Дивный Новый Мир: Хроники 2198-2200

***

---

---

***

Семейство Аргайлов, как и многие другие дворянские семейства, ведущие свою родословную с незапамятных времён, когда еще сжигали ведьм, а о машинном труде только мечтали, чрезвычайно гордилось своей древностью и именитостью. Это был некий особый статус, несмотря на то, что титулы за пределами политики не играли никакой официальной роли. Тем не менее, в реальности нередко складывалось так, что чем стариннее твой род, тем больше у тебя возможностей. И Аргайлы использовали свою древность по всей программе.

В их имении до сих пор в жилой части дома массивные деревянные двери открывались с помощью ручек, а не панелей, и вовнутрь комнаты, а не стен. До сих пор полы устилались коврами, где-то, в целях практичности, современными синтетическими, где-то, как, например, в кабинете отца или спальнях — натуральными штучных работ. Стены так же украшались деревом, гобеленами, картинами; полы — вазами и статуями. В доме нельзя было пройти и пары метров, не наткнувшись на произведение искусства, которое было приобретено еще до рождения прабабушки (этим произведением мог быть даже стул), а все современные технологии ловко, умело и дорого маскировались, чтобы не портить эстетику старинного замка.

А гордостью нескольких поколений Аргайлов в этом замке считалась библиотека. Это был музей, солидная комната, сплошь уставленная высокими стеллажами, наполненными литературой различных жанров, приобретать которую начали сразу же, как коллекционирование книг стало модным. Некоторые забытые среди прочих экземпляры сейчас могли стоить неплохих денег, оставалось лишь их найти. Коллекция пополнялась даже сейчас, когда бумажные книги стали редкостью, выпускающейся только для библиофилов, и цены на которую не оправдывали себя. Впрочем, для того, чтобы пересчитать приобретения последних десяти лет, хватило бы пальцев одной руки.

Видимо, потому что непризнанно комната считалась музеем, в который лишь изредка заводили гостей, дабы небрежно упомянуть о прапра...прадеде, купившем первую книгу, в библиотеке редко кто бывал. Несколько старых кресел чаще всего пустовали, уютные торшеры включались редко, на столиках и украшениях скапливалась пыль, которую раз в неделю горничная терпеливо смахивала. Посетителей не приманивал даже вид из окна на идеальный сад внизу и горы вдали.

Последним своим успехом библиотека пользовалась в далеком детстве братьев и сестры, служа время от времени игровой комнатой, где стеллажи становились лабиринтами, ущельями, горами и препятствиями, а из книг строились крепости. Родители, правда, не оценили подобного кощунства, и доступ в столь интересную для детей комнату вскоре был перекрыт: туда пускались лишь желающих почитать, а любое отступление от этого правила было строго наказуемо. И библиотека вновь стала музейной комнатой...

До тех пор, пока на смену не пришла новая роль тайной переговорной.

Артур пребывал в смятении. Вечернее небо за окном полностью разделяло его настроение и было плотно затянуто облаками, спрятав за собой заходящее солнце. В комнате из освещения был зажжены лишь несколько подсвечников, освещавших высокие стеллажи и корешки книг. Артуру нравилось такое освещение и атмосфера, ему казалось, что он помогает думать, однако в данной ситуации это почему-то не помогало.

Эдгар мирно отсыпался в своей комнате, когда неожиданно Артур отправил им с сестрой сообщения с просьбой придти по какому-то важному делу. Ворча про себя и потирая глаза, Эд быстро оделся и, стараясь сохранять твердый шаг, направился в библиотеку. Он прилетел только сегодня днём, на семейную встречу по поводу поступления младшего брата на курсы Разведки Альянса. Эдгар, конечно, был рад за брата и гордился этим его решением, но сейчас ему очень хотелось спать. Увольнение предполагало, во-первых, длительный перелет от места службы в космопорт Лондона, а во-вторых он жил по корабельному времени, которое плохо согласовалось с местными часами.
Мелиссу Эдгар встретил уже у самых дверей. Старший Аргайл понятия не имел для чего Артуру понадобилось встретиться именно здесь. В библиотеку, в век цифровых технологий редко кто заходил — разве что предаться псевдо-ностальгии по древним временам бумажных книг. Регулярным гостем был разве что робот-уборщик, который тоже как будто халтурил, стирая пыль со старых фолиантов.

— С добрым утром! — ехидно поприветствовала его сестрёнка, оглядывая сонную физиономию Эдгара. В отличие от него, ей не пришлось преодолевать часовые пояса, лишь расстояние между Лондоном и домом, так что она была вполне бодра и весела. А чтобы братец точно понял, насколько она бодра и весела, Мелисса легко ткнула Эдгара пальцем в щёку и мило улыбнулась, когда последний не слишком одобрительно оценил этот жест. Он уже успел наобниматься с сестрой по приезду.

— Делаем ставки о важности новости Индюшонка? — поинтересовалась она у близнеца, прежде чем открыть дверь в библиотеку. Недоумение о причине выбора столь полузабытой комнаты в замке она решила оставить на потом, придумав что-то более острое, чем то, что уже крутилось в её голове.

— Может испугался службы в последний момент? — буркнул Эдгар. В нем говорила сонливость.

Артур не собирался утаивать новость от брата и сестры — это бессмысленно, особенно в их семье, а потому лучше не прятать очередной скелет в шкафу. Но как об этом сказать? «Эй, ребят, меня тут Эрика споила, и мы протрахались всю ночь, но я в полном порядке и не в обиде на нее!»?
Или может попробовать отвести удар от Эрики? «Эд, Мел, мы с Эрикой переспали, но мы больше не будем, просто попробовать решили. Запретная любовь, все такое...»
Господи, ну что за бред ему в голову лезет?

— Как же сказать им, что мы переспали и вышло все случайно? — тихо спросил он сам у себя. Затем он услышал какое-то оживление вокруг и ужаснулся.
Он настолько ушел в себя, как не заметил, что вызванные им брат и сестра уже пришли — черт, в нашем замке слишком много ковров, хрен услышишь, что кто-то ходит по коридорам! — и сейчас в явном недоумении таращатся на него, ожидая дальнейших пояснений. В тишине комнаты даже шепот прозвучал очень отчетливо. Артур опустил голову и столь же тихо повторил:
— Это я о нас с Эрикой. Так случилось, что мы занялись сексом прошлой ночью. И сейчас я не знаю что делать. Я надеялся, что вы... поможете мне разобраться в этом.

Сказать, что Эдгар моментально проснулся, значит ничего не сказать. Так сон не прогонял даже сержант-инструктор в академии. Да что там сержант, даже утробный металлический звук, издаваемый Жнецами, будил хуже.
— Ааа... — только и смог выдавить из себя старший брат. — Ты... Ты не шутишь, нет?

Мелиссу новость шандарахнула по голове мешком. Она так и замерла на месте, широко раскрыв глаза и смотря на Артура с выражением: «Ты идиот?».

— Ты что несёшь? — выговорила она, невольно хватая Эдгара под локоть, словно в поиске поддержки. — Это ни хрена не смешно, тупица!

— Вот именно! — старший брат покачал головой. Он уже привык, что Артур любил пошутить, но чтобы так... — Какого чёрта, братец?!

Это ты еще мои предыдущие варианты признания не видела, — ядовито подумал Артур, но вслух ничего говорить не стал. Как ни странно, несмотря на не лучшее расположения духа, желания вступать в очередную бурную словесную схватку с сестрой у него не было. Пока, по крайней мере.

Вместо этого он холодно отчеканил:
— Я не думал, что я настолько часто неудачно шучу, чтобы вы не восприняли всерьез. Все сказанное мной правда. Именно поэтому я еще с утра здесь, хотя изначально планировал приехать вместе с Эрикой вечером.

Эдгар растерялся. С одной стороны его ошарашила новость, хотя и не так сильно, как сестру. В конце концов, Эд всегда благожелательно относился к Эрике, у них были дружеские отношения. Сейчас в нем боролась последняя надежда — сомнение в правдивости этих слов — и подступавшее разочарование. В них обоих.

— То есть... — Лисса сглотнула, отпустила руку старшего брата и потёрла лоб. — То есть, ты серьёзно? То есть... ты... и она... то есть…

Она окончательно запуталась и замолкла, пытливо глядя в лицо Артура. И его лицо говорило ей, что всё сказанное было вполне себе серьёзно. Шок Мелиссы от осознания этого факта был вполне комическим, только вот никто и не думал смеяться.

