Мы теперь в Discord
Глава VII: «Огонь с небес»
Небо над человеческим городом полыхало, словно загорелся сам воздух. Для жителей это, наверное, выглядело как конец света: огромный силуэт, обрамлённый огненными сполохами, который медленно снижался, закрывая собой солнце.
Тяжёлый десантный корабль «Кадамир» входил в атмосферу, сопровождаемый десятками истребителей, перехватчиков, фрегатов и малых транспортов. Навстречу с земли уже поднялись атмосферные перехватчики — малые машины, не способные выходить в космос.
«Лучше бы они помогли своим войскам в наземной битве. Этим малюткам никогда не пробить щит тяжёлого корабля», — подумал я, наблюдая за сближением красных и белых отметок на тактической голограмме. «Кабран» находился совсем недалеко от места предстоящей схватки, но все же вне пределов досягаемости перехватчиков.
Утлые, крохотные перехватчики, представляющие собой по сути всего лишь кабину пилота с прикрученными к ней движками, куцыми крыльями и двумя лёгкими пушками, наконец, поднялись на достаточную высоту и бросились на наши машины, неистово поливая всё вокруг снарядами и с глупым упорством идя на таран. Люди атаковали яростно, но атмосферные перехватчики были предназначены исключительно для патрулей и погони за нарушителями, поэтому не могли соперничать с полновесными боевыми машинами. К тому же их пилоты не придерживались никакой тактики, предпочитая просто стараться забрать с собой как можно больше врагов. Но их жертва, очевидно, останется напрасной: на каждый подбитый турианский истребитель приходилось не менее десятка разнесённых на куски атмосферных перехватчиков. А когда в дело вступили системы ПОИСК фрегатов, бой закончился в считанные минуты и «Кадамир» продолжил своё неспешное снижение, сопровождаемый надёжным эскортом.
А под его днищем, далеко внизу, прорывались сквозь бурю летуны и шаттлы десантной команды «Кабрана». Они опустились к поверхности планеты далеко к западу, чтобы не столкнуться с перехватчиками, и теперь, проскользнув незамеченными, держали курс на космопорт сквозь ливень и ветер.
— Капитан, большинство целей вокруг города нейтрализовано, — раздался в БИЦ голос старшего артиллериста Неркуаса. — Стационарные и мобильные зенитные установки, заправочные станции, дороги и крупные вражеские соединения уничтожены.
— Хорошая работа, виндир-офицер, — кивнул я невидимому собеседнику. — Пришло время нанести удар по городу, — отойдя от экранов-иллюминаторов правого борта, я вернулся к ПКУ, склонившись над тактической голограммой. Тем временем, операторы составляли список приоритетных целей в черте города и отсылали данные в пункт управления огнём. К моему вящему неудовольствию, почти половина этих объектов находилась в опасной близости к жилым постройкам.
Что ж, будем надеяться, что люди додумались эвакуировать гражданских. Хотя бы часть... В глубине души у меня шевельнулись неприятные сомнения, но отступать было нельзя. Если не устранить угрозу, то мои бойцы пострадают куда сильнее. Я не собирался воевать с гражданскими, или убивать пленных, но подвергать опасности жизни подчинённых из-за какой-то вероятности? Нет уж!
По моему сигналу, нижняя батарея орудий была наведена на новые цели, и последовал первый залп. Четыре металлических болванки на огромной скорости унеслись вниз и ещё не успели достигнуть земли, когда «Кабран» выстрелил снова. И снова... На город людей обрушился огненный град, которого это место ещё никогда не видывало.
Я мог вполне ясно представить себе, что творится внизу, но всё же раскрыл на терминале панораму местности, передаваемую визуальными сенсорами крейсера. Картинка была не очень чёткой из-за обрушивающегося на город ливня, но я отлично различил разрушения — на экран транслировалась панорама с высоты полёта птицы-раххан. На улицах дымилась техника, а в стенах и крышах домов зияли огромные пробоины. Было видно, как всё ещё не попавшие под удар войска пытаются укрыться: крошечные фигурки метались по улицам, забегали внутрь зданий, а боевые машины спешно меняли позиции.
