Дай закурить, Шепард. Четвёртая глава второй части

Персонажи: мШепард/Эшли и все-все-все;
Статус: в процессе;
Описание: В этой главе нет старой Эшли. Основное действие развернётся в относительно недалёком прошлом — в 2198-ом году. То есть спустя двенадцать лет после жатвы, так что тем, кто интересуется, что там с Ашей и маленьким Кайденом, придётся подождать.
Конечно же, я затронул события второй части игры. Надеюсь, эта глава понравится больше предыдущих.

2198-й год.

Продавец с грустной миной взирал на вывеску собственного магазина. Сжав тряпку, он начал протирать экран, так как местные птицы успели его изгадить.
С особой тщательностью продавец протёр последнюю букву. Магазин, к его прискорбию, особой популярностью не пользовался. Отчасти потому, что цены сильно били по карману покупателя (ибо охранные системы не всякий мог себе позволить), отчасти потому, что район для торговли не самый благополучный.
Улицы были пустынны. Если кто-то и проходил, то надолго здесь не задерживался. Этот район мегаполиса был разрушен основательно, больше всех пострадав из-за войны. Более 60% зданий просто уничтожено в пыль. А сколько жертв, потерь…
Выйдя на улицу, продавец посмотрел на небо, а потом на окружающие его улицы. Перед ним было довольно удручающее зрелище.
Большинство домов не имело крыш. Окна разбиты, двери выбиты, а если заглянуть внутрь какого-нибудь целого здания, которых осталось немного, то сразу увидишь испорченные картины, что вряд ли подлежат реставрации, разбитую посуду, торчащие металлоконструкции… На этой улице ныне живёт немного народу. В основном старики, беженцы или вовсе потерявшие. Неважно, что и кого. В первую очередь, себя.
А ведь старый продавец помнил совсем другие времена.
Иногда он закрывал свой магазин, дабы просто пройтись по пустынным улицам города. Не отдавая себе отчёта, турианец просто шагал по разрушенной дороге, размышляя о превратности судьбы. Сам того не понимая, он словно отдавал честь тем, кто воевал за эти улицы, вспоминал всех тех, кто дружил с ним, общался ещё тогда, когда он не был калекой.
Тогда он не боялся, что могут напасть грабители, мародёры или дикие животные, которые в первые годы после войны кормились мертвечиной, а теперь обжились на окраине. У него есть пистолет. Ответить, постоять за себя сможет.
Он помнил эту вонь от гниющих тел, смрад и огромные костры в тот день. Эйфория от победы пропала довольно быстро и уступила место горечи и грусти. Языки пламени словно устремлялись вверх, к небу, и касались звёзд ночного неба. Эти огромные, колоссальные по масштабу пожары сжигали всё.
Трупы, здания, растения — всё подверглось испытанию огнём. Казалось, что родная планета убирала всё то, что запятнало, загрязнило её природу…
Трудно было передать словами ту горечь, ту боль, что испытали они в этот день, прощаясь с любимыми.
Впрочем, здешняя тишина была красноречивее любых сказанных слов.
Казалось бы, что может быть страшнее самой войны? Оказывается, её последствия.
Тишина давила на сознание куда сильнее, чем жуткие воспоминания. Кажется, что выхода нет.
Безысходность.
Недавно лил дождь, и он оказался на удивление долгим. Теперь же он прекратился, но солнца из-за туч по-прежнему не видно. Это также сказывалось на настроении.
Он бы с удовольствием переехал в центр. Однако кто его туда пустит? Средств почти что нет. Хорошо, что хоть налоги не требуют, иначе было бы совсем туго. Но он не сомневался, что рано или поздно сюда явится какой-нибудь мелкий чиновник. Но пока им не до него.
Можно было заняться чем угодно. Например, продажей красного песка: он нынче очень популярен. Этому не стоит удивляться, ведь многие потеряли слишком много и уже не видят смысла жить. Впрочем, скатиться до продажи наркоты этот турианец себе позволить не мог. Можно было податься в отряды, которые отправляли в разные концы Галактики для помощи местным. В ответ планета получала ценные материалы, ресурсы и технологии. Особенно бойко наладилось сотрудничество с волусами. Естественно, отряды отправляли туда, где были работающие ретрансляторы.
Но кому там нужен калека с одной рукой? Вот и вышло, что кроме как продавать, владелец небольшого магазина больше ничего не мог. Тишину нарушила стрельба и недовольные возгласы. Хмыкнув, продавец пожал плечами. Он даже не придал этому значения и кинул тряпку в кучу мусора. Стрельба здесь давно уже привычное дело.


