это. Отчасти его это злило. Но больше он злился на Уильямс. На ту, которая свято уверяла его в том, что больше не подозревает его в связях с «Цербером». И тут же наставила пистолет на вышестоящего офицера, пустив на ветер все свои слова и обещания. Почему до нее никак не дойдет, что он тот, кто спас ее на Иден Прайм, и тот, кого она полюбила? Он остался прежним.
 
В памяти крутится картина встречи с ней в колонии. Фигура в боевой броне бежит от нескольких дронов гетов, спотыкается, падает, перекатывается с линии огня и расстреливает их из пистолета. Потом задерживает взгляд на железяках, которые только что насадили колониста на кол, после чего перевели внимание на нее. Женщина спряталась за камнем, выхватив винтовку из-за спины. Дав несколько очередей, она вновь юркает за камень, в который через мгновение начали бить пули. И тут видит, как откуда-то из леса выскакивает человек, на полном ходу несясь к ее укрытию и поливая огнем гетов. А за ним следом бежит еще один, окружив бегущего впереди барьером. Впечатавшись в камень рядом с женщиной, человек щелкнул по шлему, отчего забрало стало прозрачным. Вот тогда Тэд увидел ее в первый раз. Она посмотрела на него как на лучик надежды, который подарит ей еще день жизни. Первое, что спросил у нее коммандер, было, конечно, глупостью:
— Помощь нужна, сержант?
— Не откажусь! — крикнула она.
Рядом ухнула граната, осыпав их землей, но барьер спас от осколков. Тот, кто бежал следом за коммандером, впечатался рядом, снял защитное поле, достал винтовку.
— Ну, если вы не против, так уж и быть, поможем!
Тэд взял винтовку поудобнее, подошел к краю, выглянул. К гетам подошло подкрепление. Он приготовил гранату, обернулся.
— Аленко, ставь барьер, бьешь слева! Сержант! Бьешь по центру! Я справа! Грохнет — накрываем прицельным огнем! — с этими словами Тэд нажал на кнопку и бросил гранату в кучу железяк, которые тут же открыли по нему огонь.
Едва прогремел взрыв, Шепард перекатился за камень поменьше и вдавил курок, поливая врага огнем. Ему в унисон заработали еще две винтовки. Кайден взмахнул рукой, и несколько гетов взлетели в воздух, пытаясь извернуться и выстрелить в него, но тщетно. Сержант бросила гранату и спряталась за укрытие. Синтетиков разметало в стороны. Ее сектор был зачищен, и она помогла огнем Аленко. Шепард добил последнего гета, поднялся, посмотрел на сержанта. Та в свою очередь выпрямилась по стойке смирно, и отрапортовала:
— Сержант Эшли Уильямс, сэр! Двести двенадцатый пехотный взвод!
— Вольно сержант. Что произошло?
— Мы были в патруле, когда на нас напали. Думаю, это геты.
— Но геты никогда не совались за пределы Вуали! — воскликнул Кайден.
— Геты, значит… — протянул Шепард задумчиво. Его это не удивило, поскольку он знал, что война полна неожиданностей, а потому удивляться бессмысленно. Он понял это еще на Акузе. — Идти можете?
— Да, капитан, могу, — Уильямс взяла винтовку на изготовку.
— Тогда вперед.

Через некоторое время, когда коммандер обезвредил последнюю бомбу, Кайден и Эшли уже разбили остатки гетов и теперь внимательно рассматривали протеанский маяк, стоявший в космопорту. Шепард подошел к нему, бросил короткий взгляд, после чего вызвал «Нормандию».
— Джокер. Здесь мы закончили. Маяк у нас. Ждем эвакуации.
— Принял, капитан. Будем через пять минут.
Тэд не слушал, о чем говорили товарищи, и не обратил внимание, что Эшли медленной походкой приближалась к маяку. К капитану подошел Кайден, снял шлем, бросил вопросительный взгляд.
— «Нормандия» в пути, будет через пару минут, — Шепард тоже снял шлем и провел рукой по коротко стриженным волосам.
— Отлично. Наведаюсь в медотсек, голова от имплантатов болит, — он помассировал висок. — Как думаете, что скажет Андерсон на… — начал было он, но капитан вдруг сорвался с места, оттолкнул его в сторону и побежал к Эшли, которая махала руками, пытаясь удержаться на ногах.
Ее тащило к маяку, будто она стояла на скользкой горке. Схватив Уильямс за талию левой рукой, Шепард развернул ее в сторону и с силой отбросил к Кайдену, который поймал ее и оттащил подальше. Едва Тэд развернулся, как в него ударил зеленый столб света, мгновенно подняв его вверх почти на метр. Тогда у него чуть не лопнул мозг. Все эти образы, проносящиеся то ли перед глазами, то ли прямо в голове, заставили его стиснуть зубы, прикусив губу до крови, а кулаки сжать до хруста. Когда он уже не мог терпеть, все закончилось. Яркая вспышка, волна горячего воздуха, сильный удар о металлический пол, и все окутало темнотой.