Вот один из снарядов угодил в заправочную станцию и две бронемашины, находящиеся рядом, исчезли в бушующем пламени; здание, у стен которого разместился отряд танков, приняло на себя полновесный залп «Кабрана» и разлетелось на куски, будто канривая пирамида («канрив» — азартная игра турианцев, прим. автора), погребая под обломками технику; отрезок улицы был вспорот кинжальным огнём, разметав по сторонам фигурки бегущих солдат; дом, на крыше которого разместилась зенитная установка, лишился верхушки; шаттл, перебрасывающий войска к космопорту, дымясь, врезался в небоскрёб, оставив полыхающую пламенем пробоину; навигационная башня на краю посадочного поля космодрома завалилась набок и развалилась на части. А сверху на город сыпались обломки перехватчиков...
Хорошо, что операторы и артиллеристы, не имеют доступа к подобным картинам. Они имеют дело лишь со схематичными моделями и таблицами — это все, что необходимо им для работы. Что абсолютно правильно, ни к чему им всем смотреть, какой хаос они создают нажатием всего лишь одной кнопки. Я считаю, что только тот, кто отдаёт приказ, должен нести за него ответственность, как перед другими, так и перед самим собой, и сейчас я в полной мере осознаю необходимость таких действий, но не могу с уверенностью поручиться за каждого оператора. В критический момент им нельзя будет задумываться и сомневаться.
— Нараг-0 на связи («нараг» — первая буква турианского алфавита, прим. автора), — вышел на связь Калам. — Облетаем город, расчётное время высадки — три минуты.
— Понял вас, — ответил форз-офицер Элагарис, координатор десантной группы. — Выборочная бомбардировка проведена, место высадки очищено, рикт-офицер Сакариан.
— Отлично, Элагарис. Только теперь прекратите огонь, не то заденете нас.
— Уже прекратили, рикт-офицер. Я передаю вам полномочия наводчика. Крейсер готов поддержать наземную группу в любой момент.
— Ракета! — неожиданно рявкнул на том конце линии Калам. — В сторону!
В микрофон ударил рёв двигателей летуна, после которого издалека донёсся облегчённый вздох пилота:
— Гребнем чую, это не последний засранец у пульта запуска «зланок» (жаргонизм турианских пилотов, обозначающее зенитные ракетные установки, прим. автора)!
— Отличная у них там была артподготовка, в следующий раз не буду верить Элагарису на слово, — буркнул Калам, забыв, что канал связи всё ещё открыт. После этого, видимо, вспомнил, потому что мигающий огонёк на коммуникаторе погас.
Элагарис смутился и нервно обхватил руками затылок под гребнем. Он чувствовал себя виноватым.
«Хотя здесь нет вины даже артиллеристов, ведь невозможно нейтрализовать всё, — раздражённо подумал я. — Калам как всегда не может обойтись без своих едких замечаний, а Элагарис верит». Форз-офицер был ещё новичком на «Кабране», раньше он служил на орбитальной оборонительной платформе.
Я сосредоточил всё внимание на космопорте. Разумеется, он не мог сравниться с комплексом на Стриктусе — всё было гораздо скромнее: десяток посадочных доков, несколько ангаров и лётное поле, на котором приземлялись те, кто не мог позволить себе большего. На краю комплекса — только что уничтоженная диспетчерская, и административное здание.
На лётном поле горели несколько мелких человеческих кораблей и полдюжины мобильных зениток, собиравшихся противостоять десанту. Неожиданно, когда летуны Калама пронеслись над ними, держа курс на административные здания, одна из зениток ожила: массивная треугольная башня развернулась и изрыгнула поток снарядов. Несколько из них пробили барьер замыкающего летуна, и попали в одну из турбин.
Но боевую машину так просто не взять — летун сделал стремительный разворот и добил зенитку парой ракет, после чего, чадя двигателем, совершил вынужденную посадку возле неё. Десант высыпал наружу и рассредоточился вокруг своего транспорта.
— Внимание, Нараг-5, к вам движутся силы противника, — вмешался Элагарис. — Три бронемашины со стороны города.
— Принято, можете ударить по ним?
В этот момент на моём обзорном экране появился тёмный край десантного корабля, который за считанные секунды заслонил собой всё лётное поле.
Элагарис посмотрел на тактическую голограмму и отрицательно покачал головой:
— «Кадамир» уже над космодромом, мы не сможем вести огонь. Я запрошу поддержку истребителей сопровождения.
— Уже нет нужды, Элагарис, — вмешался Калам. — Я отправил на подмогу ещё два летуна, освободившихся от десанта.
