Мы теперь в Discord
17.00–18.00
Макс Кендалл Шепарду сразу не приглянулся — это лейтенант понял уже на второй минуте разговора. Собеседник напротив был вполне обычным: почти ровесник по годам, если определять визуально, заурядная внешность пижона, возомнившего себя великим воином, плотный сгусток непробиваемой самоуверенности, исходивший от каждого слова или жеста, хоть ножом режь, и самое раздражающее: Кендалл, очевидно, с чего-то решил, будто мог говорить с солдатом Альянса на равных о том, как лучше вести боевые оборонительные действия в условиях плотной городской застройки.
— …Так вот, — продолжал наглец, рассказывая о формировании некоего движения под красивым словом «сопротивление». — Сначала мы образовали нашу ячейку с обычными, почти прозаическими целями: борьба с дискриминацией людей, помощь полиции в расследовании преступлений, совершенных батарианцами против людей, экономическая блокада развития Юго-Западного района, чтобы предотвратить его расширение. Ну и все такое прочее. Однако три недели назад мы получили информацию от кое-кого о том, что батарианцы готовят нападение. Тогда же мы установили наблюдение за «глазастыми» и убедились в потенциальной правдивости этого заявления. И стали готовиться. Скупили контрабандное оружие, даже организовали налет на один из пиратских шаттлов, пытавшихся сбыть оружие на черном рынке. Перекупили одного батарианца, сделав его своим информатором. Это, кстати, все провернули под моим командованием.
Шепард, откинувшись на спинку стула, смерил зазнайку тяжелым взглядом и решил проигнорировать последнее замечание.
— Откуда была получена информация?
— От кое-кого, — загадочно повторил Кендалл. — Я не могу раскрывать своего источника, эл-ти. Кстати, ты не против, если я буду тебя так называть, а?
— Против, — сухо отрезал Джон. — Для тебя я лейтенант Шепард. Или «сэр».
— Слушайте, лейтенант, — не спасовал Кендалл, однако все же перешел на формальный тон. — Давайте посмотрим правде в глаза: у вас не осталось солдат. А у меня они есть.
— Если ты называешь кучку гражданских, впервые взявших оружие, солдатами, то ты явно оптимист, — парировал Джон, оглядев несколько мужчин в обычной одежде, также присутствовавших в «командном пункте», как полуторжественно-полунасмешливо назвал Шепард этот небольшой домик, где еще вчера варили супы и смотрели головизор.
Его слова пришлись не по душе «солдатам» и Кендаллу. По крайней мере, спеси последний подрастерял.
— Но я признаю, — кивнул Джон, не дав собеседнику возразить, — твои люди мне нужны. Мне нужен каждый, кто готов стрелять. Но раз уж ты призвал меня смотреть правде в глаза, то вот тебе правда: половина или, скорее всего, куда больше твоих людей…
— Повстанцев, — все-таки встрял Макс.
— Хорошо, повстанцев, — поправил себя Шепард, — не доживут и до завтра. У них нет ни соответствующей подготовки, ни базовых навыков, ни даже элементарных бронекостюмов. Ты, как их предводитель, можешь сколько угодно обманывать себя, считая своих повстанцев грозной силой, но преимущество твоей силы лишь в коротких вылазках в тылу и большом желании не сдохнуть. Во всем остальном пираты вас просто раздавят. У твоих людей есть только один шанс минимизировать потери: слушать мои приказы. Я не буду обещать, что все выживут, поскольку это будет чушь собачья. Но выживет куда больше, нежели если ты, сверкая доспехами, бросишь все свои силы в лобовую атаку, как тут пару минут назад предлагал.
Шепард сделал паузу, чтобы его слова засели в каждой голове.
Потом также спокойно продолжил:
— Лобовая атака — это самоубийство. Нам никогда не одолеть хорошо вооруженных пиратов в прямом столкновении, и ты должен это понимать.
— Понимаю, — усмехнулся Кендалл после некоторых раздумий. — Решил проверить, насколько хорошо ты оцениваешь ситуацию, лейтенант Шепард, — снова не удержался он от панибратства. — И что же ты предлагаешь?
— Я предлагаю сдерживать наступление пиратов столько времени, сколько это будет возможным, — Шепард пробуравил собеседника взглядом, как будто хотел вложить эти слова ему в голову. — Мы прикроем колонну эвакуации и втянем пиратов в затяжную схватку, не позволив им продвинуться дальше и захватить мосты. Не позволим им заняться будничными делами, вроде захвата рабов и грабежей, поскольку они будут вынуждены бросить все свои силы на подавление сопротивления. А значит, не смогут по-быстрому смотать удочки и угробить всех нас под орбитальной бомбардировкой. Потом, если к тому времени не придет флот, рассеемся и начнем вести партизанскую войну: короткие вылазки, диверсии, подрывы и дезорганизация противника. Но это потом. Сейчас наша задача проста, как никогда: просто усложнить им жизнь, пока не получим поддержку Альянса.
— С чего ты решил, что Альянсу есть до нас дело? — хмыкнул Кендалл. — Прошло уже восемь часов с момента нападения, а никто даже не сунулся в систему проверить, в чем дело.
— Флот придет, — уверенно заявил Джон, поскольку действительно так считал. — Рано или поздно. Для всех нас лучше, конечно, чтобы пораньше. Три часа назад мы отправили одного своего солдата вскрыть ВИ хранилища данных и отправить сигнал СОС.
— Он это сделал?
— Точно не знаю, — вынужден был признаться лейтенант. — Но это все-таки возможно. К тому же отсутствие связи с колонией, тем более столь обширной, рано или поздно заставит Альянс заволноваться. Мы лишь постараемся сделать так, чтобы пираты были заняты делом до того момента. Их ни в коем случае нельзя отпускать домой, в крысиные норы, иначе колонии придет конец. Как бы мы ни пытались защитить ее на земле, с неба мы беззащитны.
— И нам бы здорово пригодились комплексы ПЗО, — многозначительно заметил Кендалл.
Нет, он все-таки невозможный баклан, которому просто в детстве недодали подзатыльников, подумал Шепард.
