Карма. День второй

   Проснувшись, Турин в первую очередь взглянул на часы: как оказалось, до рассвета оставались считанные минуты, следовательно, он проспал практически всю ночь, и это несмотря на то, что время, которое он провел в пустыне, разглядывая странный механизм, показалось ему совершенно незначительным. При этом больше сны ему не снились, а в пустыне он оказался сразу же, как только заснул. Что же, сны часто всячески искажают время внутри себя и прерываются пробуждением, достигнув своей кульминации, будто не пускают в свои самые отдаленные уголки, которые хранят страшные тайны. Цивилизации уже давно вырвались в космос и, кажется, изучили каждый его закуток, но так и не выяснили, чем являются сновидения. Что это — отражение скрытых желаний или извращенное отображение пережитого за день опыта? Коллективное бессознательное или выход в иные измерения? И что все-таки более реально — сны или то, что мы называем реальностью?
 
   Турин встал, вышел из комнаты и, зайдя в уборную, принялся пить воду прямо из крана. Его уже давно не занимало значение собственных снов, но, несмотря на это, он постоянно перебирал в памяти наиболее яркие образы. У людей на этом завязаны некоторые из способов медитации, а медитация, в свою очередь, помогала Турину отвлечься от воспоминаний. Вот так древние мудрецы с планеты Земля невольно помогли дреллу с Омеги. Видимо, все действительно связано. Все не просто так. Напившись, Турин вернулся в комнату и лег в кровать. Спать уже не хотелось, и он принялся продолжать размышления о природе сновидений.


   Через несколько часов Турин уже сидел в квартире Сириуса, где проходило совещание, посвященное предстоящему мероприятию. Пришли все, в том числе и Алекс — на этот раз трезвый. Обсуждались не только детали плана, который Нафри Дон успел разработать за прошедшую ночь и который включал около пятнадцати вариантов развития событий, но и выискивались возможные объекты для взлома. Бразды правления опять взял на себя предприимчивый Нафри, остальные соучастники чинно восседали по сторонам и даже не пытались внести свою лепту — уж очень ясно волус дал понять остальным, кто здесь главный.

— Если кто-то из них достанет оружие — стреляйте первыми. Биотиков среди нас, как я понимаю, нет, так что защищаемся простыми, но действенными методами, — отдавал распоряжения Нафри, сидящий во главе своеобразного круглого стола, организованного прямо на кухне. — Стволы, я надеюсь, есть у всех?
— У меня нет, — как всегда угрюмо произнес Крам из дальнего угла помещения: ему места за столом не нашлось.
— И как же ты собираешься идти на дело? — Нафри был весьма озадачен. — Ты, должно быть, решил, что возможность нападения на нас отметается сразу? Ты как вообще планируешь обороняться?
— Я и в рукопашную могу, — простодушно ответил кроган.
— Ты… — начал было читать нотации волус, но Сириус его остановил:
— Он достанет оружие, — сказал он с нажимом, строго глядя на Крама. — Турин все организует. Так ведь, дружище? — обратился он к погруженному в размышления дреллу, похлопав его по спине.
Турин безразлично пожал плечами.
— А разве ты со своими связями не можешь сам достать ствол для коллеги? — вдруг подал голос Мэллс.
— Мои связи предназначены для решения более важных задач, чем покупка оружия для подельника. Тем более у меня в последнее дело, знаешь ли, множество других, более важных дел, — Сириус, кажется, был весьма раздражен. — А Турину это не в накладку, тем более он у нас по оружию спец, и места нужные знает. Ты же сможешь достать нашему доброму другу новый блестящий пистолет? — турианец опять обращался к Турину и продолжал хлопать его по спине, на сей раз еще сильнее — он, видимо, заметил, что дрелл занят своими мыслями.

Турин рассеянно посмотрел на Сириуса, кивнул и отстраненно произнес:
— Да, конечно.
— Вот и славно, — Сириус, кажется, решил, что вопрос исчерпан. — А у меня, с позволения многоуважаемого Нафри, есть объявление. Я нашел одного предприимчивого волуса, заинтересованного в покупке корабля, — турианец окончательно взял инициативу в свои руки, но был внезапно перебит Крамом:
— У меня вопрос, — кроган поднялся со своего места и подошел к столу. Лампа при этом осветила его голову, во всей красе представив остальным маленькие злые глаза и широкий рот.
— Да, в чем дело? — Сириус был расстроен тем, что, стоило ему начать говорить, как кто-то вдруг перебивает его самым грубым образом.
— Я не хочу пистолет.
— А что же ты хочешь?
— Дробовик, — в голосе Крама при произношении этого слова прозвучали еле различимые нотки нежности.