— Ага, — протянула она. — Ага. Я поняла.

Еще небольшая пауза.

— Я убью эту извращенскую суку! — резко взвилась Мелисса и метнулась к двери, явно намереваясь выполнить свою угрозу даже несмотря на очевидное отсутствие объекта в доме.

Несмотря на растерянность, армейские рефлексы работали идеально. Эдгар одним прыжком достиг двери и перегородил Мелиссе дорогу, удерживая сестру за плечи.

— Стой! — шикнул он. — Стой, ты что, хочешь, чтобы и родители узнали?! И прислуга?!

Мелисса глянула на брата с такой злостью, словно виноват во всём был только он.

— Она ведь хорошая девочка, — явно передразнила она какое-то давнее высказывание Эдгара. — Хорошая девочка! Хорошая, твою мать!

Мелисса добавила еще несколько совсем нецензурных слов и попыталась вырваться, но без особо успеха. В конце концов, следовало признать, что дверь для неё становилась недосягаемой, да и в словах брата был смысл.

Артур из-за погруженности в собственные мысли среагировать на вспышку Мелиссы вовремя не успел. Затем он представил, что начнется, если родители или даже просто кто-то кроме них троих узнает о произошедшем, и побледнел, напоминая благородного белокожего английского джентльмена гораздо больше, чем раньше. А затем покраснел и рявкнул на Мелиссу:
— У тебя совсем шарики за ролики заехали, Дыня Перезрелая? Иль совсем мозгом ослабла?

— А ты недозрелый идиот! — выкрикнула Лисса в ответ. — Нашёл, кого трахнуть!

— Заткнись! — рявкнул брату Эдгар, удерживая сестру в объятиях и, одновременно указывая на Артура обвиняющим пальцем. — Как будто ты не знал Мэл и не знал что будет, а?
Сейчас они оба для него были виноваты. Эдгар испытывал нечто вроде отвращения, перемешанного с раздражением, но он не враждовал с Эрикой с детства, поэтому неосознанно больше винил не её.

Хватка Эдгара немного ослабла, и Мэл стряхнула с себя его руки, отойдя вглубь комнаты. Её заметно колотило от злости, но попыток пробраться к двери она больше не делала. Эдгар, однако, все равно остался стоять у дверей — на всякий случай.
Схватив с полки какой-то фолиант, Лисса с психом раскрыла его, посмотрела на пожелтевшие страницы, захлопнула и швырнула на пол.

— Ну и что делать теперь? — прошипела она. — Ладно эта тварь, а ты-то что полез? Перепутал в темноте?

— Было б с кем путать, — зло хмыкнул Эдгар себе под нос, хотя и сам не мог похвастать репутацией мачо.

— Я слишком много выпил в тот вечер, — неохотно сказал Артур. — Ты знаешь, как на меня алкоголь действует. То, что для тебя легкое опьянение, для меня в несколько раз хуже. Предупреждая твой вопрос, чем я думал, когда напивался — я все-таки праздновал поступление и имел право немного расслабиться. Думал, Эрика уследит за мной. Угу, уследила на свою голову…

На уме у Эдгара крутились лишь нравоучения, вроде пить меньше надо!, но он не стал их высказывать, несмотря на то, что хотелось. Его по-прежнему не очень устраивали попытки Артура свалить всё на Эрику.

Мелисса едва не выругалась снова, но, взглянув на брата, весь вид которого выражал сплошное несчастье, сдержалась. Она оглянулась на Эдгара, вздохнула, сгоняя злобу, и вполне спокойно произнесла:

— Это действительно вышло случайно или... между вами... ну... — сестра смутилась, словно невинная школьница, — какие-то чувства? У тебя. К ней.

Эдгара при этих словах аж передернуло. Он и представить себе не мог чего-то подобного.

Артур взглянул на нее с ужасом монашки, до которой домогался престарелый сластолюбец.
— Совсем с дуба рухнула? Ничего я к ней не испытываю, она моя двоюродная сестра, друг, но не более того!
Как нередко случается в сложных ситуациях, внутренний голос лезет под руку, мешает и всячески портит настроение. На сей раз он просто ехидно поинтересовался: "Как же тогда так получилось, что ты переспал с двоюродной сестрой?"
Что ему ответить сейчас, Артур не знал.

— О, секс по дружбе, это же так модно, — ядовито промурлыкала Мелисса (хотя в глубине души испытала огромное облегчение от реакции брата) — очередная невинная книга полетела на пол. — Надеюсь, ваши мозговые горошинки догадались предохраняться.

— Случайность, значит, — хмыкнул Эдгар. Он по-прежнему оставался у двери — прислонился к косяку и сложил руки на груди. — Ну, предположим, — эти слова он произнес сквозь зубы. — А с Эрикой ты уже говорил об этом? Она сказала, почему всё так получилось?

Лисса мрачно взглянула на близнеца. "Почему всё так получилось. О божечки, потому что Луна была в созвездии Эрики, блин, почему!«.

— Сказала, — мрачно подтвердил Артур. — Сказала, что давно меня любит и больше сдерживать она себя не могла, — глядя на презрение и недоверие, проскользнувшее во взгляде Эдгара, Артур фыркнул: — Так я и думал, что вы мне не поверите. Можете дождаться Эрики и ее объяснений. Очень надеюсь, что это у нее просто алкоголь из головы не выветрился.

— Да почему же. Я верю, — Мэл зло хмыкнула. — Мне вот только как правило не верят. Черта с два там алкоголь.

На пол полетели еще две книги. Последняя упала, раскрывшись, в опасной вероятности порваться от столь несправедливого обращения и своей древности.

Мельком взглянув на сестру, Эдгар предпочел промолчать. Спорить с Мелиссой об Эрике было категорически бесполезно. Но вот то, что сказал Артур... Просто какой-то психоделический кошмар. Эдгар и представить не мог, что у такой милой и правильной девушки, какой он всегда считал Эрику, может твориться подобное в голове. Влюбиться в двоюродного брата? Уму не постижимо.
Однако полностью сбрасывать со счетов то, что Артур выгораживает себя, было нельзя. Эдгар слишком хорошо знал младшего братца.

— А ты, значит, вообще ничего не помнишь? — хмыкнул старший Аргайл. — Не видел, не участвовал, не знаю. Удобно.

Артур залился краской и прошипел:
— Уж извини меня, ходячая благодетель, но после большого количества спиртного память у меня отшибается начисто.

— Пить надо меньше, — все-таки ляпнул Эдгар. — До какого же состояния ты упился, если не осознавал кто с тобой в постели?

— Это ты-то меня учить жить будешь? — взвился Артур. — Маменькин сыночек, если бы ты хоть раз сходил на гулянку со мной и Мэл, то знал бы, что меня очень быстро развозит! Но, чёрт побери, это не повод лишать себя алкоголя в принципе! Пусть и некоторые «правильные мальчики» считают иначе. Достаточно, чтобы рядом был кто-то надежный и все пройдет нормально!

— Раз развозит, значит не пей, — упрямо тянул свою волынку Эдгар. — Или контролируй себя. Не сваливай проблемы на других! — разговор, похоже, плавно перетекал в старую-добрую ссору двух братьев. — И жизни я тебя поучу. Ещё как поучу, малыш-Артурик.

— Все, хватит! — вновь вспылила Мелисса, обрывая ругань между братьями. Она обвела их яростным взглядом, явно давая понять, что текущий их спор — совершенно ненужное занятие.
— Ты! — Мэл ткнула пальцем в Эдгара точно так же, как он немного ранее тыкал в Артура. — Заканчивай этот нудеж, иначе я сама тебя напою и изнасилую! А ты, — теперь Лисса надвигалась на Артура грозовой тучей, — перестань поддаваться на провокации! Мы должны решить этот вопрос? Ну и прекрасно! Так давайте решать, а не выяснять, кто маменькин сынок, а кто малыш-Артурик.

Эдгар насупился, но смолчал. Он давно уяснил, что перекричать сестру при всем желании не получится.

