Фея любви. Глава 3. Сияние сердец

Эдвард смирно стоял в тазике, пока я намыливала его могучую спину и бока шампунькой. Это была не простая шампунька, а с запахом степных трав и вольного ветра необъятных полей, который заполнял мои ноздри и чуткий нос волка. Мне было жаль, что такой возвышенный зверь вынужден жить на закрытой станции, ему бы больше подошли зелёные кроны леса или терпкие просторы степей. Но раз уж судьба уготовила моему волку жизнь в маленькой квартирке с хозяйкой-азари, то тогда я хочу подарить ему хоть немного ощущения вольной свободы. Хотя бы с помощью особого шампуня.
Сегодня был мой выходной. Наконец-то я могу передохнуть от надоевшего кафе, от Кап Итала и Мирабель. Впрочем, это также означало и то, что если Кайден сегодня снова придёт пить свой виски, я не смогу его увидеть… Это печалило меня. «Не отчаивайся, Света», — говорила я себе и не отчаивалась. Я решила быстренько переделать все домашние дела, выгулять Эдварда, написать пару контрольных работ для университета, а к вечеру прогуляться в сторону «Лазурной феи». Вдруг я смогу украдкой увидеть Его, входящего в кафе своей мужественной походкой?..
Эдвард отряхнул с себя воду, обдав меня брызгами воли и свободы. Ах, как бы и мне обратиться в стройную волчицу с умными глазами и мускулистыми лапами и отправиться туда, далеко, где закатное солнце озаряет небо таинственным красным сиянием, а тяжёлые тучи, налитые свинцом, готовы пролиться живительным дождём на алчущую землю. Дождь, дождь… За окном снова дождь. Упругие капли стучат по стеклу, стекая по нему тонкими бороздками, словно слёзы по моим щекам. Их грубо сдувает ветер, бросает мне в лицо горсти листьев, что срывает с деревьев в своём неистовом порыве. Мокрые ветки хлещут по лицу и плечам, когда я бегу, бегу, пытаясь убежать от себя, от своей любви…

Оставив волка сушиться у горячего радиатора, я взяла свой омнибук (производства «Синтетик Инсайтс», между прочим, дорогой безумно!), улеглась животом на любимый розовый диванчик и вышла в экстранет. Я хотела всего лишь посмотреть погоду на завтра, но пальцы сами легли на нужные буквы и неожиданно для себя ввели в поисковой строке имя «Кайден». Кроме различных словариков имён и статей какого-то журналиста Кайдена Петруччо-Марие Ламборджини, я наткнулась также на небольшую заметку — давнюю, уже около двух лет. В ней было написано о том, что в ряды Спектров впервые принят представитель от людей. Неужели Он Спектр? Не может быть! Я открыла новость и увидела Его на фотографии… Он стоял в окружении людей — двоих мужчин и двух женщин — на помосте в Башне Совета перед самим Советом! О, Он такая важная персона — я-то, простая азари, никогда не бывала в Башне, меня туда бы не пустили сотрудники СБЦ… В одной из женщин с фотографии, которая стояла чуть впереди, я узнала Спасительницу Цитадели, чью статую вижу каждый день, выгуливая Эдварда. Так Он… Он — один из тех, кто спас Цитадель от разрушительного нападения гетов? Так Он герой?.. Моё сердце захватила новая волна тепла и уважения к Нему. Я прочла заметку до конца и узнала, что Спектром стала именно Спасительница Цитадели, а Он — её верный лейтенант и храбрый член команды! Не просто красивый, обаятельный мужчина, но ещё и тот, кто спасает простой народ от несчастий. Я захлопала в ладоши от восторга, да так, что мои накладные ресницы отклеились и упали на экран омнибука.


