Блицкриг по-скиллиански. Девятый час. Часть первая

17.00-18.00

Капрал Локстон пребывал в полнейшей растерянности. За последние часы на него свалилось столько обязанностей и ответственности, и он явно был к этому не готов. Роль на втором плане в качестве помощника капрала Клай была ему больше по душе: выполняешь приказы и сильно не напрягаешь мозг. Но сейчас, казалось, мозги просто закипят!

В первые часы эвакуации гражданских пятнадцати боеспособных солдат было вполне достаточно, чтобы курировать формирующуюся колонну и обеспечивать безопасность. Плюс раненые в лёгкой форме тоже вызвались помогать. Но жители, напуганные реалиями пиратского захвата и вдохновлённые речью лейтенанта Шепарда, обещавшего защитить их, всё прибывали и прибывали. Линия из солдат значительно растянулась на несколько километров вперёд, и получалось, что один солдат обеспечивал безопасность нескольких сотен граждан. Та ещё задача!

Неудивительно, что случился взрыв. Последовавшая после этого неразбериха слишком красноречиво продемонстрировала неспособность солдат установить порядок, и если Локстон наивно полагал, что час назад было совсем плохо, то сейчас из памяти всплывало только одно слово — катастрофа!

Мало того, что они лишились капрала Клай, которая умела разговаривать и успокаивать людей, к тому же обладала медицинскими навыками и могла оказать первую помощь, так ещё в толпе начались недовольные брожения от некоторых идиотов, решивших, что если они покричат, то станет только лучше. Локстон уже не мог координировать действия своих солдат, поскольку попросту их не видел. Линия растянулась ещё больше, и от первого звена, прокладывающего путь к скалам и должного оповестить о выходе из города, уже давно не поступало никаких вестей. Капрал понятия не имел, что происходит в нескольких километрах впереди.

Гражданские — это далеко не подарок! Те, кто мог идти, шёл. Раненые примкнули к домам. Кто-то молился, кто-то ругался, кто-то даже успел подраться с батарианцами — Локстон еле успел разнять две группы.

А вот теперь лейтенант Шепард приказал разделить эту толпу на группы и проложить другие маршруты! Более того — смешать жителей с батарианцами! Легко сказать, чёрт побери!

Хотя слово «легко» — это не про лейтенанта. Боевым группам тоже приходилось несладко, и Локстон по рации слышал все их переговоры, внутренне испытывая облегчение, что он не с ними. Нянчиться с гражданскими всё-таки куда безопаснее. И Локстон это хорошо сознавал, не испытывая ни капли стыда. Да, он трус, возможно. Но, затопчи его табун элкоров, он всё-таки честный трус перед самим собой!

Брожения среди толпы усилились тогда, когда произошёл этот злосчастный орбитальный удар. Взобравшись на крышу, капрал понял, что лейтенант не ошибся: удар был нанесён по станции «Молния». Вряд ли там хоть что-то осталось. И теперь вперёд во всей своей уродливой красе выступила ужасающая перспектива быть погребённым вместе с гражданскими под такой же орбитальной кувалдой, если вдруг пираты решат, что они захватили достаточное количество рабов.

«Снизим возможные потери», — так охарактеризовал ситуацию лейтенант, а Локстону не нравилось думать о потерях. Ему вообще хотелось телепортироваться с этой планеты обратно в учебку.

Словом, день выдался у капрала не слишком удачным.

— ... Я же сказал, нужно разделиться на три потока! — в очередной раз пытался втолковать он толпе со своего самодельного помоста из двух аэрокаров. — Три потока! В каждом должны быть батарианцы! Один поток продолжает идти по этой улице, два других переходят на соседние! Что тут непонятного?!..
— С чего это мы должны идти с этими четырёхглазыми? — возмущался самый идиот из всех идиотов, решивший и без того усложнить ситуацию и возомнивший, что он лучше других знает, как организовывать эвакуационные колонны. С круглым лицом, бородкою, большим носом. По одежде сразу видно, что не из простых смертных. Должно быть, бизнесмен или менеджер, мнящий себя большим начальником. — Все знают, что это нападение устроили батарианцы! Почему мы должны вообще терпеть этих уродов в людской колонии?!
— Потому что это колония Альянса Систем, а наше государство защищает интересы всех жителей своих колоний!.. — проорал Локстон, чувствуя, как лицо краснеет от ярости. — Вы все видели последствия орбитального удара! Нам надо снизить риск возможных потерь, из-за чего я и прошу вас...
— Снизить риск потерь?! — ужаснулся кто-то ещё. — То есть мы не защищены?
— Но Шепард обещал нам!... — прокричала какая-то истеричная женщина. — Он должен нас защитить! Лучше бы мы остались дома!
— Тогда бы к тебе вломились пираты, и ты стала бы рабыней, дура! — вдруг ответил ей кто-то, пробираясь через толпу ближе к капралу. Локстон хотел поймать этого человека взглядом, но тут его снова отвлёк Бизнесмен.
— Почему солдаты Альянса не могут обеспечить нашу безопасность? Где Флот? Почему мы должны слушаться какого-то мальчишку?

