Блицкриг по-скиллиански. Третий час. Часть первая

11.00-12.00

Шепард тяжелым шагом направлялся в здание Штаба, огибая распростертые тела вокруг. Стоны раненых доносились отовсюду, как и громовые приказы сержанта Бейтса вперемешку с его же фирменными ругательствами, на которые в данной ситуации всем было плевать. Другие слова просто не подходили.

Войдя внутрь здания, лейтенант быстро оглянулся. Кажется, это место пострадало меньше всего, хотя, будь Джон на месте пиратов, ликвидация офицерского состава была бы прерогативой операции. Возможно, пираты так не думали или попросту знали, что офицерский состав гарнизона в этот день оказался полностью недееспособным. Один в увольнении, другой болен, третий черт знает где. Да уж, солдаты Альянса здорово облегчили своему противнику задачу, пусть и одержали верх. Но с большими потерями.

Подполковник Тревор появился спустя минуту, застав своего лейтенанта за изучением карты города.
— Шепард, — поправив свой офицерский мундир, мужчина постарался привести в порядок взлохмаченные волосы, но потом взгляд его упал на лейтенанта, вытянувшегося по стойке смирно, хотя последнему соблюдение субординации пришлось в эту минуту не по душе.
— Сэр.
Джон догадывался, что видок у него весьма зловещий: одни лишь руки были по локоть измазаны в крови Рейда, а возможно, в чьей-то другой.
— Я… пытался связаться с Альянсом. В бункере, как вы знаете, есть дополнительная станция связи, — с оправдательными нотками проговорил подполковник, проходя в свой кабинет.
— И как? Успешно, сэр? — задал Шепард вопрос, стараясь избавиться от желания схватить своего офицера за грудки и вытрясти из него всю душу.
— Нет, — тот, сообразив, что линчевать его не будут, немного осмелел. — Связи нет совсем.

Повисла недолгая тишина, в течение которой глаза лейтенанта острыми гвоздями продирали бесхребетную плоть подполковника. Наконец Тревор, поежившись под этим взглядом, сдался первым и посмотрел на растянутую на его столе бумажную карту.

— Вы что, рылись в моих вещах, лейтенант? — изумленно выдохнул он.
— Так точно, сэр, — не повел тот и бровью. — Ваш голопроектор оказался сломан. Наверное, повредился, когда вы спешили покинуть кабинет. Чтобы связаться с Альянсом и позвать на помощь, разумеется. Поэтому мне пришлось воспользоваться вашим бумажным архивом, сэр. Разрешите обратиться? — и не дождавшись разрешения, спросил: — Где капитан Беринг, сэр?
— С утра я отправил его с двести пятым взводом на патрулирование вместе с полицией юго-западной части города, вы же знаете, как там неспокойно в последние дни…
В этот момент раздался резкий звук шагов, и в кабинет влетел сержант Бейтс.
— Сэр! — обратился он к лейтенанту. — Все приказы выполнены!..
Потом наконец обратил внимание на подполковника, вдруг трусливо вжавшегося в стену. Этот жест, очевидно, стал для Бейтса решающим, и плотину его и так не слишком хладнокровного характера прорвало.

Со словами «А вот и ты, падла!» он налетел на Тревора, схватил его за грудки, как будто реализуя недавнюю мечту Шепарда, и стал трясти, как куклу. Потом занес правую руку для удара, отчего побледневший от неожиданной атаки подполковник зажмурился, но таковой нанести не удалось: бросившийся к ним Шепард оттащил сержанта в сторону.

— Отставить, Бейтс! — рявкнул лейтенант, и драчун, сжав кулаки, нехотя подчинился.
— Да я вас под трибунал отдам! — ошарашенный Тревор вдруг вспомнил, в чем лучшая защита. — Вы напали на своего офицера! Да я вас засужу!!! И вас с позором вышвырнут из армии!..
— Из-за твоей трусости, говняная ты падаль, перебили почти весь гарнизон! — не остался в долгу сержант, окончательно зверея.
— Да как вы смеете! Лейтенант, немедленно арестовать сержанта и отвести его на гауптвахту!
— Да пошел бы ты, сука!.. — снова открыл рот Бейтс, но тут прогремело:
— Вы оба, заткнитесь!
Тревор от столь грозного и неожиданного приказа выдохнул, еще более пораженный.
— Лейтенант?.. Я отдал вам приказ!
Шепард повернул к нему свое мрачное лицо.
— А я, сэр, пожалуй, его проигнорирую, — сказал он. — При всем моем уважении к вашему званию. У нас не хватает людей, а нам они очень нужны. Только благодаря своевременным действиям сержанта Бейтса гарнизон удалось отбить.
— Я выше вас по званию, лейтенант, — губы подполковника нервно дрогнули. — И я отдал вам приказ.
— Прежде чем мне решить, следовать ему или нет, я должен кое-что прояснить, — не сдавался Джон, встав между мужчинами. — Почему кинетический барьер был отключен? Что случилось с оборонными турелями? Почему десант противника смог высадиться в обход комплекса ПЗО?
Теперь у подполковника дрогнула уже бровь. Лицо его побледнело.
— Я… Я не обязан отчитываться перед вами.

