Мы теперь в Discord
Наниматель не спешил раскрывать свое инкогнито. Нет, не так.
Наниматель не собирался раскрывать свое инкогнито. Очередная встреча с ним происходила как и все предыдущие — по видеосвязи. Все расходы на ее обеспечение согласно соглашению возлагались на азари, и она терпеливо дожидалась, пока стабилизируется четырежды закодированный сигнал. Наконец, квантовый шум на экране коммуникатора уступил место картинке.
С экрана на нее смотрел Наниматель. Как обычно, в облике грустного, мифического существа из земной истории. Больше всего оно походило на старого, измученного, иссохшего человека с обилием растительности на лице и с небольшими рогами в кучерявой шевелюре. В правой руке существо держало какое-то устройство — несколько соединенных друг с другом трубочек разной длины. Присев, рогатый смотрел чуть левее, и азари не покидало ощущение, что Наниматель заглядывает ей через плечо. Было очень сложно удержаться и не обернуться за спину.
— В целом я доволен вашей работой, доктор Пассанте, — произнес мужчина. — Предоставленная вами информация оказалась, как я и думал, весьма интересной.
— Тогда я жду от вас ответной услуги, — сказала азари.
— Безусловно, я немедленно эвакуирую вас с Марса, — бородатая фигура кивнула, взгляд престарелого мужчины сосредоточился на трубочках в правой руке. — Но есть небольшое но, которое вынуждает меня потерпеть с отправкой вас на Титан.
— Снова «но»? — глаза азари сузились. — Сколько можно? Вы уже два года держите меня на этой ужасной планете, и каждый раз находится какое-то но! С меня довольно, Наниматель! Я хочу убраться отсюда!
Рогатый поднял голову.
— Доктор Пассанте, не забывайтесь. Мы оба знаем о вашем замечательном прошлом и о том, что это знание может достичь Титана раньше, чем вы туда прибудете. Я крайне сомневаюсь, что Матриархат автономии оценит ваши труды по достоинству. Особенно то самое дело, которое вы закончили на прошлой неделе.
— Вы можете шантажировать меня сколько угодно, — решительно произнесла азари. — Но не забывайте, что шифровальные ключи к основному массиву информации до сих пор у меня.
— Сколько вам лет, доктор Пассанте? — вдруг спросила фигура с экрана.
— Это имеет значение? — удивилась азари.
— Просто интересно.
— Чуть больше пятисот, — уклончиво ответила женщина.
— Половина тысячелетия, — голос усмехнулся, хотя рогато-волосатый оставался по-прежнему грустен. — И за это время вы не смогли усвоить одну важную вещь — не торгуйтесь, если не уверены, что лучшие карты у вас. Или что вы переблефуете соперника.
— Карты? Перебелу... блеву... Вы о чем вообще?
— Ах да, вы же не играете в покер, — произнес Наниматель. — Хорошо, скажу иначе. Мне без надобности оставшийся массив информации. Можете продавать его кому угодно, хотя бы и правительству марсианской автономии. Мне нужно было знать, над чем работают земные корпорации, и я узнал это. Это основа, первичная структура. Все остальное вторично и мне уже не интересно.
Азари замерла.
Она отлично слышала все то, что говорил Наниматель, но не могла поверить, что ее так запросто обведут вокруг пальца. Когда от анонимного лица поступило предложение поделиться информацией о марсианских исследованиях, она долго колебалась. Однако Наниматель предоставил убедительные доказательства, что полученная информация никак не сможет повредить кому-либо. Хотя бы потому, что никто из исследователей сам еще не знал, с чем в очередной раз столкнулись люди. После расследования о Катализаторе, блестяще проведенного талантливой дочкой Бенезии, Красная планета перешла в разряд неиссякаемого источника информации о древних расах. Попасть на Марс — огромная честь для любого ученого. И конечно, сюда ломанулась и прочая околонаучная шушера: мелкие авантюристы всех мастей, искатели приключений, мошенники, продавцы несуществующих секретов древних рас и просто непорядочные люди. Таинственный Наниматель среди них стоял особняком: он не предлагал купить или продать информацию. Он предлагал вместе поработать над ее извлечением из-под скучной, пыльной поверхности Марса.
Пассанте претило оставаться без дела на прародине человечества, будь она трижды проклята. Человеческий мир охотно принимал азари, но только исключительно молодых, активных и лишенных каких-либо высоких целей. Вырванная с Тессии азари-ученая, ближайший ученик Бенезии Т’Cони и неофициальный опекун Беглянки, крайне слабо подходила на роль компаньонки или наемника. Первое для азари-дамы просто неинтересно, а второе... Ее собственные познания в биотике были весьма обширны — как у любой образованной азари. По большому счету, она мало чем уступала талантливой девочке с говорящей фамилией Т’Сони, однако она не признавала насилие примерно так же, как шарахалась и от эскорт-услуг. Пассанте была одиночкой по жизни и больше всего ценила уединение.