В толпе послышались одобрительные «поддавки», и мужчина, почуяв это, продолжил свою роль:

— Где лейтенант Шепард, который обещал всем нам свою защиту? Почему мы должны терпеть рядом со своими семьями батарианцев, из-за которых всё это и случилось? Нужно немедленно арестовать всех четырёхглазых и отправить их к своим! Пусть они и станут рабами!...
— Вы вообще соображаете, что говорите? — Локстон невольно приложил руку к своему лбу, почувствовав раздражающее желание пристрелить этого человека. — Сейчас мы должны сохранять спокойствие!..
— Спокойствие?! — не унимался тот. — Когда наш город грабят, а нас самих убивают?! Вы это называете спокойствием?!
— А ну заткнись, кретин, пока я не засунул твой язык в твою пережравшую от скуки и лени задницу! — вдруг пронеслось над толпой громкое и звонкое, отчего все с изумлением уставились на говорившего. Локстон в мыслях уже поблагодарил этого неизвестного, но лишь до тех пор, пока не сообразил, что тот лезет на аэрокары.

Это был какой-то старик лет шестидесяти — по меркам молодого капрала, для которого жизни после пятидесяти вообще не существовало. Но несмотря на свой возраст, мужчина довольно ловко взобрался на постамент и выпрямился. Лицо его было осунувшимся и усталым, густые брови придавали угрюмый и ощетинившийся вид, но голубые глаза горели достаточно ярко и ясно, даже с вызовом. Растрёпанные отросшие волосы торчали во все стороны, немытые уже несколько дней. На нём была не первой свежести белая майка и потёртые на коленках трико, а сверху надет самый обычный и застиранный полосатый халат нараспашку. Но что самое удивительное: он был в тапочках! Тёмные, с дырочкой на левом большом пальце, со стёртой подошвой. Создавалось впечатление, что ещё пять минут назад этот среднестатистический старичок сидел в своём любимом кресле, смотрел любимую передачу и поглощал пирожки, а вот теперь так быстро и ловко взобрался к капралу, что тот не просто опешил от такой наглости — оцепенел!

Локстон молча уткнулся взглядом в тапочки, чувствуя полную умственную дезориентацию.

— Вы кто такой... — поражённо выдохнул он, но старик не обратил на капрала ни малейшего внимания.
— А ну, стадо баранов, быстро все заткнулись и перестали блеять!! — заорал незнакомец таким мощным командным голосом, что, будь у этого голоса волна, наподобие взрывной, Локстона точно откинуло бы назад. — Хватит препираться с солдатом Альянса!! Все быстро заткнули рты и послушали, что он говорит! Иначе дам такой пинок под зад, что улетите прямиком к пиратам в руки! А если ты, Колхейм, жирное ты брюхо, ещё хоть раз пасть раскроешь, скальп сдеру без обезболивающего, понял?!

От такой гневной тирады толпа совсем притихла. А Бизнесмен, покраснев, проглотил все свои возражения.

— Капрал, все готовы вас слушать, — совершенно спокойным уже голосом проговорил старик, повернув к Локстону своё лицо, и тому вдруг почудилось, что этот поразительный человек обладает невидимой силой, которая передалась и ему.

Солдат быстро прочистил горло и снова заговорил:

— Итак: сначала делимся по две-три семьи или по десять-двенадцать человек! Потом на группы! Каждая группа пусть назначит своего представителя! И именно им я укажу, в какой поток попадает группа и по какой улице и куда будет передвигаться! На все десять минут! Всем ясно?

Головы закивали, а потом гражданские занялись делом. Старик молча кивнул, как будто одобрял действия капрала. Что ещё удивительнее: Локстону это доставило удовольствие.

— Спасибо вам, мистер, — капрал протянул руку для рукопожатия. Оно было необычайно крепким. — Кто вы такой?

На лицо мужчины легло слегка удивлённое выражение. Потом по губам расплылась довольная улыбка.

— Да так, шёл мимо, — проговорил он. — Называйте меня мистер Харон.
— Спасибо ещё раз, мистер Харон, — совершенно искренне выдохнул Локстон. — Буду признателен, если найдёте время, чтобы остаться. Ваша помощь мне не помешает. Кажется, люди вас слушают.
— Да, есть такое, — усмехнулся тот. — Я вам помогу, капрал. Чувствую, сегодня это моё домашнее задание.
— Благодарю. Как только вернётся лейтенант Шепард, я ему расскажу о вашем содействии. Возможно, он даже замолвит за вас слово и получите какую-нибудь гражданскую награду... Ну не знаю. Что там у Альянса бывает.

Локстон рассчитывал, что эта перспектива обрадует старика. Ведь так приятно, по мнению капрала, на старости лет получить какую-нибудь грамоту. Но старик внезапно расхохотался. Да так, что на глаза его навернулись слёзы, которые он сразу же вытер рукавом. Потом лицо его посерьёзнело.

— Спасибо, капрал, — произнёс он. — Давайте лучше обдумаем, как поступить с гражданскими.
— Так точно, сэр, — вдруг вылетело у Локстона прежде, чем он сообразил, что обращается к гражданскому. В халате и тапочках. — То есть... эээ... мистер Харон.
— Вольно, капрал, — старик снова усмехнулся. — Для начала давайте спустимся.
— Хорошо.