Это будет интересный бой. Четыре на четыре. Турианец осмотрелся и поправил прицел полуавтоматической корректировочной системы. Ветер всё же усилился, и система сама могла всё поправить, но он привык это делать вручную. Своим рукам он доверяет больше, чем технике. Она, к слову, пару раз его подводила.
Гаррус Вакариан, правая рука примарха Федориана, внимательно смотрел по сторонам. В любой момент мог появиться противник и пустить заряд. Это, по правде говоря, не очень его устраивало. Ситуация сложилась не самая приятная: в его команде остался только он, в то время как у противника была всего одна потеря. Следовательно, трое против одного. Значит, надо спрятаться там, где можно будет смело стрелять из укрытия.
Неспешно поднимаясь вверх по лестнице, турианец пригнулся и посмотрел назад. Нет, никого нет. Улыбнувшись, он поднялся, переступив через последнюю ступеньку, и осмотрелся. Поваленные шкафы, тёмные стены. Видны поломанные балки, торчат оголённые провода. Кое-где капала вода — последствие дождя.
Гаррус любил атмосферные осадки. Трудно было дать этому объяснение. Быть может, всё потому, что на Омеге дождей не было, и ты порой чуть ли не задыхался. А когда капает с неба, дышать намного легче. А может, всё дело в том, что для его соратников, друзей, боевых товарищей, родственников, для всех, в конце концов, дождь стал символом перемен. Ведь когда Жнецы пали, на Палавене начались дожди, и пожаров стало в разы меньше. Обычно они весьма коротки и случаются нечасто: тому виной близость к яркой испепеляющей звезде, но природа словно решила побаловать жителей измученной планеты.