Когда стемнело, я уже была подле «Лазурной феи», прислонившись к стене здания в узком переулке, чтобы из окон кафе меня не было видно. Не хотелось бы, чтобы Кап Итал случайно высмотрел меня и снова пристал со своей «вишенкой». Ну да, от меня всегда пахнет сладкими вишнями, но что, это повод так себя вести? Приставучий, нахальный и такой маленький-маленький волус! Он так помешан на молодых азари, что в «Лазурной фее» всегда работают официантками только они, и на каждую он похотливо смотрит. Это так отвратительно! Как бы я хотела, чтобы однажды Кап Итал нарвался на коммандос, вот тут бы я посмотрела, как она показывает ему, где вишни зимуют!
— Какая куколка! — раздался неприятный голос сзади. Я вздрогнула, обернулась и увидела, как грязная шайка батарианцев окружает меня со всех сторон. Ой, мамочки! Ой, помоги, Богиня! Я так боюсь этой зловещей четвёрки глаз… Словно четыре всадника Апокалипсиса, они смотрят на меня немигающим взглядом и морозят мою душу, сковывают её вечным льдом, подобно зеркальным просторам шапки Тессии, отливающим лазурью и серебром.
— Что вам от меня надо? — испуганно пискнула я.
Один из батарианцев, наверное, предводитель шайки, засмеялся и зацокал слюнявым языком.
— Нам нужны твои цацки, куколка, га-га-га, — противно закаркал он. — А если цацек нет, то твоя упругая синяя попка тоже подойдёт, а не то… — и он угрожающе выставил перед собой большой нож в зазубринах.
— А-а-а-а-а-а!!! — закричала я, но кто-то из бандитов схватил меня сзади за плечи и зажал рот грязной рукой, воняющей мерзким батарианским потом.
— А ну оставьте её, негодяи! — я услышала чей-то бравый возглас, и в ту же секунду бандит, державший меня, впечатался в стену под напором биотического удара. Я огляделась по сторонам. О, Богиня, благодарю тебя! Ко мне быстро бежал не кто иной, как сам Кайден, окружённый биотическим голубым сиянием! Его глаза цвета виски сверкали огнём справедливости, а руки посылали во врагов неудержимые биотические атаки. Члены шайки один за другим падали, как подкошенные, на землю от Его гнева. Голубое сияние вокруг Его тела мерцало и пульсировало. Его могущественная биотика немного испугала меня, я решила занять безопасную позицию. Когда я тихонько отползала в сторону, краем глаза вдруг заметила, как главарь банды, охая от ущерба своему здоровью, злобно оскалился на меня и занёс свой нож… По моему телу словно прошёлся электрический разряд… «О, Богиня! Нет, нет, только не сейчас!» — пронеслось в моей голове, но было поздно: я упала на колени, моя голова запрокинулась назад, и из широко открывшегося рта вырвался ослепительно белый луч, поразивший главаря шайки, выжегший на его противном четырёхглазом лице устрашающую огненную борозду. Он упал замертво, а его друзья испуганно закричали и бросились врассыпную. Луч иссяк, но моё дыхание сбилось, и я продолжала сидеть на коленях, тяжело дыша.
— С вами всё в порядке, Света? — Он подбежал ко мне и бережно взял за руки, помогая подняться. Прикосновения Его рук были такими тёплыми, нежными и в то же время крепкими. А ещё он запомнил моё имя…
— Вы мой герой! — воскликнула я, не выпуская Его рук.
— Да вы тоже не промах, Света. Теперь я уже не поверю в то, что вы простая официантка. Что это за стремительный белый луч, что извергли ваши уста?
— Ох… — я замялась, не зная, что ответить. До сих пор мне удавалось хранить мою маленькую тайну, и ни одна живая душа не ведала о ней. Но теперь… Он стал её свидетелем, и я не могу оставить Его без ответа.
— Понимаете, Кайден, я… особенная азари.
— Ужели ваши лазурные глаза делают вас…
— Нет-нет, — улыбнулась я. — Я отношусь к редкому виду азари. Мне неловко об этом рассказывать, но моим отцом был ворка. Видите эти кружочки на моих щеках? Такие есть только у потомков азари и ворка. В одном случае из ста такие азари становятся обладательницами особенной силы, мы называем её Белая Сила. В момент опасности, угрозы жизни, когда кровь бурлит в жилах и сердце готово выскочить из груди, мы можем извергать из себя смертоносные белые лучи или даже целые соцветия лучей, или даже белые волны! Это такой особый вид биотики.