— Спасибо, командир, а то бы они прижали нас тут.
— Нараг-0, что у вас с административными зданиями? Время посадки «Кадамира» — семь минут, — спросил я.
— Мы уже подавили сопротивление, «Кабран». «Ревуны» вместе с Нараг-2 и Нараг-4 готовятся к штурму ангаров. Мы успеваем.
— Потери?
— У нас... Ширмалок! — неожиданно выругался Калам, когда его прервал хлёсткий звук выстрела и чей-то крик. — Все на пол, это снайпер!
— Что происходит, Нараг-0? — забеспокоился Элагарис.
— Подожди, форз-офицер, — раздражённо шикнул в коммуникатор Сакариан, но не отключил его, и всё что происходило рядом с ним, было отлично слышно в БИЦ:
— Гирт ранен, командир!
— Оттащите его от окна, но не высовывайтесь. Кто-нибудь видит эту сволочь?
— Нет, он затаился.
— Эй, не так высоко!
— Что?
— На пол, Селмакс тебя дери!!!
Прогремели ещё два выстрела, а за ними последовал громкий крик, переходящий в хрип.
— Держись, Юдас, сейчас я... Чтоб тебя, гладкокожий ублюдок! — отчаянно выругался один из бойцов в адрес снайпера.
— Что с ним?
— Мёртв... Какого Селмакса он высунулся?
— Кто ж теперь разберёт?
На несколько секунд воцарилась тишина, пока Калам решал что делать.
— Гром-1, обстреляйте восточное направление. Он может быть только там.
— Понял, Нараг-0, выполняю, — отозвался пилот летуна.
Раздался свист раскручивающихся роторных пулемётов, а затем грохот разрывов. Я представил, как орудия летуна вспарывают пенобетон, разнося всё вдребезги, и удовлетворённо кивнул. От такого будет трудновато скрыться.
— Ну что, кто-нибудь засёк его?
— Нет, думаю, он издох прямо там... Проклятие! — снова раздались выстрелы. — Откуда он мог знать, где я сижу? Хорошо, что перегородка выдержала...
— Заткнуться всем! Похоже, у этого Селмаксова сына акустический датчик.
Снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь воем турбин летуна, судя по голограмме, зависшего над зданием.
— До посадки «Кадамира» три минуты, мне не нужны там никакие снайперы! — снова подал голос Элагарис. — Всем остальным «Нарагам» немедленно доложить.
— Это пятый, мы разобрались с бронемашинами. Сейчас уберем своего летуна с поля и двинемся к ангарам.
— Нараг-2 на связи. Мы с четвёртыми зажали их в последнем посадочном доке. Сейчас выкурим.
— Здесь третий. Мы выполнили задачу, правда, эти ангары рванули так, будто Фосил (в турианской мифологии — дух Войны, прим. автора) там годовой запас взрывчатки оставил.
— А какого Селмакса ты вообще раскомандовался, Элагарис? — прошептал в коммуникатор Калам. — Гребень внезапно отрос?
— Прошу прощения, рикт-офицер, — моментально вытянулся в струнку координатор, будто Сакариан стоял перед ним. — Но «Кадамир»...
— Знаю, у меня есть ещё минута. Тихо!
— Слушаюсь...
Десантный корабль уже начал заходить на посадочный вектор, готовясь выпускать опоры и приземляться на мокрый пенобетон лётного поля. Четыре огромных двигателя натужно взревели, пытаясь как можно более плавно посадить тысячетонную груду металла, превосходящую по размеру «Кабран». Этот звук, передаваемый через коммуникатор Калама, заполнил весь БИЦ — свист ударил по ушам так, что пришлось понизить мощность передатчика, и мне, да и всем остальным, совсем не хотелось даже представлять какого тем, кто находится в космопорту.
А смог бы я служить вместе с ними? Смог бы высаживаться на поверхность враждебной планеты, подставляясь под пули, вжимаясь в пол и грязь под огнём снайпера и терпя рёв десантного транспорта? Думаю, что нет. Как и большинство офицеров БИЦ, думаю. Мы привыкли управлять из этого тёплого зала работой крейсера, способного втоптать в пыль целую наземную армию. Нет, то, что делает флот, никогда не сравнится с работой десантников...