Локстон почесал затылок. Ему вдруг показалось, что он не понимает чего-то, что все другие уже поняли. Но он никак не мог найти секунду, чтобы остановиться и подумать, что всё это значит.

***

Контр-адмирал Хакет сидел в своём кабинете на втором этаже здания спецкорпуса Штаба вооружённых сил Альянса, расположенного в Лондоне с 2151 года, спустя два года после образования Альянса Систем.

Молодого и перспективного офицера, сумевшего дослужиться до столь высокого звания за довольно быстрый срок — всего-то за 24 года — перевели сюда два года назад для «бумажной работы» и «отдохнуть». Так, по крайней мере, объяснил треклятый адмирал Райс, у которого Хакет был в подчинении и с которым никак не мог найти общего языка.

Стивен не выносил этого «серого кардинала» и всегда говорил ему то, что думал, в лицо. За что и поплатился своим пыльным назначением, куда Райс отправил его, дабы не мозолил глаза и не задавал вопросов. А Хакет хотел задавать вопросы. Если бы не этот полезный навык, он никогда не смог бы достичь того, о чём когда-то мечтал в юности. Однако всё, что олицетворял собой Хакет, шло вразрез с тем, что олицетворял Райс. И это было настолько острым камнем преткновения, что контр-адмирал даже подал прошение о переводе под начало адмирала Саяки.

Это был самый обычный день. Множество «бумаг» на датападе, требующих внимания и подписи. Ещё больше жалоб и прошений от нижестоящих офицеров. Хакет быстро просмотрел список и, не увидев в них имя Джона Шепарда, даже удивился. Этот молодой лейтенант подавал прошение о переводе из 103его дивизиона уже... раз семь? Причины всегда были разные: очевидно, Шепард решил попробовать всё по порядку, даже в той же последовательности, что были представлены в регламенте по заполнению формы. Такая настырность Хакета заинтересовала, и он как-то потратил целых полчаса своего времени на чтение биографии этого офицера. Обычно прошениями занимался его помощник Ричардсон, но контр-адмирал, не имея собственного счастья в этом деле, иногда любил удовлетворять прошения своих офицеров, надеясь, что когда-нибудь так же его осчастливит и Саяки. И тогда он забудет этот вынужденный «отдых» в четырёх стенах, как страшный сон.

Биография Шепарда была занимательна. Криминальная юность, несколько приводов в полицию, впрочем, без последствий в виде решётки. А потом — зачисление на срочную службу в Альянс, едва ему исполнилось восемнадцать. Кажется, именно в тот самый день и было написано заявление. 11 апреля.

Полгода службы и на тебе — перевод в разведвойска в звании младшего сержанта! Всё это было несколько странным. Обычно в Разведку брали только самых перспективных, с безупречной репутацией и безукоризненным поведением. Чего нельзя было сказать о кандидате: как минимум два зафиксированных и оформленных дисциплинарных нарушения, один день на гауптвахте. Хм, допустим.

Потом следовало обучение и, надо заметить, с довольно высокими показателями. Далее: служба непосредственно в самом опасном на данный момент для солдата Альянса районе космоса — Скиллианском Пределе. Дослужился до лейтенанта. Дальше — совсем странно. Имелась запись о разжаловании, но потом она была помечена, как ошибочная. Подпись принадлежала генерал-майору Базинкову, тому ещё скользкому типу. Причина исправления указана не была. Также как и отсутствовали соответствующие записи о последующих заданиях. Одно слово совсем озадачило Хакета, когда он читал личное дело Шепарда: «Засекречено». Он пытался получить доступ к этим файлам, но его звания попросту не хватило. Чем это занимался обычный лейтенант Разведки, если данные о его задании не мог прочитать даже контр-адмирал?

Потом снова странность: отказ от предложенной программы N7. Ну какой дурак будет от неё отказываться? Это же мечта всех сопливых мальчишек. И снова вопрос: кому и за какие заслуги понадобилось предлагать это почётное обучение по программе лейтенанту?

Дальше ещё лучше: перевод в космопехоту, назначение в 103-ий дивизион на Элизиум, хотя это формирование отживало свои последние дни. И вот тут начались прошения. Снова и снова.

И Хакету было бы совсем не жалко, если б только его подписанное электронной подписью прошение каждый раз не возвращалось с пометкой «отклонить». Кто-то пристально следил за судьбой Джона Шепарда и откровенно не желал, чтобы его переводили в горячие точки, например, на границу с системой Терминус, куда Альянс тоже по старой привычке совал свой нос.

Всё это было очень интригующе. Окутано какими-то тайнами и недосказанностью, но у контр-адмирала совсем не было времени, чтобы докапываться до сути. Да и судьба лейтенанта его мало волновала. Хотя отсутствие новых прошений слегка озадачивало. Возможно, бедолага смирился с судьбой.