Этот ответ скрывал гораздо больше, нежели нежелание вышестоящего офицера отчитываться за свои действия перед нижестоящим. И Джон, впрочем, не был удивлен. Он и раньше подозревал, что Тревор был нечист на руку, но доказательств не имел. Оставалось понять, знал ли подполковник о готовящемся нападении. И если знал, зачем остался в гарнизоне, подвергая себя риску. Или все-таки не знал? Времени на судебное разбирательство не было, а передавать гарнизон в руки скомпрометировавшего себя офицера было крайне опасно.

— Подполковник Тревор, — наконец выдавил из себя Джон, поскольку такое в его жизни было впервые. — Как лейтенант ВКС Альянса Систем, я отстраняю вас от командования. И помещаю под арест до дальнейшего выяснения обстоятельств.
— Что? — тот едва не подпрыгнул от этих слов. — Да как вы можете, Шепард?.. Да вы знаете, что с вами будет после этого?
— Узнаем, если я к тому моменту не сдохну, сэр, — отпарировал тот спокойно. — Сержант Бейтс, прошу вас сопроводить подполковника к его новому месту пребывания.
На крупных губах сержанта расплылась довольная улыбка.
— Как прикажете, сэр…
Он хотел было сделать шаг, чтобы выполнить приказ, как вдруг из коридора послышалось:
— Шепард!
В открытые двери кабинета заглянула встревоженная Мэй. По ее лицу Джон сразу сообразил, что случилось нечто неприятное.
— Что такое?
— Думаю, вам всем будет интересно, — женщина, не обратив внимания на других, быстро активировала свой инструметрон. Тут же раздался незнакомый хриплый голос, напомнивший Шепарду турианский, но говорящий на чистейшем международном наречии Земли:

«Говорит лидер Объединенных пиратских сил Эланус Халиат. То, что происходит в колонии, происходит по моему приказу. Колония отрезана от внешнего мира пиратским флотом системы Терминус. Полагаю, вы слышали, что с выходцами этой системы шутить не стоит. Поэтому не пытайтесь улететь с планеты: это будет означать, что вы бросили вызов моей доброжелательности. Все эти попытки будут пресечены. Коммуникационный узел у ретранслятора уничтожен, так что никто не придет вам на помощь. Флот Альянса сейчас далеко, не надейтесь на них.
Жители Элизиума, у вас есть только один выход: сдаться добровольно. Тогда потери будут минимальны. Даю вам слово, что никто из гражданских, решивших сдаться, не пострадает. Но тот, кто поднимет оружие против нас, будет уничтожен.
Граждане Элизиума, не являющиеся людьми, вы не подвергаетесь опасности. Я буду рад каждому, кто решит присоединиться к нашим силам. А за каждого пойманного или убитого вами солдата Альянса я выплачу награду. Так что думайте сами, кем вам оставаться: случайной жертвой или хозяином своей судьбы.
Солдаты Альянса Систем из сто третьего дивизиона, а также те, кто по глупости решил помочь им, опустите оружие и сдайте нам гарнизон. Обещаю, что никто больше не будет убит. Однако если вы проявите ослиное упрямство — тогда никто из вас не выживет.
Командующий гарнизоном! Я даю вам чуть меньше часа на то, чтобы добровольно сложить оружие. Если ровно в 12.00 по местному времени вы не вывесите на своей вышке белый флаг, всем вам конец. Время пошло».

Запись прервалась, и в кабинете на несколько минут повисло тяжелое молчание, которое наконец нарушила Мэй, пояснив:
— Передача идет по двум сетям, открытым для доступа. Третья сеть закодирована. Но использовать даже свободные для переговоров невозможно, они прослушиваются. Скорее всего, пираты используют собственные коммуникационные блоки. Запись зациклена, сначала идет на нашем языке, потом общегалактическом. И так снова и снова.
— Зачем турианцу, мать его, захватывать колонию людей? — произнес Бейтс.
— Это не турианец, — покачал головой Джон. — Это человек. Он знает, что такое «белый флаг» и кто такой «осел».
— Тогда вопрос другой: зачем человеку, мать его, захватывать колонию? Сэр, — поправился сержант.
— Это пираты, — отозвался Шепард. — У них нет расовой принадлежности. Они знают только, что такое деньги, выгода и власть. С ними невозможно договориться.
— Нам нужно сдаться… — внезапно произнес кто-то, и, обернувшись, лейтенант увидел по-прежнему бледного, как мел, Тревора, про которого все на пару минут забыли.
— Кажется, вы не поняли, подполковник. Все обещания из этого сообщения принадлежат пиратам. А значит, не стоят и выеденного яйца. Я ни за что не сдам гарнизон.
— Вы? Да кто вы такой, Шепард?! — неожиданно вспылил тот. — Всего лишь лейтенант! Я пока тут командую! Я подполковник ВКС Альянса! И я решил, что сдать гарнизон будет лучше! Так жертв можно будет избежать!..

Тревор ринулся ко входу явно с намерением отдать приказ вывесить флаг. Бейтс машинально перегородил ему дорогу.
— Уйди, сержант! — попытался своим запоздало грозным видом напугать Тревор, но не добился результата.
— Сдавать гарнизон нельзя, сэр! — громко проговорил Шепард ему вдогонку. — Нас сразу же убьют, и тогда у города вообще не останется шансов! Это же пираты! Мы для них лишь помеха! Я этого не сделаю!
— Зато я сделаю! Или прикажу Гриллу!
— Майор Грилл лежит под завалами, — отпарировал Бейтс. — Вряд ли он сможет помочь вам, сэр. Отойдите.
— Пока я тут главный!.. — совсем обезумел подполковник, пытаясь прорваться к двери. Бейтс ему не давал, хватая, за что придется. В итоге завязалась небольшая драка, в результате которой сержант оттолкнул Тревора от себя прочь. Офицер едва не упал, но, вновь обретя почву под ногами, с решительным видом хотел ринуться к выходу.