«Ты врёшь сам себе, — прозвучал в голову здравый голос разума и логики. — Когда Калам и его турианцы уходят воевать „в поле", ты будто Пулус (в турианской мифологии — дух проблем, прим. автора), начинаешь думать, что твоя работа слишком спокойная и удобная, по сравнению с их операциями. Но при этом, как наивный кадет, игнорируешь все, что сделал сам. Уже забыл, как вычислил ядро массы человеческого корабля и спас свой крейсер? Забыл, как инженеры восстановили кинетический барьер с нуля, и дали тебе время? Забыл, как Каноптус совершил невозможное, уведя корабль от столкновения? Забыл, как снаряды били по броне над БИЦ, грозя выбросить всех операторов и офицеров в открытый космос? Ты говоришь, что не смог бы делать работу Калама и его людей... Верно, вот только ты забываешь, что ТВОЮ работу никто из них тоже не сможет осилить. Так что заткнись и просто помни, что всё вокруг относительно!»
Мда, довольно редко мне приходилось вступать в такие мысленные баталии с самим собой... И хорошо, что в таких схватках всегда побеждал трезвый рассудок, а не глупые сомнения, недостойные офицера Иерархии.
Пока мой, уставший и просто желающий отдыха разум, отрезвлял себя таким нехитрым образом, далеко внизу, в космопорту человеческого города наступила развязка:
— «Кадамир» приземлился! У нас закончилось время, — стараясь сохранять спокойствие, произнёс Калам, когда утих шум двигателей. — Ну, видит кто-нибудь этого барка-ма-ла? (непереводимое турианское ругательство, а приблизительной адаптации означающее нечто вроде «грызун из трущоб». Считается очень обидным, прим. автора)
— Нет, он словно кусок пыжакского дерьма сливается с этими нагромождениями бетонных блоков.
Теперь, когда десантный корабль угнездился на лётном поле, он перестал заслонять обзор визуальным следящим системам «Кабрана», и я снова мог отчётливо видеть постройки космопорта. Но снайпера всё равно нигде не замечал, а сенсоры были бессильны. Ни тепловой, ни электромагнитный, ни реагирующий на движение — похоже, что человек был оснащён специальной бронёй и знал, что шевелится не стоит.
— Командир, это Найлус Крайк — Нараг-3. Мы приближаемся от ангаров, с востока.
— С востока? Значит вы у него в тылу... Так, немедленно занимайте позиции и открывайте подавляющий огонь по груде пенобетонных блоков, прямо напротив нашего здания.
— Это те, которые сине-серого цвета, свалены в гигантскую кучу возле монорельса?
— Именно! Быстрее, не дай Юртакс, эта сволочь помешает высадке с левого борта «Кадамира».
— Сейчас мы его выкурим оттуда... Лимбадек, ракету!
Пилот «Ревуна», молча, выполнил приказ и послал два реактивных снаряда в центр груды бетонных блоков. Его поддержал летун, и ракеты разметали укрытие снайперы по всей округе, осыпав бетонной крошкой даже отделение Найлуса.
И тут же я заметил человека в сером камуфляже, которого отнесло ударной волной метров на десять в сторону. Сначала я подумал, что он мёртв, но человек оказался крепким орешком. Фигура перевернулась на живот и потянулась к своей винтовке, не обращая внимания на лужу тёмно-красной жидкости, растекающейся под ним. Прежде чем я успел предупредить, пилот летуна сам заметил снайпера. Рявкнул роторный пулемет, и тело человека разрубило напополам. Во все стороны ударили алые брызги. Однако, со стометровой высоты, такая кровавая расправа не производила никакого впечатления, напоминая обычный боевик, поэтому я лишь подивился необычному цвету крови людей.
— Ну, всё, прикончили проклятого барка-ма-ла, — облегчённо вздохнул Калам. — Всем внимание, Нараг-1 остаётся здесь, а остальным снова прочесать всё в округе. Мне не нужен ещё один стрелок с запасом доверия Юртакса. Всех раненных и убитых к административному зданию. Найлус, ты тоже сюда.
— Группа высадки, отчёт! — дождавшись, пока Сакариан отдаст приказы, потребовал я.
— Сейчас ничего не выйдет, «Кабран», ожидайте, пока все отделения не перегруппируются. Тогда я смогу сказать точно.
— Хорошо, работайте.
...