Обычный день приобрёл очертания необычного, когда за дверьми вдруг разразился какой-то спор на повышенных тонах. Хакет некоторое время старался не обращать внимания — мало ли, кто кофе пролил — но спор никак не унимался. Вздохнув, контр-адмирал поднялся и быстро зашагал узнать, в чём дело, и открыл в тот самый момент, как его охрана пыталась вывести из холла какого-то странного неопрятного на вид человека, сжимающего в руках свой датапад, как сокровище.

Увидев контр-адмирала, человек просветлел лицом и закричал, перепутав звания и вообще, кажется, не понимая, что такое поведение в здании спецкорпуса может грозить ему серьёзными неприятностями:

— Генерал! Генерал!
— Ричардсон, что тут происходит? — потребовал ответа Стивен, смерив всех присутствующих тяжёлым взглядом из-под густых бровей.

Помощник вытянулся по струнке и слегка побледнел.

— Сэр, этот человек хотел ворваться в здание! Он больше часа стоял под вашими окнами! Три раза просил аудиенции! Я даже предлагал ему записаться, но он ведёт себя неадекватно! Кричит что-то о каких-то сообщениях!
— Как он вообще проник на территорию спецкорпуса? — не понял Хакет.
— Сэр, сегодня Альянс устроил «день открытых дверей» во всех военных корпусах Штаба военно-вооружённых сил! Я говорил вам об этом, контр-адмирал! — отчеканил Ричардсон.

Стивен досадливо поморщился. Дурацкая традиция. Неужели Командование Альянса всерьёз полагало, что заманит на службу сопливых мальчишек с помощью глупой традиции из прошлого? Хакет всегда говорил, что таким мальчишкам просто нужен новый объект для подражания, вызывающий восхищение и желание сдуть с него пылинки, а у Альянса такой дойной коровы не было уже лет пятнадцать!

— Генерал, у меня очень важные сведения! Уделите мне пять минут! Всего пять минут! — не унимался мужчина в грязной футболке и с зализанными к затылку волосами.

Пять минут для Хакета были бесценны. С его-то горой неотложных дел. Но ему всегда нравились упрямые люди. Да и кофе не такая уж плохая причина сделать пятиминутный перерыв.

— Ричардсон, сделай два кофе для меня и мистера... как вас там.
— Мистера Рейдмана! — обрадовался тот. Охрана досмотрела его, прежде чем пропустить в кабинет.

Хакет к той минуте уже успел сесть за свой стол и насладиться первым глотком крепкого кофе.

— Генерал! — начал с воодушевлением неадекватный, присаживаясь напротив без приглашения. — Меня зовут Ллард Рейдман! Я работаю статистическим аналитиком по выявлению нелогичных запросов в глобальной сети РХД с целью контроля их взаимосвязи с потенциально-возможно-опасными запросами!...
— Звучит серьёзно, — кивнул Хакет, хотя ему вдруг захотелось улыбнуться: настолько нелепым был вид этого человека. — И что вас привело ко мне, мистер Рейдман?
— Примерно полтора часа назад я получил очень странные сообщения, прикреплённые к файлу отчётности от РХД-128, расположенного на Элизиуме...

В ближайшие три минуты на Хакета вылился целый ушат непонятной и почти бредовой информации о том, как мистер Рейдман, получив смутившие его сообщения, тут же принялся выяснять причину сбоя ВИ-128, в результате чего выявил постороннее вмешательство и принудительную отправку файлов. Причём, хакер-злоумышленник выдавал себя за «Альфа-Бетту-Джетту» инженера, обманул несчастный наивный ВИ и воспользовался им, словно глупой девицей, для отправки файла с помощью маломощного коммуникационного блока, «стрелявшего» через ретранслятор информацией раз в три месяца. По плану.

— Стоп-стоп, — Хакет сделал нетерпеливый жест рукой. — А причём здесь я? Вызывайте инженеров, если ваш ВИ сошёл с ума.
— Нет-нет, генерал!...
— Контр-адмирал, — усмехнувшись, поправил Хакет. Бывают же фрики.
— Контр-адмирал, — спохватился Рейдман, потом перевёл дыхание. — Послушайте. Пока я стоял под вашим окном, я попытался дозвониться до справочной службы Элизиума — ничего. Потом звонил своему другу, у которого там живёт друг — и тоже ничего. Даже пытался написать сообщение в филиал «Новостной сети Альянса» — и всё впустую. Ни один сигнал не проходит. Это может означать только одно: коммуникационный узел неисправен или уничтожен. И вот тут как раз и спрашивается: зачем кому-то так сложно отправлять свои сообщения, если он мог воспользоваться обычным ЛКЛ-узлом?..

Вопрос многозначительно повис в воздухе, но Стивен так и не понял, что пытался втолковать ему Рейдман. Однако это его уже заинтересовало.

— Покажите сообщения, — велел он, и мужчина послушно протянул свой датапад. Хакет быстро прочитал их и сначала было решил, что пора вызывать и охрану, и людей в белых халатах одновременно. Но что-то его остановило. Быть может, интуиция или опыт. Он ещё раз перечитал странные запросы и нахмурился.
— Зачем кому-то отправлять какое-то сообщение в таком виде? — задал он крутящийся на языке вопрос. — Не легче ли просто написать, что к чему.
— Но тогда ВИ просто удалит эту информацию, как не отвечающую его протоколам по обработке поступающих запросов, — тут же пояснил Рейдман и начал углубляться в такие хитросплетения работы с РХД, что у Хакета даже застучало в висках от обилия терминов и «так как» да «потому что». Он остановил тараторку резким жестом.