В этот момент Джон ощутил, что его терпение лопнуло, и больше сдерживаться он не может. В два шага преодолев расстояние между ним и подполковником, лейтенант быстро схватил своего офицера за шею крепкой рукой и сдавил сонную артерию в локтевом захвате. Слабое сопротивление Тревора не смогло спасти его от потери сознания, и, когда это случилось, Шепард аккуратно опустил мужчину на пол.
И только потом взглянул на свидетелей этой неоднозначной сцены. Мэй слегка побледнела, но удивленной не выглядела, а вот Бейтс явно был поражен этой неожиданностью.

— Мы можем спорить тут до бесконечности, — выпрямившись, сухо произнес Джон. — Но времени у нас катастрофически мало. Если мы сдадим гарнизон, то всем нам конец. Пираты не прощают слабости. Для них важна только сила. И мы должны дать им соответствующий отпор. Сейчас вы можете либо поднять крик и тревогу, либо делать так, как скажу я. Бейтс?

Шепард повернул лицо к сержанту, предвидя его согласие. Чем ему и нравился Бейтс, так это своим простым подходом к делу. А без пяти минут назад сержант и сам был не прочь врезать своему подполковнику по первое число.

— Я с вами, сэр, — кивнул тот.
— Мэй? — серьезно посмотрел на женщину Джон, требуя решения и внутренне подобравшись. Насчет ее лояльности он не был так уверен. После событий на Онтароме она предпочла сделать вид, что они не знакомы, так и не в силах понять, зачем он выполнил тот приказ*.
И сейчас ее нахмуренные брови и слегка напуганные глаза выдавали ее полную растерянность. Но вот она, сглотнув, тихо произнесла:
— Я с тобой, Джон. Перенесем подполковника. Я скажу, что вколола ему успокоительное, и он заснул.
— Отлично, — выдохнул лейтенант с еле заметным облегчением. — Тогда не будем терять время. Нужно обдумать наши действия. Бейтс, собери всех из старшего состава, если такие еще остались. И через пять минут чтоб были все здесь. Мэй, найди людей и носилки — займись Тревором. И, пожалуйста, сделай так, чтобы в ближайшие полчаса он нас не побеспокоил.

Женщина лишь слабо кивнула, а сержант, снова не сдержавшись, отсалютовал.

***

— …Капитан! — старпом Брайсон в два шага поднялся на возвышение. — Ремонт двигателя закончен!

Это была долгожданная хорошая новость. Хотя, если уж совсем честно, не такая уж долгожданная. Ломов предупреждал, что поломка незначительная и ремонт не займет много времени. И все же каждую минуту, пока «Азенкур» был в подвешенном состоянии в открытом космосе, капитан Румен ощущал тяжелые удары собственного сердца и тяжелых молотков ремонтной бригады, прибивающей настенные панели, иногда не в силах разобраться, что стучит громче.

Капитан Эдвин Румен не был трусом и не считал себя таковым. Но он умел оценивать готовность своего корабля к внезапным неприятным встречам и затаенно ждал, всякий раз поглядывая на радар, что вот-вот из глубин черного зева появится вражеское судно, и тогда вариантов останется не так уж много: сражаться и погибнуть, не имея возможности маневрировать, или сдаться на милость победителя. Это был бы очень трудный выбор, и Румен так внутренне еще и не решил, кто он больше: герой Альянса или последователь генерала Уильямса, которого многие обвиняли в трусости. Многие, но не Румен.

Столь высокая степень заботы о жизни собственных солдат и разумная оценка последствий заслуживали как минимум уважения и понимания, но никак не обвинений в трусости…

— Что показывают системы? — спросил капитан у стармеха, прячущегося за спиной старшего офицера, но старательно делающего вид, что он совсем не прячется, а просто так стоять удобнее.
— Вероятность положительного исхода запуска основных ССД — девяносто пять процентов, сэр.
— А что с остальными пятью?
— Сэр… Моя первоначальная оценка была несколько оптимистичной и не совсем точной. Охладительную трубу мы починили, как и пробоины, но все равно что-то не так: датчики давления в генераторе подачи статического электричества иногда скачут, и чтобы выявить причину, нам нужно как минимум дня два на диагностику. И то желательно под присмотром главного инженера, которого у нас нет, потому что его вытянуло…
— Мы можем запустить двигатель или нет? — лепет стармеха вдруг вызвал в капитане вспышку раздражения, и тон его слегка повысился.
— Я… Я не знаю, сэр.
— Старший механик Ломов пытается сказать, что существует вероятность разрядки ядра, — хмуро ответил за него старпом. — Однозначного ответа нет. Только вы можете принять решение, сэр.

Румен ощутил слабое головокружение. Действие обезболивающего заканчивалось, гелеобразный панацелин сковывал лицо, превратившись в твердую маску, вдобавок и желудок начал заявлять свои права, а теперь и «разрядка ядра» — два слова, которыми пугали еще на летных курсах в академии каждого салагу.