— Никогда о таком не слышал. У расы азари так много секретов… — Кайден взял меня под руку и увлёк за собой прочь из опасного переулка.
— К сожалению, это так, — горько улыбнулась я. — Нас, обладательниц Белой Силы, называют Урднот-Ыкши, что в переводе означает «фея дневного бриза».
— Урднот? — прежде спокойно слушающий меня Кайден вдруг посмотрел на меня и поднял вверх свои густые чёрные брови. — Кажется, я знал одного крогана…
— Да, да. Древний клан Урднот был назван в честь одной из нас. Я слышала романтичную легенду о любви одной Урднот-Ыкши и могучего кроганского воина, который основал этот клан после трагической смерти возлюбленной. Клан называется «Дневной бриз», если переводить с азарийского.
— Я удивлён вашей истории, Света. Я поражён. Никогда ещё не встречал таких особенных азари. Но как же ваши удивительные способности? Они действуют так же, как и обычная биотика — моя, например?
— Почти. Но мы не способны пользоваться нашей Силой, когда захочется. Только в минуты крайней опасности тело само решает применить великую Белую Силу. Я ещё слишком молода и не овладела всеми умениями Силы. Пока что я умею только выпускать всепрожигающий белый луч изо рта, но со временем я научусь большему. А ещё у меня аллергия на молоко, — улыбнулась я, — и на все продукты белого цвета. Наверное, белый свет во мне не желает терпеть конкуренцию.
— Это поразительно! Я рад, что встретил вас, Света. Не каждый день попадаются такие интересные личности, как вы.
Я покраснела. Он сделал мне комплимент! Я почувствовала себя почти счастливой. Надежда в моём сердце снова вспыхнула ярким огоньком и приятно согрела уставшую душу.
— Я бы хотел извиниться за то, что стремительно покинул вас вчера, — вдруг тихо заговорил Он. — Я был вынужден.
— Что вы, не стоит! Я понимаю, у вас могли возникнуть разные дела, и…
— Вчера мне сообщили, что она жива, — сказал Он каким-то не своим голосом.
— Что? Кто? — я сначала не поняла, о чём Он…
— Женщина, которую я любил и потерял. Она жива.
— Но… как это так? — неприятный холодок вдруг появился в моём животе.
— Я пока что не знаю подробностей. Но если она и впрямь жива, я… — что-то надломилось в Его голосе. Мне стало безумно жаль Его — до боли в груди, до слёз, до тошноты, до немоты в пальцах.
— Вам стоит попытаться выяснить подробности, Кайден, — мне стало стыдно за свои тайные надежды о том, что Его возлюбленная всё-таки мертва.
— Я пытаюсь это сделать. Но вскоре я буду вынужден отправиться на секретную миссию в одну колонию. Оттуда мне будет сложно что-то выяснить.
— Вы улетаете? — с грустью спросила я.
— Да, — вымолвил Он и замолчал.
Мы молчали некоторое время, стоя у берега озера. Я смотрела на ровную гладь воды и… не могла думать ни о чём другом, кроме сожалений о том, что Его возлюбленная может быть жива. Ведь тогда я… не нужна, ведь так?
— Я собирался сегодня выпить, — сказал Он, — но вы вдохновили меня на отказ от этого яда. Когда вы рядом, мне хочется быть в здравом рассудке. Поэтому я, пожалуй, пойду домой, высплюсь хорошенько. Если, конечно, смогу сомкнуть веки.
— Мы ещё встретимся с вами? — с горечью спросила я.
Он внимательно посмотрел на меня. Ах, эти глаза…
— Хотите, я провожу вас до дома, Света? Что же вы пойдёте одна?
— Хочу, — промолвила я, почувствовав, как на глаза набегают слёзы.