Три завуалированных, но вполне понятных любому сигнала «С.О.С».

Указание места — Элизиум, времени — 6 часов и причины — пираты.

А также слов, которые вполне можно соотнести с классами военных кораблей: дредноут, три крейсера, три фрегата и три бомбардировщика.

Слишком похоже на полноценный, боеспособный и многофункциональный состав флотилии.

И в конце: зашифрованная просьба о помощи из известного фильма. Как помнилось мальчишке Стивену, все ещё прячущемуся в сознании, если бы Оби-Ван не пришёл на помощь, то последствия были бы просто ужасны. Никаких деталей Хакет уже не помнил.

Это могло быть очень важным делом. Или очень храброй, но дурацкой шуткой.

— Мистер Рейдман, не могли бы вы подождать за дверью, — не терпящим возражений тоном проговорил контр-адмирал и, дождавшись, когда тот нехотя удалится, набрал через свой коммуникатор справочную службу Элизиума. Как и сказал фрик, там не отвечали. Эта часть истории пока была похожа на правду.

Ненадолго задумавшись, Хакет связался с центром справочной службы на Земле, чтобы узнать, в чём дело.

«Элизиум не отвечает уже почти девять часов, контр-адмирал, — сообщили ему. — Наверное, неисправности в коммуникационном узле. Резервный узел тоже не отвечает».

А вот это было уже подозрительным. Не могут же два тостера сломаться одновременно, если только кто-то предварительно не огрел их битой.

Взвесив всё «за» и «против» и снова поддавшись зову интуиции, Стивен связался со станцией Арктур, надеясь изложить свои опасения адмиралу. У них с Райсом хоть и были разногласия по поводу методов работы, все же нашлось очень важное общее качество: каждый из них был всецело предан Альянсу, пусть и подразумевал под понятием «преданность» совершенно разные вещи. Райса на месте не было — какое-то экстренное совещание, так что Хакет оставил ему текстовое сообщение с упоминанием того, что вопрос касается отсутствия связи с колонией Элизиум.

Ответили ему уже через несколько минут, что по себе было странным. Совещания так быстро не заканчиваются. Но что было удивительнее: голопроектор выдал изображение совсем другого человека.

— Контр-адмирал, — раздался голос человека, с которым Стивену приходилось встречаться лишь два раза в жизни. Но лицо невозможно было забыть: резко очерченные скулы, яркие светлые глаза, высокий лоб с прикрытой фуражкой залысиной и белые седые виски. Это было лицо ветерана Войны Первого Контакта, человека со множеством наград и огромным багажом опыта, чьё непосредственно участие в «Инциденте у Ретранслятора-314», как был зарегистрирован этот конфликт в общегалактическом справочнике Цитадели, вдохновило и молодого Стивена, тогда ещё лейтенанта, проявить незаурядные способности в службе.
— Адмирал Дрешер! Сэр! — Хакет слегка вытянулся. — Боюсь, связисты допустили ошибку. Я хотел связаться со станцией Арктур, с адмиралом Райсом, сэр.
— Никаких ошибок, Стивен, — спокойно произнёс тот. — У Райса сейчас полно своих дел. Всё, что касается Элизиума, переадресуют мне.
— Об этом мне не сообщили, сэр, — нахмурил свои брови Хакет. — Не знал, что вы на станции.
— Нет, я не на станции, — уклончиво возразил тот. — Что вы имели в виду в своём сообщении под... цитирую: «неоднозначными просьбами о помощи через хранилище данных, полученные ЦАиС?»

Контр-адмирал попытался изложить всё, услышанное от Рейдмана, слишком не углубляясь в подробности. Сейчас, когда он рассказывал об этом сам, картинка показалась ему ещё более ясной и недвусмысленной. Дрешер его внимательно выслушал, не задав ни единого вопроса. Потом кивнул.

— Этот человек... сотрудник ЦАиС, он с вами?
— Стоит за моей дверью, сэр. Что прикажете делать? Я мог бы послать своих инженеров, чтобы они проверили ВИ Центра и подтвердили подлинность сообщений. Или связаться с Разведывательным управлением, чтобы послали для проверки информации своих людей.
— Ничего не делайте, — вдруг покачал головой Дрешер, чем Хакета немного озадачил. — Этот Рейдман у вас отмечен в расписании с официальным обращением?
— Нет, сэр, — ответил Стивен, соображая, зачем кому-то понадобилось узнавать про его расписание.
— Тогда немедленно прикажите вашему секретарю внести этот пункт, — приказал адмирал, снова вызвав у Хакета всплеск непонимания. — И желательно со временем... — адмирал отвлёкся, чтобы посмотреть на часы. — ...Хотя бы получаса назад. Вы всё поняли, Стивен?

Хакет не спешил отвечать. Он вообще ничего не понял, и это ему не нравилось.