Дальше события проносились с невиданной скоростью. Беготня в попытках поймать Сарена выматывала его. Он едва успевал поговорить с экипажем и командой, как снова нужно в бой: кого-то спасать, уничтожать, помочь или разобраться, откуда столько трупов. За всем этим он не замечал, что только Эшли давала возможность отдохнуть, забыть ненадолго обо всем. Беседы с ней расслабляли нервы, натянутые, словно гитарные струны. Он не замечал, что она стала ему дорога. Но это заметил Кайден. Он был рад за капитана. Он слышал во время дежурств, как Шепард кричит ночью, когда во сне снова переживает бойню на Акузе. Он знал, что тот страдает душевной травмой. Он не показывает это, вселяет уверенность, но боль раздирает иго изнутри. Рядом с Эшли тот успокаивается, хотя и сам этого не понимает. Поэтому, когда наступил роковой бой, где Шепард просто не успевал спасти обоих, Кайден ни секунды не колебался и сказал, что останется прикрывать бомбу любой ценой, чтоб коммандер спасал Эшли и улетал. Он поступил, как мужчина, как солдат, он знал, что Шепард ни перед чем не остановится, чтобы остановить Жнецов, никогда не отступит. Он верил, что капитан будет поступать правильно в любой ситуации и, если придется, пожертвует собой, чтобы спасти остальных.

Шепард месил стены в бессильной ярости, ненавидя все и всех вокруг. Кайден, его близкий друг, член команды, погиб, спасая остальных. Без колебаний отдал жизнь, чтобы Шепард продолжил бороться. Так поступают только герои. А сможет ли он, Шепард, отдать свою жизнь, когда это будет необходимо? Капитан затруднялся ответить на этот вопрос.

Тогда Уильямс видела его боль. Она помогла ему, когда тот был уже в отчаянии. Дала то, чего у Шепарда не было уже давно, — внутренний покой.
 
Тэд улыбнулся, вспоминая, как они провели время в его каюте. Это было нечто. Но вот снова нужно куда-то спешить, спасать Галактику, сломя голову бросаться в бой. А когда беготня наконец закончилась, они смогли посвятить время друг другу. Но продлилось это недолго. Опять задание, опять бой, снова нужно кого-то спасать. Но этот бой им было уже не выиграть.

Последнее, что Шепард помнил, это как до уха доносится шипение выходящего из баллона кислорода. Перед глазами яркое пламя горящей «Нормандии», которое постепенно становилось все темнее и темнее. Тело наливалось свинцом, дышать было уже нечем, легкие, будто забитые раскаленным песком, отзывались судорогами, пытаясь сделать спасительный вдох. И снова наступила темнота.

Едва он поднялся с операционного стола на станции «Цербера», как снова раз за разом кидался в бой, выполняя приказы. Опять спасать чертову Галактику от неизвестной угрозы, подставляясь под пули. И вот момент, которого он ждал долго. Он вновь увидел Уильямс.

Корабль Коллекционеров скрылся, орудия прекратили стрельбу. Шепард посмотрел ему вслед, сжав кулак. Мимо него пронесся колонист, махая руками в небо, выкрикивая проклятия:
— Нет! Они их забрали! Забрали Лилит! Сделайте что-нибудь! — он умоляюще повернулся к коммандеру. Тот лишь вздохнул.
— И что же я должен сделать, по-твоему?
— Там же половина колонии! Их надо вернуть!
— Я хотя бы не дал им забрать всех.
Стоявший сзади Гаррус переглянулся с Грюнтом и произнес:
— Ты сделал больше, чем достаточно, Шепард.
— Стой. Шепард? Я где-то слышал о тебе… — он на секунду призадумался. — Конечно, я помню тебя. Герой Альянса.
— Капитан Шепард. Первый человек-Спектр, герой битвы за Цитадель, — до боли знакомый голос. У Тэда все внутри сжалось, когда он увидел, как Эшли вышла из-за громоздящихся друг на друга ящиков и уверенной походкой направилась к нему. Она остановилась в паре метров от него и посмотрела на колониста. — Ты смотришь на легенду, Делан, восставшую из мертвых.
— Они забрали всех, кроме вас. Символично. К черту! Я больше не веду дел с Альянсом, — Делан махнул рукой и побрел куда-то в сторону.