— Система ПЗО задержала бы бомбардировку минут на пятнадцать, пока лазеры бы не перегрелись. Но не более. Против трех тяжелых бомбардировщиков она бы не выстояла. Даже ракетный удар одного дредноута может смести несколько кварталов. Без флота мы ничто. И я хочу, чтобы каждый это понимал. И делал так, как я скажу. Ты понимаешь это, Кендалл?
Наглец несколько минут размышлял, переглядываясь со своими людьми. Он явно все понимал не хуже других, но не хотел терять очки лидера, так легко согласившись следовать чужим приказам.
— Допустим, лейтенант, — начал он юлить, стараясь потянуть немного времени до своего согласия. — Но мои повстанцы доверяют мне. Не тебе. И в составлении плана должен участвовать и я. Идет?
— Идет, — кивнул Шепард, хотя больше всего на свете ему захотелось чуть податься вперед и двинуть этому наглецу в челюсть. Но это было дикое неразумное желание из далекого криминального прошлого, в котором сила была на первом месте. И тот юный мальчик, который гордился удачным «уловом» в виде чужих бумажников и часов и кулаками мутузил всех, кто посмел назвать его «малявкой», давно ушел в небытие. Точнее, он растворился 11 апреля 2172 года, когда Джон корявым почерком вывел свое имя на бланке заявления о зачислении добровольцем в войска Альянса. В тот день в пункт призыва его отвел Райс и все время, пока восемнадцатилетний приемный сын заполнял бумаги, стоял у входа в своем обычном гражданском пиджаке. А потом, когда Шепард вышел, сказал, вспомнив про старый спор: «Ты совершил важный шаг, Джон. Теперь я буду ждать, когда ты станешь героем и вернешься, чтобы прикончить меня»*.
Это было всего четыре года назад. А Шепарду казалось, что прошла уже целая вечность.
Он закончил совещание, приказав всем своим солдатам собираться. Кендаллу он великодушно предоставил шанс отдать такой же приказ своим. Но, когда люди стали выходить из дома и остался только Бейтс, Шепард остановил лидера повстанцев.
— Слушай, Кендалл, — понизил Джон голос. — Я, конечно, притворился, что проглотил твою сказочку про источник, который сообщил вам о нападении аж за три недели… Но мне нужны подробности. Кто это? Тот самый идейный вдохновитель?
— Нет, — улыбнулся Макс. — Мистер Харон, как он себя назвал, просто случайно попался нам на пути сегодня. Мы угодили под обстрел этих фанатиков Пророка, а Харон помог нам выбраться. Поджег какое-то здание и отвлек внимание. Потом прибежал в тапочках и раскомандовался, причем с таким отборным матом, что у нас, у бывалых, даже уши завяли.
— Мне он уже однозначно нравится, этот ваш Харон, — не смог удержаться от усмешки Бейтс.
— Мы взяли его с собой, а потом он велел нам помочь солдатам, — продолжил парень.
— Как-то странно, что вы сразу же послушались какого-то гражданского в тапочках, — с великим сомнением протянул лейтенант. — Ты даже меня кое-как дослушал.
— Когда ты с ним встретишься, то все сразу поймешь, — загадочно пожал плечами Кендалл.
— Но вопрос все равно остался открытым, — строго напомнил Джон. — Что за информатор?
— Хорошо, скажу, — Кендалл вздохнул, подняв руки в воздух. — Я действительно не знаю. Это было обычное текстовое сообщение, однако отправитель воспользовался каким-то образом нашей внутренней сетью, куда требовался код доступа… В общем, мы это сообщение получили, но не спешили хвататься за оружие. Решили сначала проверить. И, как я уже упоминал, установили наблюдение за Юго-Западным районом, завербовали информатора. И поняли, что это правда: Пророк активно закупал контрабандное оружие, боеприпасы, ему приходил незарегистрированный и непроверенный на таможне груз. Не знаю, как ему это удалось — возможно, подкупили какую-нибудь шишку в горсовете!..
Тут Шепард нахмурился. Ясно запахло дерьмом подполковника Тревора. Этот идиот, сам того не ведая, позволил пиратам подготовить плацдарм для захвата. Или, что не исключено, Тревор о чем-то догадывался, но просто закрывал глаза, получая свою прибыль. Может, стоило все-таки прибить этого засранца?
Но нет. И так достаточно крови на руках. Перед глазами опять пронеслась картина гибели гражданских в недавнем бою. Уже этого вполне хватит на полжизни вперед.
— В общем, это и по сей день загадка для меня. Единственное, что я откопал, когда пытался отследить отправителя, это название какой-то фирмы — «Спэйс-Эйр». Порывшись в Экстранете, нашел, что это всего лишь дочерняя компания более внушительной корпорации «Корд-Хислоп Аэроспейс». Но никакой конкретной информации о том, откуда точно пришел сигнал и кто его отправитель, я не смог выяснить. Да сильно и не старался потом. Как выяснилось, аноним оказался прав. И мне этого достаточно.
— А это ты когда-нибудь видел? — Шепард активировал свой инструметрон и показал сделанную не так давно на станции фотографию обломков робота. Той части, вернее, где нашел уже знакомый символ, изображающий сдвоенный наконечник.
— Никогда, — покачал головой Кендалл. Без своих людей он превратился во вполне обычного парня, от которого не требовалось проявлять вселенскую самоуверенность, внушая всем, что он знает каждый шаг противника наперед. И Шепард даже несколько оттаял. Ведь, в конце концов, он делал то же самое, только не с такой напыщенной миной. Хотя тут лучше у Бейтса бы спросить.
Свернув девайс, Джон кивнул.
— Ты сказал что-то про внутреннюю сеть…
— Да, — широкая улыбка расплылась по горделивой физиономии Кендалла. — Вам необычайно повезло: у нас есть свой коммуникационный блок. Мы перехватили его вместе с оружием.
— Комблок? — удивился Шепард. — Вы пробовали связаться с кем-нибудь?
— Увы, эта жестянка не оснащена ретранслятором массы. Отправить через нее просьбу о помощи невозможно. Но поддерживать связь внутри сети — запросто. Мой человек сообщит код доступа. Пираты запеленговали нашу сеть, пару раз пытались вскрыть, но мы защитили ее надежно.
— Это отличная новость, Кендалл, — совершенно искренне признался Шепард. — Мне уже осточертела эта древность из музея. Все, пора уходить. Мы и так потеряли слишком много времени.