Рассуждая про себя про значимость дождя, турианец прошёл к небольшому окошку и осмотрел местность. Место для снайпера и правда удачное. Если кто-то сможет увернуться от его выстрела, то будет долго гадать, из какого же именно окна стреляют. А возможностей укрыться не так уж и много: противнику придётся пробежаться, прежде чем он сможет добраться до руин разрушенного училища, либо того покорёженного аэрокара. А так, куда ни глянь — везде стены. Слева высокое здание со шпилем, которое чудом уцелело во время бомбёжки, справа — единственная оставшаяся стена от торгового центра. Его жертве ничего не оставалось, как либо пятиться назад, либо бежать к снайперу, либо палить из укрытий, гадая, где же сидит Гаррус.
Поправив визор, Вакариан приблизил прицел винтовки. Кажется, там кто-то шёл, а значит, игра началась. Через минуту и правда показалась фигура в синей форме. Она была очень осторожна, то и дело оглядывалась по сторонам и прижималась всем телом к земле. Его снайперских качеств боялись. Это Вакариану льстило.
Цель разговаривает. Видимо, сообщает своё местоположение, обстановку. Ну что же, пусть говорит, позволим такую роскошь. Пусть подкрадётся ближе.
Предстояло немного подождать.
Затаив дыхание, турианец спускает крючок, и сигнал винтовки устремляется к жертве. Момент — и броня противника меняет цвет на алый. Значит, попадание точное, и тот повержен. Если противник ранен, то часть брони, в которую попали, окрашивалась в оранжевый цвет. Если же попадание смертельное, то вся броня окрашивалась в красный.
Ему нравились такие бои, что были максимально приближены к действительности. Не теряешь форму, пытаешься выработать тактику боя, испытываешь новое оружие.
«Nice shot!»
Наверняка его товарищи получили сообщение о том, что их боец погиб. Поверженный лишь выругался и, уже спокойно шагая, направился к выходу.
И снова ждать, ведь осталось ещё двое.
Не прошло и пяти минут, как очередная жертва прокралась к аэрокару. Солдат в серой броне пытался понять, где находится снайпер, но это было не так легко. Улыбаясь, Гаррус снова приблизил прицел винтовки к глазу и коснулся лицевой пластины. Мишень не спешила высовываться из укрытия. Где ещё один противник, Вакариан не знал. Видимо, троица разделилась, пытаясь найти его на противоположных участках огромной площадки.
Противник бросил небольшой серо-чёрный шар¹ диаметром в четыре сантиметра. Он завис в воздухе, и от него начали исходить синие линии. Сканирует местность… Это определённо плохо. Такое чудо техники могло обнаружить снайпера достаточно быстро, если её вовремя не устранить. Летающий шарик с глазком, из которого исходило синее свечение, искал любого, кто способен передвигаться — животное ли это, человек, да хоть кузнечик.
Шар устремился к зданию, в котором находился Вакариан. Выругавшись, турианец приставил палец к спусковому крючку. Чем раньше ликвидировать это замечательное устройство, тем будет лучше.
Выстрел — и летающий шар, отключившись, упал на землю. Боец встревожился, испуганно поднял дуло ружья вверх, тут же одумался, но было поздно. Высунулся из укрытия и за это поплатился: его броня также стала красной². Сняв шлем, он выругался и потёр шею. Но всё же был вынужден удалиться с поля боя.
Архангел засмеялся и встал на ноги. Предстояло найти последнего выжившего.
Развернувшись, Гаррус с удивлением увидел перед собой дуло пистолета.
— Но как?! — вырвалось у турианца. Секунда, и броня окрашивается в цвет смерти. Расстроенный, он внимательно смотрел на шлем противника, словно пытаясь разглядеть лицо за ним, но стекло было тёмным.
— Не имею понятия, кто вы, но так тихо и незаметно способны подбираться только дреллы.
— И Спектры.
Женский голос. Очень знакомый. Через несколько секунд до Вакариана доходит, что перед ним его давняя боевая подруга, с которой он давненько не виделся и по которой, кажется, успел даже соскучиться.
— Эшли, ты? Но почему?!
— Сюрприз. Вижу, ты рад меня видеть, — Эшли улыбнулась другу и протянула руку для пожатия. — Уверена, такое же удивление ты застал на лице Шепарда, когда он увидел тебя впервые на Омеге.
Гаррус засмеялся и кивнул. В этот раз потерпеть поражение оказалось приятно.
Тренировочный бой был окончен.


