Экскурсия. Часть 3: О судьбах нелегких

Джокер обернулся и увидел, что остальные уже вышли из каюты. Он помедлил ещё немного и поспешил в лифт, подавив в себе порыв снова побаловаться с моделькой Жнеца, пока никто не видит. Когда пилот спустился на третью палубу, все уже выстроились перед Памятным Мемориалом. Играл гимн Дня Мира, и Джефф поспешил замереть на месте, приложив правую руку к груди. Школьники сделали то же самое: кто-то с явной неохотой, кто-то с издевкой, кто-то всерьез. Даже СУЗИ сделала это, несмотря на то, что от ИИ никто никогда не требовал исполнения церемоний.

Когда отгремели последние аккорды мелодии, написанной известными композиторами — Клинтом Мэнселлом и Джеком Уоллом — все расслабились, и СУЗИ пустилась в перечисление имен на мемориале. С годами этот список только расширялся, даже несмотря на то, что кураторы Комитета убрали имена «нежелательных личностей» и отсюда.

Джокер тяжело вздохнул и вспомнил, как вся команда стояла вот на этом же месте после того, как на «Нормандию», лежащую в джунглях неизвестной планеты, передали сообщение с Земли. Связь-то никуда не делась благодаря квантомеханическому коммуникатору.

СУЗИ закончила перечисление тех, чьи имена находились на мемориале, и повела детей дальше. Сначала она показала им помещение системы жизнеобеспечения, где раньше жил Тейн, а затем общий кубрик экипажа.

Джокер, пока процессия была занята, не терял времени даром — он прошел на правую смотровую палубу, где когда-то обитала Касуми Гото. Сейчас помещение оставалось комнатой отдыха, в которую её превратили во время перестройки «Нормандии»: слева стоял карточный стол, отделенный от остального помещения пластиковой перегородкой, справа красовалась всё та же барная стойка с муляжами бутылок, а рядом кресло виртуальной реальности. Впереди располагались диваны и широкий панорамный иллюминатор. Из него должен был открываться вид на озеро Президиума, но вместо этого была установлена голограмма, вполне успешно имитирующая панораму космоса. Перед стеклом повесили голограммы поменьше — каждая рассказывала о боевых кораблях и наземной технике, которые сыграли наибольшую роль в Войне.

Джефф вспомнил, как здесь было уютно при Касуми, и вздохнул. Разумеется, о судьбе знаменитой воровки было известно мало — уж об этом она позаботилась — но за прошедшие восемьдесят лет СУЗИ периодически сообщала Джокеру о громких кражах, над которыми ломали головы лучшие следователи Галактики, а это значило, что Касуми продолжала свою деятельность. Правда, в последние двадцать лет пропажи прекратились: воровка ушла на покой или до неё все же добрался один из «потерпевших»? На этот вопрос не мог дать ответа никто.

В дверях кубрика показалась СУЗИ, которая укоризненно смотрела на Джокера, оставившего процессию, и тот поспешил скрыться на левой смотровой палубе, где интерьер — по-прежнему достаточно жесткие сидения и полки с книгами вперемешку с информационными деками. Только теперь к ним добавилось несколько ВИ, имитирующие известных личностей: Хакета, Виктуса и саларианского адмирала Типриктиюдларада. Они готовы были подробно ответить на любой вопрос о Войне, но те, кто лично знал их прообразы, находили мало сходства с оригиналами.

Джокер присел на один из диванов и посмотрел на пустую площадку перед панорамным иллюминатором. Во время охоты на Коллекционеров юстицар Самара проводила львиную долю своего свободного времени в медитации на голом полу. Выглядела она при этом жутко: глаза, источающие однотонное сиреневое свечение, почти полная неподвижность и циклические колебания поля массы между ладонями. Джефф с опаской подумал, что эта грозная старушка восьми сотен лет от роду всё ещё бороздит просторы Галактики в поисках ардат-якши и прочих криминальных элементов. После Войны Орден Юстицаров взял в свои руки власть над большинством колоний азари, но получил мощный удар со стороны СПЕКТР-а и едва избежал уничтожения. Совету не нужно было столь нестабильное правительство, подчиняющееся архаичному Кодексу.

Самара во всех этих политических делах не участвовала и просто занималась тем же, чем и до Вторжения. Жила и здравствовала до сих пор, да, вероятно, переживет ещё многих, включая самого Джокера.