— А я только привык, — усмехнулся Бейтс за спиной, и лейтенант, вытащив рацию из крепления, быстро перебросил музейный экспонат ему, словно хотел действием подтвердить собственные слова.
Шепард был доволен. Глядя на вновь прибывшие силы, активировав нормальную ЛКЛ-связь, осмотрев боезапасы повстанцев, где красовались гранаты, несколько гранатометов, огнеметов и ракетниц, он даже почувствовал прилив сил, и это при том, что тело невозможно ломило от усталости, правая рука по-прежнему немела от напряжения, плечо ныло от боли, а головокружение то и дело напоминало о себе. Жара стала понемногу спадать, так как день клонился к вечеру, поднялся прохладный ветер.
Но все это не имело никакого значения теперь, когда у них появился какой-никакой вполне ощутимый шанс не просто укусить слона, а по крайней мере дать ему хороший пинок под зад.
Единственное, что то и дело норовило его отвлечь от задуманного, — судьба тех, кто исчез в жернове этой затянувшейся псиной драки: Клочкова, Мэй, павших солдат, а теперь еще и Инкаса с его людьми. Поговорить со своим младшим офицером по поводу сдачи станции ему так и не удалось, поскольку теперь, скорее всего, каждый на этом объекте был погребен под завалами. И так даже было лучше.
Шепард не был уверен, что, встретив Инкаса снова, сумел бы сдержаться, чтобы не придушить этого предателя собственными руками.
— …Так вот, — продолжал наглец, рассказывая о формировании некоего движения под красивым словом «сопротивление». — Сначала мы образовали нашу ячейку с обычными, почти прозаическими целями: борьба с дискриминацией людей, помощь полиции в расследовании преступлений, совершенных батарианцами против людей, экономическая блокада развития Юго-Западного района, чтобы предотвратить его расширение. Ну и все такое прочее. Однако три недели назад мы получили информацию от кое-кого о том, что батарианцы готовят нападение. Тогда же мы установили наблюдение за «глазастыми» и убедились в потенциальной правдивости этого заявления. И стали готовиться. Скупили контрабандное оружие, даже организовали налет на один из пиратских шаттлов, пытавшихся сбыть оружие на черном рынке. Перекупили одного батарианца, сделав его своим информатором. Это, кстати, все провернули под моим командованием.
Шепард, откинувшись на спинку стула, смерил зазнайку тяжелым взглядом и решил проигнорировать последнее замечание.
— Откуда была получена информация?
— От кое-кого, — загадочно повторил Кендалл. — Я не могу раскрывать своего источника, эл-ти. Кстати, ты не против, если я буду тебя так называть, а?
— Против, — сухо отрезал Джон. — Для тебя я лейтенант Шепард. Или «сэр».
— Слушайте, лейтенант, — не спасовал Кендалл, однако все же перешел на формальный тон. — Давайте посмотрим правде в глаза: у вас не осталось солдат. А у меня они есть.
— Если ты называешь кучку гражданских, впервые взявших оружие, солдатами, то ты явно оптимист, — парировал Джон, оглядев несколько мужчин в обычной одежде, также присутствовавших в «командном пункте», как полуторжественно-полунасмешливо назвал Шепард этот небольшой домик, где еще вчера варили супы и смотрели головизор.
Его слова пришлись не по душе «солдатам» и Кендаллу. По крайней мере, спеси последний подрастерял.
— Но я признаю, — кивнул Джон, не дав собеседнику возразить, — твои люди мне нужны. Мне нужен каждый, кто готов стрелять. Но раз уж ты призвал меня смотреть правде в глаза, то вот тебе правда: половина или, скорее всего, куда больше твоих людей…
— Повстанцев, — все-таки встрял Макс.
— Хорошо, повстанцев, — поправил себя Шепард, — не доживут и до завтра. У них нет ни соответствующей подготовки, ни базовых навыков, ни даже элементарных бронекостюмов. Ты, как их предводитель, можешь сколько угодно обманывать себя, считая своих повстанцев грозной силой, но преимущество твоей силы лишь в коротких вылазках в тылу и большом желании не сдохнуть. Во всем остальном пираты вас просто раздавят. У твоих людей есть только один шанс минимизировать потери: слушать мои приказы. Я не буду обещать, что все выживут, поскольку это будет чушь собачья. Но выживет куда больше, нежели если ты, сверкая доспехами, бросишь все свои силы в лобовую атаку, как тут пару минут назад предлагал.
Шепард сделал паузу, чтобы его слова засели в каждой голове.
Потом также спокойно продолжил:
— Лобовая атака — это самоубийство. Нам никогда не одолеть хорошо вооруженных пиратов в прямом столкновении, и ты должен это понимать.
— Понимаю, — усмехнулся Кендалл после некоторых раздумий. — Решил проверить, насколько хорошо ты оцениваешь ситуацию, лейтенант Шепард, — снова не удержался он от панибратства. — И что же ты предлагаешь?
— Я предлагаю сдерживать наступление пиратов столько времени, сколько это будет возможным, — Шепард пробуравил собеседника взглядом, как будто хотел вложить эти слова ему в голову. — Мы прикроем колонну эвакуации и втянем пиратов в затяжную схватку, не позволив им продвинуться дальше и захватить мосты. Не позволим им заняться будничными делами, вроде захвата рабов и грабежей, поскольку они будут вынуждены бросить все свои силы на подавление сопротивления. А значит, не смогут по-быстрому смотать удочки и угробить всех нас под орбитальной бомбардировкой. Потом, если к тому времени не придет флот, рассеемся и начнем вести партизанскую войну: короткие вылазки, диверсии, подрывы и дезорганизация противника. Но это потом. Сейчас наша задача проста, как никогда: просто усложнить им жизнь, пока не получим поддержку Альянса.
— С чего ты решил, что Альянсу есть до нас дело? — хмыкнул Кендалл. — Прошло уже восемь часов с момента нападения, а никто даже не сунулся в систему проверить, в чем дело.
— Флот придет, — уверенно заявил Джон, поскольку действительно так считал. — Рано или поздно. Для всех нас лучше, конечно, чтобы пораньше. Три часа назад мы отправили одного своего солдата вскрыть ВИ хранилища данных и отправить сигнал СОС.