Эшли с удивлением рассматривала витрину магазина, мимо которого они проходили. Турианец за стеклом с грустной улыбкой взирал на прохожих, надеясь что к нему заглянут. Однако, к разочарованию продавца, Эшли с Гаррусом к нему так и не зашли.
— Как ты меня нашла?
— Это не составило особого труда. Прилетела и сразу в министерство ваше. Там узнала, что ты совсем недавно отъехал, чтобы пострелять. Взяла у твоих начальников разрешение, полетела к тебе и, как видишь, оказалась в игре.
Должна сказать, я была поражена тем, что увидела.
— Что же тебя так удивило?
На Палаване инопланетянину находиться нелегко. Из-за высокой радиации Эшли была вынуждена носить специальный защитный костюм. Но если спуститься под землю, то излучения станет меньше, и оно не будет сильно сказываться на работе организма.
— Порядок в министерстве. Абсолютная чистота. И дисциплина, о которой Альянсу только мечтать. Я практически сразу узнала, что ты тренируешься на специальном полигоне.
— Знаешь, говоря про нас, турианцев, про нашу Иерархию, ты учитываешь только одну сторону медали. Быть может, у нас всё отлажено, есть механизм, работающий, казалось бы, без сбоев. Бюрократические издержки минимальны. Но порой мы слепо доверялись приказам командующих, и это приводило к фатальным ошибкам. Помнишь, когда-то давным-давно я разбирал дело Сарена Артериуса? Так вот, оказывается, он встречался с Призраком. Хотя тогда это был ещё не Призрак, а Джек Харпер.
— Откуда ты столько знаешь?
— Ну, для начала я всё же был неплохим офицером СБЦ.
Уильямс не смогла сдержать улыбку. О да, Паллин в особенности «обожал» своего подопечного, ибо тот стремился распутать любое дело. Всем помочь, каждому.
— Потом я узнал, что Лиара стала очень крупной шишкой. Она мне помогала. Ну а когда война закончилась, нужную информацию достать можно было без каких-либо тяжёлых последствий. Правда, пару фанатиков «Цербера» пришлось устранить.
Эшли не могла с этим не согласиться. Люди оказались в такой ситуации, когда на них свалилось слишком много информации. И, благодаря этой информации, они стали искать виноватых. Начинались судебные дела против видных политиков, выживших членов «Цербера» и даже против журналистов. Год за годом этих судебных дел не становилось меньше. Кто-то скрывал на Тессии протеанский артефакт, кто-то нашёл маяк, но решил продать его на чёрном рынке «Церберу», а кто-то и вовсе не поверил угрозе и тем самым позволил Жнецам убить десятки, сотни тысяч живых существ.
— Проще говоря, Сарен мог всё изменить. И те, кто был под его началом, также могли вмешаться и помешать одурманиванию. Но никто не решился. А всё почему? А всё потому, что начальство так сказало. И процесс был запущен.
— Шепард мне говорил, что Призрак оказался лишь пешкой в руках Жнецов.
— Давай не будем об этом? Не хочется мне вспоминать экспедиции, которые мы совершали ещё тогда, на первой «Нормандии». На безлюдных планетах, в подземных бункерах проводили опыты над несчастными людьми, турианцами, кварианцами…
— Ты прав. Всё это в прошлом.
 
Они подошли к серебристому аэрокару. Гаррус открыл дверцы и сел на водительское место. Эшли дожидаться приглашения не стала и тут же заняла место на соседнем сидении.
— Куда поедем?
— Я знаю неплохое местечко, где можно спокойно поболтать.