— Сэр, должен вам признаться, что приказ о поправке моего расписания как-то не укладывается у меня в голове относительно той информации, которую я вам изложил только что, — осторожно признался контр-адмирал. — Я не понимаю, зачем это нужно делать.
— Это нужно сделать, потому что это приказ, — голос Дрешера стал жёстким. — Вопросы зададите мне чуть позже. Конец связи.

Сеанс голосвязи оборвался так быстро, что Хакет даже на миг растерялся. При изложении своей истории он предвидел десятки встречных вопросов, а теперь чувствовал себя почти обманутым, так как все заготовленные ответы не потребовались.

Какое-то время Хакет размышлял над ситуацией, потом понял, что ни черта не понимает. Он приказал задержать Рейдмана на всякий случай в качестве «гостя» и лишить его всех видов связи, но обращаться с ним исключительно вежливо и почтительно. Потом велел Ричардсону внести поправки в своё расписание, как и было приказано сверху. Всё это время его никак не покидали вопросы: почему Дрешер не согласился на проверку подлинности сообщений? Почему не выглядел удивлённым? Почему поверил так запросто в то, что, возможно, могло быть лишь шуткой? И каким боком это вообще интересовало Дрешера, если было направлено Райсу?

Но что совсем поставило Стивена в тупик, так это строка в официальных военных внутренних сводках Альянса о том, что Второй Флот, базирующийся в Системе Утопия, снялся с «якоря» и получил новый курс на Элизиум.

Это вообще выходило за рамки возможного. Потому что Хакет за годы своей службы ни разу не сталкивался с тем обстоятельством, чтобы целый флот перемещали в другую систему только потому, что гражданскому «что-то показалось». Ни проверок, ни запросов, ни вопросов.

Сплошное доверие.

***

Мэрион Клай пришла в себя минут пятнадцать назад, но не стала подавать и виду, пытаясь понять, что с ней произошло. Оживила в памяти последнее воспоминание: взрыв среди толпы гражданских, паника, запах дыма, крики и стоны, она помогала кому-то остановить кровь... И всё. Больше ничего. Стало быть, именно в этот момент некто, кто сейчас тащил её на своём плече, и ударил её по голове. О последнем ясно свидетельствовала боль в затылке. Где она?

Ни черта видно не было, так как на голову ей надели какой-то мешок. Руки связаны.

Кому она, чёрт возьми, понадобилась?

Впрочем, долго терзаться этим вопросом ей не дали. Некто остановился и повалил её на землю.

— Ты прийти в себя, — раздавшийся рядом голос сразу же стал ответом на её немой вопрос. — Зачем обманывать. Я устать тебя нести. Идти сама.

Чья-то рука стянула с её головы мешок. Ну да. Уши не обманули женщину. Это был пленный батарианец, вот только сейчас ситуация была прямо противоположная.

Мэрион быстро оглянулась. Они находились где-то в городе. Судя по специфическому запаху горения и переработанного нулевого элемента, впитавшемуся даже в землю, это была незнакомая ей улица Промышленного района. Она сюда наведывалась лишь пару раз на срочные вызовы, когда кому-то из рабочих требовалась первая помощь. Но сама женщина жила в центре, недалеко от главного корпуса элизиумской больницы, где и работала последние полгода. Сюда она сама бы даже не сунулась, так как близко расположилось батарианское гетто, что само по себе уже являлось объяснением причины.

— Зачем... ты меня сюда притащил? — требовательно спросила она, решив прощупать батарианца. Два часа назад он был её пациентом, а сейчас кем он был?

Тот вытянулся во весь рост. Брони на нём не было, всё те же порванные лохмотья, на верхней паре глаз повязка, совсем недавно наложенная самой пленницей. Но если тогда она испытывала к своему пациенту сочувствие, то сейчас опасения. В руках пришельца был пистолет.

— Теперь ты моя рабыня. Ты служить моей семье, — сказал он на своём ломаном общегалактическом. — Нельзя вернуться домой ни с чем. Это без чести. Ты — хорошая добыча. Знать батарианское тело. Ана... тонию.
— Анатомию? — удивлённо прошептала она.
— Да. Я — Корр Да'Норек из клана Норек. Я хотеть принести ценную добычу семье. Ты — врач. Ты помогать моим сёстрам. Ты — воин. Ещё лучше. Ты будешь моя рабыня. Я твой хозяин. Теперь иди сама. Это мой приказ.

Он склонился и поднял её одной рукой. Несмотря на тощий вид, тело у него было крепким и мускулистым.

— Подожди немного, — Мэрион слегка приподняла связанные руки. — Я больше не воин. Я не служу Альянсу уже почти полгода! Но да — я врач. Я не могу стать твоей рабыней, потому что я свободный человек. Гражданка Альянса! Ты не можешь просто похитить меня!
— Почему? — не понял он, всё ещё сжимая пистолет. — Я прилететь сюда за рабами. Меня пленить. Мне нельзя лететь обратно без рабов. Но лучше один раб как ты, чем десять тупых жмутов. Идти вперёд.
— Постой, — не хотела сдаваться женщина. — Я же помогла тебе... Ты не можешь забрать меня с собой!
— Могу. Ты — моя добыча. Твой акра отобрать у меня глаза. Я отобрать у него его самку. Это хороший обмен.
— Что? Стой, ты не понимаешь! — возражения застыли у неё на языке, так как батарианец быстрым движением снова натянул на её голову мешок. Потом привязал к её связанным рукам верёвку и потащил за собой. Женщина попыталась снова уговорить отпустить её, но безрезультатно. Лишь вызвала в нём раздражение, и пришелец пригрозил:

— Ещё сказать что-нибудь. Я снова ударять тебя по голове.