Лисса раздраженно фыркнула. Она подошла к младшему брату, и, когда посмотрела на него снова, то взгляд ее был уже не злой, а как будто немного виноватый. Сестра вздохнула, взлохматив волосы, кинула предостерегающий взгляд на близнеца и снова пытливо посмотрела Артуру в глаза. Затем качнула головой:

— Теперь слушай меня внимательно, Индюшонок. Ты будешь удивлен, рыцарь старой закалки за моей спиной тоже, но: ничего страшного не произошло. Вы ошиблись, вот и все. Так бывает, а могло быть и много хуже. В конце концов, в нашем древе наверняка есть парочка близкородственных браков, так что то, что случилось, по сравнению с этим, ерунда. Все, что тебе нужно сейчас сделать: резко стать настоящим мужчиной, осознать свою ошибку, сделать выводы и поговорить об этом с... — Мелисса запнулась, — с ней. Расставить все точки. И после этого забыть как страшный сон. Но не в коем случае не переживать из-за... этого. Ты понял меня?

— Прошу прощения! — послышался возмущенный голос за спиной Мел. — Мы уже не в средневековье. Это омерзительно! Только представь, если бы мы с тобой... — Эдгар аж содрогнулся. — Иии... куда же делось твое желание убивать? По-моему, ты только что жаждала крови! — старшего Аргайла задело, что сестра так легко успокоилась и начала выгораживать этого мелкого... Впрочем, так бывало часто.

Лисса закатила глаза.

— Тебе бы понравилось, — едко процедила она, не оборачиваясь, однако вполне разделяла отношение Эдгара к меж-родственному сексу. Тот едва не поперхнулся, но смолчал, понимая, что сестра не всерьез.
Мелисса брата, конечно же, любила, но всё же не настолько, как хотелось бы почитателям пикантных порно-эротических рассказов.
— И я по-прежнему жажду крови! Только сейчас вопрос не в этом, хладнокровный ты баран!

— Потише! — возмутился Эдгар. Сестренке иногда не помешало бы следить за тем, что она говорит. — В ругани будешь не на мне тренироваться!

— Не указывай мне! — Её снова охватила едва забитая куда подальше злость, и Мэл на мгновение с силой сжала ладони в кулаки.

— А ты не ори на меня! — вскинулся Эдгар. — Я тут при чём?

Из Мелиссы вырвалось рычание, что свидетельствовало, как правило, о крайней степени бешенства. Но сестра промолчала, так как сама же ратовала за неуместность ссор, и её очередная вспышка сейчас выглядела бы глупо.

Артур поднял глаза на сестру а затем вновь опустил.
— Хорошо, я поговорю с ней.
На вспышку Эдгара Артур решил не обращать внимания — в нынешнем настроении его хватало только на жалкие попытки огрызнуться. и все.

— Ты не будешь принимать это чересчур серьёзно? — уточнила Мэл. — Я понимаю, что сейчас это может быть сложно, но всё-таки. Не нужно. Оно того не стоит.

— По-твоему это похоже на обычный перепих по пьяни, когда на утро просыпаешься, выкуриваешь сигарету и спрашиваешь «Ну как, классно потрахались, а?»? — скривился Артур.

— Тебе придётся сделать это обычным перепихом по пьяни, — жёстко отрезала сестра. — Иначе до конца жизни будешь испытывать вот эти чувства. Приятного мало, так ведь?

— Кто-нибудь, кроме меня, понимает, что происходит, а? — снова напомнил о себе Эдгар. — Что ты собираешься теперь делать, Артур?
Старшему Аргайлу на несколько секунд пришла в голову мысль о том, чтобы рассказать всё родителям, но он тут же откинул это подленькую идею. Главным образом ради самих родителей, а не братца.

— Здесь происходит то, дорогой мой, — нравоучительным тоном, прекрасно копирующим тон Эдгара, произнесла Лисса, — что мы пытаемся решить проблему нашего брата. Нормально пытаемся, если ты не понял, а не выясняем, чья вина больше!

— А что тут решать? — махнул рукой Эдгар. — Чем мы поможем им? — он специально выделил голосом последнее слово, чтобы подчеркнуть, что все ещё не верит в то, что Артур пострадавшая сторона.

— А я не помогаю «им»! — Мэл снова сжала кулаки. — Я помогаю Артуру. А тыкать его в то, что уже случилось — это не помощь, знаешь ли!

— Помогай, я разве против? — Эдгар пожал плечами. — Только чем ты ему поможешь? — на слове «ему» старший Аргайл закатил глаза.

Однако, здесь их прервали: послышался скрежет двери, и компания услышала неспешные приближающиеся шаги. Дворецкий Бирмингем, со стереотипно для английских дворецких непроницаемым лицом, подошел к троице и спросил, не изволят ли они пройти на посадочную площадку, чтобы встретить прибывшую кузину вместе с родителями, и напомнил, как в далеком детстве, что они Жутко Заденут свою родственницу Отсутствием Внимания. До Вторжения Бирмингем был слугой отца Эрики, но в отличие от хозяина он пережил Войну со Жнецами и Аргайлы предложили ему освободившуюся вакансию дворецкого. Детишек он знал давно, не меньше чем предыдущий дворецкий, а потому почему-то решил, что имеет право читать им нотации и нравоучения, сильно раздражающие Мелиссу.

— Ну что? — Эдгар шагнул было к двери, но подождал, пока Бирмингем выйдет, после чего обернулся. — Постарайтесь вести себя как обычно. Особенно ты, Мэл. Родители не захотят узнать об этом.
После этих слов он направился вслед за дворецким.

Мелисса не удержалась и скорчила рожу братской спине. "Умник, тоже мне«.
— Я буду вести себя прилично, — пообещала Мэл Артуру. — Не волнуйся из-за этого.

Посадочная площадка не слишком хорошо вписывалась в общий пейзаж на фоне замка, хоть и модернизированного, но все равно старинного. Поэтому архитекторы приняли здравое решение разместить её позади, между восточной стеной и горным склоном.
Площадка представляла собой пенобетонную огражденную треугольную платформу на нескольких тонких опорах, умело скрытых рассаженными внизу деревьями. Раньше с северной стороны её закрывала сплошная стена высоких елей, но это создавало проблемы для постоянных посадок и приземлений челноков во время войны, поэтому командующий местным гарнизоном приказал их спилить и пустить на растопку каминов. Новые деревья пока не выросли, поэтому площадка открывалась всем ветрам, которые гуляли между скалой и стеной замка как в аэродинамической трубе.

Эдгар поморщился, когда ледяной воздух обжег ему лицо и заколыхал полы мехового плаща, которые Бирмингем подавал всем членам семейства в коротком переходном тоннеле, ведущем на площадку из дома.

К вою ветра добавился и рев двигателей аэрокара, садившегося в центре треугольной плиты. Три посадочных места по углам уже были заняты машинами Мелиссы и родителей. Эдгара же сюда подбросил капитан его корабля, который также направлялся в увольнение — ему в порядке персонального «такси» полагался шаттл прямиком из ангара своего крейсера.
Мелисса встала рядом с близнецом, едва слышно ворча на погоду и вообще на данное мероприятие. Шапку девушка не надела, отчего её волосы мгновенно перепутались ветром, превратившись в то и дело взметающийся хаос. Она напрочь игнорировала выразительные взгляды матери, которыми та одаривала её еще в холле, не забывая уточнить, что Мелисса могла бы привести себя в порядок перед встречей с кузиной. Лисса лишь, как обычно, отмахивалась, только в этот раз лицо её было мрачнее обычного, а «отмашки» менее сдержанными. Сама баронесса Аргайл, конечно же, была при полном параде, несмотря на то, что этот парад скрывала верхняя одежда.

Наконец аэрокар Эрики угнездился на своем месте, и Бирмингем тут же чеканным шагом «поплыл» к нему, чтобы открыть дверцу, однако опоздал — кузина успела вылезти, не дожидаясь помощи.

Любезно улыбнувшись каменнолицему дворецкому, Эрика неспешно и абсолютно спокойно подошла к родственникам. Да и что такого могла сотворить это спокойная и уравновешенная невинная девушка?

— Добрый вечер, — тепло поприветствовала вышедших ее встречать родственников Эрика.

Эдгар в ответ только вежливо кивнул, с трудом выдавив из себя полуулыбку. Он пытался вести себя как обычно, но на деле это оказалось труднее. Он переводил взгляд с Эрики на Артура и в голове тут возникала картинка произошедшего. Не самая приятная картинка.