Мы шли до моего дома молча. Мне было безумно тоскливо от мысли, что мне, кажется, нет места в Его жизни. У Него есть доблестная военная служба и пропавшая возлюбленная, которая не то жива, не то мертва. А я… лишь скромная официантка с уродскими способностями, которые только отпугивают всех!.. Ком подкатил к моему горлу, я чуть не задохнулась, еле-еле сдерживая рыдания, готовые низвергнуться из меня, словно белый луч.
— Я не говорю «прощайте», Света, я говорю «до свидания», — промолвил он и исчез в вечернем тумане, оставив меня наедине с дверью моей квартирки.


Дни потекли один за другим — тёплые и холодные, дождливые и солнечные, яркие и бледные, но все они для меня были сплошной безрадостной полосой, ведь Он не озарял их своим сиянием. Я не знала ни его адреса, ни номера омнисмарта — ничего, только имя Его жило в моей памяти, отдаваясь эхом боли в душе, да глаза… Эти магические глаза.
Я по-прежнему работала в кафе «Лазурная фея». Мирабель перестала дуться на меня, и мы снова начали хорошо общаться. В одном из наших разговоров она посетовала на то, что её грудь не такая большая, как моя, и решилась на пластическую операцию. Я отговаривала её, убеждала, что размер груди не имеет никакого значения, что душа, мысли, чувства — вот что важно, но Мирабель была упряма. Она взяла длительный отпуск и легла в клинику. Вместо неё Кап Итал временно нанял другую девушку по имени Нинель. Она показалась мне замкнутой и немного странной, и я не общалась с ней.
На Цитадель переселилось неожиданно много волусов — ходили слухи, что их представителя скоро примут в состав Совета. Целых четыре больших почтенных семейства поселились прямо возле нашего кафе и стали его постоянными посетителями, так что Гланси пришлось всё своё свободное время изучать толстенные тома волусской кулинарии. Это занятие его очень увлекало и поглощало целиком, и мы стали редко видеться и разговаривать. Из-за этого я даже немного обижалась на непрестанное попыхтивание волусов, превратившееся в неотъемлимую часть звуковой атмосферы нашего кафе.
Я тосковала. Мои любимые брючки теперь спадали с бёдер, потому что мой аппетит стал плохим, и я сильно похудела. У меня появились тёмные круги под глазами, а сами глаза были печальны и тусклы. Мне стало лень ухаживать за цветами на подоконниках, и их красота значительно ухудшилась из-за этого. Я стала реже гулять с Эдвардом в парке, из-за чего мой верный волк тоже стал предаваться грусти. Он всё сидел на своём лиловом коврике и следил за мной своими умными глазами. По вечерам, зарывшись в тёплый бок Эдварда или лёжа на розовом диванчике, я пыталась читать мои любимые ханарские книги, но каждое слово в них напоминало о моей любви. Я пробовала смотреть омнивизор, но там показывали много фильмов о любви, и я не могла, не могла… Я стала роботом, который имитировал жизнедеятельность, но не жил…

Наверное, однажды я бы сошла с ума от такой тоски или умерла от истощения, но судьба сжалилась надо мной. В одну мою ночную смену, когда Кап Итал, нахально понюхав воздух рядом со мной, наконец-то ушёл домой, а Гланси, приготовив дежурные блюда, царственно уплыл куда-то, бережно сжимая охапку распечатанных листочков с рецептами волусских праздничных тортов, мы с Нинель остались одни. Посетителей не было, так что я, как старшая официантка, решила заняться чем-нибудь полезным в служебных помещениях, а Нинель велела остаться в зале в ожидании клиентов. Я перебирала разные старые бумаги, решая, что нужно, а что стоило бы давно отправить в мусорку, когда дверь в комнату открылась, и на пороге появилась Нинель.
— Света, там тебя спрашивают, — сказала она.
— Кто? — я бросила мелкий взгляд в её сторону и снова уткнулась в бумаги.