Это подействовало. Уж лучше быть в сознании, даже с мешком на голове, чем в отключке. Мэрион глубоко вздохнула и решила дождаться подходящего момента. У неё был свой козырь в рукаве, и если всё сделать правильно, то батарианец не станет серьёзной угрозой.

Биотика. То, о чём бывший пленник, кажется, и понятия не имел. А значит, это станет для него полной неожиданностью. Но вся проблема в том, что руки были связаны, а глаза закрыты. Сконцентрировать вокруг себя столько количества тёмной энергии и направить её вслепую Мэрион просто не умела.

Она уже слишком давно не пользовалась биотическими способностями, её обучение было прервано, а биоусилитель уже значительно устарел. Когда-то она участвовала в секретном проекте Альянса по изучению детей — биотиков на станции «Гагарин», но программа была срочно закрыта, а у всех курсантов взяли расписки о неразглашении. С тех пор Мэрион пользовалась биотикой лишь однажды, чуть больше полугода назад, когда в составе отряда лейтенанта Шепарда выполняла секретное задание. И возвращение к использованию полей эффекта массы стало причиной гибели человека. С тех пор женщина зареклась от своего дара, который, впрочем, всегда считала настоящим проклятием.

Но, возможно, именно сейчас он спасёт её?

Они шли около получаса. С закрытыми мешком глазами определить время было затруднительным, но по спадающей жаре и медленно уходящему свету солнца сквозь миллиметровые прорези ткани Мэрион поняла, что движутся они куда-то на запад, прямо в логово «Глазастых» районов. Это ей не нравилось, но пока ничего предпринять она не могла.

За время пути женщина уже не раз спросила себя, как так оказалось, что именно её отправили сегодня утром в гарнизон Альянса. И почему именно сегодня. Почему именно туда, куда она так страшилась идти и одновременно так хотела?

Чего скрывать, тем более от самой себя: она надеялась пересечься с Джоном Шепардом. Хотя бы одним глазком посмотреть, каким он стал за эти шесть месяцев. Изменился ли? Или, наоборот, совсем не изменился? Полгода назад, после случившегося на Онтароме, Мэрион даже не попрощалась с ним. Сразу же подала в отставку без объяснения причин или напридумывала что-то — уже не помнила. Но тогда она даже имя Шепарда слышать не хотела.

Вернулась домой на Элизиум и устроилась в больницу. И надо же было такому случиться, что Шепарда перевели именно в эту колонию! Мэрион узнала об этом случайно, увидев его как-то на улице. Быстро перешла на другую сторону и смешалась с прохожими, чтобы он не заметил. Тогда она всё ещё была на него зла. Не могла простить за то, что он сделал ради блага Альянса. Это было неправильным.

И сейчас она считала это неправильным. И даже побаивалась Шепарда и того, что именно ему выпала роль защитника города. Осуждала его за те меры, которыми он иногда пользовался, и те решения, которые принимал. И в то же время её к нему тянуло, а сегодняшняя утренняя встреча лишь доказала, что чувства никуда не ушли. Просто затаились. Неужели это увидел даже двуглазый ныне батарианец, раз назвал её «самкой акры»? Да уж, почётное звание.

— Твои сёстры... — нарушила она молчание, обращаясь к звуку шагов впереди. — Они больны?

Какое-то время Корр Да'Норек не отвечал. Потом раздался ответ:

— Да. И мне нужен такой раб, как ты.
— Чем они больны?
— Не знать, — признался он. — Наши денуты не знать всех болезней.
— Послушай, Корр, — начала она. — Без специального оборудования и навыков я не смогу излечить твоих сестёр. Да, я знаю вашу анатомию, но опыта у меня очень мало. Вот в нашей элизиумской больнице есть специальное отделение для батарианцев. И заведующий этим отделением — мой друг. Я могу договориться с ним, чтобы твоих сестёр перевели туда и осмотрели.
— Мои сёстры на Кхар'шане. Не прилететь сюда. Нет кредитов. Вернуться домой без кредитов и чести нельзя. С тобой можно.
— Но всё это можно устроить, если ты отпустишь меня! — не сдавалась Мэрион и остановилась, не желая больше никуда идти. — Поверь мне, Корр, я тебя не обману!
— Вы — люди, обманывать даже друг друга, — презрительно произнёс он. — Ненавидеть нас. А мы ненавидеть вас. И пусть так останется... Идти.

Он резко дёрнул за верёвку, отчего Мэрион поддалась вперёд и едва не упала. Кажется, дипломатия ничем не поможет. Придётся всё-таки воспользоваться биотикой, но тогда не факт, что этот батарианец выживет. Несмотря на то, что он её похитил, Мэрион не желала ему смерти. Она вообще никому не желала смерти, поэтому-то и ушла из армии.