— Он это сделал?
— Точно не знаю, — вынужден был признаться лейтенант. — Но это все-таки возможно. К тому же отсутствие связи с колонией, тем более столь обширной, рано или поздно заставит Альянс заволноваться. Мы лишь постараемся сделать так, чтобы пираты были заняты делом до того момента. Их ни в коем случае нельзя отпускать домой, в крысиные норы, иначе колонии придет конец. Как бы мы ни пытались защитить ее на земле, с неба мы беззащитны.
— И нам бы здорово пригодились комплексы ПЗО, — многозначительно заметил Кендалл.
Нет, он все-таки невозможный баклан, которому просто в детстве недодали подзатыльников, подумал Шепард.
— Система ПЗО задержала бы бомбардировку минут на пятнадцать, пока лазеры бы не перегрелись. Но не более. Против трех тяжелых бомбардировщиков она бы не выстояла. Даже ракетный удар одного дредноута может смести несколько кварталов. Без флота мы ничто. И я хочу, чтобы каждый это понимал. И делал так, как я скажу. Ты понимаешь это, Кендалл?
Наглец несколько минут размышлял, переглядываясь со своими людьми. Он явно все понимал не хуже других, но не хотел терять очки лидера, так легко согласившись следовать чужим приказам.
— Допустим, лейтенант, — начал он юлить, стараясь потянуть немного времени до своего согласия. — Но мои повстанцы доверяют мне. Не тебе. И в составлении плана должен участвовать и я. Идет?
— Идет, — кивнул Шепард, хотя больше всего на свете ему захотелось чуть податься вперед и двинуть этому наглецу в челюсть. Но это было дикое неразумное желание из далекого криминального прошлого, в котором сила была на первом месте. И тот юный мальчик, который гордился удачным «уловом» в виде чужих бумажников и часов и кулаками мутузил всех, кто посмел назвать его «малявкой», давно ушел в небытие. Точнее, он растворился 11 апреля 2172 года, когда Джон корявым почерком вывел свое имя на бланке заявления о зачислении добровольцем в войска Альянса. В тот день в пункт призыва его отвел Райс и все время, пока восемнадцатилетний приемный сын заполнял бумаги, стоял у входа в своем обычном гражданском пиджаке. А потом, когда Шепард вышел, сказал, вспомнив про старый спор: «Ты совершил важный шаг, Джон. Теперь я буду ждать, когда ты станешь героем и вернешься, чтобы прикончить меня»*.
Это было всего четыре года назад. А Шепарду казалось, что прошла уже целая вечность.
Он закончил совещание, приказав всем своим солдатам собираться. Кендаллу он великодушно предоставил шанс отдать такой же приказ своим. Но, когда люди стали выходить из дома и остался только Бейтс, Шепард остановил лидера повстанцев.
— Слушай, Кендалл, — понизил Джон голос. — Я, конечно, притворился, что проглотил твою сказочку про источник, который сообщил вам о нападении аж за три недели… Но мне нужны подробности. Кто это? Тот самый идейный вдохновитель?
— Нет, — улыбнулся Макс. — Мистер Харон, как он себя назвал, просто случайно попался нам на пути сегодня. Мы угодили под обстрел этих фанатиков Пророка, а Харон помог нам выбраться. Поджег какое-то здание и отвлек внимание. Потом прибежал в тапочках и раскомандовался, причем с таким отборным матом, что у нас, у бывалых, даже уши завяли.
— Мне он уже однозначно нравится, этот ваш Харон, — не смог удержаться от усмешки Бейтс.
— Мы взяли его с собой, а потом он велел нам помочь солдатам, — продолжил парень.
— Как-то странно, что вы сразу же послушались какого-то гражданского в тапочках, — с великим сомнением протянул лейтенант. — Ты даже меня кое-как дослушал.
— Когда ты с ним встретишься, то все сразу поймешь, — загадочно пожал плечами Кендалл.
— Но вопрос все равно остался открытым, — строго напомнил Джон. — Что за информатор?
— Хорошо, скажу, — Кендалл вздохнул, подняв руки в воздух. — Я действительно не знаю. Это было обычное текстовое сообщение, однако отправитель воспользовался каким-то образом нашей внутренней сетью, куда требовался код доступа… В общем, мы это сообщение получили, но не спешили хвататься за оружие. Решили сначала проверить. И, как я уже упоминал, установили наблюдение за Юго-Западным районом, завербовали информатора. И поняли, что это правда: Пророк активно закупал контрабандное оружие, боеприпасы, ему приходил незарегистрированный и непроверенный на таможне груз. Не знаю, как ему это удалось — возможно, подкупили какую-нибудь шишку в горсовете!..
Тут Шепард нахмурился. Ясно запахло дерьмом подполковника Тревора. Этот идиот, сам того не ведая, позволил пиратам подготовить плацдарм для захвата. Или, что не исключено, Тревор о чем-то догадывался, но просто закрывал глаза, получая свою прибыль. Может, стоило все-таки прибить этого засранца?
Но нет. И так достаточно крови на руках. Перед глазами опять пронеслась картина гибели гражданских в недавнем бою. Уже этого вполне хватит на полжизни вперед.
— В общем, это и по сей день загадка для меня. Единственное, что я откопал, когда пытался отследить отправителя, это название какой-то фирмы — «Спэйс-Эйр». Порывшись в Экстранете, нашел, что это всего лишь дочерняя компания более внушительной корпорации «Корд-Хислоп Аэроспейс». Но никакой конкретной информации о том, откуда точно пришел сигнал и кто его отправитель, я не смог выяснить. Да сильно и не старался потом. Как выяснилось, аноним оказался прав. И мне этого достаточно.
— А это ты когда-нибудь видел? — Шепард активировал свой инструметрон и показал сделанную не так давно на станции фотографию обломков робота. Той части, вернее, где нашел уже знакомый символ, изображающий сдвоенный наконечник.
— Никогда, — покачал головой Кендалл. Без своих людей он превратился во вполне обычного парня, от которого не требовалось проявлять вселенскую самоуверенность, внушая всем, что он знает каждый шаг противника наперед. И Шепард даже несколько оттаял. Ведь, в конце концов, он делал то же самое, только не с такой напыщенной миной. Хотя тут лучше у Бейтса бы спросить.