Слегка опершись руками на перила, ограждающие капитанский мостик от командного центра, капитан уже более спокойным голосом проговорил:
— Ломов, подробнее.
— Да, сэр, — спохватился тот и активировал инструметрон. — В последний раз «Азенкур» был на станции разрядки «Молния» два дня назад. Продолжительность непрерывной работы ядра составила всего пятьдесят восемь процентов, так что мы не волновались на этот счет, сэр. Но в связи с разгерметизацией и нанесенным ущербом ВИ выдал новую информацию о том, что разрядка может произойти раньше из-за нестабильности выработки статического электрического заряда. Электрогенератор выдает больше положенного во много раз, и у нас нет никаких гарантий, что из-за повышенного давления генератор сработает как надо… А это значит…
— А это значит, — мрачно прервал Румен, — что, если во время сверхсветового движения произойдет разрядка, мы все сгорим к чертовой матери и устроим такое световое шоу, что Черенков с Вавиловым просто обзавидуются. Так?
— Да, сэр, — слегка побледнел Ломов и смолк.
— Тогда давайте сядем на Тайр и сбросим балласт энергии, — предложил капитан, но Брайсон покачал головой:
— Уже рассматривали такую возможность, сэр. Не имея связи, мы не сможем предупредить корпорации на планете о наших планах. Это будет расценено как незаконное вторжение в закрытое околокосмическое пространство планеты, после чего нас, скорее всего, собьют.
— Болтаться в космосе и ждать у моря погоды мы тоже не можем, — задумчиво произнес Румен и глубоко вздохнул, ощутив огромное желание снять эту замучившую его маску и почесать лицо. Но сейчас этого явно делать не стоило. Потом окрикнул офицера связи, выискивая его глазами: — Кальнов, где тебя носит?

Над мостиком повисла гнетущая тишина, и, кажется, даже самый занятой член экипажа, оторвавшись от своей работы, поднял голову. Слишком поздно Румен осознал свою ошибку и сжал руками перила еще сильнее, ощутив боль в защитой ране на предплечье.

— Его… больше нет, сэр, — негромко напомнил Брайсон. — Я передал его обязанности офицеру Лайонеллу.
— Лайонелл, — поправил себя капитан как ни в чем не бывало, чтобы сгладить свою оплошность, и молодой связист вытянулся по струнке. — Если отправим аварийный сигнал СОС, какова вероятность, что его засекут на Тайре?
— Э-э-э… Очень низкая, сэр, — ответил тот. — Меньше пяти процентов с учетом сильного электромагнитного излучения Ветуса. Оно мешает стабильной подачи сигнала.

Кивнув, Румен пробуравил взглядом пространство, пытаясь найти решение из этой безвыходной, на первый взгляд, ситуации. Переходить на сверхсветовую может быть рискованным: пять процентов, не хватающих для безупречного анализа ВИ систем корабля — это чертовски много. По галактике бродили страшные истории, коими пугали молодых пилотов, о том, что случалось с несчастливцами, рискнувшими поиграть с переизбытком энергии в ядре корабля, вырабатывающем поле эффекта массы, за счет чего масса судна уменьшалась, допуская сверхсветовое перемещение. Все эти истории заканчивались лишь одним: сверхнакопленный заряд, не имея выхода, проходился разрядкой по всему корпусу мощной смертоносной волной, сжигающей членов экипажа заживо и выводящей из строя оборудование. Фактически это означало мгновенную и ужасную гибель целого судна.

Та еще перспектива. Румен ни за что не хотел бы, чтобы «Азенкур» оказался в числе таких историй. Можно было бы подождать и продолжить ремонт двигателя, но неизвестно, сколько он займет времени, сил и возможно ли это вообще без соответствующего наземного сопровождения. Станция разрядки «Молния», построенная Альянсом на поверхности Элизиума для обеспечения прибывшим транспортным судам среднего размера выброс сверхнакопленной энергии, а также обслуживающая малые корабли своего Флота, казалась теперь просто несбыточной мечтой.

— Ломов, — наконец спросил капитан. — Есть ли какой-либо риск перехода на обычные субсветовые?
— Никак нет, сэр.
— Прессли, — позвал капитан, с трудом вспомнив фамилию сержанта. Перед ним, мгновенно вскочив с кресла навигатора, вытянулся молодой человек с длинным носом, уже намечающейся будущей залысиной и высоким лбом.
— Слушаю, сэр.
— Сколько времени займет курс до Ветуса?
— Сэр? — не смог удержать своего удивления тот, но капитан не успел пояснить, так как сбоку, видимо, разгадав его намерение, появился старпом.
— Капитан, — негромко произнес он. — Рискованная затея. «Азенкур» не предназначен для этого. У нас нет ни светоотражающего, ни антирадиационного покрытия, достаточного, чтобы защитить членов экипажа от воздействия мощного излучения.
— Знаю, Брайсон, — выдохнул Румен, повернувшись к нему и жестом велев Прессли оставаться на месте. — Но уповать на милость Вселенной тоже довольно рискованно. Сколько мы сможем проторчать в открытом космосе, молясь богам и случайному обнаружению корпорациями до тех пор, пока система жизнеобеспечения не выйдет из строя? Мы можем месяцами дрейфовать тут.
— Мы можем попробовать починить связь, — осторожно предложил тот.
— Где гарантия, что техники справятся за нужный срок?
— Можно попробовать отправить челнок на Тайр.
— И надеяться, что его не собьют просто по случайности? — нахмурился Румен. — Брайсон, ты же штурман. Если поможешь Прессли правильно рассчитать курс и выбрать точку невозврата, тогда полдела сделано. Нас потрясет, мы слегка вспотеем, но так мы сбросим заряд ядра и преспокойно возьмем курс на Элизиум. Подумай, что может там происходить. Нас не случайно оттянули от колонии, и ты прекрасно понимаешь это сам. Мы должны попытаться помочь им вместо того, чтобы отсиживаться, не считаешь?