До какого-то момента ей удавалось оставаться вне поля зрения суетливых людей, и даже в базах данных автономии Титан доктор Пассанте числилась пропавшей без вести. Все, что азарийский анклав знал, так это то, что азарийский фрегат, на борту которого находилась команда ученых-азари, работавших с Горном, аварийно сел на Землю.
Но все проходит, прошло и замечательное время полной свободы. Люди вспомнили о необходимости каталогизировать всех оставшихся на Земле инопланетян. И марионеточное правительство Марса, почти сплошь состоящее из представителей той или иной политической силы или корпорации, охотно подключилось к созданию единой базы данных. Разумеется, Пассанте попала в эту ловушку. Синекожей инопланетянке сложно затеряться среди толп человеческих колонистов.
Азари помнила те годы. Редкий месяц обходился без визитов представителей самых разных спецслужб в ее скромные марсианские покои. Людей интересовало все: от истории с Сареном до финальной схватки с Жнецами и последующим бегством Лиары Т’Сони. Пассанте удалось утаить большую часть информации о своем прошлом, в особенности, о ее контактах с мятежным Спектром — как при посредничестве матриарха Бенезии, так и... в более приватной обстановке.
Пассанте хорошо, может быть, даже слишком хорошо знала Сарена Артериуса — еще со времен Войны Первого контакта. Сарен, в отличие от очевидно сходящего с ума брата, проявлял не свойственную турианцам тягу к академическим знаниям. Молодой Артериус протоптал широкую тропинку в Архивы Тессии, где и познакомился с Пассанте. Очарованный эрудицией и доброжелательностью азари, турианец появлялся на Тессии все чаще и чаще, что не осталось незамеченным со стороны учителя философии доктора Пассанте — матриарха Бенезии Т’Сони.
Чем закончилась для матриарха встреча с Сареном, знает половина Галактики (та самая половина, что пережила сначала атаки гетов-еретиков, а затем и нашествие Жнецов). А вот чем окончилась встреча Сарена с самой Пассанте, ведают немногие. В свое время сама азари предприняла титанические усилия к тому, чтобы сохранить события того времени в тайне. С тех пор прошло немало лет, и, казалось, запретное знание рухнуло в небытие вместе со Спектром-предателем и его ближайшей помощницей.
Оказалось, что это не так. Нашелся человек, способный вскрыть заплесневелый сосуд давней истории. Волею Богини, неизвестно за что рассерженной на Пассанте, этим человеком оказался безымянный Наниматель.
— Доктор Пассанте, проявите свойственное вам благоразумие, — произнесла фигура на экране. — Обещаю, как только вы полностью выполните свою часть договора, я тотчас переброшу вас на Титан. С кристально чистой биографией. Поверьте, я не расист и не шовинист. У меня нет ненависти к инопланетянам, и я не считаю человечество избранной расой. И ваши отношения с тем, кто стал первой жертвой Жнецов, меня не интересуют. Но я привык доделывать дела до конца. Мы договорились, что информация об Артефакте не уйдет дальше моего агента на Марсе, и вы обязаны это обеспечить.
— Я передала вам инструметрон Бергера! — не сдержалась Пассанте, вспомнив, каким образом ей пришлось его заполучить. — Что еще вам нужно?
— Мне нужно? — спросила бородатая фигура, и во взгляде рогатого мужчины на экране впервые промелькнуло что-то типа интереса к жизни. — Мне нужно, чтобы никто из фигурантов нашей с вами небольшой операции не смог поведать, где и когда была получена та информация, о которой мы с вами говорим.
— Я сделала все, что нужно! — азари скрестила руки на груди. — Компаньонку я вырубила по сигналу вашего человека, а этот ваш марсианин с непроизносимой фамилией вряд ли сможет даже дышать без посторонней помощи. И не думайте, что мне это было приятно!
— Верно, с господином Бздичем удивительно не вовремя произошла неприятность, — рогатый улыбнулся. — Теперь он в длительной коме, тут вы сработали замечательно. Я, правда, не понимаю, почему вы просто не убили инженера...
— Я объясняла, почему! — Пассанте стукнула кулаком в о ладонь. — Я не убийца.
— Да-да, я понял, — Наниматель отложил свои трубочки и поднялся с колен. Неожиданно для азари, у рогатой фигуры оказались изогнутые, совершенно не похожие на человеческие нижние конечности. Мужчина опирался на землю чем-то, напоминающим металлические чушки. Пассанте никогда еще не видела у людей таких генетических отклонений.