Свернув девайс, Джон кивнул.
— Ты сказал что-то про внутреннюю сеть…
— Да, — широкая улыбка расплылась по горделивой физиономии Кендалла. — Вам необычайно повезло: у нас есть свой коммуникационный блок. Мы перехватили его вместе с оружием.
— Комблок? — удивился Шепард. — Вы пробовали связаться с кем-нибудь?
— Увы, эта жестянка не оснащена ретранслятором массы. Отправить через нее просьбу о помощи невозможно. Но поддерживать связь внутри сети — запросто. Мой человек сообщит код доступа. Пираты запеленговали нашу сеть, пару раз пытались вскрыть, но мы защитили ее надежно.
— Это отличная новость, Кендалл, — совершенно искренне признался Шепард. — Мне уже осточертела эта древность из музея. Все, пора уходить. Мы и так потеряли слишком много времени.
— А я только привык, — усмехнулся Бейтс за спиной, и лейтенант, вытащив рацию из крепления, быстро перебросил музейный экспонат ему, словно хотел действием подтвердить собственные слова.
Шепард был доволен. Глядя на вновь прибывшие силы, активировав нормальную ЛКЛ-связь, осмотрев боезапасы повстанцев, где красовались гранаты, несколько гранатометов, огнеметов и ракетниц, он даже почувствовал прилив сил, и это при том, что тело невозможно ломило от усталости, правая рука по-прежнему немела от напряжения, плечо ныло от боли, а головокружение то и дело напоминало о себе. Жара стала понемногу спадать, так как день клонился к вечеру, поднялся прохладный ветер.
Но все это не имело никакого значения теперь, когда у них появился какой-никакой вполне ощутимый шанс не просто укусить слона, а по крайней мере дать ему хороший пинок под зад.
Единственное, что то и дело норовило его отвлечь от задуманного, — судьба тех, кто исчез в жернове этой затянувшейся псиной драки: Клочкова, Мэй, павших солдат, а теперь еще и Инкаса с его людьми. Поговорить со своим младшим офицером по поводу сдачи станции ему так и не удалось, поскольку теперь, скорее всего, каждый на этом объекте был погребен под завалами. И так даже было лучше.
Шепард не был уверен, что, встретив Инкаса снова, сумел бы сдержаться, чтобы не придушить этого предателя собственными руками.
***
Халиат, тихо шагая по все еще тлеющему пепелищу, оставшемуся после воздушного удара ПЗО, внимательно осматривал место сражения. Его боевая машина, замыкавшая штурмующую группу, откуда он и командовал продвижением, успела вовремя дать деру, стоило первому пучку энергии упасть на колонну. И то движок был перегрет, а обшивка помята, когда M-080 приняла на себя мощную пощечину от взрывной волны.
Большая часть колонны была уничтожена. И это несмотря на то, что разброс ударов был весьма велик: очевидно, прицелиться точнее у ПЗО-1 не получилось. М35, три новехоньких тяжелых робота, выкупленных за бешеные деньги у неизвестного поставщика, около тридцати двуногих — все было погребено под завалами. Выжили лишь единицы. И никто из гражданских, которые должны были — как изначально задумывалось — стать живым щитом для пиратов и гарантией продвижения к центру города.
И последний факт весьма и весьма смущал Элануса. Он еще никогда за годы своей бурной пиратской профессии не сталкивался с тем, чтобы военный осознанно пожертвовал несколькими десятками невинных, как их любили называть пропагандисты Альянса, жизней. Он мог бы ожидать подобного хода от такого же пирата, от контрабандиста, от наемника — от кого угодно, но чтоб от солдата, напыщенного и провонявшего насквозь дешевым патриотизмом Альянса Систем?
Это немного озадачивало. И вместе с тем вызывало невольное уважение. Шепард оказался крепким орешком. Хотя что за глупое человеческое сравнение? Эта проклятая заноза в халиатской заднице оказалась вовсе не занозой, а настоящей стрелой, мешающей без боли и стеснения сделать хоть шаг!
Из-за Шепарда все шло не по плану. Приходилось импровизировать, а мужчина не был по этой части мастером. Он даже приказ дредноуту уничтожить станцию «Молния» отдал, недостаточно хорошо подумав. Настолько испугался — нет, не то слово — опасался, что удар угодит в его боевую машину, что немедленно связался со своим старпомом и потребовал стереть комплекс с лица земли. Он не добавил: «Пока не стерли меня!», но об этом как раз и думал. Хотя стоило признаться самому себе: Халиат чертовски испугался в ту минуту!
Ну что ж, комплексом пришлось пожертвовать, а значит, пожертвовать и двумя другими, поскольку управлять ими автономно без предварительной прошивки всей системы было невозможно. А времени разбираться в проводах совсем не оставалось.
Сделав очередной шаг, Халиат замер, так как наступил на что-то, привлекшее его внимание. В черных тлеющих обломках красовался яркий кусок ткани. Кажется, в одежонку такого же цвета была одета та дамочка из горсовета? Она была весьма аппетитной на вид, и при другом раскладе пират обязательно бы воспользовался представившейся возможностью. Жаль. Она могла бы стать отличной рабыней, а рабы — это то, в чем он видел свое процветание.
Генерал Балак хныкал, что они набрали уже достаточное количество. Пора наполнять трюмы грузоходов и улетать. Но Халиат не был согласен. Три сотни рабов — не на такое число он рассчитывал!
«Доберемся до коридора эвакуации, — ответил он со всей резкостью, на которую был способен. Балак его нервировал, — и у нас будет уже три тысячи. Как вам такое?»
«Ты играешь с огнем, Халиат, — нудил тот. — У Шабаха совсем мозги вскипели, и он со своими религиозными идиотами вырезал почти несколько кварталов! Данака, этот трус, отсиживается в кустах! Пророк отказывается подчиняться приказам! А ты спятил от личного чувства мести этому Шепарду! Вы все спятили! Пора уводить флот, пока не поздно! Наш молниеносный удар превратился в многочасовые попытки пробить стену! Отдай приказ на возвращение, или я его отдам!»