Мысленно Лисса довольно точно обрисовала маршрут, по которому с её «добрым вечером» должна была отправиться Эрика, но вслух чересчур наиграно весело произнесла:

— Добро пожаловать! Так рада тебя видеть!

Еще даже не договорив, Лисса развернулась и направилась к дому, посчитав свой семейный долг вполне исполненным. Она проигнорировала возмущённый окрик матери и рыкнула на растерянного дворецкого, который было метнулся её обгонять, чтобы открыть дверь. Бермингем остановился, и последнее, что донёс ветер до Мелиссы, были слова баронессы, попытавшейся сгладить неловкую ситуацию:

— Эрика, моя дорогая, ты хорошеешь с каждым днём!

Эдгар, конечно, не ушел с площадки вслед за сестрой, в конце концов для неё это было вполне обычным отношением к Эрике, в отличие от брата.
— Привет, рад тебя видеть... — кое-как выдавил из себя старший из близнецов, но в его взгляде не было ни привычной доброжелательности к кузине, ни радости по поводу её приезда. Эдгар несколько раз молча перевел взгляд с Эрики на Артура, после чего молча поплелся по тоннелю вслед за торжественной процессией из открывающего двери Бермингема, щебечущей что-то протокольно-милое матери, отца, важно расспрашивающего Эрику о карьере, и подавленного Артура.

Весь ужин Артур трагично молчал и лениво ковырялся в своей тарелке. Мать обеспокоено осведомилась о его здоровье, на что получила неубедительно бодрое восклицание. Собственно, весь ужин прошел вовсе не в атмосфере праздника и теплой семейной встречи. Эдгар молча уткнулся в свою тарелку и отвечал какие-то дежурные фразы в ответ на вопросы родителей и Эрики. Мелисса молчала, стараясь сдерживать себя, и за пару часов сделала всего одно едкое замечание в адрес кузины, что было сродни выдержке буддийского монаха. Сама Эрика, скорее всего, чувствовала напряжение и подозревала, что Артур кое-что поведал брату и сестре, но внешне виду никак не подавала. Родители несколько раз беспокойно интересовались почему молодежь такая угрюмая, но те лишь ссылались на большое количество работы и усталость.

Когда после традиционного чая в малой гостиной все разошлись по своим делам... И разговорам. И вновь местом тайных переговоров стало хранилище пыли и не открывавшихся годами книг.

Пока Артур и Эрика задержались с родителями в гостиной, близнецы успели сообща «занять позиции» в закутке библиотеки, за массивным книжным шкафом, отделяющим правую секцию от центра комнаты, где стояли столы и кресла. Отсюда было отлично слышно о чем будут говорить нагрешившие родственнички.
Инициатором этой партизанщины была, разумеется, Мелисса. Эдгар хотел было начать читать нотации о том, что подслушивать чужие разговоры это низко, но даже ему было интересно как поведет себя кузина и чем закончится вся эта ситуация.
— Тихо! — прошипел Эдгар, заслышав шум открывающейся двери. — Идут...
— Без тебя знаю! — закономерно шёпотом огрызнулась сестра и демонстративно оттёрла брата плечом, чтобы он не занимал слишком много пространства.
— Не толкайся...
Близнецы замерли плечом к плечу, прижавшись спинами к книжным полкам, напряженно прислушиваясь к тому, что происходит по другую сторону шкафа.

— Итак, о чем ты хотел поговорить? — спросила Эрика, усевшись в одном из кресел.
— О том, что произошло вчера вечером, — кратко сказал Артур.
— По-моему, мы уже все обсудили, — зевнула и потянулась Эрика. — Мы слишком много выпили... ну и потому дали волю чувствам. Все, конец обсуждения.
— Погоди... Но утром ты сказала, что ты любишь меня... не как брата.
Эрика вскинула бровь.
— Ну да, сказала. И что?
Артур с надеждой спросил:
— То есть, это неправда?
— Нет, абсолютная правда, — невозмутимо возразила Эрика.
— Тогда почему ты не хочешь этого обсуждать?
Артур озадаченно покачал головой. Эрика вздохнула и спросила:
— Вот слушай, как у тебя на душе после вчерашнего?
— Мерзко, — честно ответил Артур.
— Вот и у меня точно так же, — угрюмо ответила Эрика. — Это было ошибкой. — Немного помолчав, она продолжила говорить, развивая свою мысль: — Возможно, ты будешь смеяться, но я надеялась, что эта ночь будет чем-то вроде романтической сказки: затянутое облаками лондонское небо, дождь, нежно стучащий по крыше, и двое влюбленных, ласково воркующих на любовном ложе. Вчерашняя ночь... Лучше бы ее вообще не было. Ты упился в хлам после пятого стакана, и я тебя еле дотащила домой. Там ты резко оживился и даже сам пришел ко мне в спальню. До кровати добрёл и приставать начал. А потом залез на меня и пару раз чуть не уснул во время... кхм, «процесса», потому что то жалкое зрелище, произошедшее в ту ночь даже сексом не назовешь! — Эрика рассерженно скрестила руки на груди. — Как ты догадываешься, это совсем не то чего мне бы хотелось.

---

---

— Выходит, братишка сам пришел-то, — прокомментировал Эдгар на ухо Мэл. — А строил из себя святошу...
— Врёт, — злым шепотом возразила она.
— А может братишка твой любимый врет? — не менее зло ответил близнец.

— А чего бы тебе хотелось? — ляпнул Артур.
— Розовые простыни, подушки, в которых хочется утонуть, и ты шепчущий мне разные пьяные, но приятные глупости на ухо, — с грустной улыбкой ответила Эрика.

В этот момент в дальнем углу комнаты за книгами Мелисса широко распахнула глаза, стиснув кулаки, и прошипела настолько неприличные слова, что заставила Эдгара удивлённо поперхнуться и на всякий случай перехватить сестру под руку, мягко намекая удержаться от резких выходок.
— Пусть сначала договорят! — шепотом шикнул он на Лиссу.

— Звучит как глупые девчоночьи фантазии, — фыркнул Артур.
— А что, это так плохо, хотеть хотя бы на одну ночь попасть в сказку? — неожиданно разозлилась на него Эрика. Немного успокоившись, она продолжила: — Наверное, я сорвалась, потому что у меня выдалась хреновая неделя. Я попала в аварию и лишилась машины, потом проблемы на работе, а в довесок я еще и со своего парня на измене поймала. Но видимо человек действительно сам строитель свое несчастья, а потому что мне пришла в голову «гениальная идея» — споить двоюродного брата, к которому я уже давно испытывала нежные чувства, и переспать с ним. Артур, я хочу, чтобы ты знал — я действительно очень сожалею, что позволила своему горю довести себя до такого, — тихо сказала Эрика. — Но факта не отменишь, и ты мне действительно нравишься, и очень сильно. А как...
Эрика устало откинулась на спинку кресла и сказала:
— А как я даже не знаю кто. Я запуталась в своих чувствах по отношению к тебе. Я хочу тебя, но не... так. Только если ты согласишься добровольно.
— Нет, — твердо сказал Артур.
— А как же романтика запретной любви? — с невеселой улыбкой спросила Эрика.
— Такая романтика меня не привлекает, — отрезал Артур. — Ты моя кузина и хороший друг, но не более того. И это ничто не изменит.
— Я бы назвала несколько афродизиаков, которые бы изменили, но примерно половина из них запрещены законами Цитадели, — с ехидной усмешкой возразила Эрика. — Но не надо зеленеть лицом и припоминать, не выпил ли ты за обедом чего-то не того. Я просто пошутила.
— По-моему это не та тема, о которой можно шутить, — проворчал слегка успокоившийся кузен.
— Нет тем, на которые нельзя было бы шутить, — беспечно сказала Эрика и перевела тему: — Лучше скажи: это все, что ты хотел сказать?
— Эммм... Ну да... То есть нет! Я рассчитывал, что мы все обсудим, и я смогу тебя убедить оставить эту мысль.
— И думать забудь, — отрезала Эрика. — Не поможет. Потому что не обладай я хоть какими-то принципами и понятиями о приличиях, то я бы тебя завалила на этом самом кресле в начале разговора...

Эдгар на этом месте едва не решился выскочить из-за шкафа, чтобы хоть посмотреть как покраснеет эта... эта... Он и не думал, что кузина способна настолько цинично обсуждать такую мерз... такой гадкий инцидент.