   Перед глазами Турина мелькали сотни лиц, но ни одного знакомого. Ни одного, которое хотя бы косвенно относилось к событиям того дня… И, разумеется, ни одного из тех трех — трех самых ненавистных для него лиц. И одновременно тех, встречи с которыми он так желал.
Первый из них был человеком. Коротко стриженный, темноволосый с густыми бровями и карими глазами. Лоб низкий, нос приплюснутый. Ни следа интеллекта на лице. Пухлые губы, широкий подбородок. Высок. Очень развитая мускулатура, исполинского размера руки. Одет в темные джинсы и куртку камуфляжной расцветки. Именно этот ублюдок держал Турина, пока двое других убивали её… Было бы тогда у него за пазухой хоть какое-нибудь оружие, он бы хотя бы спугнул уродов, выиграв немного времени…
 
   А теперь он идет с недалеким кроганом, чтобы купить ему дробовик. И что интересно, Турин сам хочет купить это оружие, взять его в руки, оценить тяжесть, поиграть с отблесками света на металле… Странно, но разумных существ всегда необъяснимо тянуло к тому, что является причиной их гибели. Их тянет к деньгам — сколько жизней ломается из-за денег? Их тянет к власти — сколько кровопролитных войн за власть помнит история? Но самое необъяснимое — это тяга к оружию, к тому, что является не косвенной, а самой что ни на есть прямой причиной смерти. Вот и сейчас Турина тянет к месту назначения — туда, где продают оружие, а также тянет к самому предмету этого мероприятия.
Турин посмотрел в сторону Крама — тот тоже, кажется, в предвкушении: маленькие глазки блестят, уголок рта чуть подергивается. Сразу видно, редко крогану доводилось брать в руки огнестрел, а приклад такого желанного и вожделенного дробовика, видимо, вообще первый раз ляжет ему в ладонь. Дробовик… А ведь хороший выбор. Им если не пристрелишь, то спокойно забьешь до смерти — главное, приложить достаточно силы. Хотя Турин всегда предпочитал оружие гораздо более меньших размеров — пистолет-пулемет, пожалуй, казался ему наиболее предпочтительным. Именно с его помощью он впервые отнял жизнь — это был мелкий грабитель, подстерегающий жертв в переулке и угрожающий им стволом. Турин оказался быстрее, уродец даже не успел что-либо сказать. Потом было еще четыре убийства — два по той же самой причине, одно во время совершения налета в составе еще одной банды, а пятое, последнее на момент описываемых событий — просто так. Убитый был очень похож на ублюдка, державшего Турина в тот вечер.
 
   И вот дрелл с кроганом пришли к месту назначения — это была лавка запчастей, которую держал старый знакомый Турина, кварианец по имени Гриззо. Впервые он оказался на Омеге еще во время паломничества и, обнаружив, что здесь можно неплохо подзаработать, вернулся и начал сбывать оружие, прикрываясь магазинчиком с расходными товарами. Тайн производства он не раскрывал никому, и Турину оставалось только догадываться, откуда у Гриззо в подсобном помещении целый арсенал. Местные группировки многократно пытались взять его лавку под свой контроль, но заканчивалось это в основном тем, что им самим приходилось отдавать предприимчивому кварианцу деньги — в обмен на оружие. Видимо, было что-то в этом скрывающемся под скафандром дельце — что-то, что помогало ему не только выпутываться из неприятностей, но и обращать обстоятельства в свою пользу…

— Одни и те же лица! — Гриззо вышел из-за прилавка и подошел к вновь прибывшим. — Турин, дружище! Решил приобрести новые игрушки? — спросил он, уже понизив голос.
— Да вот, товарищу необходимо средство самообороны, — ответил Турин, кивая головой в сторону Крама.
Кварианец оценивающе — насколько это можно было понять по скрытому под стеклом скафандра лицу — посмотрел на крогана и, кажется, над чем-то задумался. Он стоял так примерно десять секунд, затем встрепенулся, словно сбросив оковы некоего наваждения и снова завел разговор, на сей раз обращаясь к Краму:
— И какое же средство самообороны вдруг понадобилось нашему… товарищу? — было видно, что Гриззо гораздо более комфортно общаться с Турином, который был примерно той же комплекции, что и сам кварианец, чем с превышающим его габариты раза в три кроганом.
— Мне бы что-нибудь потяжелее, — сказал Крам, заметно оживившись. Было видно, что он не заметил недоверия, которое Гриззо испытывал к нему и которое он нисколько не скрывал.
— Ясно, ясно. Можно было бы и догадаться, — из речи кварианца не исчезали нотки скепсиса. — Ну что, господа, пройдем в мои закрома? — он учтиво освободил покупателям проход, кивнул второму продавцу, батарианцу, который стоял за прилавком, пока Гриззо обслуживал своих реальных клиентов, чтобы показать ему, что он ненадолго отлучается, открыл дверь в служебное помещение и, подождав, пока Турин с Крамом пройдут внутрь, зашел за ними сам.