Брайсон какое-то время раздумывал. Потом обреченно опустил взгляд.
— Считаю, сэр. И все же фрегат не предназначен для того, на что и дредноут идет с опаской. Мы будем слепы и беззащитны, как котята.
— А кого нам бояться? — с горькой усмешкой отозвался Румен. — Если бы нас хотели прикончить, сделали бы это уже давно. Нам нужно лишь подобраться к Ветусу так, чтобы сбросить заряд и в то же время не повредить обшивку. Мне нужна поддержка старпома, Брайсон. Сейчас не время для разногласий.

Румен с некоторым сожалением подумал, что если бы Харрис не погиб и по-прежнему оставался старпомом, он бы не стал высказывать свои сомнения так открыто, поскольку всецело доверял своему капитану. Их дружба была короткой, но крепкой, и, лишившись этой поддержки, Эдвин ощущал пустоту внутри. Кто еще, кроме Харриса, мог бы так преданно молчать о самовольном вмешательстве в бортовой журнал там, на Марсе, а потом на протяжении двух месяцев молчать еще и о раненом турианце в медицинском отсеке и старательно поддерживать состряпанную для команды легенду о том, что это научный сотрудник Марсианского комплекса?*

При этих воспоминаниях Румен ощутил прилив безмерной благодарности по отношению к погибшему старпому и горечь от утраты верного друга.

Брайсон был старше и опытнее, а стало быть, осторожнее.

— Я с вами, капитан, — наконец признал тот после некоторых раздумий. — Сами знаете: «Корабль у стенки — штурман на берегу, корабль на берегу — штурман у стенки».
— Как тебе такое: «Существует только два мнения: капитана и неправильное», — испытывающе глядя на старпома и оценивая его реакцию, произнес Румен. Эта фраза, которую любил повторять Харрис, явно пришлась Брайсону не по душе, но слегка повеселила. Он усмехнулся краем рта.
— Верно подмечено, сэр.
— Тогда рассчитайте мне курс, — уже более строгим и не терпящим возражений голосом приказал капитан. — И как можно быстрее.

Отдав этот приказ, Эдвин ощутил слабую иллюзорность некой определенности. И очередной приступ головокружения. Чтобы этого никто не заметил, он ровной походкой спустился с мостика и зашагал в медицинский отсек, стараясь не сбиться с шага и не вызвать у попадавшихся на пути членов экипажа и тени сомнения в его физическом состоянии.

Кларисса порхала над ранеными, здесь же суетились еще несколько человек, назначенных ей в помощники. Глаза присутствующих с любопытством и некой опаской взглянули на вошедшего капитана.

— Доктор Малон, — позвал он женщину, надеясь, что она и так все поймет без слов. Она кивнула.

Тогда капитан вышел и направился в свою каюту, и еле дождался, когда откроется входная дверь. Только усевшись на стул, он смог наконец-то с облегчением выдохнуть, уже не таясь быть уличенным в слабости. Голова все еще кружилась, но с каждой секундой, проведенной в состоянии покоя, становилось чуть лучше.

Доктор появилась спустя несколько минут, неся с собой свой медицинский чемодан. И если ее напускная холодность была тщательно продемонстрирована в лазарете, то сейчас, наедине, бедную женщину прорвало. Она едва успела внести свой чемодан и поставить, как тут же бросилась к капитану, заключив его в объятия и разрыдавшись.

Несмотря на то, что Румену сейчас было чертовски больно от этих прикосновений, когда-то доставлявших такую радость, он, сжав зубы, терпел. Кларисса, словно ощутив, как напряглось его тело, тут же оторвалась.

— О Эдвин, прости, — прошептала она, вытирая слезы. — Я не подумала… Просто… Просто я слишком испугалась за тебя после взрыва, а ты даже не уделил мне и минуты, чтобы сказать о своем состоянии.
— Как-то некогда было, — хмуро ответил он. — Кларисса, мне нужен новый укол обезболивающего. И стимулятора.
— Ты с ума сошел? — возмутилась она. — Тебе нужен покой и капсула в медотсеке!
— У меня нет права валяться и отдыхать, пока я не вытащу свою команду и корабль.
— Твои дурацкие принципы, будь они прокляты, — выругалась она, открывая чемодан. — Посмотрел бы на свое лицо, Эдвин. Словно из фильма ужасов.
— Теперь я не такой, как раньше, и ты решила найти себе кого-нибудь посимпатичнее? — усмехнулся он с трудом, но без толики злости. — Впрочем, я тебя винить не буду.
— Ты просто невозможен, — рассердилась она, вытащив шприц с панацелином. Потом ввела ему дозу в вену. — Знаешь, у меня есть знакомый из ожогового центра на Земле. Он сможет все исправить.
— Сейчас мне не об этом нужно волноваться, — отрезал он. — Вводи стимулятор.
— Эдвин, его действие прекратится через пару часов, и он не окажет никакого благотворного эффекта на твое здоровье, — попыталась отговорить она, но поняла, что это бесполезно. Взяла другой шприц и набрала какую-то жидкость. Потом повторила процедуру с введением в кровь.