Апартаменты сестры Гарруса было трудно назвать вычурными или уникальными, достаточно консервативный интерьер — ничего удивительного.
Квартиру семья Архангела решила обустроить под землёй. После войны с кроганами многие турианцы решили на всякий случай построить такие жилища. Когда пришли Жнецы, эти бункеры спасли много жизней.
Насколько Эшли могла судить, столицу Палавена восстановили лишь наполовину, и то некоторые районы центра ещё достраивались. Но турианцы не сильно горевали. Они, конечно же, не забыли погибших, но, сооружая памятники жертвам войны, создавая музеи и заполняя архивы фамилиями героев великой битвы, турианцы одновременно принялись и наводить порядок.
Постоянно лить слёзы, опускать руки и понуро смотреть на пол никто не собирался. Город превратился в большую стройку. Каждый день сюда прилетали десятки фрегатов и сотни мелких торговых кораблей. Экономика волусов не так сильно пострадала от нашествия машин, поэтому город восстанавливали быстро. Правда, окраины города до сих пор оставались в плачевном состоянии, и там, конечно же, расцвёл криминал.
— А где Солана, твоя сестра?
— Она работает с архивами, заносит в базы данных имена. Обычно возвращается только к вечеру.
Эшли кивнула и прошла к стене, на которой висело несколько фотографий. Вот Солана пожимает руку примарху Иерархии. Вот мать Вакариана сидит на кресле и смотрит в сторону, видимо стесняясь летающей фотокамеры. А вот сам Вакарин, совсем молодой, который не без улыбки показывает пальцем трёхпалой руки на диплом выпускника учебного лагеря. Сам же турианец со шрамом, видимо, направился на кухню.
— Гаррус, а ты так часто тренируешься?
— Ну, я стараюсь держать себя в форме, — послышался из кухни громкий голос товарища. — Я поговорил с примархом, и мне с офицерами дали разрешение тренироваться на окраине города. Этот район не планируют восстанавливать. Там в основном живут беженцы или вовсе пропащие…
— Разве Иерархия не стремится к тому, чтобы обустроить жизнь каждого?
Послышался топот ног. Появившийся в комнате Гаррус держал в руках поднос. Эшли с удивлением уставилась на друга, почуяв аромат кофе: он же противопоказан турианцам.
— Стремится, конечно. Но сейчас за всеми не уследишь и всем не поможешь.
Уильямс подошла к столику, на который Гаррус поставил поднос с чашками.
— Знаешь, я только сейчас поняла, что так и не привыкла к твоему виду в гражданской одежде.
— А я вряд ли когда увижу тебя в гражданке. В Спектрах же ходишь, — он засмеялся.
Предложив даме присесть на кресло, он устроился напротив.
— Откуда у тебя кофе?
— Месяц назад к нам прилетали с визитом твои сородичи. Заключили несколько контрактов, всё такое. А угощать же их чем-то надо, вот и начали рыться в кладовых. Искать, дабы не опозориться на всю Галактику из-за своей вшивой гостеприимности. Солана любит… необычные продукты. Вот я и взял. Прекрасно помню, как ты готовила себе кофе.
Дальше объяснять, видимо, не потребовалось. Эшли решила попробовать горячую жидкость. И правда неплохо. Однако…
— Спасибо. Я ценю твоё гостеприимство и то, что ради меня ты даже приготовил кофе, но знаешь, я не прочь выпить чего-нибудь покрепче.
Вакариан не без удивления посмотрел на собеседницу. Но, зная характер Эшли, если она серьёзно настроена, чему тут удивляться? Он встал с кресла и направился к шкафчику, за стеклянной дверцей которого можно было увидеть различные сосуды с цветными этикетками. «Если Эшли хочет выпить, значит, есть серьёзный повод».
— Даже не знаю, есть ли у меня что-нибудь для человека…
— Не смей меня разочаровывать.
Гаррус взял две бутылки, прихватил стаканы и направился обратно к столику. Присев, он подал бутылку Эшли.
— Тебе повезло. Видимо, ещё со второй «Нормандии» осталась. Я помню, как Джокер предлагал выпить это СУЗИ, но она почему-то отказывалась.
— Да, Джок тот ещё шутник, — смеясь, отметила Эшли и посмотрела на этикетку. Увиденное её обрадовало. — Давно я не пила хорошего виски. Надеюсь, у Джокера хороший вкус.