— У меня пренеприятнейшее известие, доктор, — сказал рогатый. — То ли вам не полностью удалось умение «Тотальное забытие», то ли та компаньонка, которую я выписал с Земли, оказалась слишком крепкоголовой. В общем, она в полном здравии и трезвой памяти находится в отделе дознаний Двести шестого района Марсити. Мне нужно, чтобы она ничего и никому больше не рассказала. Персонал девятого отдела я беру на себя, а с вас, доктор Пассанте...
Мужчина на экране поднял с земли устройство из трубочек.
— Заставьте свою одноплеменницу замолчать, доктор. Сделаете это —считайте, что новая биография и билет на Титан у вас в кармане.
***
Алина снова сидела напротив дознавателя. Но в этот раз все было иначе: грубая полицейская дама-переросток не выворачивала ее память наизнанку, задавая каверзные вопросы в сотый и тысячный раз. Не висел над головой надоедливый полиграф, фиксирующий органические показатели ее тела. Алина не знала, как работает эта штука, и как температура кожи на пальцах может быть связана со стремлением говорить правду или ложь. Алина вообще не интересовалась тогда происходящим, лишь методично, шаг за шагом приближаясь к покою — тому моменту, когда дознаватель выдохнется, узнает все необходимое, и оставит ее в покое.
Да, в этот раз все не так. Вайлет Блад не мучает Алину вопросами. Алина не издевается над полицейской, повторяя один и тот же ответ по два десятка раз. Между двумя женщинами (если договориться, что азари можно считать женщиной) установилось неустойчивое, хрупкое доверие. Нет, конечно Вайлет вовсе не преисполнилась к своей пленнице сочувствием. Но после всего сказанного и увиденного, а скорее всего, после того, что инспектору отдела дознаний удалось нарыть за последние два дня, отношение Блад к Алине коренным образом поменялось. Теперь дознаватель воспринимал Алину как потерпевшую сторону, а не обвиняемую. Уже хорошо.
Кабинет полицейской, как и в прошлый раз, буквально давил стенами на психику азари. Она понять не могла, как Вайлет — весьма габаритная дамочка — уживается в этой конуре. Правда, саму дамочку теснота помещения, похоже, совершенно не смущала.
— И что, вы в самом деле не трахаетесь со своими клиентами? — Блад продолжила расспросы, от которых Алина уже, признаться, подустала, но Вайлет не унималась: — Я думала, что компаньонки-азари — это что-то типа элитных проституток для всяких там ксеноизвращенцев.
— Кодекс «Тессиары» не предусматривает обязательной физической близости с клиентом, — устало ответила Алина. — Но если конкретной азари понравился конкретный наниматель, то она вправе самостоятельно решать, входить ли с ним в Единение, или нет.
— Так вы так это называете? — хмыкнула Блад. — По мне, так как трах не назови, он им и останется.
Полицейская включила крохотный, едва на поллитра, чайник и повернулась к азари.
— Хотя странно. Помнится, мне из паталогоанатомов кто-то говорил, что у вас, синеньких, между ног все по-другому устроено, не как у человеческих баб. Как же вы тогда...
— Единение — это не ваше животное спаривание! — Алина хлопнула ладонью по столу. — Я даже объяснять не буду, что это такое. Это все равно, как слепому рассказывать о закатных красках.
— Ладно-ладно, Гросс, Алина Гросс, не кипятись, — полицейская примирительно подняла руки. — Просто мне и в самом деле интересно, как можно быть шлюхой, ею при этом не становясь.
Алина закрыла глаза.
Иногда ей импонировало умение Блад говорить четко и к месту, рубя фразы жестко и предельно понятно. Но в ряде случаев предельная откровенность дознавателя, граничащая с грубостью, вызывала желание все-таки применить к делу тот кусок отколотого пластика, что до поры хранился в рукаве ее комбинезона.
— Повторяю в сотый раз, — произнесла азари. — Компаньонка это вовсе не то, что вы себе тут думаете. Специалист по экскорт-услугам выполняет огромное количество функций, начиная от личной охраны объекта и заканчивая сложнейшими эстетическими и даже культурными задачами. Я думаю, бессмысленно их тут перечислять, вы все равно не поймете.
— Да уж куда мне, — фыркнула Блад. — Ну и скажи тогда, какие культурные функции выполняла ты, когда крутила задом на переговорах с инвесторами? У меня тут, не поверишь, есть видеозаписи вашего званого вечера с этими всякими расфуфыренными зазнайками из корпоративной администрации. Ты там, уж не обижайся, была чисто для мебели. Фигуристой такой.
— В мои обязанности того вечера входило изучение особенностей поведения гостей, выявление их явных, скрытых, декларируемых и отрицающих предпочтений по манере общения, выстраивание пирамиды социального подчинения внутри ограниченной группы лиц, определение уровня стохастической неравномерности и создание матрицы межличностных отношений согласно критериям Дарианы-Глебовски. Те же задачи, я думаю, решала одна из компаньонок, присутствовавшая под личиной супруги одного из гостей. Разве что о трудах матриарха Дарианы она не слышала, я уверена. Но справедливости ради замечу, что Йозеф Глебовски — тоже великий социопсихолог.