Шепард стоял в нерешительности, обдумывал, что же сказать. Но Уильямс взяла инициативу в свои руки, медленно подошла, смотря на него недоверчивым взглядом. Коммандер не выдержал, шагнул к ней, сжал в объятиях и поцеловал, наслаждаясь вкусом ее губ. Она на секунду напряглась, но потом расслабилась и положила руки ему на голову, взъерошив волосы. Тэд не мог отлепиться от нее, и Эшли это заметила. Она оттолкнула его, отошла на несколько шагов назад. Шепард выпрямился, посмотрел ей в глаза. Ей определенно понравилось его приветствие, но что-то ее тревожило.
— Что-то не так, Эш?
— Да, не так. Я два года оплакивала тебя, будучи уверенной, что ты мертв. Почему ты мне ни разу не написал? Не прислал весточку, что хотя бы жив? — она злилась, и Шепард отлично понимал, что стало причиной.
— Я был мертв, Эш. «Цербер» два года собирал меня по кусочкам. Не думаю, что я был в состоянии тебе что-либо написать.
Уильямс отошла на пару шагов назад, этак недобро на него посмотрев.
— «Цербер»? Ты работаешь на террористов? И Гаррус тоже? Все-таки донесения не врали.
— Донесения? То есть тебе уже было это известно? — подал голос Гаррус.
— Были предположения, что за похищениями стоит «Цербер» и что эта колония станет следующей.
— А ты разве не заметила, что за нападением стоят Коллекционеры?
— «Цербер» тоже может быть причастен. Не могу поверить, Шепард. Ты что, не помнишь, какие опыты они проводили? Кахоку? Рахни? Черт возьми, они уничтожили твой отряд на Акузе!
— Эш.
— Как ты можешь работать на них? Это же террористы!
— Эшли.
— Ты предал все, за что мы сражались! Ты предал Андерсона! Ты предал меня!
— Уильямс!
— Как я могу быть уверенной в том, что это ты, а не какой-то клон? Или робот?
— Сержант Эшли Уильямс! Отставить! Ты бы предпочла, чтобы я оставался трупом? Безжизненным куском консервированного мяса, парящего в открытом космосе? Если бы не чертов «Цербер», я бы до сих существовал для тебя только в памяти и на фотографиях! — Шепард вспылил. Ему надоело слушать и осознавать, что лучше бы он остался покойником, где его считали героем, а не предателем всего и всех.
— Шепард, я…
— Ты сама все видела. Коллекционеры похищают людей. Они работают на Жнецов и продолжат, если их не остановить. И «Цербер» — единственные, кто этим занимается. Ни Альянсу, ни Совету нет до этого дела, — капитан немного успокоился и теперь говорил вполголоса.
— Откуда тебе знать, что «Цербер» не работает на Жнецов? Как ты можешь на них работать? — Эшли снова завела песню «я не верю „Церберу”».

Шепард опять начал злиться. Он играл желваками, сжимал кулаки, пристально смотря на Уильямс. Она этого будто не замечала. Продолжала проклинать «Цербер», будто намекая, что он ей больше нравился мертвым. У коммандера все внутри оборвалось. Ее верность идеалам Альянса не дает увидеть вроде бы простую истину и заставляет забыть о том, что когда-то его любила.

Шепард сжал кулак до боли. Раздался отчетливый хруст, который заставил Эшли замолчать. Она посмотрела на него и отшатнулась от того, что увидела. На лице капитана алым полыхнули шрамы, казалось, еще немного, и пойдет дым. Он в несколько больших шагов преодолел расстояние, разделявшее его и Уильямс, схватил ее за плечо и сорвал с лица визор, закрывавший всю верхнюю часть лица. Его глаза светились, как два алых прожектора, скулы исполосовали яркие линии, рот исказила злобная гримаса. Эшли широко распахнула глаза и приоткрыла рот, до дрожи испугавшись увиденного. Шепард прорычал:
— Посмотри! Посмотри в эти глаза, Уильямс! Скажи мне, что ты видишь?! Смотри, чем я заплатил за свое воскрешение! Я полукиборг из-за имплантатов, но я жив! Жив, черт возьми! Проклятый «Цербер» вернул тебе того, кого ты любила, кого ты оплакивала! — Шепард придвинул ее ближе. — И ты называешь меня предателем? Предателем, в то время когда ты сохраняешь верность идеалам и не замечаешь очевидного, слепо веря Альянсу и плюя на то, что говорю я?!
— Шепард… — прошептала она, но коммандер не слушал. Она видела его таким злым впервые и боялась его.
— Я любил тебя, Уильямс! Не собирался спасать чертову Галактику, если в ней нет тебя! Но, похоже, мне придется спасать ее без твоей помощи, — последнюю фразу он уже сказал спокойнее, медленно отпустил перепуганную Эшли, отступил на пару шагов, надел визор. Глянув на нее последний раз, он развернулся и включил рацию. — Джокер. Забирай нас. Мне здесь больше нечего делать.
— Есть, коммандер.
Эшли смотрела в спину Шепарду, приложив руку к груди. Она все еще не верила в то, что увидела. Но, похоже, придется поверить.
 
Эти воспоминания били по сердцу Тэда больнее крогана. После этой встречи он долго сидел у себя в каюте, и никто не решался к нему заглянуть или вызвать по внутренней связи. Если уж тот сорвался на Уильямс, то остальных просто выбросит в шлюз.
 
И снова в бой. Он выбирался из одной смертельно опасной передряги, чтобы тут же попасть в другую, еще более опасную. Единственный раз, когда он вновь подумал об Уильямс, было перед самоубийственной миссией, где у него было несколько часов. Он просто сидел и смотрел на ее фотографию, задумчиво потирая небритый подбородок. В голове всплывал их разговор на Горизонте. Он, конечно, потом получил письмо от нее. Она извинялась, уверяла, что действительно скучала. Шепард не знал, верить ли ей. Письмо — это ведь так безлично. Неужели нельзя было встретиться где-нибудь и поговорить? Зная ее, он был уверен, что она просто боялась с ним встретиться. Таким злым его ни кто не видел. И он ей все дословно разъяснил и пояснил, и теперь она лучше предпочтет послать письмо, нежели встретиться лично.
 
Тэд посмотрел на плывущие за окном аэрокары. Видимо, движение уже возобновили. Войска «Цербера» окончательно подавили. Сейчас больницы переполнены, много раненых. Шепард подкинул в руке жетон и начал бродить по площади Президиума, продолжая ворошить память.

Следующая сцена застала его в грузовом лифте на Марсе. Эшли снова начала допытываться, на этот раз осторожно. Она не знала, как отреагирует капитан. Шепард держался, легко отбивая ее попытки поймать его на горячем. Так продолжалось до самых протеанских архивов. Перед глазами встала картина, где Уильямс уже пытается вырваться из хватки синтетика «Цербера». Та без колебаний чуть не расшибла ее голову вместе со шлемом о закопченную стенку разбитого челнока. Он перепугался, но пристрелил синтетика. После отбросил пистолет и кинулся к Эшли, лежащей на боку. Он бережно поднял ее и понесся к «Нормандии».

Едва они достигли Цитадели, он быстро переговорил с Бейли, Чаквас, доктором Мишель и побежал в палату к Эшли. Ее лицо было в синяках, губы разбиты, но она была жива. Доктор Мишель сказала, что все в порядке, ее жизни ничего не угрожает, но понадобится время, чтобы поднять ее на ноги. Шепард облегченно вздохнул. Просидев рядом с ней минут десять, он непрерывно держал ее за руку. Он просидел бы так и сутки, но Совет не любит ждать, поэтому он поскорее направился к ним.

Исход заседания его не удивил. Шепард знал, что от Совета нет толку. Он иногда жалел, что не пожертвовал им во время битвы за Цитадель. Не задерживаясь, он отправился на Палавен. Шепард вспомнил события, происходящие на родине турианцев. Там ситуация немногим лучше, чем на Земле. Жнецы крепко решили убрать турианцев, как одну из самых сильных рас. А после этого он получил письмо от Эш. Он не раздумывая полетел на Цитадель. Она уже пришла в сознание. Они поговорили, Уильямс дала обещание, что больше не заподозрит его в связях с «Цербером». Каким же он был наивным, когда поверил в это. Некоторое время спустя он смотрел на дуло пистолета, направленное ему в лоб. Опять подозрения, опять она напоминает о старом. Она была готова выстрелить, он в этом не сомневался. И это его разозлило. Он почувствовал, как шрамы на его лице открылись, вызывая жжение. Он не стал ей ничего говорить. Он понял по ее широко распахнутым глазам, что его лицо сейчас не сильно отличается от того, что она видела на Горизонте. Это заставило ее передумать. Она понурила голову, поняв, что проще остановить жнецов голыми руками, чем разъяренного Шепарда, чертыхнулась и направила оружие на Удину. Тот, естественно, не послушал совета, старый осел. Тогда Шепард всадил пулю ему точно в сердце. Думать было некогда.
 
Он не стал искать Уильямс. Побежал в больницу к Тейну. Шепард не мог потерять еще одного друга, потому как всего пару дней назад погиб Мордин. Список близких ему людей медленно перекочевывал из живых в мертвые. Но Тейн не выбрался. Еще один друг, которому он без колебаний доверил бы собственную жизнь, погиб, пытаясь сделать добро. Шепард лишь понурил голову. Кто следующий? Кто отдаст свою жизнь для блага остальных? Сколько еще друзей унесет это чертово вторжение? Эти мысли навивали на капитана тоску. Он медленно брел к лифту, чтобы спуститься в док 24, где его ждет «Нормандия». Сканерам «не понравилось» оружие, которое висело на спине капитана, но тот не заметил истеричного писка и подбежавшего к нему офицера СБЦ. Тот даже спрашивать не стал, щелкнул что-то на своем инструметроне, заткнув сигнализацию, и ушел обратно на пост. Не хватало ему еще на Спектра нарваться.