— ...но то, что я этого не сделала, не значит, что мне не хотелось бы этого сделать. И никакие твои слова у меня отобьют этого желания. Так что если ты хотел еще только попробовать меня уговорить меня отступиться, то оставь эту затею и покончим с нашим разговором.
— Но слушай... Мы же не сможем тогда нормально друг с другом общаться! Мне даже сейчас не по себе от мысли о том, что ты хочешь переспать со мной прямо здесь, хотя ты и моя родственница.
— Значит, тебе придется подождать с общением. Пока один из нас не отступится от своей позиции, — с грустной улыбкой сказала Эрика и, встав из кресла, направилась к выходу из библиотеки. Голова ее была мрачно опущена. Несмотря на внешнее спокойствие этот разговор ей дался явно нелегко.

В своём укрытии подслушивающая Мелисса чувствовала себя кипящим котлом. Ярость и ненависть клокотали в ней, обжигая с каждым новым словом этой мерзкой суки Эрики и далее по длинному списку не менее чем из ста пунктов неприличных слов. Если бы не Эдгар, продолжающий держать её руку, она бы уже давно вылетела из-за шкафа и... и... Воображение Мелиссы отказывалось рисовать столь кровавые картины.
Как Эрика могла так поступить? Мэл не понимала этого совершенно. В отличии от своих слепых, как и все глупые мальчишки, братьев, Мелисса прекрасно видела несколько странное отношение Эрики к Артуру, но списала это частично на игру кузины «Уколи Мелиссу побольнее», частично на то, что Эрика с Артуром действительно были очень дружны, а подростков порой переклинивает. Ну и в приличной степени Лиссу злобно радовала эта беспомощная влюблённость, которой никогда не могло быть места. Но всерьёз Мэл об этом не беспокоилась, рассчитывая, что, какой бы дурой Эрика не была, её разум всё же должен как-то довлеть над бушующими гормонами.
И тут такое. Оно не укладывалось в голове. И вызывало у Мэл только гнев, потому что этим бездумным поступком, этим подростковым легкомыслием Эрика собиралась испортить всю дальнейшую жизнь Артуру. И уж этого Лисса допустить не могла.
Конечно, было бы лучше оставаться за шкафом, а потом перехватить кузину на приватный женский разговор, вот только когда эмоции овладевали Мэл, мысли её немного отключались. Впрочем, это ни для кого не было секретом.
Едва Эрика проговорила последнюю фразу, как Мелисса резко вырвалась из укрытия, несмотря на попытки Эдгара как-то её удержать. Не давая никому опомниться, она буквально в два шага преодолела разделяющее её и Эрику расстояние, яростно говоря на ходу:
— У тебя крыша поехала, тупая ты овца?! Ты отступишься от своей дебильной позиции и оставишь Артура в покое, понятно? Что это вообще за бред!

Эдгар пулей вылетел вслед за Мелиссой, сначала пытаясь её задержать, а потом просто, выходит, «за компанию». Может быть, он должен был выглядеть смущенным из-за того, что подслушал чужой разговор, но после того, что Эдгар здесь услышал, это все отошло на задний план.

Реакция Эрики была... заторможенной. Словно ей понадобилось некоторое время, чтобы то ли услышать, то ли осмыслить сказанное ей. Она подняла опущенное лицо с раскрасневшимися и злыми глазами, а затем рассерженно проговорила:
— Наверное, сейчас наступил тот момент, когда я должна шумно вздохнуть, начать заламывать руки и восклицать: «Вы все не так поняли!»? — Неожиданно в ее спокойном голосе появились истерические нотки: — А вот выкуси! Я сказала, что чувствую и от своих слов не откажусь! А теперь свали с дороги, геронтофилка! — после этих слов Эрика, похоже, потеряла остатки сдержанности и, отпихнув Мелиссу со своего пути, быстрыми шагами направилась к выходу из библиотеки.

Мелисса резко побледнела почище Артура. Всё её тело напряглось, а потемневшие от ярости глаза сощурились. Она без труда нагнала кузину, и, схватив её за плечо, развернула к себе.

— Ах ты ж сука, — абсолютно ледяным голосом, что никак не вязалось с остальными признаками бешенства, произнесла Мэл.

Эдгар сразу понял, что сейчас будет. Ему не раз доводилось вместе с Артуром пытаться разнимать Мэл и Эрику, с переменным успехом, причем их драки, зачастую, происходили из-за всяких мелочей, становившихся последней каплей. Теперь же, когда причина для драки была самая что ни на есть веская, Эдгару впору было зажмуриться, ожидая неминуемого шквала молний и пылевых бурь, поднимаемых с древних фолиантов двумя катающимися по полу телами.
— Стой, Мэл! — он бросился вперед, но явно не успевал…

Мелисса размахнулась и от души, не жалея ни себя, ни тем более Эрику, влепила кузине пощёчину. Боль в ладони вспыхнула одновременно со звоном удара, наполнившим библиотеку, но это Лиссу не волновало ни капли: она уже замахивалась для второй пощёчины.

Удар Мелиссы был хорош, ибо если и самой Мел было больно, то уж Эрике было больнее как минимум в два раза. Она вскрикнула от боли и неожиданности. Она знала, что кузина вспыльчива, но того, что она зайдет так далеко не ожидала, а потому пропустила и вторую пощечину, после которой ее бледная щека стала напоминать цветам сочные южные помидоры.
Несмотря на то, что Бог любит Троицу, Эрика дожидаться третьей пощечины не стала и, прошипев что-то нецензурное, ударила Мелиссу сама. Удар был эмоциональный, сильный и неаккуратный, а потому Эрика не только оставила царапины на лице кузины, но и сломала пару ногтей. Впрочем, ее это мало заботило.

Теперь вскрикнула Мэл, потому что когти сестрички прошлись по щеке огненными всполохами. Она схватила Эрику за волосы и таким немудрёным способом притянула её к себе. Следующее, что хотела сделать Лисса — это ударить кузину коленом в живот или рёбра, куда уж попадёт нога. Это было не столько желание, сколько отточенная практика, однако причинять действительно серьёзные повреждения Эрике Мэл не хотела. Поэтому драка осталась в их типичной манере: Лисса просто с силой наступила Эрике на сгиб стопы, продолжая за волосы тянуть голову кузины вниз.

Эрика не оценила благородство Мелиссы и вообще была настроена крайне агрессивно. Она попыталась ударить горячо любимую кузину свободной ногой, однако промахнулась. Мелисса выпустила волосы, получив несколько в качестве боевого трофея, а лицо Эрики, не успевшей упереться руками, чтобы не упасть, получило сомнительное удовольствие от знакомства с полом. Затем она рванулась и, вырвав ногу из плена, тут же вскочила на ноги.
— Как в детстве была неотесанной дикаркой, так ею и осталась, — с ненавистью прошипела Эрика. О сломанных ногтях она даже на думала — ей так хотелось расцарапать смазливую мордашку двоюродной сестры, что она была готова хоть всеми своими ногтями пожертвовать. «Но только если эта шлюхастая стерва полезет первой!»

— А ты — тупая фальшивая дрянь, — не осталась в долгу Мэл. Она провела ладонью по оцарапанной щеке и мельком осмотрела кровавые разводы на коже. Разум скромно стучался в голове, предлагая остановиться на этом, иначе не избежать родительских упрёков и нравоучений Мэйборна. Но взгляд Эрики, в котором читалось гораздо больше, чем та произнесла вслух, выводил Мелиссу из себя.
Эта. Гнида. Тронула. Её. Брата.
Лисса молча и с прежней яростью бросилась на Эрику, пытаясь перехватить её руки и повалить своим весом на пол, однако, не преуспела. Эдгар, который все пытался примериться, как бы поаккуратнее успокоить сестренку, подкрался к Мэл сзади и схватил за плечи, чуть выше локтей, стараясь не сжимать слишком сильно, чтобы не оставить синяков.
— Хватит, Мэл, — прошипел он ей на ухо, после чего поднял взгляд на Эрику. — Она того не стоит! Да и этот герой-любовник тоже, — Эдгар коротко оглянулся через плечо. — Так и будешь стоять как истукан?