— Какой-то человек, мужчина. Говорит, что очень хочет поговорить с тобой.
На несколько секунд я замерла. Видимо, мой мозг не знал, как ему реагировать на такую информацию, даже стук моего сердца будто замедлился… Я не знакома ни с одним человеческим мужчиной, кроме…
О, Кайден…
С трудом двигая вдруг ставшими такими тяжёлыми ногами, я зацокала каблучками в направлении зала. Волнение было в моей душе, мурашки бегали по телу, я боялась, что это не Он… «Ну а кто же ещё?» — задавала я себе вопрос. И тут же отвечала: «Вдруг какой-нибудь дурак решил пошутить или просто кто-то ошибся?» Перед шторкой в зал я замерла на секундочку… и, решившись, резко, одним движением отодвинула её в сторону.
Это был Он…
Сердце застучало громче, живее… Бабочки вперемешку с птичками запорхали во мне… Я не смогла сдержать улыбки.
— Здравствуйте, Света, — произнёс Он, тоже улыбнувшись.
— Я так рада видеть вас, Кайден! — воскликнула я.
— Я только сегодня вернулся со своего задания и очень спешил к вам.
— Ах, я право… — мои щёки заалели.
— Я бы хотел посоветоваться с вами по поводу одного дела. Вы сейчас очень заняты?
— Совсем нет!
— Это хорошо. Принесите мне, пожалуйста, чашечку латте, а я пока соберусь с мыслями.
— Конечно!
Через несколько минут я принесла две чашки латте (подумала, что всё равно посетителей нет — не будет греха перед Богиней, если я выпью немного кофе) и села за столик рядом с Ним.
— Вы знаете, Света, моя возлюбленная действительно жива, — сразу же начал Он, — я виделся с ней. Там… всё так туманно. Она, как оказалось, чудом выжила тогда и длительное время поправляла здоровье, вот только… — его взгляд стал печальным. — Ладно, вам вовсе необязательно знать все подробности, ведь это военная тайна.
— Она разлюбила вас? — спросила я.
Он тяжело вздохнул.
— Не знаю, — вымолвил Он и принялся помешивать ложечкой в чашке. — Я знаю лишь то, что за время этой встречи — такой желанной, но столь короткой — умудрился провиниться перед ней. Я сделал большую глупость, сказал не те слова, и… теперь всё перемешалось, и я не знаю, как мне быть. Но хотя бы я чувствую себя лучше, зная, что она жива.
Я почувствовала радость от того, что у Него проблемы с любимой. И в то же время корила себя за это, ведь Он же страдает! Сотни эмоций, словно мотыльки перед лампой, кружили вокруг моего сердца, и я не знала, на какой мне лучше сосредоточиться.
— Вы плохо встретились? — я старалась говорить печально.
— Да, можно сказать и так. Мы обрели друг друга и упустили вновь. Наверное, должно пройти время, чтобы…
— А напишите ей письмо! — выпалила я.
— Письмо?
— Да. Извинитесь. Скажите, что ваши чувства спутались и вы запутались!
— Это хорошая идея, Света. Я обязательно напишу ей, — Он сделал глоток из чашки. — Спасибо вам за вашу доброту и за то, что умеете выслушать. Вы действительно дивная фея.
Он неуверенно коснулся моей руки, словно желая пожать её. Я затрепетала, как бабочка.
— Наверное, мне стоит немного отвлечься, развеяться. Не желаете ли сходить завтра вечером со мной в кинотеатр? — спросил Он.
— Я… Да. О, да. Конечно, — спохватилась я.
— В таком случае я зайду за вами завтра в шесть вечера. Я помню, где вы живёте, — Он улыбнулся мне и встал из-за стола. — До свидания, Света.
И ушёл. Я любовалась Его походкой, Его движениями… Как неожиданно Он вернулся! И не к кому-нибудь, а ко мне! И даже… пригласил меня на свидание! Мне вновь захотелось отрастить белые лебединые крылья за спиной и летать.