Шепард ткнул на консоли двери пару голографических кнопок, подождал, пока та откроется. Дверь открылась, и он так и остался стоять в проеме. У окна, прислонившись спиной к перилам, стояла Эшли. Она вскинула взгляд на капитана, не решаясь что-либо сказать.
— Лейтенант-капитан Уильямс?
— Капитан Шепард?
И тишина.

Очень скоро Шепарду надоело это глупое молчание, и он уверенной походкой направился к стыковочному шлюзу «Нормандии». Уильямс наконец созрела.
— Шепард, подожди…
— В чем дело? — коммандер развернулся к ней.
— Я хотела поговорить о случившемся.
— Я слушаю, — он скрестил руки на груди, вперил в нее внимательный взгляд.
— Шепард, я была не права, не поверив тебе, — выдавила она.
— И это все? — он поднял бровь.
— Чего ты ждешь от меня, Тэд?.. — пробормотала она. Она называла его по имени очень давно, он уже начал его забывать.
— Эш. Пару недель назад ты убеждала меня в том, что веришь в мой разрыв с «Цербером». И сегодня ты опять проявила недоверие тогда, когда это было совсем неуместно.
— Что я должна была сделать, Шепард? Дать тебе пристрелить его?
— Я пристрелил его, потому что этого требовали обстоятельства. И я не сомневался, что если Удина добавил бы несколько «весомых» аргументов в сторону моей связи с «Цербером», ты бы выстрелила, едва я сделал бы шаг в твою сторону.
— Ты сам учил меня не сдаваться.
— Я не учил тебя целиться и тем более стрелять в вышестоящего офицера. Я любил тебя, всегда понимал и помогал. Все это для тебя не значило ровным счетом ничего в тот момент. Только то, что говорил этот сукин сын, имело для тебя значение. Вот и скажи мне, Уильямс, как я могу доверить такому члену команды выполнение задания, когда почти всегда мы натыкаемся на "Цербер"?

Шепард вновь начал злиться. Он не понимал, зачем все эти оправдания. Она прекрасно понимает, что виновата, но все равно пытается оправдаться, выставить себя невинной, обманутой, обиженной. Она бросила его тогда, когда была ему нужна. Она обвинила во всех смертных грехах. Она наставила на него оружие, готовая выстрелить в любой момент. И теперь пытается смягчить вину, неся этот несусветный бред. Он чувствовал, как тонкие нити шрамов расширяются, вздувают кожу, обжигают. Он видел алые отсветы в ее глазах, которые медленно наполнялись испугом. Не так-то и много вещей могут вселить в Уильямс страх. Он понимал, что теперь его успокоить некому, и не знал, к чему все это приведет, но ничего с собой поделать не мог. Он ощущал, как кровь стучит в висках, кулаки сжимались, натягивая материал перчаток, который издавал противный треск. Медленно он начал двигаться на Уильямс, заставляя все ближе отступить к стеклу, вжаться в угол. Ее глаза были широко распахнуты, наполняясь слезами, нижняя губа дрожала, кулачки прижаты к груди. Она понимала, что с ним ей не совладать при всем старании. Тем более, что Шепарда в гневе она знала. На что же он способен сейчас, она даже не представляла. Капитан тем временем прижал ее к углу окончательно. Он уже не мог справляться с накатывающей волнами яростью, знал, что совершит сейчас что-то очень плохое. Рука непроизвольно приготовилась для удара. В порыве ярости, Шепард взмахнул рукой и с треском впечатал кулак в стекло. От эпицентра удара мгновенно расползлись трещины. Толстое стекло выдержало, но трещины говорили о том, что еще бы чуть сильнее, и оно бы разлетелось в дребезги. Шепард это знал, потому из последних сил удержал себя. Уильямс завороженно смотрела, как паутинка трещин расползалась все дальше, пока не уперлась в край. Теперь жди счет за ремонт.
Сделав пару шагов назад, капитан молча развернулся и двинулся к обеззараживающей камере.

Едва он появился на мостике, как воцарилась тишина. Все с открытыми ртами смотрели на коммандера, чье лицо напоминало раскаленный докрасна уголь. Окинув экипаж хмурым взглядом, он быстро зашагал к лифту. По пути он столкнулся с Гаррусом, который, бросив на него взгляд, побежал к стыковочному шлюзу. Он заметил, что правая рука капитана слегка дрожит, что говорило о том, что он хорошенько ее пришиб.

Поднявшись в свою каюту, он бросил на стол винтовку, пистолет, несколько гранат. Расстегнув магнитные замки, он снял нагрудную броню, скинул футболку, посмотрел на свой торс, который светился от открывшихся шрамов.
— Ничего себе разошелся… — протянул он, задумчиво ощупывая алые нити.
Сбросив броню, он пошел в душ.
Он зашипел, хрустнув кулаками, когда по телу прошелся поток ледяной воды. Сейчас ему нужно остыть. И вообще, впредь надо бы держать себя в руках, иначе в следующий раз он не сможет промазать.
 