Пока Калам занимался сбором своей команды, началось полномасштабное вторжение в человеческий город. В красно-зеленоватых лучах заходящего солнца, «Кадамир» распахнул все свои аппарели и десантные ворота. Батальоны пехоты высыпали наружу, съехали вниз колонны боевой техники. Здесь было всё: от лёгких разведывательных машин и грозных гусеничных танков, до тяжёлых шагоходов, высотой с двухэтажное здание. 
Треть мобильных пехотинцев, соединившись с приписанной к их отрядам техникой, тут же отправились в сторону города, чтобы перехватить разрозненные полицейские и военные силы, направлявшиеся к космопорту. Ещё один батальон остался в охране «Кадамира», а остальные двинулись в обход поселения с обеих сторон, чтобы заключить всех, кто находился там, в «яму» (жаргонизм турианской пехоты, обозначающий то, что люди называют «котлом», прим. автора).
Уже в сумерках, летуны «Кадамира» и малые десантные шаттлы перекрыли все дороги, ведущие из города, хоть те и были разбомблены с орбиты. Штурм города должен был начаться через полтора часа, когда ночь и мрак окончательно поглотят обесточенное поселение.
— Армус, слышишь меня? — раздался из передатчика на моём ухе, по индивидуальному каналу, напряжённый голос Калама.
— Слышу прекрасно, — я отошёл от ПКУ в сторону, к экранам-иллюминаторам. — Ну как вы там?
— Лично я — хорошо, — равнодушно ответил он. — А вот Юдас и Гирт теперь навсегда остались с Паракалом. И ещё четверо ребят тяжело ранены... Если бы не этот проклятый снайпер! — неожиданно взорвался Калам. — Клянусь, если бы Гром-1 не перерубил эту сволочь, его смерть была бы отнюдь не быстрой, уж поверь...
— Я приказал... — попытался я осторожно напомнить Сакариану про своё заявление в ангаре, но тот грубо перебил меня.
— К Селмаксу всё это! Знаешь, где я видел твоё миролюбие к этим тварям?! — рявкнул Калам. — Я первый раз за пять лет видел, как мои умирают мои бойцы. Ты понимаешь? ВПЕРВЫЕ!!!
Вот ещё одно доказательство, что война совершенно не похожа на мелкие карательные операции против пиратов и работорговцев. За пять лет ни один десантник не был убит. Были и тяжелейшие ранения и пребывания на краю жизни, но никто не умер. А теперь у Калама постбоевой шок. Надо его встряхнуть.
— Немедленно прекрати истерику, это приказ! Сегодня на «Кабране» погибли шестеро, во время боя с человеческими крейсерами. Это война, ты ещё не понял? Если ты будешь так реагировать каждый раз, когда ещё кто-то погибнет, я просто сниму тебя с должности. Ну-ка вспомни третий
пункт «Боевого Духа»!— «Из-за потерь Иерархия становится лишь сильнее, чтобы с холодной уверенностью, приумножить потери
врага», — уже спокойнее продекламировал Калам. — Но я...
— Ты сейчас офицер Иерархии, в твоём подчинении полсотни бойцов! Соберись немедленно и остуди свой рассудок. Ты будешь сражаться с холодной головой, без гнева и ненависти, — фактически процитировал я отрывок из речи кундрара Белионаса («кундрар» — звание и должность старшего офицера ВКС каждого сектора космоса Иерархии, прим. автора), прославленного военачальника времён Восстаний Кроганов.
— Слишком пафосные слова, даже для тебя, — быстро придя в себя и снова накинув маску шутливости, отметил Сакариан. — Опять цитируешь кого-то?
— Угу... Остыл?
— Да, спасибо. Действительно спасибо. Просто... слишком неожиданно всё это.
— Не за что, Калам.
— Я собираюсь отправить раненных и тела Гирта с Юдасом на шаттле обратно на «Кабран», будь готов принять их. И пленного.
— Пленного? — удивлённо переспросил я.
— Пленного-пленного. Сначала, я хотел пустить его в расход, но сейчас в этом уже нет смысла. С ним полетит Найлус, чтобы не
вытворил чего по дороге.
— Ну, давай, мы будем ждать. Удачи тебе.
— И тебе, Армус.
Я отключил коммуникатор и вернулся к офицерам у ПКУ. Оглядев их лица, я понял, что все очень устали. Атака на Шаньси началась рано утром, по общегалактическому времени, а сейчас уже близился вечер. Всем нам нужно отдохнуть.
— Внимание, говорит капитан Вакариан, — я открыл канал общекорабельной громкой связи. — Приказываю немедленно начать внеочередную замену экипажа первой смены на вторую.
— Сайкрус, передайте в ангар, чтобы в течение следующих двадцати минут ждали прибытие шаттла десантной группы. Пускай прибудет команда медиков и конвойные тюремного блока, — добавил я и отключил громкую связь, чувствуя, как усталость волнами накатывает на тело, больше не поддерживаемое необходимостью вести корабль в бой и следить за десантной командой.
Штурман кивнул и занялся выполнением приказа, а я, увлекая за собой Лониру, отправился в жилой отсек.
...
Голова Лониры лежала на моём плече, а её горячее дыхание шелестело возле самого уха. Мы стояли, обнявшись на галерее жилого отсека возле двери в мою каюту. Я нежно поглаживал рукой затылок любимой, возле шеи.
— Я думала, мы не переживём этот бой, — прошептала она мне на ухо. — Перед тем, как «Кабран» столкнулся со станцией, ты так посмотрел на меня, что... В общем, я едва не бросилась к тебе. Так хотелось, чтобы в последние секунды ты обнял меня и прижал к себе, как сейчас... А потом я была вынуждена подавить это, пока мы не освободились от своих обязанностей.
— Я знаю, — прошептал я в ответ, поглаживая второй рукой спину Лониры. — Я сам едва не дал слабину. Но теперь всё закончилось... — я понимал, что ничего ещё не закончилось и это только начало войны, но благоразумно не стал говорить. Впрочем, не недооцениваю ли я Лониру? Она, всё-таки, кадровый офицер и тоже должна всё понимать. Я хотел добавить, что нам предстоит привыкнуть к этому, но заметил у дверей соседней каюты неподвижный силуэт.
Повернув голову, я узнал младшего штурмана первой смены, который спустился вместе со всеми из БИЦ и решил перед едой заглянуть в свой кубрик. Он во все глаза пялился на нас с Лонирой.
Я мягко отстранил её и шагнул к штурману. Тот смущённо опустил глаза и вытянулся по струнке.
— У вас есть какие-то вопросы, Хадрус? — вкрадчиво поинтересовался я, сцепив руки за спиной.
— Нет, капитан, извините, — вперив взгляд в пространство перед собой, натренированным строевым голосом, ответил тот. — Разрешите идти?
— Разрешаю, — кивнул я. — Но впредь вам стоит следить за своим любопытством, Хадрус.
— Конечно, капитан.
Глядя вслед младшему штурману, Лонира мягко улыбнулась, раздвинув челюстные пластины:
— Я думала, за полтора года слухи давно распространились по кораблю. Оказывается, нет.
— И хорошо, — скосив глаза в сторону (подобный жест турианцев аналогичен человеческому «закатыванию глаз», выражает недовольство или раздражение, прим. автора) буркнул я. — Терпеть не могу когда кто-то суёт нос в мою личную жизнь. В таких случаях я даже Калама посылаю к Селмаксу.
Лонира хмыкнула, но ничего ответила.
— Пойдём лучше в каюту, — предложил я и коснулся голографического замка на блестящей гладкой поверхности.
Пропустив Лониру первой в открывшийся дверной проём, я на секунду остановился снаружи, любуясь её превосходной фигурой, выгодно подчёркивающейся лёгкой униформой. В отличие от многих турианок, Лонира была невысокого роста, с узкими плечами и бёдрами. А отсутствие гребня, характерное для всех женщин, почти не выделялось из-за топорщащихся пластин на затылке. Лицевой узор был прост и незамысловат: две бледно-оранжевые дуги, берущие начало у пластин по бокам головы и встречающиеся над переносицей. Впрочем, это уже достоинство не лично моей любимой, а всей её планеты. Вспомнив про это, я вспомнил и её отца, который грозил в будущем стать преградой между нами. Я всё ещё не обдумал решение этой проблемы... Хотя, будет ли оно вообще — это будущее, в свете войны с людьми?
Не замечая моего взгляда, Лонира добралась до кресла перед рабочим столом и плюхнулась в него, устало откинув голову назад. Я подтащил к столу ещё одно кресло и устроившись в нём, приобнял Лониру за плечи одной рукой. Так мы просидели несколько минут, не говоря ни слова друг другу.
Мысли снова плавно перетекли в направлении войны, и я задумался над тем, что рассказал Десолас про наших новых врагов. Он заявил, что они держат в подчинении несколько порабощённых рас, стремятся к завоеванию галактики и живут в беззаконии.