«Следите за языком, генерал Балак, — пригрозил человек. — Если хоть рот раскроете, ваш крейсер просто разлетится на куски! „Мечта Палавена” держит вас на прицеле с того момента, как только я спустился на планету. Дернетесь — вам конец! Это ясно?»
«Я же уже говорил тебе, что мои разведчики заметили какие-то манипуляции врага у хранилища данных. Что, если они отправляли сообщение? Мой техник сказал, что это вполне возможно! Да и то неизвестное судно у ретранслятора? Куда оно делось? Мы ничего не смогли обнаружить!»
«Астероиды постарались за нас, — уверенно возразил мужчина. — А мнения твоего техника, звучащего как „вполне возможно”, еще недостаточно для того, чтобы бежать, поджав хвост!»
«Ты погубишь нас всех!» — огрызнулся батарианец и отрубил связь. Это был тревожный симптом. У Балака сдавали нервы. Или, возможно, он все-таки реально оценивал текущую ситуацию? Ведь он был единственным, кто, несмотря на свою ненависть к людям, мог трезво взглянуть на свои шансы.
Халиат задумался, лениво топча ногой остаток красной материи. На ней прилип, кажется, кусочек мяса с прелестного тела несостоявшейся рабыни. Пират придавил его своей тяжелой подошвой и почти раздавил, превратив в расквашенную няшу.
Быть может, Балак прав? Игра не стоила свеч? Они могли бы набрать еще рабов при возвращении на свой плацдарм за городом. Нанести визит в несколько крупных кредитных хранилищ и взломать их. Поживиться грабежом. А ведь это и входило в первоначальный список неотложных дел…
— Босс, — раздался голос рядом, и пират повернулся к своему водителю Васке, на время исполняющему обязанности Чарна. — Мы кое-что нашли.
Жестом Халиат велел вести его в нужном направлении. Твердо шагая по обломкам зданий, внутренностям роботов и частям тел погибших, мужчина лишь досадовал на то, что вовремя не узнал о неудаче группы захвата станции «Молния». Страх подчиненных перед ним, конечно, радовал. Но такие идиоты, как Ахглах и Ниала, допустили под воздействием этого страха главную ошибку — подумали.
— Вот, — помощник указал куда-то вниз. — Они пользуются устаревшей системой подземных коммуникаций для передвижения.
— Надо же, — усмехнулся пират, присев на корточки и заглянув в черноту открытого люка в земле. — Прячутся, как мерзкие жмуты. Почему этого не было на карте?
— Наши карты оказались недостаточно старыми, — последовал осторожный ответ. — Когда был построен Старый город, люди использовали подземные коммуникации в устаревшем виде. На новых картах города они не отмечены.
Халиат промолчал, задумчиво глядя на люк.
— Выкурим этих крыс, — наконец сказал он. — Прикажи кому-нибудь, чтоб устроили в нескольких точках туннеля возгорания.
— Будет сделано, босс, — согласился Васка, потом получил сообщение на свой передатчик. — Вторая штурмующая группа сообщает, что полностью боеспособна. Все убиты, кроме одного. Скоро доставят сюда.
— Вот что значит сострадание, — загадочно отозвался пират и поднялся. — Прикажи второй группе тащить свои задницы сюда. Хочу поговорить с Чарном и тем счастливчиком.
Группа зачистки по количеству единиц незначительно уступала группе штурма, а в разрезе недавних событий стала намного превосходить. Этого должно вполне хватить, чтобы продвинуться вглубь города и настичь колонну эвакуации. К тому же теперь, когда проблема ПЗО сама собой решилась, можно будет задействовать А-61. «Летуны» уже изрядно заскучали на своем посту. Использовать их в недавнем бою Халиат не решился: все-таки станция «Молния» была под контролем врага, и он не хотел терять воздушный транспорт, однако сейчас проблемы с ПЗО уже не было. К тому же, как сообщал Данака, вернувшийся на плацдарм, из-за ошибки одного техника, проводившего диагностику, возникла небольшая авария, из-за чего электронное оборудование «летунов» давало сбои. Пришлось срочно делать ремонт. Сейчас А-61 были готовы и так и просились в бой. Пора было приспособить их к делу. Изначально их количество сводилось к четырем — более чем достаточно для поставленной задачи. Но одного уже можно не считать. Тот бесславно разлетелся на куски при попытке захвата гарнизона.
Шепард. Все-таки голова этого ублюдка была бы прекрасным украшением каюты. Время еще есть. Перевес на стороне Халиата. Пусть Балак заткнется и выполняет приказы, а если нет — потеря одного крейсера будет хоть и печальной, но вполне приемлемой утратой.
Вторая группа прибыла к месту через двадцать минут. Командир пиратов, батарианец со звучным именем Чарн, оглядел разрушенный почти до основания квартал, но ничего не сказал. Велел своим людям притащить пленника к Халиату.
Эланус почувствовал легкое бурление в крови. Он являлся ярым любителем допросов и уже набил руку в этом нелегком деле вытягивания информации из чужой головы. Более того, он испытывал восхищение тогда, когда пленник держался достаточно долго, и чувство азарта у допрашивающего считал просто необходимым качеством в этом процессе. Но чем больше опыта он получал с каждым новым «счастливчиком», как он злорадно называл пленников, тем больше раздражения ощущал внутри, когда они быстро раскалывались. Вот и этот по виду расколется довольно быстро.
Среднего роста, с вытянутым лицом и приплюснутым носом, густыми покатыми бровями, сходящимися «домиком» над красными выплаканными глазами, пленник не выглядел особо крепким. С него уже стащили броню, оставив его в одних брюках и футболке, под которой не блистал рельефностью или мощью торс; тощие руки свисали вниз, связанные впереди. Халиат тут же приказал развязать их. Потом указал на обломок стены.
— Посади его туда.
Чарн, стоявший позади солдата, резко толкнул его, отчего бедолага упал лицом вниз. Нетерпеливым движением батарианец схватил пленника за шкирку и усадил.
Эланус несколько минут оценивал мужчину. Взгляд последнего упирался в землю, эмоции он безуспешно старался скрыть за непроницаемой маской, но пират знал, что это ненадолго. Все раскалываются. Вопрос только в том, когда.