Капитан сразу же почувствовал себя лучше. Дышать стало легче, покалывания на лице прошли, хотя желание почесать его, разорвав на части панацелин и отодрав кожу, лишь бы избавиться от зуда, — нет.

— Спасибо, — проговорил он и с нежностью посмотрел на женщину. — А теперь сотри все следы своих слез и возвращайся назад как ни в чем не бывало. И постарайся, чтобы больше никто не умер.
— А ты постарайся на секунду вспомнить о том, что мы собирались сделать по возвращении на Элизиум, и не угробить себя к тому времени, — отозвалась она с чуть обиженными нотками.
Румен улыбнулся.
— Только благодаря мысли об этом я все еще на ногах.
— И стимулятору, — добавила та, поцеловав его в руку. Потом собрала свой чемодан и ушла.

Какое-то время капитан глядел на стену, спрашивая себя, имеет ли он право рисковать своим экипажем ради тех, кого оставил на планете, или же все-таки проявить благоразумие генерала Уильямса и сдаться под натиском обстоятельств?

***

В кабинете подполковника собралось чуть меньше десятка человек. Среди них был сержант Бейтс, младший сержант Клочков, капрал Локстон и второй лейтенант Инкас с перевязанной от ранения шеей, упорно отвечавший, что это лишь царапина. Так ли это на самом деле, Шепард не знал, но не стал придираться, поскольку из офицерского состава кроме него самого и Инкаса вообще никого не осталось.

— Подполковник Тревор, как и погибший майор Грилл не могут выполнять свои обязанности, — начал Шепард без всяких предисловий, быстро оглядев всех и заметив, что застывшая в углу Мэй опустила глаза, а Бейтс почесал шею. — Капитан Беринг вместе с двести пятым взводом был отправлен еще утром на помощь полиции куда-то на юго-запад колонии, но поскольку связь потеряна, нет никакой возможности узнать о нем и взводе что-то конкретное. Будем исходить из аксиомы, что они живы. Но принимать двести пятый взвод в расчет пока не стоит. Командование оставшимися силами гарнизона теперь возложено на мои плечи, и я решил, что сдавать его пиратам — последнее, что я должен сделать. Это не Шаньси, и верить обещаниям пиратов, для которых, в отличие от турианцев, слово чести — пустой звук, глупо.

Он сделал небольшую паузу, чтобы остальные переварили его слова.