   Подсобное помещение, в котором Гриззо хранил свой арсенал, находилось в конце длинного коридора, освещение в котором практически отсутствовало, как и следы уже давнишнего ремонта, который проходил тут последний раз, кажется, лет пять назад. Крам окончательно оживился и всячески пытался завести разговор с хозяином магазина, который все еще не был настроен на диалог и отвечал односложными предложениями, всячески стараясь отделаться от надоедливого крогана.

   Странная штука — первое впечатление. Странная и важная. С возрастом начинаешь это осознавать. При первой встрече самое главное — оценить собеседника и понять, чего он ждет не только от тебя, но и от жизни в целом. Если на жизненном пути тебе повстречался романтик — а романтиков видно сразу — будь готов к тому, что тебе придется разглагольствовать о своих (разумеется, многочисленных) надеждах, мечтах и убеждениях — возвышенная натура сразу потянется к тебе и поделится собственными переживаниями. Со скептиками сложнее. Тут надо тщательно вырисовывать образ отстраненного и безразличного ренегата, уверенного лишь в невозможности уверенности. В общем, при первом знакомстве важно и нужно вычислять основные черты характера собеседника и стараться как можно точнее воспроизвести их. Некоторые овладевают этим искусством в совершенстве и, как результат, оказываются приняты и поняты. Те же, кто привык всегда оставаться собой, почти наверняка встретят сопротивление в лице так и не принявших их собеседников.

   Турин уже давно овладел этим искусством первого впечатления и всегда знал, на какие черты характера собеседника сделать акцент, за какие рычажки потянуть. При этом он обладал удивительным свойством: вследствие его общей отстраненности и молчаливости знакомые к нему не привязывались — не то чтобы он надоедал им, просто переходить на более высокие стадии отношений им не хотелось. Как следствие, у Турина было огромное количество полезных знакомых, но, как уже говорилось, ни одного близкого друга. Его это устраивало — не привязывайся, и тогда легче будет терять. Один раз он уже привязался, и вот результат — рука изуродована, на животе неприятный шрам, а на сердце рана такого размера, что каким-либо образом вылечить ее не удастся уже никогда. А затянуться сама она тем более не может.

— Ну, господа, выбирайте, — донесся до Турина голос Гриззо, и, очнувшись, он обнаружил, что они уже прошли через коридор и сейчас стояли в оружейной кварианца, который с гордостью демонстрировал ассортимент своего магазина. — Модели на любой вкус!

   Глаза Крама буквально разбегались от обилия винтовок, пистолетов, дробовиков и прочих средств устранения неприятностей, которыми была буквально забита вся комната. Владелец лавки, видя это изумление, моментально оттаял и принялся расписывать клиенту боевые характеристики и различные достоинства своего товара. Турин в это время отвлекся от сторонних мыслей и задумался теперь уже над более приземленным вопросом — над деталями предстоящей операции.
 
   А эта самая операция изначально была натуральным бредом. Сириус с подельниками непонятно откуда достали изрядно побитый корабль и уже собирались отправится в путешествие по космосу, грабя проходящие мимо торговые суда, словно заправские пираты. Им оставалось найти взломщика и кого-нибудь, кто действительно умеет обращаться с оружием. На вторую вакансию предприимчивый турианец пригласил Турина, с которым познакомился несколько месяцев назад в одном из баров, а экспертом по взломам в команде пиратов XXI века стал Нафри Дон, который тут же взял бразды правления в свои руки и кардинально изменил тактику с открытого нападения на партизанские диверсии — теперь их план заключался в подыскивании богатых апартаментов, вычислении времени, в которое в этих самых апартаментах будет пусто и, собственно, ограблении. Более глупого плана Турин в своей недолгой еще жизни не слышал, но авантюра — как раз то, что было ему сейчас необходимо: депрессия снова накатывала на дрелла и окутывала его своими цепями, медлить было нельзя.