Но всё это мало вязалось с тем, что я увидел в человеческом городе с помощью сенсоров «Кабрана». Конечно, многие назвали бы такое ознакомление с культурой расы даже не поверхностным, а просто напрасным и неверным. И это абсолютно верно. Но против фактов не пойдёшь: с виду не было никаких следов рабов. Во всяком случае, город мало напоминал виденные мною поселения батарианцев, печально известных своим рабовладельческим строем.
Я уже хотел поделиться этими мыслями с Лонирой, при этом ругая себя за то, что в такой не подходящий момент поднимаю неприятную тему, но в этот момент требовательно запищал передатчик на моём ухе.
— Кирд-офицер Вакариан слушает, — устало ответил я.
— Капитан, это дежурный по первому ангару, пирагит Лупос. Вы просили сообщить, когда к кораблю приблизится шаттл десантной команды.
— Спасибо, Лупос, отбой.
Я устало скосил глаза в сторону и хрустнул пальцами. Нужно было пойти и встретить шаттл, но тело яростно протестовало и предлагало внять заветам Шипуса (в турианской мифологии — дух лени, прим. автора).
— Что такое? — сонным голосом произнесла Лонира, подняв голову.
— Нужно встретить транспортник десантников. Я просто не могу не выйти к ним...
Она понимающе кивнула, и устало улыбнулась:
— Иди, это твоя обязанность, как нашего командира. Не против, если я подожду здесь?
— Ну, разумеется, нет, — я быстро наклонился и, на секунды прислонил мою челюстную пластину к шее Лониры (подобное действие у турианцев является выражением любви и нежности, подобен человеческому поцелую, прим. автора).
...
Шаттл класса «Небесный лифт» бодро преодолел изолирующий барьер и тут же попал в объятия лапы-погрузчика. После того как транспорт утвердился на крайнем посадочном столе, я разглядел на его бортах свежие пулевые отметины и следы нагара. Высадка на планету была жаркой...
Когда створки люка сложились подобно жалюзи, обнажая широкий проём, к шаттлу тут же ринулись двое конвоиров из тюремного сектора. Они удостоверились, что внутри всё в норме и помогли Найлусу Крайку спустить вниз пленника. Я видел человека всего миг и толком не разглядел, так как он тут же был заслонён широкими спинами закованных в броню охранников.
После этого механики подкатили к посадочному столу пологий трап и команда из двух врачей, четверых санитаров и троих медсестёр поднялась на борт шаттла. Первыми они вынесли на носилках четверых раненых, и, переложив их в медицинские капсулы, вернулись за телами пирагита Гирта и рядового Юдаса.
Я сделал несколько шагов вперёд, чтобы увидеть Гирта поближе, пока его укладывали в капсулу. Голова пирагита безжизненно свисала назад, упираясь в кромку боевой кирасы, а на боку зияло отверстие размером с кулак. Вокруг дыры броня была покрыта сине-чёрными потёками крови.
Удивительное дело: Гирта я знал не намного лучше, чем любого другого десантника с «Кабрана» за исключением Калама, но из-за того, что я провёл с пирагитом целый час, вытаскивая Воруса из загашника в трущобах, мне было куда тяжелее смотреть на него, чем на находящегося рядом Юдаса, чьё тело практически лишилось головы. Вот опять я подразделяю мёртвых соратников на «своих» и «чужих»...
Я отвернулся от тел, ушедших к Паракалу бойцов, и с трудом подавил приступ отвращения к самому себе. Оба погибли достойно, в сражении за Иерархию, и я не имел права отдавать кому-либо предпочтение. Но всё же сделал это... Ну что я за турианец?
Я надеялся морально поддержать раненых, но все они пребывали под действием обезболивающего и снотворного, которое им ввели ещё не земле, и пребывали в беспамятстве.
Наконец, процессия из медиков и парящих над полом капсул, двинулась по направлению к лифту.
— Капитан? — раздался у меня за спиной знакомый рокочущий голос.
Я обернулся и поприветствовал пирагита Найлуса Крайка, отправившего меня в нокаут на последнем спарринге. Несмотря на покрытую красной пылью броню, вид у него был довольно бодрый, а зелёные глаза горели решительностью и непоколебимой внутренней энергией.