— Младший сержант, доложите о состоянии наших сил, — нарушил установившуюся тишину Шепард.
— Так точно, сэр, — сглотнув, Клочков, уже переодетый в резервный комплект брони, хранившейся в бункере, вышел чуть вперед и активировал свой инструметрон: — Из трехсот шестидесяти пяти солдат, не считая двести пятого взвода, двести пять… убитых, пятьдесят семь раненых, из них двенадцать — критично, двадцать шесть — средней тяжести и девятнадцать — легкой, пятьдесят три дееспособных на настоящий момент бойца, включая здесь присутствующих… кроме мисс Клай.
Кое-какие головы повернулись в сторону Мэй.
— Пятьдесят три, — выдохнул Шепард. — Очень мало.
— Сто третий дивизион собирались расформировать. Дорасформировывались, называется. Как вы знаете, сэр, основную часть солдат перевели еще до того, как вы оказались у нас. К тому же при атаке были взорваны два учебных корпуса и три здания казарм, сэр, — мрачно уточнил сержант Бейтс. — Я собрал группы по три человека, которые разбирают завалы… но не думаю, что им удастся найти кого-нибудь ещё, сэр.
— Ясно — кивнул Джон. — Что с оружием?
— Резервные запасы из бункера не слишком велики, но обеспечить каждого солдата хотя бы одной винтовкой, полагаю, удастся. Но вот с броней — это проблема. На всех не хватит.
— Снимите недостающее снаряжение и комплекты с пиратов. И заберите все оружие. Что насчет техники? Есть шансы, что где-то еще завалялся М29?
— Никак нет, сэр.
Шепард обвел всех тяжелым взглядом.
— Тогда у нас большие неприятности. Ограждение в плачевном состоянии, восстановить его вряд ли удастся за короткий срок. Оборонительная техника ни к черту, людей не хватит, чтобы отразить контрнаступление. А что оно состоится — готов биться об заклад. Противник стянет все свои силы сюда, чтобы раздавить нас. Оставаться нам нельзя.
— И что же вы предлагаете, сэр? — нахмурился Инкас, выглядящий слегка побледневшим. То ли от полученного ранения, то ли от неясных и совсем не радужных перспектив.
— Без точных разведданных нельзя строить четкий план действий. У нас есть потенциальный источник информации — оставленный в живых пленный батарианец, но сейчас просто нет времени, чтобы допрашивать его. Неизвестно, как быстро нам удастся получить данные, поэтому допрос придется ненадолго отложить. Но кое-какие идеи у меня есть, — лейтенант склонился над бумажной картой Тревора. — Эта карта была у подполковника в качестве раритета. На ней отражена схема подземных коммуникаций, построенных для обслуживания человеком и пролегающих почти по всему Старому городу, исключая юго-западный район, занятый батарианцами. На новых голографических картах, которые могли бы достать пираты, такой схемы нет. Воспользуемся этим преимуществом. Разделимся на четыре группы: три боевых и одна гражданская. Главная задача боевых групп — не позволить противнику стянуть силы с окраины города к центру. Гражданская группа ответственна за создание коридора для населения к скалам с юго-восточной стороны и обеспечение безопасности этого коридора.
— Но как мы сможем остановить продвижение пиратов? — спросил Бейтс. — У них численный перевес, наверняка и бронетехнику подгонят.
— Стопроцентно, — согласился Шепард. — Чтобы захватить столь большой объект, им нужно будет стянуть свои силы к центру и рассредоточить группы, чтобы сдавить нас. Но с бронетехникой продвигаться будет сложно: большая часть улиц Старого города слишком узкая для передвижения, поэтому… — Джон склонился на картой и отметил три точки, — они воспользуются улицами и магистралями Нового города и будут смещать свое наступление к Старому. Захватят мосты. И таким образом получат город на блюде. К тому же был бы я пиратом — начал бы именно оттуда. Там полно всего, что можно награбить, включая ценных рабов-богатеев. Они здесь именно для этого… — Шепард ненадолго замолчал. — Каждая из групп заминирует главные улицы, подходящие для передвижения техники. Там уже на месте разберемся. Взрывчатки должно хватить. Также обрушим здания вот здесь… — он указал пальцем, потом переместил его чуть левее, — и вот здесь тоже есть подходящая постройка. Можно выбрать еще несколько строений, чтобы устроить завалы. Это будет первый огневой рубеж. Ненадолго отсрочим стягивание их сил. У нас появится время, чтобы эвакуировать гражданских. Скольких сможем. Пираты не пойдут к скалам. Там им просто нечего делать. После того, как обрушим здания, движемся ко второму рубежу, где-то здесь, — Джон выделил область, — а потом уже и к третьему, где создадим узел из опорных пунктов. Здесь, здесь и здесь… Если захватим мосты через Главный канал, у нас есть шанс отвоевать город, пока не придет подмога.
— «Поэтапная оборона с созданием узлов сопротивления и опорных пунктов», — процитировал Клочков заметку из учебника.
— Верно, — отозвался лейтенант. — Но я бы назвал это так: вставлять палки в колеса, чтобы задержать телегу. Будем рассчитывать свои силы и не лезть на рожон. Нас слишком мало. Здесь нужна тактика партизанской войны. У нас только две проблемы, причем довольно серьезные.

Прежде чем продолжить, Шепард кашлянул. В горле пересохло, как будто он не пил уже несколько дней, голова немного стучала от духоты. Или же — и он не исключал такую вероятность — сказывалось внутреннее, хорошо подавляемое волнение, ведь проводить столь рискованные операции и возглавлять оборону колонии ему еще не приходилось. Черт, да мог ли он подумать об этом еще три часа назад? А теперь все лица в кабинете были обращены к нему, ожидая продолжения и надеясь, что все получится, веря, что он знает, о чем говорит. Сам Джон не мог бы сказать о последнем с полной уверенностью. Он лишь действовал так, как его учили. А план составил в голове еще до прихода Тревора, причем даже не думал, что ответственным за его выполнение станет он сам.

Но, видимо, судьба решила возложить все на его плечи и посмотреть, справится ли он с задачей, а может, просто согнется от избыточного груза ответственности? Как бы то ни было, Шепард не собирался сдаваться так легко.