Мэл резко дёрнулась в сторону Эрики, и Эдгару всё равно пришлось приложить силу, чтобы удержать сестру на месте. Годы армии для брата не прошли даром, и продолжать попытки напасть на кузину было равнозначно начинать вторую драку, но уже с Эдгаром.
— Да она вообще ничего не стоит! — выплюнула Мелисса злобно, бессильно трепыхаясь в братских тисках. — Ни этой семьи, ни этого дома, ничего! Она может только всё портить, всех подставлять и корчить из себя несчастную сиротку! Безмозглая идиотка, найди себе уже мужика и трахай его сколько тебе влезет! Но к Артуру не лезь, тебе ясно?
— Надо же, какое совпадение, практически все, что ты сейчас произнесла в мой адрес применимо, и к тебе самой, клуша неощипанная. Может, ты для начала с себя начнешь, прежде чем начнешь учить других жить?
— По крайней мере, моя личная жизнь и мозги не в такой заднице, чтобы насиловать собственного брата!
Артур, доселе завороженно наблюдавший и снимавший на камеру за происходящими девичьими боями, опомнился и встрепенулся. И впервые за день разозлился, а не растерялся:
— Какого хрена сейчас происходит? Мелисса, ты что, школьница тупоголовая, чтобы подслушивать, а потом с кулаками бросаться на других? Эдгар, ты вообще заткнулся бы, коли не смог удержать свою более активную и бурную половинку в узде. А... — Артур глянул на кузину. Как странно. Одна нелестная фраза в его адрес от недоумка-Эдгара и неуверенность куда-то мигом улетучилась. — Эрика, ты все верно сказала, говорить нам больше не о чем. А потому проваливай.
Слова прозвучали, как пощечина, и Эрика, вздрогнув, опустила голову...
— Это ты тупоголовый индюк! — взвилась на новую высоту Мелисса, как будто бы её целью не было обелять Артура всеми правдами и неправдами. — Эта мерзость сама начала всё это!
— Я думал, что ты в следующем году пишешь дипломную работу, а не выпускаешься из начальной школы! Что за детские оправдания: «Она первая начала, бе-бе-бе!»? У тебя своя голова на плечах есть или все ушло в неподъемную задницу?!
— То есть я должна была это проглотить, так, что ли?! Что бы Эрика не сделала, всё равно тупоголовая школьница с неподъемной задницей — это я?! — Теперь злость сестры пролилась и на Артура.
— Ты старше, — ядовито напомнил Артур.
— А она маленькая и невинная голубка? Младшенькая же!

Эдгар изначально был настроен миролюбиво (относительно взъяренной близняшки), однако его не на шутку разозлил ответ Артура. Похоже, кое-кто захотел по зубам...
— Держи свой рот на замке, если не хочешь, чтобы тебе его помыли, — процедил он, по-прежнему удерживая Мелиссу. — Похоже, давно пора. Ты как с сестрой разговариваешь, мелкий пакостник? — в последние слова Эдгар вложил столько пренебрежения и презрения, на сколько был способен.
— Он не мелкий, — буркнула Мэл. — Он великовозрастный пень!
— Какой он там великовозрастный? — фыркнул Эдгар. — Вчера школу закончил, а сегодня уже ширинка разъехалась.
— Хоть ты не начинай! — рявкнула сестра.
— А ты не ори, — удивительно спокойно парировал Эдгар. — Я на твоей стороне.
— Да никто из вас не на моей стороне, — мрачно пробормотала Лисса куда-то в сторону.
Артур обернул мрачный взгляд на него.
— О, несчастная половина близнецов заговорила. Это ты-то, шпион-переросток, будешь меня морали учить? Хотя если вспомнить, что твоя ширинка еще не разъезжалась, то да, тебе можно. В монастырь еще не надумал перевестись? Будешь боевым монахом Альянса!
— И кто из нас, б***ь, школьница, а, Артур? — встряла Мэл.
С тех пор как близнецы переключили свое внимание на Артура, у них за спиной стало подозрительно тихо. Обернувшись, Лисса заметила, что Эрика покинула библиотеку, воспользовавшись заминкой. "Вот же ж гадина, сбежала«, — зло подумала она. Мэл уже хотела сообщить об этом Артуру и Эдгару, явно забывших как о Эрике, так и о самой Мелиссе, и осеклась. Назревало нечто худшее, чем её обыкновенное цапанье с кузиной.
— А ты хотел, чтобы я пошел по твоему пути? — Эдгар отвернулся от младшего брата. — Половой гигант наш...
— По крайней мере, при виде меня у прохожих, ослепленных твоей внутренней чистотой, не возникает желания биться лбом в асфальт ради прощения всех грехов!

Эдгар только махнул рукой. Ему хотелось хорошенько приложить братца с правой, но старший близнец решил, что ввязываться в склоку, да ещё и драку не стоит. Так он хотя бы выйдет более достойно из всей это ситуации. И Лиссу постарается вывести.
— Пошли, Мэл, хватит, — он направился к выходу, все ещё придерживая сестру за плечи. Она необыкновенно послушно и молча последовала за ним, однако, бросая на младшего брата сердитые и предупреждающие взгляды, которых, впрочем, он не замечал.
— Что, опять уходишь с поля боя? — насмешливо спросил Артур. — Хвост поджав и наперегонки?
— Это ведь ты у нас индюк, — пожал плечами Эдгар.
Затем Артур решил использовать откровенно мерзкий и подлый удар:
— Интересно, как же ты со Жнецами воевал и ухитрялся при этом не наложить в штаны? Или, может, ты просто в обморок при виде хаска грохнулся?
Эдгар встал как вкопанный. Отпустил Мелиссу и развернулся к Артуру. Теперь, напротив, Лисса вцепилась Эдгару в кисть. Когда между братьями возникала такая... напряжённая ситуация, сестра старалась как можно скорее развести их по разным углам, чтобы избежать неприятностей.
Эдгар несколько секунд молча смотрел Артуру в глаза, после чего процедил:
— Ну, спасибо тебе, братец. Спасибо…
Покачав головой, Эдгар мягко взял Мэл за плечо и продолжил движение на выход, однако Артуру, похоже, все-таки хотелось какой-то более внятной реакции. Не придумав чего-то, что может быть для старшего брата ещё болезненней, он бросился вперед, с явным намерением задержать.
— Эй, несчастная половинка!
Он схватил его за плечо и... это было ошибкой. Хотя, возможно, именно такого Артур в итоге и добивался.
Старший Аргайл уже был готов уйти, оставив Артура в одиночку изрыгать гадости, но вот это уже стало последней каплей. Эдгар слышал шаги братца, и когда почувствовал касание к плечу, внутри него словно распрямилась перенапряженная пружина. Годы армейских тренировок не прошли даром: Эдгар резко ушел вправо, поворачиваясь к «противнику» вполоборота и слегка присел, смещая центр тяжести. Руку, которую Артур тянул к плечу, близнец перехватил и вывернул, после чего сделал ещё один шаг вправо и наградил братца ударом в челюсть, в который Эдгар вложил всю свою силу и злость.
Мелисса вскрикнула:
— Эдгар, ты с ума сошёл?! Прекрати немедленно!
Удар был ощутимый и даже очень. Кажется, Артуру потребуется визит к дантисту после этого разговора. Впрочем, он еще не окончен.
— И это все? — криво усмехнулся Артур. — Жалкое зрелище!
Эдгар пожал плечами. Он пребывал в странном состоянии, уже где-то за гранью ярости. Как если сунуть руку под кипяток — в первое мгновение почувствуешь холод.
— Ну, ты сам напросился!
Одной рукой он сгреб братца за ворот одежды, а второй, правой, нанес прямой таранный удар прямо в нос, чувствуя как под кулаком сминается хрящ. На рукав брызнуло что-то красное, а сам Артур повалился на колени.
Мелисса подскочила к братьям, одного из которых взбивали как подушку, и, не раздумывая, с размаху врезала Эдгару в плечо, а потом попыталась втиснуться между ними, прожигая близнеца испуганной яростью.
— Ты охренел?! Какого черта ты творишь? Ты искалечишь его!
— Будет полезно, — процедил близнец. — Кто-нибудь из тех ребят, с которыми я ползал по Лондону, его бы уже убил.
— Ты не кто-нибудь! — отчаянно возразила Лисса. Ты его брат!
— Поэтому и не убил...
— Да ты даже трогать его не должен был!
— Уж кто бы говорил, — фыркнул Эдгар, намекая на потасовку кузин пару минут назад.