Следующим пунктом в экскурсии был медотсек, где когда-то властвовала несравненная доктор Чаквас. Эта пожилая, но очень даже боевая леди в свое время пережила войну Первого контакта, Битву за Цитадель, гибель первой «Нормандии» и плен Коллекционеров, а генеральное сражение за Землю не стало исключением. Однако на этот раз после гибели капитана остался корабль, и Чаквас не пожелала уходить. Она продолжала служить на борту старшим медиком, пока однажды не повздорила с новым капитаном — Эдвардом Купером. Честно сказать, вина Купера в этом была минимальна — к тому времени Чаквас все больше и больше начинала злоупотреблять своим любимым бренди, а капитану это не понравилась. «Воспитательная» беседа не закончилась ничем хорошим, в итоге доктор была награждена званием «старой алкоголички», а Купер — «молокососа, которой не дорос ещё, чтобы учить жизни».

Для Чаквас это ничем хорошим не закончилось — капитан написал рапорт, а Хакет уже отошел от дел и не мог помочь. Статус героини войны не спас положение, Купер тоже неплохо отличился во время Вторжения, к тому же не поленился откопать старые обвинения о сотрудничестве с «Цербером». Чаквас с формальными почестями быстро отправили в отставку. Впрочем, уже через полгода «Нормандию» и так переквалифицировали в музей, однако если Джеффа просто перевели на другой корабль, то Чаквас было куда тяжелее. Она улетела на Землю и поселилась где-то в Австралии. Там доктор, будто назло всем, уже всерьез подружилась с бутылкой, что сказалось на здоровье далеко не самым лучшим образом. В какой-то момент Чаквас опомнилась, но бросилась в другую крайность — отправилась на Омегу врачом-добровольцем, чтобы помочь турианцам с какой-то новой чумой, скосившей треть населения станции. В итоге Чаквас сама заразилась и сгинула в тоннелях Омеги, но Джокер слышал и другую версию: якобы она стала жертвой одного из адъютантов, которые и по сей день скрывались в недрах станции, но Джефф считал это бредом.

В святая святых «Нормандии» — отсек ядра ИИ — СУЗИ никого не пустила, сославшись на то, что там нет ничего интересного, и помещение является служебным. Скорее всего, так и было, ведь там не было ничего, кроме скучных серверов, а ИИ не было присуще излишнее беспокойство за свою безопасность, но Джокеру нравилось думать, что СУЗИ просто не хочет подпускать этих школьников к своему настоящему «телу». В глазах бывшего пилота это делало её более живой.

СУЗИ... Отношения с ней так и не стали чем-то большим, чем этакий «дружеский симбиоз», начавшийся ещё ту пору, когда пилоту пришлось вместе с ИИ спасать корабль от Коллекционеров. Когда началась война и, тем более, когда СУЗИ обзавелась внешней оболочкой в виде тела «доктора Евы», стало казаться, что между человеком и машиной действительно что-то может быть. Конец Света в лице Жнецов маячил на горизонте с убедительной четкостью, и психологический самообман подталкивал Джеффа признаться в испытываемых чувствах хотя бы самому себе. Были осторожные эксперименты в виде похода в кино вместе с СУЗИ, в клуб и разные другие места. Долгие разговоры, шутки, чувство того, что общество машины Джокеру более чем приятно.

Перед генеральным сражением за Землю, когда казалось, что потом может быть уже поздно, дошло до того, что они провели вместе ночь — СУЗИ позаботилась, чтобы об этом не узнал никто, даже Шепард. Тело «доктора Евы», идеально имитировавшее живого человека, вполне позволяло и такое. Возможно, именно это и стало отталкивающим фактором, которое вернуло Джокера и СУЗИ на старый уровень дружеских отношений. ИИ, каким бы совершенным она ни была, не могла испытывать эмоций, только адаптировать поведение под человеческие стандарты. Секс не был исключением — СУЗИ могла идеально имитировать всё то, что делало это занятие точно таким же, как у живых существ, но это все равно было... не то. Чувства, любовь и секс всё-таки понятия сугубо живые, а не синтетические. С её стороны отношения с пилотом были чем-то вроде исследования, пусть даже не совсем осознанного. Если сказать ещё точнее, то СУЗИ просто пошла навстречу Джокеру с его чувствами. И когда закончилась война, когда Жнецы вдруг стали друзьями, когда стало очевидно, что жизнь возвращается в прежнее русло, Джефф и СУЗИ стали отдаляться друг от друга. Такие отношения были ненастоящими, а для окружающего общества даже пугающими. 

Джокер и СУЗИ снова стали друзьями... лучшими, самыми близкими, но только друзьями. Хотя... даже это определение вряд ли подходило для отношений с машиной. Правильнее будет сказать именно «дружеский симбиоз». Они работали вместе на «Нормандии», а потом и на других кораблях. Это был наилучший исход из всех, что мог получиться, но изредка Джефф думал о том, что если бы он был наполовину машиной, а СУЗИ наполовину человеком, совсем как Жнецы, все могло бы сложиться иначе. Почему-то в этих фантазиях всё представлялось в зеленом свете.

В кают-компании СУЗИ снова пришлось терпеливо объяснять «бездельникам», что восемьдесят лет назад не было конвертеров пищи, а значит, должность «кок» и такое помещение, как «камбуз», было в порядке вещей. Впрочем, это продолжалось недолго, хотя и не обошлось без глупой иронии «бездельников» о том, как все было примитивно.

Пройдя мимо резервных спальных капсул, процессия остановилась в боевой рубке, бывшем прибежище Гарруса Вакариана. Здешняя пушка, огромная в масштабах фрегата даже в сложенном состоянии, впечатлила всех без исключения, особенно «крутых». Сейчас гидродинамические орудия почти вытеснили старые кинетические, за исключением только главных калибров дредноутов, и не были редкостью, однако вряд ли кому-то из этих школьников доводилось видеть такие вблизи. Джокер подумал, что такой же восторг у современных конструкторских бюро вызвало бы попавшее в их руки плазмодинамическое орудие, которое пришло на вооружение Жнецов вместо гидродинамики — «Страже» всё ещё нужно было превосходство над остальными, чтобы оправдывать роль галактической полиции. Многие бы отдали что угодно ради визита на базу Жнецов в Темном Космосе или их новый аванпост в Центре Галактики, но это ещё никому не удавалось — «Стража» ревностно оберегала свои новые технологии. Их хитрость, сила и тактика не шли ни в какое сравнение с теми, что можно было наблюдать во время Войны. Создавалось ощущение, что раньше это было, по сути, игрой в поддавки, в которой Жнецы не сражались в полную силу, а наблюдали, анализировали и задавали некую планку для младших рас... Планку, которую Шепард смог преодолеть.

И гидродинамическое орудие, которое когда-то бесконечно калибровал Гаррус, теперь уже не было чем-то из ряда вон выходящим.

Глядя на то, какой интерес проявляют дети, Джокер решил, что экскурсия задержится, а значит, есть время вспомнить о том, кто раньше проводил здесь почти все свободное время.

После возвращения на Землю Гаррус оставался на «Нормандии» ровно столько, сколько следовало, чтобы со всеми попрощаться. Сыграло свою роль чувство долга турианцев — Вакариан не мог оставить Иерархию в тот момент, когда государству нужны были все, кто мог участвовать в восстановлении разрушенного.

Джокер не знал точно всех подробностей жизни Гарруса в этот период, которой занял почти два десятка лет, но краем уха слышал его рассказ после возвращения. Какой-то высокопоставленный родственник Вакариана настаивал, чтобы тот поступил на службу в Управление Контроля и Безопасности под его начало, и Гаррус не мог отказаться — это была политика. Но он не видел в этом смысла — считал, что простые рабочие руки лучше ещё одного оперативника. В разное время Вакариан возглавлял патрульную эскадру на границе с Саларианском Союзом, был официальным представителем на многих формальных мероприятиях Цитадели и занимался разведкой на Омеге до тех пор, пока Иерархия снова не начала подниматься на ноги, и тут уж бунтарский характер Гарруса взял верх. Разумеется, на период службы ему пришлось расстаться с Тали, оба были нужны своим народам на разных краях Галактики, но отношения между ними и так не являлись чем-то по-настоящему серьезным, аналогично СУЗИ и Джокеру. Насколько знал Джефф, после Дня Мира Тали и Гаррус видели друг друга вживую всего один или два раза.

Но Вакариан, в отличие от Тали, всё-таки вернулся на «Нормандию» по приглашению Джеймса Веги, который в то время как раз занял пост капитана. Хакет и его офицеры тогда всё ещё имели кое-какое влияние, поэтому командование Альянса, скрипя зубы, позволило турианцу находиться на борту фрегата. Но пробыл на «Нормандии» Гаррус недолго — корабль уже не участвовал в опасных и дерзких авантюрах, как раньше, не спасал Галактику, а с Вегой Вакариан не был столь уж близким другом, как с Шепардом. К тому же он довольно сильно чувствовал неприязнь большинства членов нового экипажа. Поэтому через два года «неправильный турианец» подался на вольные хлеба и занялся старым делом — охотой на преступников. Жнецы обеспечивали порядок между государствами и следили за тем, чтобы нигде не было больших кровопролитий, но даже они не могли искоренить всю преступность и, тем более, коррупцию. Гаррус хотел внести свой вклад в это дело, и перед тем, как до него добрались агенты контрразведки Федерации Терминуса, которую Вакариан считал первоочередной угрозой спокойствию в Галактике, он успел пролить немало крови преступников, маньяков и террористов. Сгинул один из самых знаменитых героев войны в Нубийском Просторе. Даже СУЗИ не смогла обнаружить информации о том, как был убит Гаррус, но что было известно точно, так это то, что он насолил очень влиятельным людям из группировки «Рейдеров», являвшейся основой Федерации. Прожил Вакариан меньше, чем кто бы то ни было из команды «Нормандии», хотя некоторые считали, что легендарный Архангел на самом деле не умер, а ушел на покой. Джокер был уверен, что если это так, то СУЗИ обязательно бы нашла следы. А раз нет, значит непоседа Гаррус, который не желал играть по правилам с преступниками и не боялся мести, действительно мертв. К тому же Вакариан не был из тех, кто мог просто отойти от дел.

А вот бывшая обитательница последнего помещения на третьей палубе до сих пор жива, здорова и молода. СУЗИ показала каюту Лиары лишь мельком, так как там не было абсолютно ничего интересного — все оборудование, установленное Серым Посредником, было снято сразу же по возвращении на Землю. Разумеется, летая на корабле Альянса, невозможно утаить ни от него, ни от Совета то, что ты занял место самого знаменитого и таинственного торговца информацией. Лиару не трогали во время Войны только потому, что её деятельность в целом была полезна для сопротивления Жнецам, и не было времени на то, чтобы новый человек вникал в структуру сети Серого Посредника. Точнее, в то, что осталось от этой сети после атаки «Цербера».

В течение суток после приземления «Нормандии» в Ванкувере разведка Альянса совместно с Бюро Внутренней Безопасности провела операцию по захвату доктора Т’Сони и её аппаратуры. Несколько дней азари допрашивали и не убили, вероятно, только благодаря Хакету — ведь задержание было проведено вне корабля, вдали от глаз экипажа, а оборудование сняли в процессе «техосмотра».

Лиару отпустили, пообещав, что будут тщательно за ней наблюдать, но ни СПЕКТР, ни ГОР не были согласны с монополией Альянса на данные Серого Посредника. После гибели нескольких высокопоставленных офицеров Разведки и ВБВ в «несчастных случаях» руководители этих структур поняли, что дело принимает неприятный и опасный оборот. Открытая война была невозможна в свете присутствия Жнецов, но убийства и диверсионные удары могли серьезно подорвать и так ослабленную руководящую цепочку Альянса. Мало кто знал, как сильные мира сего поделили данные, но в итоге всё успокоилось.

А Т’Сони в первое время попросту растерялась. Серый Посредник и его организация были окончательно уничтожены вместе с собственной сетью азари, которую Лиара построила на Иллиуме. Археология также потеряла всякий смысл, так как Жнецы были готовы поделиться историческими сведениями о расах всех предыдущих витков Цикла — они и являлись этими расами, только в «вознесённом» виде, а давать деньги на исследование в то время никто не хотел. Остаться на «Нормандии» Т’Сони не позволили, поэтому она — для экипажа «по собственному желанию» — улетела в азарийский сектор космоса и приняла участие в восстановлении цивилизации. Однако оказалось, что политическая борьба значительно отличается от профессии торговки информацией, и конкурентки едва не сожрали Лиару со всеми потрохами. Долгое время она перебивалась периодическими заработками, то занимаясь какими-то мелкими научными заказами, то ища информацию для постоянно сменяющих друг друга политических лидеров азари. В это время Лиара и встретила своего старого друга — дрелла Ферона. Он предложил ей вместе вернуться на Иллиум, где Т’Сони успела заработать неплохую репутацию. Это помогло обоим выжить и даже неплохо устроиться в новой столице Иллиума — Юст Астре, строящейся взамен разрушенной Жнецами Нос Астры. Они снова занимались сбором ценной и важной информации. Так прошли для Лиары первые десять лет после Дня Мира, пока азари вновь не стали полноправной частью Совета, сумев восстановить стабильность в своем Консорциуме. Именно тогда большую поддержку получил проект Комитета по Истории и Культуре, который предполагал создание большой и наиболее полной, систематизированной базы данных о расах предыдущих витков Цикла, полученной от Жнецов. Когда мероприятию дали финансирование, они смогли пригласить к себе таких специалистов, как Лиара. Работы по интерпретации, распространению и архивированию там был непочатый край, лет на триста, и Т’Сони занималась этим по сей день вместе со своими коллегами. С Фероном и двумя дочерьми она перебралась на Цитадель, и Джокер с СУЗИ периодически навещали Лиару, благо она обосновалась в соседнем жилом секторе станции. Дочери Т’Сони уже заканчивали университет, а вот Ферон в последние годы был совсем плох — возраст давал о себе знать. Но, несмотря на это, он все равно выглядел счастливым — их с Лиарой брак вышел очень удачным.

А вот у первой владелицы второй и последней каюты на «Нормандии» с личной жизнью всё сложилось далеко не так хорошо, в противоположность карьере. Казалось бы, после Войны Миранда Лоусон могла вздохнуть спокойно: отец, преследовавший её всю жизнь, был мертв, как и бывший покровитель — Призрак. Насчет последнего у некоторых имелись сомнения, ведь тело главы «Цербера» так и не смогли обнаружить на Цитадели, но Миранда почему-то была абсолютно уверена в его смерти, отвечая на вопрос Джокера спустя пять лет после Дня Мира. Но об этом позже.

Подрывная деятельность Лоусон против лабораторий «Цербера» была на руку Альянсу во время Войны, но после оказалось, что Миранда не нужна Бюро Внутренней Безопасности на свободе — контрразведке необходимы были любые сведения о бывшем месте работы мисс Лоусон, а ей вовсе не хотелось остаток жизни провести запертой на одной из закрытых баз Альянса, помогая специалистам воссоздавать технологические успехи «Цербера».

Несмотря на то, что Миранда присоединилась к Призраку не из согласия с его убеждениями, а лишь для того, чтобы укрыть себя и сестру от длинных рук отца, Лоусон не хотелось обращаться за помощью к влиятельным инопланетным структурам — ГОР и Совету — ведь у них её ждала бы точно такая же судьба, как и в Альянсе. Миранда попыталась реорганизовать новый «Цербер» — она хотела снова собрать вместе бывших ученых и оперативников организации, которые не подверглись одурманиванию, но практически никого не нашла: «Феникс» после войны исчез, как доктор Арчер, и многие другие — над этим ломала голову не одна только Миранда. Лоусон пыталась выйти на след корпуса Петровского, ведь такое крупное боевое соединение просто не могло взять и пропасть, но вскоре прекратила это занятие. Когда Джокер спросил почему, она не ответила и попросила больше никогда не задавать этого вопроса.

Не видя выхода, Миранда и Ориана отправились к «FSR», которые как раз завершили начальный этап отделения от Альянса и представляли собой достаточно закрытую структуру, труднодоступную для БВБ. Колонии-отщепенцы, сумевшие подмять под себя бывшую компанию Генри Лоусона, восемьдесят процентов предприятий которой находились на их территории, очень настороженно относились к Альянсу и инопланетянам. Они вели политику изоляции. Когда Миранда смогла доказать «FSR» свою полезность, то начала быстро продвигаться по карьерной лестнице — службе безопасности «Группы Компаний Дальнего Космоса» были необходимы опытные кадры. В первую очередь её назначили в ячейку, занимавшуюся отбором таких же ценных специалистов и переманиванием их из Альянса. В числе многих других Лоусон удалось завербовать Кеннета и Гэбби, которые к тому времени уже два года были женаты. Миранда звала в «FSR» даже Джокера — тогда и состоялся их разговор — но Джефф отказался. Он не мог оставить «Нормандию», а угнать её было бы проблематично, да и подло по отношению к Эшли.

В данный момент Лоусон была назначена третьим послом «FSR» на Цитадели, пребывая на виду, под защитой дипломатической неприкосновенности. Впрочем, для БВБ она уже не представляла особенного интереса.

Джокер не так давно виделся с Мирандой и был поражен тем, что она почти не постарела из-за генетических модификаций, продлевавших ей жизнь ещё на столетие. Однако саму Лоусон этот факт практически не радовал — по вине тех же генетических модификаций она не могла иметь детей, да и ни один из мужчин, с которыми она имела многочисленные связи, не смог надолго заинтересовать Миранду. Джефф не знал почему, но приемных детей Лоусон не хотела. Видимо, из-за неспособности к деторождению и нереализованного в этом плане комплекса совершенства Миранда мечтала о собственном ребенке, что было невозможно даже с учетом новых технологий. А между тем, с каждым годом Ориана становилась все более самостоятельной, уходя из-под опеки сестры, и смысл жизни, который вел Миранду все это время, начал потихоньку стираться.

У Джокера создалось ощущение, что мисс Лоусон уже просто надоела жизнь, которая грозила продлиться ещё полторы сотни лет.

Экскурсия продолжалась уже на четвертой палубе. Сначала процессия проследовала в правый грузовой отсек, где во время Войны Диана Аллерс записывала свои легендарные «горячие репортажи». Точнее, они официально считались такими, а Джокер испытывал к этой журналистке стойкое отвращение, которое распространялось и на всю её работу, ведь даже Каллисса Аль-Джиланни казалась неплохой репортершей по сравнению с Аллерс, для которой вся эта Война означала лишь огромные рейтинги передачи. Подобное мнение разделяла почти половина экипажа, включая Шепарда, который высадил Диану на Цитадели после Тессии. Впрочем, это ничуть не смутило журналистку, и, пользуясь приобретенной популярностью, она продолжала работу, сославшись перед зрителями на то, что капитан «Нормандии» не хочет подвергать лишние жизни опасности на борту своего корабля.

Пронырливость и хладнокровность позволили Аллерс снискать славу одной из самых популярных и известных журналисток ANN. Если бы она была чуть более глупой, как Каллисса, сгинувшая в Терминусе в попытке взять интервью у лидеров Федерации, Диана кончила бы похожим образом, но ничуть не бывало: сейчас Аллерс наслаждалась безбедной старостью на Бекенштейне.

Отсек, где раньше жила Диана, был превращен в настоящую студию, стилизованную под стандарты, принятые в двадцать втором веке, ведь Кураторы из Комитета с успехом удержали легенду, придуманную Аллерс в оправдание тому, что Шепард выставил её с «Нормандии». Здесь можно было просмотреть не только репортажи Дианы, но и все материалы, записанные журналистами разных рас во время Войны. Разумеется, никто и представить не мог, что во время операции против Коллекционеров это помещение было пристанищем матерого наемника, где царил ужасающий беспорядок, тут и там валялись боевые трофеи, а в дальнем углу работала система сброса мусора. Комитету по Истории и Культуре не нужен в истории такой человек, как Заид Массани.

Этот старый наемник, казалось, был таким же непотопляемым, как и Шепард. Он пережил не только войну Первого контакта, выстрел в голову, сотни боевых акций, атаку на Коллекционеров, но и Битву за Землю, находясь в самом пекле схватки. Пьяные языки космопехов Альянса говаривали, что Заид голыми руками расправился с баньши.

На кого только ни работал Массани после Дня Мира: Альянс, «FSR», Федерация Терминуса, ГОР, «Затмение», «Кровавая стая»... Единственное, о чем жалел Заид, так это то, что он не смог добраться до своего заклятого врага Видо Сантьяго. Лидера «Синих светил», чья репутация была подорвана едва не удавшимся покушением, убрала Ария и поставила на его место Дарнера Воска, когда ей понадобился полный контроль над наемниками после изгнания со своей станции.

Никто не знал, где в итоге осел Заид, но ходили слухи, что именно его голос проорал на всех частотах «Давай, Джесси!» за секунду до того, как в борт Омеги врезался начиненный взрывчаткой грузовой корабль...

Житель противоположного, левого грузового отсека тоже едва не закончил жизнь самоубийством. Явик, последний выживший протеанин, почти выполнил то, что пообещал Шепарду перед финальным наступлением — он нашел могилы одурманенных братьев по оружию, которых сам же убил, и уже собирался перерезать себе горло ножом, когда... внезапно оказался в центре молитвы ханаров. Для них настоящий живой протеанин был как сошедшее с небес божество: ханары внимательно следили за всеми перемещениями Явика и не дали ему покончить с собой. Они просили Явика стать «посредником» между Вознесшимися Вдохновителями и ими, ничтожными последователями. Ханары обещали протеанину жизнь в роскоши и удовольствии, но Явику, которому Шепард позволил просмотреть видения из кристалла памяти, уже было все равно — чувство вины перед своим народом и погибшими товарищами было слишком сильно, ведь протеанин мечтал уничтожить Жнецов во славу погибшей Империи, а не жить рядом с ними. К тому же бывшему солдату вовсе не нравилась мысль о том, что он будет обитать среди «примитивных» медуз, которые в его виток Цикла были всего лишь домашними животными. Явик не желал провести остаток жизни — около полутора тысяч лет — в той же «примитивной» роскоши, постепенно теряя подвижность и толстея, каждый день слушая религиозный бред ханаров и получая бесконечные приглашения от разных исторических сообществ.

Поэтому Явик в достаточно грубой форме послал «больших, глупых, примитивных медуз» к Жнецам и уже занес нож над горлом, когда ему в голову пришла мысль о том, что последний протеанин ещё не заслужил права уйти, что месть ещё можно исполнить. Возможно, если бы не «примитивные» медузы, он не успел бы прийти к этому выводу. Прямо перед удивленными ханарами Явик пообещал закончить то, что провалил Шепард, и ушел обратно к своему кораблю. Он основал организацию под названием «Голос Предков» и призывал вступать туда тех, кто желал смерти Жнецов, а не их помощи. Популярность этой группировки была не так велика, как рассчитывал Явик, но и не так мала, как прогнозировала пресс-служба Совета. Протеанин пытался привлечь на свою сторону и рахни, которые уже дважды пострадали из-за контроля Жнецов, но так и не смог выйти на связь с Королевой насекомых. Рахни удалились в один из закрытых секторов после Дня Мира, и их нынешнее местоположение знал, вероятно, только Катализатор. 

«Голос Предков» получил поддержку неизвестного спонсора из систем Терминуса и провел несколько громких терактов, направленных против деятельности Жнецов. К счастью, они не нанесли ущерба обычным мирным жителям, и Явику, вероятно, спустили бы это с рук, как последнему протеанину, если бы не Катализатор. Он вовсе не был всепрощающим добрым ангелом, как считали некоторые, и агрессию, направленную против Жнецов, пресекал в корне. По «Голосу Предков» был нанесен такой же беспощадный удар, как по Левиафанам, и Явика с его сторонниками отправили за ретранслятор «Омега-4», где Жнецы организовали не только аванпост, но и тюрьму для опасных преступников, по договору с Советом. Официально оттуда не возвращался ещё никто, но периодически в экстранете очередной «счастливый беглец» принимался расписывать ужасы, происходившие за «Омегой-4». В желтой прессе была особенно популярна версия о том, что именно туда Жнецы отправили свою армию хасков, замененную дронами, и продолжают пополнение для нового удара по Галактике. В этом было мало логики, но желтой прессе зачастую плевать на такие «мелочи».

О Явике предпочли забыть все, кроме тех же ханаров, некоторые из которых по сей день осаждали офисы Советников с требованиями выяснить у Катализатора судьбу «Вдохновителя».

Несмотря на то, что последний протеанин под конец показал себя не самым лучшим образом, это замяли, и каюта сейчас была оформлена так же, как и во время Войны. К интерьеру, созданному Лиарой, добавили только ВИ с голограммой зеленого цвета, стилизованной под Явика, который мог рассказать что-нибудь из истории и культуры протеан. Эта информация была получена от Жнецов, из-за чего Джокер всегда полагал, что если бы Явика не схватили, за подобное надругательство он бы отправил к праотцам весь Комитет.

Впрочем, однажды в этом музее произошел инцидент, который работники Комитета нескоро забудут: Грант, сопровождавший Рекса на одну из политических встреч, решил посетить «Нормандию» в странном для крогана порыве ностальгии и потом едва не разнес на куски офис Комитета. Его возмутило то, что бывшее жилище было целиком посвящено Явику, а о самом Гранте не было даже упоминания. Чиновники имели неосторожность заявить крогану, что он фигура слишком незначительная в истории Шепарда. Очень... большая... ошибка... Пострадало несколько людей, три азари и два ханара, был нанесен «значительный ущерб имуществу», а Гранта удалось успокоить только срочно вызванному на место происшествия Рексу. К счастью, никто не погиб. Саларианский Советник попытался раздуть из этого инцидента большой скандал, но турианцам удалось спустить все на тормозах: СБЦ ограничилось большим штрафом, который уплатил Рекс, не хотевший шумихи вокруг кроганов, и занесением Гранта в «черный список» — теперь вход на станцию ему был заказан.

Последние двадцать минут Джокер развлекал себя воспоминаниями о том, как Грант связывал ханаров узлом. Это было намного интереснее, чем то, что происходило в каюте Явика.

Как только пара «яйцеголовых» — элкор и азари — попали в помещение, их буквально прорвало. Оказалось, что эти двое всерьез увлекаются протеанской культурой: сначала они в пух и прах разнесли работу реставраторов, раскритиковав буквально каждый уголок каюты, а затем затянули долгую и занудную лекцию о жилищах протеан. И если азари хотя бы говорила нормально, то затянутые речи элкора являлись настоящей пыткой для всех, участвовавших в экскурсии, кроме, разве что, СУЗИ, которая с безучастным видом стояла возле голограммы Явика.

Бывший пилот уже хотел было снова сбежать и пойти впереди остальных, но тут Конорс и «бездельники» не выдержали — поднялся такой шум и гам, что Джефф не мог отказать себе в удовольствии понаблюдать за ссорой, самыми мягкими эпитетами в которой были: «проклятые зубрилы», «двоечники», «дура» и «рассержено: бестолочи».

— Джефф, помоги нам! — искусственно придав голосу строгую интонацию, СУЗИ, с трудом удерживающая элкора, готового ринуться в бой, воззвала к Джокеру, стоявшему в стороне со сложенными на груди руками и радостной улыбкой на лице.

Сначала тот и не думал двигаться с места, но когда решил, что это отличный шанс отодрать Конорса за уши, все же решил помочь СУЗИ и учительнице. Получить перелом Джокер не боялся — уже давно были созданы имплантаты, позволившие Джеффу не обращать внимания на синдром Вролика.

Когда удалось восстановить порядок, учительница долго извинялась перед Джокером и СУЗИ за поведение своих подопечных, которых впереди, очевидно, ждала долгая и строгая воспитательная беседа.

— Да что вы, не извиняйтесь! — продолжал радоваться Джефф. — На борту этого корабля происходили и не такие драки.

Он с усмешкой вспомнил, как Джек швырнула стул в Миранду, Тали едва не проделала в Легионе вторую дыру, Шепард опрокинул Вегу через колено, а Лиара чуть не устроила в этом же помещении бой с Явиком. 

И не только вспомнил, но и рассказал, несмотря на протесты СУЗИ.

Услышав такие подробности, школьники забыли свои разногласия — в кои-то веки все они слушали с открытыми ртами.

— Мистер Моро шутит, — бросив в сторону Джокера очередной искусственный испепеляющий взгляд, СУЗИ поспешила опровергнуть информацию, не одобренную Комитетом. — Правда ведь, мистер Моро?

Джефф в ответ только загадочно пожал плечами и, поправив кепку, направился в инженерный отсек. Пройдя мимо голографических стендов с техническими характеристиками «Нормандии», он остановился возле рабочего места инженера Адамса, который после превращения корабля в музей ещё какое-то время работал главным технологом на одном из кораблестроительных заводов Альянса. Ему принадлежал проект дешевого коммерческого двигателя для пассажирских и грузовых судов, который работал исключительно на эффекте массы без использования топлива, как системы перемещения Жнецов. После выхода Адамса на пенсию его преемник продолжил работу, и результатом стало то, что уже сейчас флоты некоторых государств по совместному проекту начали пополняться кораблями, которые не применяли топливо и толкающую тягу.

Однако Адамс этого уже не увидел — пятнадцать лет назад знаменитого инженера сбил аэрокар, прямо возле его дома на Элизиуме. Врачи поставили его на ноги, но это сильно подкосило здоровье Адамса, у которого вскоре обнаружились и проблемы с сердцем. Умер он весьма прозаично: в своей постели, в окружении детей и внуков. Джокер надеялся, что Адамс ушел из жизни счастливым — Джеффу было невероятно стыдно, что он не появился на похоронах. Даже ИИ делали ошибки — СУЗИ просто упустила эту новость в огромном потоке информации.

А вот Тали, которая когда-то работала за соседним терминалом, была ещё жива. Насколько знал Джокер, она всё-таки построила себе дом именно там, где застолбила землю восемьдесят лет назад. Однако для Тали это был долгий путь.

После Дня Мира, когда Жнецы восстановили активность сети ретрансляторов, боевой флот кварианцев без промедления проследовал на Раннох. Тали продолжала играть роль «картонного адмирала», так как остальным была выгодна её слава героини войны и сподвижницы Шепарда, который пользовался у рядовых кварианцев большим уважением. Однако когда Совет Адмиралов утратил влияние и был распущен, Тали покинула свой пост и по приглашению Конклава, вместе с Шалой Раан начала работу в Министерстве по Связям, в отделе, который занимался координацией действий с гетами и улаживанием спорных вопросов. Там Зоре пришлось нелегко, особенно когда партия «Родина», настроенная против гетов, хотела вовсе упразднить отдел, но вместе со своей «тетей» и бывшим адмиралом Заал-Корисом ей удалось убедить гетов, что «Родина» не собирается начинать открытую конфронтацию. А затем контроль над ситуацией взял в свои руки Совет, прислав на Раннох специально подготовленную группу дипломатов и Спектра. Катализатор подключился к делу ещё раньше, но он ограничивался лишь наблюдением и поддержанием в готовности крупного соединения Жнецов в соседней системе.

Тали наконец-то получила шанс уйти от политики и заняться тем, что всегда любила, — вознёй с техникой. И до сих пор она не покидала Раннох. Джокер знал, что Тали вышла замуж за кварианца, некоего Рагнара Тора, тоже помешанного на технике, и у них родилось двое сыновей, одного из которых Зора назвала в честь Шепарда: Джон Тор’нар’Раннох.

Dali и Джокеру за полезные советы и критику.

1721 за его «Post scriptum», который вдохновил меня 

на несколько идей, использовавшихся к этом рассказе.

Number_7seven за рекламный гигабар.

Алзи за перепроверку.