— Ну что ж, — мужчина размял свою шею, как будто растягивая удовольствие. — Начнем… Как твое имя?
Солдат, как и ожидалось, не ответил, но крепко сцепленные зубы ясно дали понять, что дар речи от страха он не потерял.
— Он называл свое имя мне, — равнодушно произнес Чарн. — Этого идиота зовут…
Эланус прервал своего наемника резким жестом.
— Пусть сам говорит. Надеюсь, ты не отрезал ему язык? Эй ты, — пират нагнулся и схватил солдата за волосы, чтобы откинуть его голову назад. — Я спросил, как тебя зовут.
Тот молчал, сцепив зубы.
— Как хочешь, — пожал плечами Халиат, усмехнувшись и уже активируя свой инструметрон. Потом будничным голосом продолжил: — Замечательная вещь — омнитулы, не считаешь?
Пират выбрал одну из функций, которую по специфике своей «работы» и «хобби» загрузил уже давно. Появившийся резотрон приобрел форму карборундового молотка.
Инструмент был почти как настоящий: весил всего несколько сотен граммов, но по своим характеристикам не уступал и полукилограммовой модели, имел регулируемую длину рукояти, даже гвоздодер — все, как полагалось для случайного ремонта или в случае Элануса любимого дела — ломания костей.
Чарн понял с полуслова, когда босс кивком указал на пленника: слегка рубанул прикладом по виску, но так, чтобы тот не потерял сознание, заставив мужчину упасть на бок, потом силой вытянул его левую руку вперед, придавив ее к обломку стены. Догадавшись о намерениях пирата, «счастливчик» предсказуемо сжал руки в кулак, пытаясь вырваться, но батарианец держал крепко — опыт тоже имелся.
Ощутив азарт, Халиат склонился над пленником.
— Выбирай: или пальцы, которые ты еще сможешь восстановить, или член, который я отрежу, а наращивать будет уже значительно дороже и проблематичнее. Доноров, знаешь ли, не так много.
Несколько секунд мужчина широко открытыми глазами смотрел на пирата, очевидно, пытаясь сообразить, шутка ли это, потом несмело разжал руку. Облюбовав взглядом указательный палец, Халиат занес левую руку с молотком — а владел он ею не хуже правой — и резко опустил инструмент. Тут же раздался сдержанный вопль, по которому пират определил: у него еще будет возможность сломать пару костей перед тем, как «счастливчик» расколется. Для верности Эланус с ухмылкой оттянул раздробленный в межфаланговом суставе палец назад от кисти и с силой дернул, услышав такой отрадный слуху и знакомый звук — хруст кости. Мужчина закричал сильнее, уже разжав рот.
— Один готов, — резюмировал садист, наслаждаясь процессом. — Перейдем ко второму.
— …Джоэл Инкас, — раздался запоздалый ответ. — Меня зовут Джоэл Инкас.
— Хорошо, Инкас. Твое звание?
— Второй лейтенант, сто третий дивизион ВКС Альянса Систем, — последовал ответ.
— Сколько у вас человек?
Пленник снова сжал зубы. И резко побледнел. Понял, что одним ответом ему не отделаться. В глазах его промелькнул неподдельный страх. Чтобы немного разговорить его, да и просто попугать, Халиат вытащил еще один палец из инстинктивно сжимающихся в кулак оставшихся четырех.
— Что… Не надо!.. Пытки запрещены конвенцией Цитадели!.. — с ужасом выдохнул солдат.
— Да плевать я хотел на Цитадель, — хмыкнул пират и резким движением повторил процедуру с молотком и ломкой костей. На этот раз в вопле пленника не осталось никакой сдержанности. Он просто поддался своей боли, не в силах остановить ее.
Дождавшись, когда крик чуть стихнет, пират повторил:
— Сколько у вас человек?
— Я не знаю… сколько осталось, — выдавил тот. — Все мои… были перебиты.
— Да, уже в курсе. Ты, видно, из добреньких. Пожалел кучку гражданских — вот тебе результат. А твой командир оказался умнее. Что это за гражданский транспорт, который прошел через ретранслятор и скрылся?
В глазах пленника появилась растерянность.
— Я… не знаю.
— Допустим. Но ты должен знать, что ваш шаттл делал у хранилища данных!
— Мы пытались… отправить сообщение.
— Отправили?
— Я не знаю, — покачал головой тот, а потом, видя, что пират сделал движение рукой, сжав в ладони молоток, закричал: — Не знаю! Это правда! Даже Шепард не в курсе!
— Расскажи мне о Шепарде.
— Я… Я мало что знаю, — произнес Инкас, глядя с неприкрытым ужасом на свои торчащие вверх пальцы. — Его перевели к нам недавно. Где-то полгода назад… Я не знаю, откуда. Вроде бы из разведки…
— Как он узнал, где нас ждать? На Имеджион-стрит. Одной интуицией здесь не обойтись.
— Он… — протянул солдат, пытаясь прийти в себя от боли. — Он взял пленника… Батарианца, напавшего на гарнизон…
— Как его имя?
— Не знаю… Я и вправду не знаю… Боже, что вы сделали с моей рукой?.. — почти захныкал он, и Халиат жестом приказал своему помощнику отпустить бедолагу. Чарн послушался, и пират какое-то время наблюдал, как солдат со слезами боли и отчаяния на глазах смотрел на свои сломанные пальцы, указывающие куда-то вверх, а потом попытался трясущейся целой рукой вправить их.
— Не советую, — ухмыльнулся Халиат. — Будет только хуже.
Тот отдернул руку, посмотрев на пирата с ненавистью.
— Как Шепард выбил сведения? — задал пират следующий вопрос.
— Он… пытал батарианца. Выколол ему глаза, — выдавил второй лейтенант с нажимом, словно спрашивая себя, не является ли происходящее сейчас расплатой за прошлое.
— Надо же, — изумился Халиат, снова почувствовав прилив невольного уважения. Вряд ли в мире уютных диванов и готовых завтраков пытки можно назвать действием, вызывающим уважение, но в криминальном мире только так, помимо денег, и можно было выбить информацию. Эланус усвоил урок уже очень давно. — Это совсем не вяжется у меня с солдатами Альянса… Но так даже интереснее. Скажи, Инкас, у Шепарда есть семья в городе?