Внезапно она услышала приказ своего потенциального хозяина:

— Стой! — и почти уткнулась ему в спину, опершись руками и сразу же почувствовав, как напряглось тело пришельца. Значит, дело серьёзное.
— Ты кто такой? — прозвучал чей-то низкий голос. — И кто эта самка?

Уже по тому слову, которым определили её половую принадлежность, Мэрион догадалась, что они наткнулись не на людей. Судя по басу, это был кроган.

— Я — Корр Да'Норек из клана Норек. Я прибыть сюда за рабами. Это самка — моя рабыня, кроган.

Раздавшийся вслед за этими словами звук дробовика ясно свидетельствовал, что крогана это ничуть не смутило. Он произнёс:

— Видишь ли, четырёхглазый... точнее, двуглазый. Не так давно я потерял своего пленника. Это очень не понравилось Пророку, и он мне не заплатил. А мне нужны деньги. И работа у Халиата.
— Не мои проблемы, — огрызнулся Корр.
— Вообще-то, твои, — усмехнулся неизвестный. — Эта самка вроде не дурна собой. Но что важнее — она в форме Альянса. Может дорого стоить.
— Уйти прочь, мерзкий жмут!..

Мэрион услышала звук борьбы. Её кто-то оттолкнул, а потом чья-то грубая рука резко подняла с земли и стянула капюшон. Прямо перед ней ухмылялась огромная физиономия.

— Сойдёт, — пробасил кроган. — Пророк должен будет заплатить.

Краем глаза Мэрион увидела, что батарианец упал на землю, очевидно, его просто отпихнули. Но вот он вскочил на ноги с лицом, источавшим злость и желание возмездия за оскорбление, и вытянул свой пистолет.

— Уходить от неё, кроган! — заорал он, целясь в голову рептилоида, но тот даже не испугался. Зажав горло женщины правой лапой, он медленно повернулся.
— Лучше тебе сваливать, пока я не скормил твои кости молотильщику на Тучанке, — угрожающе прошипела зверюга. — Я с утра был добрым, но к вечеру мне хочется жрать. А батарианцев я ещё не пробовал, но всё когда-то впервые бывает.
— Эта рабыня — моя! Ты отдать мне! — не желал сдаваться Корр. Столь ценная добыча уплывала у него из трёхпалых рук.
— Ты валить отсюда! — передразнил кроган акцент батарианца, и это стало последней каплей. Тот выстрелил несколько раз, но щит рептилоида отразил атаку, лишь взбесившую последнего. Он отшвырнул в сторону свою добычу, да так сильно, что женщина ударилась о стену какого-то строения и едва не потеряла сознание. Она схватилась за голову, как будто хотела удержать себя в этой реальности. Сквозь полуприкрытые веки увидела, что кроган ринулся на своего противника и зажал его лапами. Несмотря на мускулистое и натренированное тело, у Корра не было шансов против такой мощи и такого захвата. Он стал задыхаться.

Положение дел Мэрион совсем не устраивало. Она могла бы воспользоваться перепалкой и попытаться сбежать, что и собиралась проделать в первые секунды. Однако передумала. Ей стало просто жаль этого бедолагу-батарианца, которому и так сегодня уже досталось. Слова о сёстрах, доме и чести, какое бы представление у него ни было об этом понятии, всколыхнуло в душе женщины жалость. Это было так глупо, но вместе с тем она прекрасно понимала, что по-другому просто не сможет. Она никогда не могла идти на сделки с совестью и никогда не умела принимать решения в обход своему развитому чувству ответственности. В том числе за чужие жизни. Наверное, поэтому она так опасалась Джона Шепарда, даже несмотря на нежные чувства к нему.

Вытянув связанные руки вперёд, Мэрион сконцентрировалась, как когда-то её учили на станции «Гагарин». И вскоре ощутила, как вокруг неё образовывается энергия полей эффекта массы. Оставалось лишь вспомнить, как направить эту энергию правильно. В последний раз, когда она это проделывала, она была так испугана за жизнь Шепарда, что всё получилось само собой, и она переборщила. Сейчас такой аффект ей бы не помешал.

Резко сделав выпад, она направила биотический заряд в крогана. Но получилось, откровенно говоря, слабенько. Зная, что ей лучше всего удаётся биотический барьер, она окружила им батарианца, а потом снова сконцентрировала заряд и направила в крогана. Тот, не будучи дураком, сразу же сообразил, с кем имеет дело. Отшвырнул своего противника подальше и стал быстро приближаться к женщине.

Она испугалась. Выбросив пучок энергии, она вдруг с непониманием увидела на своих руках чью-то кровь. Не сразу поняла, что это её собственная. Удар головы о стену был слишком силён — возможно, поэтому ей было так трудно управлять тёмной энергией.

А кроганам живучести не отнять. Выдержав очередной биотический заряд, он сбросил с себя секундное оцепенение, как навязчивый дурман, и снова стал приближаться.

Женщина напрягла все свои способности, пытаясь создать сингулярность, но не успела: кроган добрался быстрее. И ударил её по голове. Сознание всё-таки ускользнуло от Мэрион.