---

---

Артур решил вмешаться. Он рассерженно толкнул Мэл, от чего она запнулась и, вскрикнув, упала на пол, чудом амортизировав удар. После чего младший пробулькал:
— Хто тхебя фообще пхосил вмешивашша?!
Эдгар не стал даже ничего говорить. Черный и очень-очень твердый носок военного ботинка врезался чуть ниже груди Артура, окончательно повалив его на спину и заставив судорожно хватать воздух в спазме.
— Похоже, в том чулане твои мозги не на место встали, а окончательно куда-то нахрен съехали, — выплюнул ему в лицо Эдгар, наклоняясь над братом.
Артур прохрипел что-то невнятное, однако догадаться, что он хотел сказать было нетрудно: «Знал бы, ты, что я там пережил, старший, но не самый умный братец».
Эдгар слегка приподнял Артура за ворот и со всего размаху приложил прямо в глаз. Затылок младшего брата стукнулся о ковер, а он сам потерял сознание. Близнец, однако, не останавливался и следующий удар вновь пришелся в нос, который и так уже наливался гематомой и был «странно» свернут и приплюснут.
Всё еще полулёжа на спине, Мэл с округлившимися от ужаса глазами смотрела, как Эдгар превращает лицо Артура в сплошное месиво. На короткий миг она растерялась: никогда еще стычки братьев не превращались в такое! По сравнению с этим избиением её драки с Эрикой были просто пиханием младенцев за погремушку.
Но скованность ушла мгновенно, едва Лисса подумала, что Эдгар — это тот же самый Артур, только долго разгорающийся, и он запросто может не остановиться вовремя.
Лисса вскочила на ноги и в самом буквальном смысле проорала в ухо брату:
— ПРЕКРАТИ СЕЙЧАС ЖЕ!
Тот вздрогнул, но и так уже отпускал ворот свитера Артура.
— C него и этого хватит, — зло хмыкнул Эдгар, разгибаясь и глядя на дело своих рук. — Сказал же: я не убью его.
— Ты почти... — голос Лиссы сорвался. Она опустилась на колени рядом с Артуром, аккуратно коснувшись рукой его щеки, словно боялась, что брат все же не рассчитал.
Эдгар развернулся на месте, намереваясь последовать примеру Эрики и уйти, но застыл как вкопанный. Двери библиотеки были открыты, и прямо на пороге стоял дворецкий Бирмингем. Он всегда являл собой столп невозмутимости, но сейчас его лицо перекосилось выражением шока и ужаса от увиденного.
— Дьявол, — процедил себе под нос Эдгар.
Все-таки мы слишком громко орали...

В больницах не менялось ничего. Суета, но в этом отделении хирургии суета была, пожалуй, размеренной. Лёгкий лекарственный запах, который сложно с чем-то спутать. Больные, которые неторопливо прогуливались вдоль стен по коридору, кто один, а кто с посетителем. Медсестры и санитары, снующие из палаты в палату, из кабинета в кабинет.
Обычная обстановка, но Мелисса торопилась преодолеть её как можно быстрее, мысленно сетуя на то, что палата, в которой лежал Артур, находилась в самом конце коридора.
Лисса покосилась на Эдгара, чеканно, словно на параде, вышагивающего рядом с ней. После произошедшего они с ним почти не разговаривали, но сложно было понять: потому что разобиделись друг на друга, или причина была в другом. В том же Артуре, например.
Эдгар испытывал стыд за то, что сделал. Но не из-за «увечий» Артура. В конце концов, на войне он видел, как люди горели заживо или на бегу пытались подхватить собственные внутренности. Эдгар стыдился того, что не смог сдержать себя в руках и позволил склочными младшему братцу довести себя до белого каления.

Бирмингем тогда, конечно же, вызвал родителей. Отец, едва взглянув на бессознательного сына, сразу же велел вызывать врачей, а сам, со своего телефона, стал звонить в больницу Ньюкасла, коротко объясняя ситуацию, договариваясь о палате, уходе и лечении.
Всё это время мать то и дело срывалась с испуганных визгов на испуганные причитания. Она, как и Мелисса, села рядом с Артуром, ощупывая его, прислушиваясь к его дыханию, с неприкрытым страхом смотря на размазанную по лицу кровь, прерываясь, чтобы осыпать Эдгара вопросами «Как ты мог так поступить?», «Что на тебя нашло?», а Мелиссу упрёками «Почему ты не остановила его?», «Как ты могла это допустить?».
Оба близнеца и не думали как-то оправдываться. Они отделывались общими фразами, не желая говорить ни о том, что тут происходило, ни, тем более, о причине драки. Единственное, что Эдгар ответил по существу, было: «Ему следовало держать язык за зубами».
В конце концов, родители бросили бесплодные попытки прояснить ситуацию. В больницу с Артуром они поехали сами, оставив детей дома, чтобы они подумали о своем нехорошем поведении.

Мэл не знала, о чем думал в тот вечер Эдгар, сама она не думала ни о чем. Сразу же, как машина скорой помощи исчезла за воротами, Мелисса закрылась в своей комнате и сидела там, на полу, бездумно гладя мягкий ворс ковра. Через пару часов ей позвонила мать, коротко сообщив, что Артуру сделали операцию, и с ним всё будет в порядке. Мелисса восприняла эту новость с огромным облегчением, и это не было слышно в её голосе, отчего баронесса сделала еще одну попытку уточнить, что же произошло между ними в библиотеке. Безуспешно.
Эдгара о состоянии Артура Мэл уведомила сообщением, и это было самое длинное, что она сказала или написала ему с тех пор вплоть до посещения больницы.
Старшего брата тяготило молчание сестры. Ему казалось, что она стала видеть в нем какого-то монстра. Он хотел бы с ней примириться, но Лисса сохраняла молчание, и Эдгару после нескольких неудачных попыток поговорить, оставалось лишь ждать.

В доме воцарилась достаточно напряжённая атмосфера, находиться в которой было крайне тяжело. Родители без конца осыпали вопросами, требовали, порой ругались. Доставалось даже Эрике, но кузина тоже не желала что-либо говорить по этому поводу, она и так «официально» была в стороне. И просвет в этом стал появляться лишь тогда, когда Артур очнулся и стал восстанавливаться после всех совершённых над ним экзекуций: сначала Эдгара, а потом врачей.
В конце концов, наступил момент, когда Артур стал чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы принимать посетителей, и близнецы не могли не навестить брата в больнице. Хотя первыми предложили это родители, всё ещё рассчитывающие узнать подоплёку произошедшего (ради чего мать решилась устроить с дочерью задушевный разговор, который закончился лишь очередными обвинениями), не сказать, что близнецы сами не хотели этого, хотя Эдгар все ещё злился на Артура за свои слова и не чувствовал себя перед ним виноватым. Родителям пришлось отправить его сюда практически в приказном тоне.
И тем не менее, Лисса чувствовала себя в больнице не комфортно. В ней была уверенность: она виновата в том, что Артур в больнице. Как бы не повёл себя Эдгар потом, если бы не её вспыльчивость, ничего бы этого не случилось. И как смотреть брату в глаза — Мэл совсем не знала. Обоим братьям.

Артур со скукой созерцал унылый пейзаж Ньюкасла, когда близнецы зашли в палату. Наверное, они ожидали ругани, вспышек гнева или хотя бы справедливой обиды в его взгляде... но ничего этого не было. Его состояние точнее всего можно было охарактеризовать как ожидание. Это ввело обоих близнецов в ступор, а потому в палате повисло напряженное молчание. Наконец, Артур решил прекратить это безобразие:
— Мэл, я слышал, что девушки любят парней с кривыми носами. Это правда?
Лицо брата, в повязках, еще заметно припухшее, вызвало у Лиссы новый приступ вины. Вина проскользнула и в её улыбке, когда сестра ответила:
— Они всяких любят, особенно, если у парней есть ум. И нос у тебя будет как прежде, а может, даже лучше, — сестра приблизилась к Артуру, но всё ещё держалась особняком, опасаясь разрушить потеплевшую атмосферу. — Я хотела принести тебе пирожки, но врач сказал, что тебе пока нельзя такое, надо подождать еще немного. Извини.
— Что за бред? — вскинул бровь Артур. Он попробовал усмехнуться, но его лицо исказилось от боли: челюсть по-прежнему болела и весьма ощутимо. — Хотя если подумать, то не такой уж и бред...
Эдгар предпочел молчать, хоть и не отводил взгляда.
Лисса вздрогнула.
— Ты как? — мягко спросила она, оглядывая лицо брата. — Говорят, еще пару дней, и можно будет снять некоторые повязки. И шрамов почти не будет видно, — она помолчала немного, прикусив губу. Её взгляд вновь скользнул по повязкам, и печать вины на лице стала совсем очевидна. — Ты прости меня, Артур. Я виновата. Не должна была всего этого делать, и мне очень жаль и стыдно за себя.
— Это ему стоило помолчать, — буркнул, наконец, Эдгар.