— Зачем вам это знать?..
— Затем, что это была бы отличная возможность отомстить, — не стал юлить Халиат, раздавив ботинком попавшийся на земле комок грязи.— Нет. Он не отсюда, а с Земли. У него никого нет… насколько я знаю, — покачал головой солдат, отдышавшись. Кажется, он сказал чистую правду. Халиат внимательно оценивал его реакции.
— А женщина? У него есть здесь кто-то?
Ага. В глазах пленника мелькнуло нечто интересное, что уже можно охарактеризовать как утвердительный ответ. Однако несчастный Инкас решил сделать глупость — соврать.
— Я не знаю, — ответил он, отводя глаза.
— Ты врешь мне, — уверенно отрезал пират. — А жаль. Я думал, ты уже усвоил урок. Хотя мне это только в удовольствие. Ври побольше. Чарн?..
Батарианец только этого и ждал. Он сделал пару шагов вперед и грубо пнул попытавшегося дернуться в сторону солдата. Уронил его на землю, лицом вниз, сел сверху, почти придавив к земле и не позволяя двигаться, снова насильно вытянул руку, уже другую.
— Нет!.. Не надо!.. Так нельзя! — закричал тот в бешеном предвкушении боли.
— Мне все можно, — Халиат подошел ближе, на миг задумался. Потом изменил настройки инструметрона, и вместо молотка появился новый инструмент пытки — клещи. — Думаю, пальцы пока оставим в покое. Чарн, придержи его голову.
Батарианец своим локтем придавил голову солдата к земле, повернув ее боком. Тот пытался сопротивляться и сбросить с себя ношу, но получил очередной удар в висок. Замер на миг и застонал.
— Только не вырубай его, — Халиат склонился ниже и, стащив с правой руки перчатку, засунул ее в рот солдату так, чтобы рот оставался открытым. Потом педантично оттянул верхнюю губу вверх.
Глаза пленника с непритворным, застывшим в глазах кошмаром глядели, как пират приблизил клещи к лицу. Умело управляя инструментом, последний с ухмылкой выбрал зуб, зацепил зажим чуть выше на десне, скрепил. И резко дернул. Крики невыносимой боли, заглушенные кляпом, приобрели форму громких мычащих стонов. Но даже они привлекли внимание публики: вокруг стояли пираты и кто молча, кто посмеиваясь глядели на это представление. Халиат был этому даже рад. Пусть знают, что с ним шутки плохи.
Кровь из раскуроченной десны залила инструмент. В какой-то момент пирату показалось, что пленник сейчас отключится от боли, поэтому он воткнул ему в плечо шприц с панацелином, с самой мизерной долей.
— Итак, — произнес пират, дождавшись, когда в глазах лейтенанта Инкаса появится какое-то осмысление. — Теперь ты стал похож на моего раба. Соврешь еще раз — вырву второй, как делают это батарианцы. Потом отрежу ухо… Я спросил, есть ли у Шепарда какая-нибудь сука.
— Он… Я… — пытался тот сказать, захлебываясь в крови, слюне и слезах. Чарн поднял его за шкирку, как котенка, и отшвырнул к обломку. Солдат прикрыл целой рукой свой рот, пытаясь остановить кровь. Ладонь при этом у него тряслась, как заведенная.
— Не слышу! — напомнил Эланус.
— Ешть… Одна шенщина, — проговорил солдат, чьи брови почти срослись на переносице в гримасе отчаяния и раскаяния. — Не шнаю… любовшники они или нетш… но друзшья точшно…
— Где мне ее найти?
— Она… шмедик… руководитш колонной…
Халиат досадливо поморщился.
— Это мне не поможет, дружище. Колонна пока далеко, — пират какое-то время вглядывался в лицо пленника. Потом усмехнулся. — Похоже, ни черта ты не знаешь, Инкас. Бесполезная тварь. Но ты был честен со мной. Местами. Так что убивать я тебя не стану. Станешь рабом Чарна. Ему нравятся бывшие военные. Любит указывать им их паршивое место.
Словно в подтверждение этих слов, батарианец злорадно ухмыльнулся. Потом подошел к пленнику, пнул его еще несколько раз и на глазах у всех, демонстративно медленно расстегивая застежки своей брони, справил на него нужду.
— Вот видишь, — пожал плечами Халиат. — Чарн обожает военных. А теперь дела. Пора наведаться к Пророку и показать, кто тут главный. Выдвигаемся!..
— Сдохни!!! — вдруг прогремел звериный крик, и в этот момент Эланус почувствовал, как его снес какой-то бешеный вихрь. Он упал на спину под чьим-то весом, и кто-то, ударив его по лицу один раз, уже занес целую руку для второго. От такого неожиданного напора пират растерялся, но лишь на мгновение. Он быстро сбросил с себя солдата, поразившись, откуда у этого плачущего от боли хлюпика вдруг появились силы. Ярость внутри вскипела с огромной силой, и мужчина пару раз ударил ногой пленника, заставив того упасть.
— Мерзкая тварь! — Халиат, все еще чувствуя безудержный прилив бешенства, поднял валявшийся рядом камень и резко опустил его прямо в челюсть солдата, выбив несколько зубов. Потом хотел замахнуться еще раз, но Чарн, подбежав к ним, сжал его плечо.
— Теперь это мой раб, босс! — спокойно остановил он. — По нашим законам никто не имеет права избивать его, кроме хозяина!
— Найдешь себе другого!
— Нет! Я хочу этого! — не отставал Чарн с угрозой в голосе.
Больше всего на свете Халиату хотелось завершить начатое и добить солдата. Но, покосившись на застывших в немом ожидании батарианцев, столпившихся вокруг и наблюдающих за развязкой, пират понял, что нельзя идти наперекор паршивым законам четырехглазых. Рабы — это то, что было для них неприкосновенно, и нарушение этого могло повлечь за собой недоверие. А Эланус не хотел рисковать.
— Хорошо, — прорычал пират. — Забирай своего раба! Но если кто-нибудь, кроме меня, хоть пальцем тронет Шепарда… Прикончу!!! Это мой будущий раб!..
Отредактировано: Alzhbeta.
Комментарии (7)
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
Регистрация Вход