Несколько нехитрых манипуляций, и друзья уже распивают алкогольные напитки. Гаррус позволить себе людское «пойло» не мог, но он и не очень-то жалел об этом, вспоминая один неприятный инцидент.
— Я помню, как один батарианец пытался отравить Шепарда. Он дал такую гадость, что даже кроган вряд ли бы выжил.
Эшли задумчиво посмотрела на Гарруса. Ей про это Шепард не рассказывал. Ни до первой смерти, ни после второй.
— Что-то я не припоминаю такого…
— Это было на Омеге. Джона рвало, кружилась голова… Но, знаешь, даже помощи Мордина не понадобилось. Выкарабкался, довольно быстро пришёл в себя и пошёл разбираться с барменом.
— Его пытался отравить бармен? Да уж, я такого подвоха точно бы не ожидала… Надеюсь, этому уроду досталось.
— Что верно, то верно. У меня самого руки чесались, но всё же у Джона чесались сильнее.
Оба улыбнулись. Каждый с теплотой вспоминал капитана. Когда речь заходила о Шепарде, Эшли с Гаррусом порой замолкали на несколько минут, словно отдавая честь великому человеку, бойцу, напарнику. Другу.
— За Джона Шепарда, лучшего из нас.
— За Джона, — тихо повторила Эшли и чуть приподняла стакан.
Виски и правда был хорош. Горячее стекает по пищеводу. Горячо… Ещё бы кубиков льда добавить, но просить об этом казалось неправильным. Да и не важным.
— Уильямс, я очень рад тебя видеть. Как-никак, прошло двенадцать лет. Двенадцать лет мы с тобой не виделись, и это много.
— Да, страшно подумать. Десятилетие прошло словно в один миг.
— Действительно, всё это было словно вчера… Но всё же мне кажется, ты ко мне приехала не только ради того, чтобы поностальгировать, не так ли?
Поправив чёлку, Спектр кивнула и отправила стакан на поверхность столика. Предстоял не самый приятный разговор. Эшли никогда не решалась поговорить с Гаррусом о важном. Важном в первую очередь для неё.
— Ты помнишь его состояние, когда его привезли в госпиталь?
— Да, видок у него был что надо.
— Когда челнок залетел в ангар, я видела, как Шепарда держали Явик с Кортезом.
— Ты не должна была вставать с постели.
Эшли пропустила замечание мимо ушей.
— Он оказался в коме. Провалялся два месяца, но, слава богу, всё пошло на поправку, и он выжил.
— Я помню, да. Новости с пометкой «срочно». Не было ни одного существа, равнодушного к этому событию. Очнувшийся Спектр — большая радость.
— Но ведь его не оставили в покое, Гаррус. Ни пресса, ни Советники, ни Альянс. Ему неделю даже отдохнуть не дали.
— Эшли, он и сам был рад помочь кому-то, чем-то подсказать, подсобить.
— А его усталые глаза ты помнишь?
Хмыкнув, турианец потёр синюю линию татуировки на носу и ненадолго задумался: «Конечно, Шепарду пришлось нелегко. Не прошло и недели, а его уже начала донимать пресса. Потом стал обращаться за помощью самый различный люд, Альянс, Совет. Да мало ли кто… Выходило так, словно Шепард всегда был кому-то что-то должен».
— Помню. Я много об этом думал. Думал о том, почему Шепард ввязывался в это. Иногда он посылал куда подальше некоторых обнаглевших личностей.
— Но бывало это редко…
— Это правда. И всё же, Эшли. Я убеждён, что он в этом также виноват, хотя вряд ли этого хотел. Не смотри на меня так, я понимаю твоё негодование. Я осознаю, что ему нужен был покой уже тогда.
«Нужно было высказать Эшли всё. И почему я не сделал этого раньше?»
— Сейчас между нами приятельские отношения. Но тогда они не были такими. Мне кажется, недопонимание складывалось именно из-за статуса Шепарда.
— Не поняла.
— Ты когда-нибудь задумывалась над тем, хотел ли Шепард того, что с ним случилось, когда он получил внимание общественности в случае с уничтожением батарианской колонии?
— Ну… Я его понимаю. Он не хотел этого.
— Думаю, мы все его понимали и сочувствовали в этот момент. Но своими действиями, вовсе не желая того, Шепард стал слишком значимой фигурой. После войны без него нельзя было фактически разрулить ни одну проблему глобального масштаба.
— Подожди. Он сам стремился их решить.
— Потому что иначе никак.
Гаррус резко встал с кресла и направился к полкам. Порывшись среди файлов и прочей документации, он вытащил прибор, показывающий голограмму, и вручил его Уильямс.
— После смерти Шепарда ты наверняка не раз задавалась вопросом, отчего так произошло. Почему он умер столь… неожиданно. Ты видишь перед собой на картинке результаты медэкспертизы.
— Странно. Мне врачи сказали совсем другое…
— Можно подумать, что Шепард умер от старости, не так ли?
— Ну, стресс, постоянная работа… Даже не знаю, что можно предположить.
— Резонно. Шепард оказался в очень неловкой ситуации, как только вышел из комы. Удина умер благодаря тебе. Андерсон погиб на глазах Шепарда, а Хакет всячески сторонился политики и остался верен себе. Более очевидной фигуры на статус Советника, чем Шепард, трудно было представить. Более того, именно Джон дружил с главой самого влиятельного клана Тучанки. Именно Шепард не без помощи Тейна спас Советника саларианцев. Именно Шепард спас примарха и сам Совет. При этом он находился в приятельских отношениях с Арией, имел контакт с Царицей рахни, помог кварианцам обрести родину… Он словно в центре гигантской паутины, и все нити шли к нему. Такой человек не мог оказаться вне политики. Он был обречён на это.