Душ умерил его пыл. Он выключил воду, обернув бедра полотенцем. Глянул в зеркало — шрамы уже потухли, лицо приобрело более или менее нормальный вид. Так-то лучше. Он даже заставил себя улыбнуться. Да уж, лучше бы не улыбался.

Выйдя из душа, Шепард подошел к аквариуму и начал выслеживать своего любимого иллиумского скальда. Он настолько увлекся, что не сразу понял, что в каюту вломился Гаррус. Турианец без приветствия широкими шагами подскочил к Шепарду, вперив в него острый взгляд. Шепард пытался понять, что у него на уме, но тщетно.
— Шепард.
— Слушаю тебя, Вакариан.
— Какого черта ты вытворяешь?
— А что случилось?
Гаррус несколько секунд вглядывался в его честные глаза, после чего вышел. Вернулся он уже с Эшли, таща ее за шкирку, как нашкодившую школьницу. Та даже не сопротивлялась. Турианец толкнул ее к капитану и встал перед ними, как ротный сержант перед новичками.
— Значит, так, братцы-варрены. Разберитесь со своими проблемами прямо сейчас. Еще не хватало, чтоб он тебя прибил. Если и дальше будете собачиться, выкину в шлюз обоих. Время пошло! — скороговоркой выпалил турианец и скорой походкой удалился из каюты.

Шепард посмотрел на свою руку, костяшки на которой опухли и появились кровоподтеки. Неплохо приложил. Он развернулся к Эшли, посмотрел ей в глаза. Она не стала отводить взгляд. Сейчас она с интересом разглядывала его рельефные мышцы, нити еле тлеющих алым шрамов, те самые голубые глаза, от которых теряла голову. Шепард видел, что в ее глазах зарождается огонек, который он не видел уже три года. Как же он по нему скучал. Он так залюбовался ее очами, что не заметил, как она водит ладонью по его торсу, иногда приятно пощипывая ноготками кожу. Он уже забыл эти ласки. Три года она была без него. Три года она была с ним только во снах и просыпалась в холодной постели, прижимала к себе подушку и тихо рыдала, не в силах что-либо изменить. Три года она читала ему стихи Тэннисона, моля бога, чтобы капитан их услышал. Три года она пыталась забыть ту ночь перед Илосом и последующие. Но капитан не уходил из ее памяти. А когда тот вернулся, она не поверила в это. Не поверила такому счастью и включила защитный механизм, пытаясь прикрыться тем, что не доверяет «Церберу» и не хочет даже разговаривать с этими террористами. Она так к этому привыкла, что и не замечала, как всему виной всегда становился «Цербер». Но Шепард умеет вправить мозги. Особенно сейчас, когда между ними еще тлеет огонек чего-то давно забытого, и нужно совсем немного, чтобы он окончательно потух. Шепард видел, что она разжигает в себе желание. Желание вернуть все на круги своя. Он тоже понимал, что хочет этого. Прямо сейчас. Прямо здесь. Гаррус, морда побитая, ты ведь знал, что так и будет. Спасибо.

Эшли подошла к коммандеру вплотную, обвила его шею руками. Она чувствовала, как внутри нее загорается огонь. Огонь любви и страсти. До боли знакомый, но такой забытый. Она начала гладить его спину, чувствуя, как он напрягается. Шепард в свою очередь положил ей руки на талию, получая удовольствие от прикосновений на спине. Он поднял руки выше, чувствуя, как по телу Эшли пробегает дрожь. Проведя руками по упругой груди, скрытой одеждой, он провел ладонями по ее волосам. Взяв ее за подбородок, он заставил ее посмотреть на себя. В ее глазах пылал огонек страсти. Он улыбнулся и поцеловал ее. Так, как делал это раньше. Нежно, страстно, медленно. Она почувствовала, как его язык стучится в ее зубы, норовя скользнуть ей в рот. Немного подразнив его, слегка приоткрывая рот и тут же закрывая, она все-таки впустила его, вцепившись руками в его волосы. Шепард прижал ее к стене, расстегнул молнию на форме. Он уже забыл, как это делается, потому Эшли пришлось ему помочь. Стянув с нее куртку, капитан принялся за ее юбку, но, к сожалению, понятия не имел, как она снимается. Раньше, три года назад, форма на ней была другая. Эшли опять пришлось делать все самой.