— Все-все, хватит, — засмеялась Блад. — Я и половины не поняла из того, что ты наговорила.
— Охотно верю, — Алина позволила себе оттенок улыбки.
— Ну, я поняла, что ты не шлюха, окей, — Блад подвернулась к щелкнувшему чайнику и перенесла его на стол. — Допустим, вы, компаньонки, чуть ли не ученые. Ну, кроме того, что половина мужиков и три четверти баб на вас западают, едва увидят хоть бы и по Сети.
— Это не так.
— Что именно? — Блад оторвалась от разлития кипятка по кружкам.
— Компаньонка-азари, да и просто азари не способны всесторонне воздействовать на человека удаленно.
— Это почему? У нас тут в участке несколько тетабайт эшури-порно. Ну, из числа конфиската, конечно... — как-то суетливо поправилась Вайлет Блад.
— Потому, — Алина снова посмотрела на дознавателя, — что азари воздействуют комплексно. Наша внешность в реальности не самая привычная для людей. Отсутствие волосяного покрова, включая брови, трупный цвет кожи, «щупальца» на голове — все это не слишком способствует эстетическому восторгу у представителей вашей расы, не так ли?
— Ну... — Блад призадумалась. — Пожалуй, да. Ну, то есть раньше я как-то на этот счет не задумывалась.
— А никто не думал, — улыбнулась Алина. — Просто абсолютное большинство людей совершенно не разбираются в основах своей физиологии, и уж тем более полностью профаны в собственной же психологии и психиатрии.
— Ну и что это означает?
Полицейская отставила чайник и добавила в пару парящих чашек по щипотке какого-то бурого порошка — совершенно точно не чая, не кофе и даже не грайса — популярного на Земле вещества, пришедшего на замену холодным синтетическим напиткам.
Жидкость в чашках тут же окрасилась в насыщенный кроваво-красный цвет и тут же сменила окрас на пурпурно-лиловый.
— Это означает, — Алина придвинула к себе чашку, — что привлекательность азари для людей не связана с нашей внешностью. А что это такое?
Алина выразительно посмотрела на напиток. Тот уже сменил цвет обратно на красный.
— Это блади. Подожди, пока остынет — и пей. Тебе понравится.
— Хорошо, — Алина заметила, что жидкость в чашке действительно как-то слишком быстро остывает. Видимо, в напитке шла активная химическая реакция с поглощением тепла. — Возвращаясь же к компаньонкам и собственно азари... Вам никогда не приходило в голову, что весьма странно это все?
— Что все?
— Что почти все гуманоидные расы Галактики считают нас, азари, внешне привлекательными?
— А что, считают? — спросила Блад, присаживаясь за стол и в свою очередь двигая к себе чашку.
— Еще как, — улыбнулась Алина. — Саларианцы, пожалуй, меньше всего склонны к сантиметам, так у них вообще с культурой все плохо. А вот люди, турианцы, кроганы и другие расы с развитой эстетикой — для всех них мы, синенькие, весьма симпатичны.
— Никогда не думала, что у кроганов может быть эстетика.
— Просто вы не были на Тучанке, — сказала Алина. — Я, правда, тоже не была. Но видела оттуда кое-какие фото и видеоархивы еще времен до Рахнийских войн. Пока кроганы жили своим умом, без вмешательства со стороны, они создавали прекрасные образцы культурного наследия. Преимущественно архитектурные. И в скульптуре.
— Ну, ладно, — Блад потрогала кружку и сделала маленький, осторожный глоток. — Расскажи мне тогда, почему вас, азари, хочет половина Галактики?
— Во-первых, — Алина загнула палец, — мы биотики, и наше естественное стремление к генетическому разнообразию позволяет на биотическом уровне анализировать последовательность ДНК любой белковой расы. Точно так же, как в инстинкты человека зашито продолжение рода, в наши собственные инстинкты встроен механизм биотического отбора наиболее интересного для нас партнера.
Впрочем, одной лишь биотики для соблазнения мало. У каждой азари под кожей имеются специальные железы, производящие летучий гормон привлекательности. Он вырабатывается отдельно для каждой расы, с которой у азари возможно Единение. К слову, скопление этих желез приводит к пигментации кожи — вот эти самые татуировки у меня на лице как раз следствие.
— Я слышала, что у вас не только морда лица в них, — заметила Блад.
— Да, это так, — Алина постаралась сказать это спокойным, академическим тоном, как ей рассказывали в «Тессиаре», но получилось плохо. