Под покровом ночи.

Словно хищник затаившийся в ожидании своей новой жертвы, турианец сидел в самом тёмном углу клуба. Ритм музыки и полумрак окутывали его, алкоголь немного замедлял мысли. Он наблюдал за многочисленными посетителями. Взгляд плавно перемещался по лицам: вот юные азари, утопающие во внимание мужчин, здесь что-то увлеченно обсуждающие волусы, там бурно отдыхающие солдаты Альянса. 

Прошло уже много лет со дня победы над Жнецами, он стал Спектром, занял подобающее место в Иерархии, но так и не научился жить без неё. Турианец утопал в работе, брал самые опасные задания, подобные тем, где шанс на выживание приравнивался к нулю. Но всё это не имело для него никакого значения, все его чувства, все ощущения, всё потеряло смысл жизни. Единственное, что им двигало - это злость, неописуемая, всепоглощающая злость. Она съедала турианца изнутри, оставляя взамен лишь пустоту. И эта пустота затягивала, всё дальше и дальше, доводя до безумия. Он злился на Джейн, что она оставила его, на то, что он больше ни когда не сможет коснуться её бархатной кожи, вдохнуть её аромат, посмотреть в её глаза. Шепард стала его навязчивой идей… призраком, который Гаррус везде искал. Он вспомнил, как когда-то давно именно здесь он пригласил Джейн на танец, как неуклюже она начала двигаться, как страстный ритм танго поглотил их в своём танце. 

Турианец сделал ещё один глоток, всматриваясь в толпу. И тут он заметил её. Девушка стояла спиной к нему, на другом конце барной стойки, ненавязчиво болтая с каким-то солдафоном Альянса. Тот что-то жестикулировал и смеялся, а она лишь кивала. Её короткие волосы плавно колыхались при каждом кивке, сползая на глаза, и она легким движением откидывала их назад. Эта легкость и грациозность что-то смутно напоминали турианцу. По телу пробежал знакомый холодок возбуждения, от кончиков пальцев до самого сердца, учащая сердцебиение. То было предвкушение. Предвкушение того, как эта девушка окажется в его когтистых лапах, такая беспомощная и слабая. Как он будет наслаждаться ею, как его руки будут скользить по её тонкой бархатистой коже, а его когти будут впиваться в неё. Как она, словно змея, будет извиваться под тяжестью его тела. А потом когда турианец закончит, женщина будет корчиться и кричать от боли, когда он будет холодным лезвием ножа проводить по её нежной и чувствительной коже; как лезвие будет плавно входить в её плоть, принося мучительную агонию. Он представил, как она будет жадно заглатывать воздух, цепляясь за свою жалкую короткую жизнь. Эта картина, возникшая в его голове, вызвала у турианца дикое возбуждение. И теперь всё, чего он хотел  – чтобы этот гребаный человек оставил её в покое, лишь тогда Гаррус сможет воплотить все свои фантазии и желания. Но сейчас ему надо лишь терпеливо ждать, не выдавая своих намерений. Попасться он никак не желал. 

Долго ждать не пришлось. В скором времени солдат, видимо, понял, что с этой крошкой ему сегодня ничего не светит и ушел, оставив девушку пить в одиночестве. Она неторопливо повернулась лицом, и турианец легко смог рассмотреть её. Она слегка улыбнулась, и для него эта улыбка означала приглашение. Да, она была красива, настолько красива, что не убить ее было бы преступлением. Он шел медленно, словно гепард подбирался к своей жертве. 

- Еще стаканчик? – ухмыльнувшись, спросил он. Его голос был сладок, а взор опасен.

Девушка окинула подошедшего взглядом, настолько знакомым, что турианец почувствовал резкую боль, словно острый предмет вонзили в его сердце. Но он не мог позволить себе чувствовать. Он не мог позволить себе вспоминать, ведь как только это произойдёт, он не сможет больше злиться, он не сможет больше жить...

- Ну, попробуй, - флиртуя, произнесла девушка. - Я Тейла, а как зовут тебя загадочный незнакомец?

- Гаррус Вакариан. Что предпочитаешь?

- Бокал вина, - игриво ответила девушка.

Турианец, сделав заказ, снова обратился к девушке. 

- Так, и где ты работаешь? – с улыбкой спросил он.

- Флот Альянса, а ты?

- Специальный корпус тактической разведки, - с ухмылкой ответил турианец.

- М… и как, действует такое на девушек? – иронично спросила Тайла.

- Как видишь, да.

Они еще долго сидели и общались, но вся озвученная в беседе информация была ему неинтересна. Это больше походило на то, как хищник играет со своей жертвой, прежде чем убить её. В скором времени Гаррус пригласил Тайлу к себе. Она согласилась, и пара отправилась к нему. 

Оказавшись в квартире, турианец резким движением развернул её к себе и, зажав рукой рот, схватил девушку в свои железные объятия. Огромная волна ужаса накрыла её сознание, и ей овладел панический страх. 
Гаррус стал оттаскивать её к кровати и, не медля, раздевал. Нет, он не просто расстёгивал застежки на штанах, он рвал их потому, что Тайла нужна ему вся. Турианцу нужны её голые сопротивляющиеся ноги, её напрягающаяся грудь, её уворачивающиеся губы. Ему нужно ощущать тепло и близость её молодого тела, выпить из её цветка весь нектар, овладеть ею. К тому же, её плачевное положение усугублялось ещё тем, что в ней стали бороться два противоположных начала: первое - это боль, бремя позора и глубокое отчаяние, а второе - это сладострастие и нарастающее вожделение. Причём, очень часто последнее оказывается настолько велико, что вытесняет первое и из-за этого только усиливается. Тайла начинала терять рассудок и полностью оказывалась в его безграничной власти. Гаррус не тороплив. Турианец не прочь поиграть с ней. Он раздел её догола, и обняв, стал ласкать как любовник. Вакариан заставил её трепетать от вожделения, открывая перед ней всю безграничную похоть, которая доселе так глубоко была запрятана в ней. Он начал ласкать её грудь, что бы уплотняющиеся соски чувствовали жар его дыхания. Турианец впивался своими острыми когтями в её нежное тело, кусал шею и наслаждался каждой каплей багрово красной крови, которая так сладко скользила по её стройному телу, спускаясь все ниже. Он вплетал свою пальцы в её волосы, с силой отклоняя голову девушки назад. Да, он наслаждался каждым её вздохом, каждым вскриком. Он резко развернул её спиной к себе, схватив за бедра и впиваясь в них когтями. Турианец не хотел смотреть на её лицо. Нет, вовсе не потому, что она была некрасива, лишь потому, что он боялся. Боялся вспомнить… Гаррус резко вошел в неё, его движения начинали набирать звериную скорость. В этот момент с губ Таилы слетел протяжный стон. Стон от незнающего границ вожделения раздающегося у неё внутри невероятной горячей волной. Одной рукой он задавал ритм, держа её за бедро, другой он схватил её за волосы, до боли отклонив голову девушки назад. Толчок, ещё и ещё, и с каждым разом всё сильнее, всё яростнее проникая вглубь неё. Ярость окутывала турианца все сильнее. Он резко развернул Тайлу. Закрыв глаза, чтобы не смотреть на неё, он продолжал ещё быстрее, ещё свирепей. Стоны девушки лишь поджигали его животное желание. Он понимал, что ей больно, и от этого хищная улыбка озаряла его лицо. В скором времени ураган утих, так же скоро, как и разгорелся. Турианец отошел от девушки, которая закрыв глаза, легла на кровать. Гаррус подошел к настенному шкафу, доставая свой нож. Взяв клинок в руки, он почувствовал его ледяную сталь, такую же холодную, как и он сам. Обхватив рукоять ножа ещ крепче, он медленно подошел к своей жертве. В предвкушении неописуемого экстаза глаза турианца излучали необычайное наслаждение. Остановившись возле кровати, Вакариан почувствовал словно внутри него что-то перевернулось. Боль пронзила его сердце. Он увидел ту, кого потерял, ту из-за которой Гаррус оправдывал себя. Ту, которую он всем сердцем любил, и эта любовь обернулась для него ядом. Ядом, который так медленно сжигал его изнутри, поедал его, превращая в монстра. В того, с кем он боролся, и в того, в кого он превращался по наступлению ночи. Однако, вместо того, чтобы загореться в обжигающей ярости ещё больше, его сердце сжалось на миг, будто его сковали железные цепи. У него не осталось сил ни что бы двигаться, ни даже дышать. На глазах выступили слёзы, а в голове вертелась лишь одно имя: "Джейн... Джейн..." 

Он вспомнил... Вспомнил эту улыбку, вспомнил запах её тела, её прикосновения. Боль пронзила его. Осознание всего того, что он натворил, обрушились на него, как гром среди ясного неба. Нет, он больше не мог... Не мог жить без неё, не мог больше ненавидеть и злиться. Подойдя к шкафу с оружием, Гаррус достал от туда пистолет и остановился возле окна. На тумбочке него лежала рамка с фотографией. Он поднял её. Эта была последнее сделанное фото Джейн, и он смотрел на него в последний раз. Звук выстрела пронзил тишину комнаты, и бездыханное тело турианца рухнуло на пол. 

Теперь он свободен. Свободен от тяжкого бремени вины, от боли и отчаяния. Теперь он там, где так старался оказаться все эти годы, принимая на себя каждый удар и каждую пулю. 

Девушка с короткими темными волосами стояла за барной стойкой, медленно потягивая содержимое своего стакана. Быстрым и уверенным шагом турианец направился к ней. Когда Гаррус подошел к брюнетке на расстояние вытянутой руки, девушка обернулась.

- Гаррус, любимый мой! Я же говорила, что буду ждать тебя в баре.