Архангел коснулся шрамов на лице. Они напоминали ему о встрече с Шепардом. Напоминали о друге, который навсегда изменил его жизнь, и кто знает, какой бы она была, если бы не действия Сарена, что привлекли внимание Джона и Андерсона.
Турианец пристально смотрел в глаза Эшли. В его глазах она не видела осуждения, горести или азарта, что бывал у турианца во время боя.
— Именно поэтому я поддерживал его, Эшли, в то время, как ты ругала Шепарда за трудоголизм. Он мне как-то сказал, что «статус обязывает».
— Он постоянно спешил. Это сделать, то. «Извини, Эшли, родная, мне пора». Как я могла его поддержать, если даже времени на личную жизнь толком не было? Он загрузил себя работой даже больше, чем в годы войны!
— Таков Джон Шепард и…
— Хватит! Хватит мне лгать! — Эшли вспылила и резко встала с мягкой подушки кресла. Её голос стал холодным, а на лице было нетрудно распознать гнев. — Я знаю про результаты исследований Мордина Солуса. Перестань оправдывать Шепарда.
Впервые Гаррус оказался в столь неловкой ситуации. Он не привык лгать, но когда об этом просит друг, который знает, что вот-вот умрёт… Как можно ему отказать? Он вынужден был поступиться принципами, чтобы Джону был спокойней.
— Прости. Просто Джон не хотел, чтобы ты знала.
— Однако, вопреки вашему обману, я узнала. К сожалению, поздно узнала.
— Кроме меня, Мордина и Джона никто рассказать это не мог. Откуда ты знаешь про ДНК?
Эшли усмехнулась. Тройка молчащих, аки рыбки в аквариуме. «Они думали, что могут это утаить от меня. Когда Мордина не стало, уже вдвоём придумали байку про то, что Шепард переутомился и не выдержал. Но это показалось мне неправдоподобным».
— Ты будешь удивлён, но мне помогла Миранда Лоусон. После войны я явилась к ней, рассказав про странную смерть Джона. Правда, много рассказывать не пришлось. Все знали, что он умер.
— Ты же с ней не пересекалась.
— Да, характерами мы вряд ли бы с ней сошлись. Однако я Спектр, мне проявлять любопытство можно. Я поговорила с ней, и эта беседа была непростой. Она мне и рассказала про смерть Шепарда.
— С Лиарой было бы легче найти информацию.
Спектр ничего на эти слова не ответила. Привлекать к делу Лиару Эшли не считала целесообразным по нескольким причинам. Озвучивать их Гаррусу не хотелось, поэтому она сменила тон на более спокойный. С пылающим пожаром гнева и возмущения ей удалось сладить довольно быстро.
— Быть может. Выяснилось, что Призрак был осведомлён о том, что Джону отмерен небольшой срок после воскрешения. Это его даже устраивало, так как Шепард всё больше становился неконтролируемым, в то время как экипаж корабля поддался харизме капитана. Об этом мне рассказала сама мисс Лоусон.
— Не понимаю, почему она это скрывала? И как ты смогла убедить её рассказать об этом?
— Шепарду говорить это ей запретил Призрак. Потом Иллюзорному доложили, что Джон теперь знает о своей судьбе. Так всё и осталось, и сказать мне об участи капитана Миранда не посчитала нужным.
Задумчивый, он лишь нахмурился. Всё тайное становится явным. Учитывая то, что Эшли не привыкла сидеть сложа руки, рано или поздно она бы узнала. Это можно было предугадать. Сам коммандер предупреждал его об этом, но Вакариан отчего-то не придал этому значения и потому теперь жалел. Визит Эшли Уильямс для него и правда был неожиданностью.
— Он потратил это время с пользой для общества.
— Но не для себя. Хотя бы два оставшихся несчастных года пожить в относительном мире и спокойствии…
— Кто бы ему дал? Он сам себе не дал бы расслабиться. Но если ты хочешь услышать, как я прошу прощения… прости, — турианец даже развёл руки в стороны, мол, виноват, каюсь.
— Я обоих вас давно простила. Я не за этим пришла.
Скрестив руки на груди, Вакариан покачал головой. Неужели Эшли что-то от него надо? Но что он может ей дать?
— Мне нужны результаты Мордина Солуса. Я знаю, что они у тебя.
— Как скажешь, но… зачем?
— Мне так будет спокойней, Гаррус.
Не скрывая своего скептического взгляда, турианец всё же едва кивнул и направился в личный кабинет.