— Первая проблема в том, что мы не сможем координировать свои действия, а это чревато полным провалом, — наконец озвучил он, стараясь придать голосу спокойствие. — Но даже если сможем — все это будет бесполезно, если нам не удастся оповестить Альянс о том, что происходит. Понятия не имею, где флот и как так получилось, что мы остались одни. Но даже при всей нашей сообразительности, даже укрывшись в скалах, мы не сможем долго продержаться, если Альянс не придет нам на помощь. Коммуникационный узел уничтожен. Мы совершенно слепы. Мне нужны идеи.
Он вцепился в каждого взглядом, но по их глазам понял, что таковых нет.
— Может, резервный буй все еще функционирует? — неуверенно предположил Инкас, на что Клочков отрицательно покачал головой.
— Будь я пиратом, уничтожил бы его в первую очередь, сэр. Без связи мы бессильны. Даже если мы соорудим какую-нибудь сверхмощную антенну, передающую лучи коммуникационных лазеров, и направим сигнал через ретранслятор, то нам придется ждать несколько десятков лет, чтобы Альянс его получил… Еще несколько, чтобы ответил.
— ЛКЛ, — вдруг спохватился Шепард, уронив взгляд на старый дробовик, бережно оставленный в углу в качестве ненужной рухляди. — Конечно, Клочков, ты прав.
— Да, сэр? — удивился тот, слегка покраснев и уронив свой взгляд на упорно молчавшую в стороне женщину. — А в чем я прав, не подскажете?
— Лучи коммуникационных лазеров, — пояснил Джон. — Вся наша современная связь основана как раз на этой технологии. Технологии протеан. Но не на коротких радиоволнах.
Потянувшись в карман своих брюк, лейтенант вытащил оттуда смятый буклет. Потом протянул Бейтсу, чтобы тот посмотрел, и пояснил:
— Технология двадцатого века. Найдем пару таких штук и сможем общаться короткими передачами. Пираты просто не в курсе о наличии таких устройств связи.
— Вы шутите, сэр? — с сомнением посмотрел на бумажный буклет сержант. — Да никто из нас понятия не имеет, как работать с этим допотопным оборудованием. Разве что у пещерных людей спросить.
— Профессор Рейд знает, — уверенно проговорил Джон, загоревшись этой идеей. Потом обратился к медику: — Мэй, ты сможешь привести его в сознание? Вколоть стимулятор?
— Если только небольшую дозу, — кивнула она, и Джон с опозданием понял, о чем она, должно быть, вспомнила. О не самом приятном его поступке.*
Но эту мысль он быстро отбросил, поскольку сейчас времени на воспоминания явно не хватало.
— Тогда решено, — подытожил лейтенант. — Инкас, сформируй мне четыре группы. Одна из них — твоя. Справишься, или мне найти другого?
Тот рьяно закачал головой, хотя с перевязанной шеей ему это удавалось не так легко.
— Справлюсь, сэр. Всего лишь царапина.
— Сержант Бейтс, возглавишь вторую группу. Я возглавлю третью.
— Что насчет четвертой, сэр? — с какими-то новыми нотками напомнил младший сержант Клочков, явно намекая на свою кандидатуру и снова покосившись на медика. Шепард кисло подумал, что Клок решил не вовремя погеройствовать на глазах у дамы. Впрочем, парнишку можно было понять: женщина уже успела переодеться в чистую форму Альянса, найденную, наверное, в бункере, правда, в мужской вариант и слегка великоватую, но все же выглядела достаточно привлекательно. Если только сейчас вообще можно было б об этом думать.
— Клочков, ты в составе моей группы, — отрезал лейтенант. — Твои электронные навыки мне еще пригодятся.
— Тогда кто возглавит четвертую? Локстон?
— Нет. Ее возглавит капрал Клай.
— Кто?
Джон красноречиво уткнулся взглядом в Мэй. Как он и ожидал, все были поражены. Бейтс снова почесал шею, на этот раз недоуменно.
— Что? — женщина не была в восторге. — Ты спятил? Я больше не служу Альянсу! Я в отставке! И работаю местным врачом!
— И тем не менее это не отменяет того факта, что ты обучена всему, что необходимо, — сухо проговорил он. — Считай, я восстановил тебя на службе. Бумажки оформлю завтра. Более того, ты военный медик, а мне нужен кто-то, кто будет отвечать за гражданскую группу. Локстон тебе поможет. Вам всего лишь нужно воспользоваться подземными коммуникациями и пройти вглубь города, а там организовать эвакуационный коридор, когда это будет возможно.
— Но почему не Локстон? — не сдавала она.
— Потому что я не видел его в бою, а тебя видел! — огрызнулся Джон, не сдержав раздражение. Потом перевел дух. — И потому что я знаю о твоих возможностях. Ты в курсе, о чем я. Это не обсуждается, — он взглянул на свой инструметрон: — У нас осталось тридцать две минуты до того, как мы должны дать ответ. А значит, времени на препирательства не хватает, так что оставим это на потом. Ты отвечаешь за гражданских, Локстон с солдатами прикроет тебя. Но все решения по группе принимаешь ты. Ясно?
Взглядом, которым она его просверлила, можно было убить. Но после короткого молчания она наконец кивнула.
— Все, инструктаж окончен. Больше времени нет. Мэй, организуй экстренную эвакуацию раненых. Подключай всех, кто сможет нести носилки с тяжело ранеными. Бейтс, Локстон и Инкас, у вас ровно двадцать минут, чтобы собрать свои группы и экипировать их. Всю взрывчатку берем с собой. Не теряйте время зря. Приступаем.
— Есть, сэр! — отсалютовали Локстон и Инкас, тут же опомнился Клочков, и трое в спешке направились выполнять приказ. Проигнорировав армейский жест, Мэй быстро зашагала за ними.

Перед тем как отпустить Бейтса, Шепард остановил его.
— Сержант, — понизив голос, сказал он. — Найдите мне двух солдат и отправьте сюда.
— Так точно, сэр, — немного озадачился он. — Что-то планируете?
— Да, кое-что, — не стал вдаваться в подробности Джон. — Можете идти.
— Сэр, — вдруг обратился тот, — в бункере есть офицерская броня и оружие. Разрешите мне отправить это вам.

Шепард только сейчас вспомнил, что по-прежнему стоит в своей уже высохшей от пота, разорванной футболке и перепачканных в крови и грязи брюках. И чуть усмехнулся. Бейтс прав: командир так выглядеть не должен. Зачем лишний раз напоминать и без того удрученным солдатам, что они в большой заднице и, скорее всего, сегодня сдохнут.

— Разрешаю, — дал он свое согласие и, когда тот ушел, прошептал самому себе: — Нет. Сегодня я не сдохну, Риц*. Не дождешься.