   Пока Турин думал о предстоящем набеге, Крам уже выбрал себе подходящее оружие. Гриззо тоже был доволен: не каждый день тебе высыпают полторы тысячи кредитов за, в общем-то, бюджетную модель. Окончательно повеселев, он попрощался с посетителями самым любезным образом и — обязательная часть программы — несколько раз напомнил, что с радостью поможет им в любое время. Турин прекрасно знал, что только одна вещь способна так развеселить его знакомого — грамотный развод покупателя на деньги.

   Близился вечер.


   Турин стоял на чем-то, внешне напоминающем сцену. Помещение, в котором эта сцена находилась, было огромным залом с исполинскими колоннами, стоящими по периметру стен и стеклянным потолком, через который в зал проникал яркий дневной свет. По всему залу были аккуратно расставлены роскошные кресла с дорогой кожаной обивкой. Они были сформированы в три массива, каждый из которых ровными рядами простирался от сцены до противоположной стены зала, а между ними были проходы примерно по три метра длиной, позволяющие свободно передвигаться вдоль массивов кресел от одного конца зала к другому. Каждое из кресел было занято: в них сидели как знакомые Турину лица — в четвертом ряду правого массива он заметил Сириуса, где-то мелькнул Мэллс — так и совершенно неведомые ему личности. Кажется, тут были представлены все известные ему расы — над некоторыми креслами парили ханары, а у дальнего конца зала в проходах выстроились неповоротливые элкоры, которым, очевидно, не нашлось места в первых рядах.
 
   Со временем Турин приспособился к яркому освещению и заметил, что все лица сидящих обращены к нему. Он сунул руку за пазуху и нащупал там пистолет. Вытащив его, Турин обнаружил, что это был самый обыкновенный «Палач» — хорошее оружие, но определенно не излюбленное дреллом. Между тем, пистолет идеально лег в правую ладонь — левой Турин предпочитал не пользоваться из-за отсутствия пальцев — и словно прирос к ней: руку на мгновение пронзила боль, словно металлические скобы, до сих пор покоящиеся внутри рукоятки пистолета, вдруг вонзились в ладонь, сделав оружие и его хозяина одним целым. Через секунду боль утихла, и Турин, направив оружие в сторону зала и прицелившись, выстрелил. Пуля попала в голову азари, сидевшей в четвертом ряду, и ее тело плавно скользнуло по поверхности кресла и упало на пол. Зал взорвался аплодисментами.

   Получив столь теплый прием, Турин вновь прицелился и выстрелил снова — на сей раз его жертвой оказался саларианец со второго ряда, пуля пробила его грудь, и он, испустив тихий стон, так и остался сидеть неподвижно с закрытыми глазами. Овация повторилась. Турин выстрелил еще три раза, каждый раз попадая точно в цель. И каждый раз гром аплодисментов заставлял стекла на потолке дрожать. Поняв, чего от него хотят, дрелл вновь направил свое оружие в сторону публики и вдруг обомлел от ужаса.

   Существо, оказавшееся в прицеле, не было даже отдаленно похоже ни на одну из известных Турину рас. Огромные остекленевшие глаза, словно вылепленные из какого-то грубого материала, смотрели на него в упор. Голова была похожа на грубо вырезанный из дерева человеческий череп, а по бокам ее находились странные наросты огромных размеров, одновременно похожие на опухоли и на рыбьи головы. С этого лица не сходил оскал, не имеющий ничего общего с улыбкой, а тело существа покрывала черная шерсть, поверх которой трубками расходились то ли сосуды, то ли разветвленный пищевод. Сбросив с себя цепи сковавшего его страха, Турин сглотнул и, хорошенько прицелившись, выстрелил существу в голову. Кровь растеклась по рельефу лица, а рот чудовища вдруг растянулся в подобие улыбки, а затем начал открываться — существо, очевидно, сейчас заговорит со своим обидчиком, и тому придется худо. «Надо бежать», — эта простая мысль, кажется, стоила Турину тяжелых усилий, но, попытавшись сдвинуться с места, он обнаружил, что его ноги словно прибиты к полу.

   Лицо существа уже было в нескольких дюймах от лица Турина, а широко открытый рот, кажется, был готов издать первый звук своего всеразрушающего заклинания, которое смело бы все на своем пути. Краем глаза обездвиженный дрелл заметил, что зал полностью опустел — кто-то даже унес с собой трупы убитых, или они ушли сами. «Конец», — это слово отчетливо прозвучало в его голове…


   Турин лежал, уставившись в потолок, и тяжело дышал. Сны давно не вызывали в нем такого первобытного ужаса.
— Что-то страшное грядет, — Турин сам не заметил, как произнес эту фразу.

   Светало.