Он сдержал своё слово и ровно в шесть вечера был у моей двери. Ему необязательно было знать, что я-то уже в начале шестого была тщательно собрана, красиво одета, надушена духами, смазана маслом дерева шпю (кстати, надо купить ещё, пусть дорого, но оно того стоит!) и сидела подле окошка, нервно теребя за ухом у Эдварда и вглядываясь во всех прохожих в нетерпеливом ожидании.
— Вы прекрасно выглядите, — сказал Он.
— О, ну что вы, — засмущалась я, поправляя своё нарядное платье ванильно-фисташкового цвета с милыми складочками по подолу. — Я совсем заурядная азари.
Он улыбнулся в ответ на мои слова и пригласил взять Его под руку.
Мы шли так до самого кинотеатра, я что-то говорила Ему, а Он улыбался. Кажется, я пересказывала сюжет одной из моих любимых ханарских книг — в ней отважный дрелл полюбил девушку, а потом умер. Она одиноко плакала, а потом нашла себе другого дрелла вместо того, первого, и была счастлива. Кайден так внимательно меня слушал, было видно, что Он ни слова не упустил из того, что я говорила. Как настоящий военный, Он был внимателен.
В кинотеатре мы смотрели фильм про приключения какого-то кварианца, но я мало что запомнила, так как все мои мысли были о Нём, о том, что Он сидит рядом, и я могу чувствовать тепло, исходящее от Его тела.
А потом мы ели ванильные булочки в буфете и дружно смеялись над рекламой новой элкорской постановки «Гамлета».
— Только приказ самого высшего адмирала заставит меня целых восемнадцать часов слушать, как эти слоники бубнят, — сказал Кайден.
— Слоники — это кто? — спросила я.
— Есть такие животные на Земле. Они большие и неуклюжие, я всегда вспоминаю их, когда вижу элкоров, — ответил Он.
Ах, Земля… Как бы я хотела побывать там вместе с Ним. Наверное, это очень красивая планета, как Тессия, потому что некрасивая планета не могла быть домом такому мужественному и благородному человеку. Интересно, там растут лиловые цветы?..
— Скажите, Кайден, а на Земле растут лиловые цветы? — вдруг спросила я, хоть и не собиралась спрашивать.
— На Земле много разных цветов, есть и лиловые, конечно же.
— Это так чудесно! — я захлопала в ладоши, представляя себе, как… сажаю целую грядку чудесных лиловых цветов возле маленького домика на берегу… Я тут же погнала эту мысль прочь.
— Вам нравятся лиловые цветы? — спросил Он.
— Да, очень. Они напоминают мне о Тессии.
— Тогда мне стоит преподнести вам лиловых цветов в подарок, Света.
— Не стоит… — покраснела я.
— Уже очень поздно. Давайте я провожу вас домой, а то вдруг вы опять попадётесь каким-нибудь бандитам и будете вынуждены засиять своим лучом.
Мы шли до моего дома, нюхая запах свежей вечерней листвы и тихо разговаривая о разных мелочах. Я была так счастлива вместе с Ним…
— Скажите, Света, — сказал Он уже на пороге моей квартирки. — А почему от вас так насыщенно пахнет вишнёвым ароматом?
Я смутилась и удивилась, но… поняла, что во мне не возникло того негодования, что обычно наполняло меня всю, когда такое говорил Кап Итал. Мне даже понравилось, что Он так сказал…
— Я… это всего лишь духи, — ответила я.
— У вас прекрасные духи, — Он вдруг взял мою руку, поднёс к своим губам и коротко поцеловал тыльную сторону ладони. О, Богиня! Он! Меня! Поцеловал! — Благодарю вас за прекрасный вечер. Знаете, вы дивная фея, Света.
И Он снова растворился в вечернем тумане в своей излюбленной манере, оставив меня крепко держаться за свою руку, будто в страхе, что если я отпущу её, поцелуй исчезнет.
Ах, Кайден… Как же мне хотелось, чтобы этот вечер никогда не кончался.