Артур покачал головой.
— Дурында, нашла за что извиняться! Вина во всем произошедшем только моя. Нужно наконец-то научиться думать прежде чем говорить, — он вновь попробовал улыбнуться, но не преуспел и прошипел что-то нецензурное.
— Не пришлось бы, если бы я сдержалась, — возразила Мэл и оглянулась на Эдгара. — И ничего бы не случилось.
— Это ДОЛЖНО было произойти. Не сейчас так позже. Потому что, как мне кажется, А Эдгара была причина, чтобы дать мне в рожу, а у меня — чтобы получить от него взбучку.
— Ты-то уж точно ни в чем не виновата, — чуть менее мрачно заверил сестру старший Аргайл. Его немного расслабило то, что Артур принимал свою вину. — Виноваты он и я. Надо было мне просто уйти, но поток дерьма, — Эдгар выразительно сощурился, глядя в глаза братцу, — был слишком вонючим.
Лисса сморщила нос на этих словах, прижав пальцы к переносице, но смолчала.
Артур опустил глаза.
— Надеюсь, ты не воспринял мои слова... на ту тему всерьез? На самом деле я так вовсе не считаю, — Артур улыбнулся, но белые бинты на месте носа отчасти скрыли это. — Нет, и уходить тебе не надо было. Что, хотел бы, чтобы какой-то зазнавшийся мальчишка насмехался над тобой. Проигнорировать оскорбление — всё равно что не заметить вылитый на тебя ушат помоев. Можно сколько угодно его не замечать, но грязь-то останется. И не всегда ее получается смыть
— Ударив тебя, я в этой грязи и замарался, — недобро сверкнул глазами Эдгар. — Мужчине нужно быть сдержаннее, выше подобных выходок. И что значит «не всерьез»? — старший брат скрежетнул зубами. — Ты понимаешь, что несешь? Ты говорил такие вещи, что некоторые тебя за них убили бы на месте. Я не шучу, ведь.

— Не разбив яиц, омлет не сделаешь. Не устроив выплеснув свои чувства к другому человеку, нормальных отношений не построишь, — своеобразно переиначил пословицу Артур. — Если бы я не начал нести этот бред, ты бы так же и продолжил, как и в детстве, злится на меня втайне и запинывать это чувство. Лично мне это надоело. Мне хотелось, чтобы наконец-то прекратил изображать из себя каменного голема, о которого слова как о стенку горох и наконец-то показал, что ты живой человек. Если тебе что-то не нравится, то не надо молча поджимать и уходить. Говори что тебе не нравится или бей — вот это я спокойно приму. Потому что... вчера я понял, что у меня все-таки есть старший брат, а не тряпка, как мне казалось до этого, — Артур криво усмехнулся. — И потому я хотел бы принести свои искренние извинения. Не только за сказанное и сделанное мной вчера, но и много раньше. Если честно, мне всегда хотелось, чтобы мой старший был примером для подражания для меня... И не сегодня я во второй раз убедился что он им и является. Первый раз был во время Вторжения, когда вы нашли меня.

Эдгар сначала потерял дар речи от услышанного. Подобных слов от Артура он никак не ожидал даже в обычной ситуации, не то что в больнице, после того, как собственноручно превратил нос братца в лепешку.
— И... ты выбрал для своего омлета именно этот момент? — только и смог выдавить Эдгар. — Получше-то не мог?
— А для этого надо выбирать момент? — вскинул бровь Артур. — Нет, даже не так — для этого МОЖНО выбрать момент? Спланировать отношения с другим человеком нельзя, а потому я не выбирал момент, так само собой получилось. И если честно, то сожалею исключительно о сказанном и сделанном мною, а не о разбитом лице.
Хотя мое тело со мной в этом совершенно не согласно, — скривился Артур, получив очередную порцию боли во всем лице.
— Нет, ты... ты просто... — Эдгар даже не знал что сказать. — Тут только что вскрылись твои шуры-муры с Эрикой, Мелисса в бешенстве, я тоже на взводе, а ты взял и подлил кипятку!
Старший Аргайл удивленно развел руками, на его лице застыло довольно-таки дурацкое выражение. Он отвернулся и отошел к окну, откуда открывался довольно-таки неприятный пейзаж на все ещё разрушенную часть Ньюкасла.
— И неужели мне надо было разбить кому-нибудь лицо, чтобы стать для тебя примером? — в голосе Эдгара сквозило легкое разочарование.
Артур вздохнул.
— Нет, для меня важен тот факт, что ты постоял за свою честь, тем самым показав, что прежде отворачивался и уходил не потому, что нечего сказать, а потому что не желаешь развивать конфликт.
— То есть, когда я начал махать кулаками, мне было что сказать? — хохотнул Эдгар.
— Кулаки будут покрасноречивей спины, — хмыкнул Артур.
— Братец, тебе надо было уяснить, что лучший способ победить дурака — не затевать с ним спор и драку, а развернуться и оставить наедине со своей дуростью. А ты уяснил, похоже, что среагировал — значит молодец, — Аргайл оперся ладонями на подоконник. — Я поддался на твою провокацию и чести мне это не делает.
— Братец, тебе же в свою очередь надо уяснить, что молчание и постоянный уход от проблемы — это не решение. Встретить же проблему лицом к лицу и если повезет, то накатить ей — это неразумное, но тем не менее решение. А потому прекращай меня поучать и лучше расскажи мне, за что ты еще хотел бы мне накатить. И если ты считаешь, что драка — это не лучший вариант, чтобы покончить с противоречиями между нами, то скажи свой вариант.
— Да не за что я не хочу тебе накатывать! — возмутился Эдгар. — Ты наговорил грязи и получил за это. Признаю, может в детстве я тебя считал оболтусом и идиотом, ревновал к родителям и Мэл, — он покосился на сестру, — но это всё детские заскоки. Ты поступил в Разведку Альянса, уже одно это достойно уважения.
— Ну, у меня был человек, который сподвиг меня на это, — Артур загадочно улыбнулся и тут же поморщился.
Эдгар бросил ещё один быстрый взгляд на Мелиссу, проверяя не пошел ли у неё пар из ушей. Пар не пошёл — Мелисса вообще старательно делала вид, что её здесь нет, даже отошла на несколько шагов вглубь палаты.
— Лучше не напоминай.
— Не напоминать о парне, примерно твоего возраста, который из-за своих убеждений, решил забить на возможность обучаться в элитном вузе Великобритании и ушел в пехоту Альянса, потому что считал, что там принесет гораздо больше пользы? Не знаю, по-моему его поступок тоже вполне достоин уважения. И мне кажется, что тебе не составит труда догадаться, о ком я, — была предпринята еще одна попытка улыбнуться, столь же неудачная как и предыдущие.
Эдгар обернулся, изо всех сил пытаясь сдержать смущенную улыбку.
— Ты сегодня так сыплешь комплиментами, будто тебя подменили. Под подушкой, поди, букет припрятан?
— Ну, могу предложить только тот, что принесла мама, когда я лежал в отключке, — раненый указал рукой на букет, стоящий в вазе на прикроватном столике. — Все равно я не люблю нарциссы, хотя она почему-то считает иначе, — фыркнул Артур. — Нет, меня не подменили. Просто в тот вечер, я надеюсь, что у меня, как и у тебя, прошли «детские заскоки», и это был последний раз.
— Рад это слышать, — Эдгар, наконец, отошел от окна и внимательно оглядел лицо брата. — Ты тоже извини меня за... повреждения, — старший Аргайл вымученно улыбнулся и протянул Артуру руку, которую тот незамедлительно пожал.
Торжественную атмосферу примирения немедленно разрушила Мелисса своей добродушно-ироничной фразой:
— Ой, событие века: Индюшонок и Занудка помирились! Предлагаю отметить этот день в календаре и праздновать каждый год!