Когда она осталась только в нижнем белье, Шепард решил, что на ней это совершенно лишнее, поэтому, схватив ее за ягодицы, поднял ее выше, давая ей возможность снять майку. Ей пришлось отлепиться от его губ, и он этим воспользовался. Тут же припал к ее груди. Устроив ее на одной руке, Шепард другой начал гладить округлость, то и дело пощипывая отвердевший сосок. Другой он перекатывал во рту, выдавливая из Эшли стон за стоном. Она прижимала его голову к себе, заставляя продолжать сие действо. Он был не против. Он прикусывал то один, то другой сосок, водя рукой по ее спине. Шепард поставил ее на пол, прижал к себе, вновь припав к ее губам. Она водила руками по его торсу, после чего, отлепившись от его губ, начала осыпать поцелуями грудную клетку, иногда прикусывая его соски.
Она в эротичном танце спускалась все ниже, где под полотенцем был спрятан орган, который сейчас интересовал ее. Она села на корточки, потянула полотенце и встретилась с ним лицом к… лицу. Он был готов. Взяв его в руки, она начала двигать ими вперед-назад, заставляя Шепарда вжаться в стену. Он молчал. Уильямс знала, как выдавить из него стон, так что пока не спешила. Она еще некоторое время поиграла с ним, иногда дотрагиваясь до кончика языком, после чего, погрузив его в рот, начала качать головой, иногда слегка прикусывая его. Шепард почувствовал ее язык и начал машинально двигать бедрами. Он помнил, как Эшли умеет с ним обращаться, потому усилием воли удерживал себя от того, чтобы помочь ей руками. Эшли массировала его языком, иногда ускоряясь и замедляясь, но Шепард молчал. Она подумала, что возможность еще будет, потому решила пока не усердствовать. Шепард все-таки помог ей руками, слегка ускорив темп, чтобы получить максимум удовольствия. Он не сомневался, что и она его получит. Эшли смотрела на него снизу вверх, водя руками по крепкому торсу, пощипывая соски, от чего мужчина стучался темечком о стену. Она чувствовала, что он уже на подходе.

Теперь его очередь. Она поднялась, игриво посмотрев ему в глаза. Шепард, недолго думая, подхватил ее на руки и уложил на край кровати. Он знал порядок, потому не стал уклоняться. Капитан начал сверху. Погладив ее груди, он вновь припал к ним, иногда сдвигая их вместе. Эшли выгибалась от наслаждения, прижимая его голову ближе. Шепард прикусил один сосок и потянул его, заставив Уильямс протяжно застонать. Он любил этот звук, но надо было двигаться дальше. Целуя ее грудь, он начал опускаться ниже, водя языком по накачанному прессу, чувствуя каждый кубик, не забывая пощипывать соски. Облизав впадину пупка, он опустился ниже, проведя носом по лобку, втягивая ее аромат.
Стянув трусики, он пощупал ее горячее место, выдавив из подруги очередной стон, после чего прошелся по нему языком. Закинув ее ноги себе на плечи, он активно заработал языком, иногда вводя его внутрь. Он массировал ее указательным пальцем, выгибая его, как червя, а большим гладил снаружи. Эшли постанывала, выгибая спину. Когда Шепард заработал в скором темпе, она прижала его к себе, сцепив ноги за его спиной. Она чувствовала, что уже близка, но капитан не останавливался. Он любил доводить ее почти до оргазма, после чего останавливался. Она считала это пыткой, но остановить его не могла.

Когда Эшли уже почти кричала, он остановился, поцеловав ее напоследок. Подруга тяжело дышала, раздвинув руки в стороны и разметав черные волосы по постели. Шепард навалился на нее сверху, прижав к себе, поцеловал ее, вновь стучась языком в стиснутые зубы. На этот раз они открылись сразу. Он чувствовал, как она щупает его плоть, трет о себя, то направляя его прямо, но сбивая намеченную траекторию. Она играла с ним, дразнила, отыгрывалась. Шепард по-прежнему молчал. Сейчас был ее ход, и она пытала его, но попытки были тщетны. Тогда она решилась. Направив его плоть в правильном направлении, она обвила его шею руками и сцепила ноги за его спиной. Шепард глянул вниз и, убедившись, что курс задан правильно, решил пойти на хитрость. Он вошел резко, без предупреждения, не как обычно, заставив Эшли коротко вскрикнуть. Она запрокинула голову, открыв рот и закрыв глаза, привыкая к новым ощущениям. Боже, как она по ним соскучилась! Шепард это заметил, поэтому начал медленно двигать бедрами, входя в нее нежно, чтобы дать ей время освоиться. Эшли издала наполненный наслаждением долгий протяжный стон. Шепард ухмыльнулся и начал ускоряться, со шлепком входя в нее, и шлепки эти становились все громче и четче. Вскоре он задал совсем уж бешеный темп, входя резко, прижимая подругу крепче.
Ее стоны превратились в крики, и с каждым заходом она кричала громче, стискивая мужчину в объятиях. Шепард уже рычал и решил ее заглушить, припав к ее губам. В каюте сразу стало тише. Он чувствовал, что она сжимает его сильнее и уже скоро дойдет до пика. Эшли сама заколотила языком в его зубы и, едва хозяин их открыл, вцепилась в него, заставляя двигаться в унисон, переплетаясь с ним, словно змея. Она уже была близка к оргазму. Она начала что есть сил помогать ему входить резче, глубже, быстрее. Он повиновался, рыча громче, стискивая ее еще крепче, хотя куда уж крепче — их и так было не оторвать друг от друга. Шепард тоже был близок к извержению и работал что было сил.
 