— Правильно ли я понял, что ты отказываешься вместе со мной, как в старые добрые времена, уничтожать врагов, вершить правосудие и спасать невинных?!
— Шепард, ты неисправим. Я просто не могу.

Лиара смотрела на него и не находила себе места.
Когда до азари дошла информация, что Шепард живее всех живых, Лиара просто не поверила этой новости. Она перепроверяла информацию несколько раз. Когда же окончательно убедилась, то сразу вздохнула с облегчением. Не смогла сдержать слёз, хотя поклялась себе, что больше не будет плакать попусту.
И вот теперь он перед ней. Прилетел на новенькой «Нормандии», целёхонький, здоровый, как Призрак и говорил.
Она кусала губы, сжимала кулаки, ходила взад-вперёд, ожидая встречи. Но стоило Шепарду пересечь её порог, как она сразу же убрала с лица сомнения и волнение. «Он не полюбил меня тихоней. Быть может, полюбит такую — более уверенную в себе, независимую?»

— А я рассчитывал на тебя. Мне биотики не помешали бы.
— Мне вот тоже твоя помощь понадобится.
— Вот как? Охотно помогу. Я так понимаю, как только её решим, так ты сразу присоединишься ко мне.
— Пока ещё не время. Серый Посредник не должен ожидать нашего удара.
Т’Сони даже заметила растерянность на лице со шрамами. Но растерянность эта длилось лишь долю секунды. Джон встал с офисного кресла и, опершись ладонями о стол, сказал:
— Знаешь, ты… Ты спасла меня. Благодаря тебе я жив и… никогда не приходилось благодарить за воскрешение, так что…
Оба засмеялись. Лиара также встала, чтобы проводить гостя до двери. Очевидно, что Джон уже собирался уходить. «Время не ждёт!» — такой лозунг подходил капитану «Нормандии».
— Ты не раз спасал меня от шальной пули.
— Это верно. Но всё же, когда многие потеряли в меня веру, ты лишь продолжила бороться. Я хочу, чтобы ты знала. Я это ценю.
Они медленно дошли до зелёной панели массивных дверей. Шепард остановился и повернулся лицом к Лиаре, что уже протянула руку к дисплею.
— Я у тебя в долгу.
Лицо азари стало серьёзным. Она посмотрела в глаза Джона и тихо прошептала, сделав короткий шаг к человеку, которого любила.
— Так и есть. Отважный Джон Шепард теперь обязан жизнью невинной девочке-археологу. Кто бы мог подумать, да?
— Ну, не так уж ты и невинна. Ты изменилась, — Шепард старался убрать взгляд с глаз Лиары, но у Т’Сони они словно обладали гипнотическим действием. «У дреллов, что ли, научилась?»
— Разве? А я думала, что изменения во мне не так заметны.
Лиара начала поправлять воротник рубашки Джона. Тот начинал жалеть, что решился прогуляться в гражданской одежде.
— Тебя не узнать. Не думал, что азари способны так быстро меняться.
— Я на многое способна ради тебя.
Сказано совсем тихо. Но он прекрасно слышит вкрадчивый, мягкий голос азари, потому что лицо Лиары очень близко. Его опасения подтвердились, так как поцелуй случился.
Более продолжительный, чем Шепарду хотелось.

Когда Джон вышел из бюро по торговле информации, он принялся искать пачку сигарет в кармане. Осознав, что забыл её у Лиары, выругался и остановился. Но всё же возвращаться ради сигарет он не решился.
Спектра мучил лишь один вопрос.
«Какого хрена я делаю?!»



____________

¹ Меня поймут те, кто смотрел фильм «Прометей».
² В мире МЕ есть более усовершенствованная версия лазерного боя.