— Как там бойцы? — спросил я, после того как мы обменялись рукопожатиями.
— Держатся. Несмотря на потери, мы одержали победу в этом бою. Но полномасштабная война — это всё же не охота на пиратов...
— Понимаю, — кивнул я. — Что с пленником?
— В общем-то, ничего особенного, капитан, — сделал пальцами неопределённый жест Найлус. — Мы оглушили его во время штурма посадочных доков, и, похоже, он командовал небольшим отрядом.
— Как он себя вёл? Пытался бежать или нападать?
— Куда ему, капитан... Он ещё от удара по голове не полностью отошёл, да и скован по рукам и ногам. Периодически начинает что-то яростно кричать и, похоже, ругаться, но мы не понимаем его, а он нас. И так будет до тех пор, пока специалисты не внесут новый раздел в программу автоматических переводчиков... Капитан, прошу прощения, но мне нужно возвращаться на планету, к отряду.
— Да, конечно, Найлус. Передайте десантникам, что я желаю им победы, во имя Иерархии.
— Обязательно передам, капитан, — кивнул Крайк и, добавив уставное «Гарил-ток-крел», развернулся и направился к шаттлу, который уже прошёл заправку и был загру
жен новой партией припасов.
Когда транспорт снова скрылся за изолирующем полем, конвоиры повели пленного к лифту, чтобы подняться в тюремный блок. Поравнявшись с ними, я предупредительно поднял руку, и охранники тут же остановились, отдав мне честь.
Теперь у меня была хорошая возможность узнать, что же представляют из себя люди.
Сходство с азари было поразительным. Гладкий кожный покров, строение тела, лицо... Вот только цвет кожи у этого человека был не синим, а бежево-серым, черты лица грубыми, не похожими на женские, а вместо складок кожи на затылке, голову покрывал короткий слой рыжеватых волос. Почти такой же волосяной покров имеется по всему телу картуониса, хищника-примата, в честь которого назван класс наших ударных крейсеров.
На кирасе человека, возле шеи, была закреплена металлическая бирка с выгравированными на ней непонятными символами: «Captain Pressli».
Я перевёл свой взгляд на лицо пленного и заметил, что он также внимательно разглядывает меня. Я довольно хорошо разбирался в лицах азари, и мне не составило труда прочитать во взгляде человека ненависть и отвращение. Он процедил на своём языке что-то неприятное, судя по тону, и резко выплюнул сгусток слюны на пол ангара, едва не попав на мою обувь.
А вот этого азари никогда не делали! Довольно неприятный поступок... Впрочем, чего ещё ждать от военного, попавшего в руки чужаков?
Я ещё раз смерил человека внимательным взглядом и позволил конвоирам продолжать путь. Вскоре, они скрылись в лифтовой кабине и отправились на вторую палубу.
Впервые увидев вживую одного из наших новых врагов, я испытывал смешанные чувства, и сейчас мне совершенно не хотелось разбираться с ними. Я слишком устал...
...
Когда я вернулся в свою каюту, с двумя стаканами курбага в руках, Лонира уже крепко спала в кресле. Я несколько минут послушал её тихое, размеренное дыхание и, оставив стаканы на столе, подхватил любимую на руки и перенёс на кровать, освободил от униформы и укрыл плетёной накидкой (турианский вариант одеяла, прим. автора). Она потянулась во сне и глубоко вздохнула. Я тепло улыбнулся и нежно провёл рукой по её плечу. Нет, я никогда не позволю никому, в том числе её отцу, встать между нами...
Я вернулся к столу и, залпом выпив свой курбаг, чтобы промочить пересохшее горло, направился в санузел, примыкающий к моей каюте. Ополоснув под холодной водой руки и лицо, я вернулся в комнату и, скинув форму, присоединился к Лонире, предварительно заперев дверь и выключив свет.
Она перевернулась во сне и обняла меня, прижавшись к плечу, продолжая блуждать в сладостном мире сновидений, а я, несмотря на чудовищную усталость, ещё долго неподвижно лежал без сна, размышляя то о десантниках на поверхности чужой планеты, то о наших новых врагах.
Перед тем как Шемод (в турианской мифологии — дух темноты, прим. автора) всё-таки склонил меня в сон, даря покой и отдых, как телу, так и разуму, я отбросил все эти тягостные мысли и просто наслаждался близостью Лониры...
Комментарии (47)
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
Регистрация Вход