Они кончили вместе. Эшли закричала в унисон с его рычанием, прижав его к себе изо всех сил. Она почувствовала, как внутри потек горячий ручеек. Они тяжело дышали, пытаясь восстановить дыхание. Шепард вышел из нее, встал на колени, положив торс ей на живот, гладя ее тело. Эшли взъерошила его волосы. Едва отдышавшись, Шепард протянул:
— Второй раунд?
— Второй раунд…
Шепард кое-как поднялся, размял мышцы, подхватил подругу за ягодицы и понес в душ. Разгоряченные тела вломились в маленькое помещение ванной. Шепард открыл кран, включив прохладную воду. Он прижал ее к стене, взял на руки, зарылся лицом в ее грудь. Нацелив плоть в мишень, он вошел медленно, но вскоре темп начал ускоряться, влажные шлепки наполнили ванную, им вторили стоны Эшли и шумные выдохи Шепарда. Сегодня они жаждали друг друга, нежностям не было место. Шепарду хотелось грубости, скорости, никаких медленных движений. Судя по пожару в глазах Эшли, она хотела того же. Они слишком долго шли к этому моменту, поэтому собирались любить друг друга, пока не свалятся без сил.
Шепард вновь задал быстрый темп, входя в нее на максимум, насколько позволял его орган. Она вскрикивала при каждом ударе, вжимаясь в стенку душевой. Она чувствовала, как плоть резким толчком заполняет ее всю без остатка, после чего выходит и снова врезается с силой, заставляя ее почти визжать. Жар внизу живота пробирался выше, и каждый удар приближал его к пику. Она выгибалась, как кошка, от каждого толчка принимая другую форму. Ее грудь подскакивала от движений, дразня взгляд Шепарда. Он припал к ней ртом, грубо кусая каждый сосок, которые были твердыми, как камни. Эшли сгорала от наслаждения, накрывающего ее огромным цунами, ее взгляд помутился, она не совсем понимала происходящее, но это не мешало ей получать максимум экстаза.
Шепард уже готовился ко второму извержению, когда волна оргазма захлестнула Эшли, заставив ее обмякнуть в его руках. Когда он дошел до пика, она подрагивала, затуманенным взором смотря на него. Горячий ручей, словно впрыск топлива, заставил ее очнуться. Она дернула головой, отчего в стороны полетели брызги воды.
 
Она еле подняла руку и показала ему три пальца. Шепард все понял. Еще один раунд она выдержит, а потом вырубится. Шепард спустил ее с рук. Она не стояла на ногах, он поддержал ее. Развернув ее к стене, он обнял ее за грудь, другой рукой указал плоти правильное направление и резко вошел. Эшли ощутила это, тут же со стуком опершись руками о стенки душевой, приняв более устойчивое положение. Шепард задал скорый темп, обняв ее другой рукой за живот. Она извивалась, ощущая, как твердая плоть делает их едиными, доставляя обоим огромное наслаждение. Она было уже в полусне, но продолжала из последних сил делать рывки назад, навстречу его бедрам, которые загоняли его плоть в нее, словно гвоздь в доску. Шепард видел, что Эшли уже на грани между реальностью и сном, потому решил ее ободрить. Он схватил ее за волосы и оттянул голову, чтобы вода лилась ей на спину. Шепард с наслаждением смотрел, как струи воды стекают по ее аккуратной спине, скапливаясь в канавке позвоночника. Смотрел, как красивые ягодицы вздрагивают при каждом ударе, бросая брызги в стороны. Он отпустил ее груди, давая им немножко свободы, лишь иногда хватая один из сосков, что вызывало ее крик на всю каюту.
Он прижал ее к себе, развернул голову и припал к ее губам, целуя взасос. Она прижала его голову, чувствуя, что сейчас снова кончит. Шепард это почувствовал и ускорился. Когда же она закричала в третий раз в унисон с его громким рыком, он почти остановился и стал входить редкими, но резкими толчками.
Она обмякла в его руках, пытаясь что-то сказать. Капитан развернул ее к себе и крепко обнял одной рукой, другой он пытался выключить воду. Наконец она разлепила губы и выдавила:
— Я люблю тебя, чертов солдафон…
— Я тоже тебя люблю, черноволосая истеричка, — с улыбкой произнес капитан.

Когда они проснулись, то какое-то время еще просто лежали. Эшли расположилась на широкой груди капитана, гладя ее рукой, иногда пощипывая. Шепард просто лежал с улыбкой, поглаживая ее плечо. Они пролежали бы так весь день и повторили бы вчерашние события, но их вызвал Джокер. Сказал, что они готовы через час принять адмиралов Мигрирующего Флота. Нехотя те оделись и вышли на капитанский мостик. Только теперь уже не как кошка с собакой, а как… Ну не знаю, любовники, что ли.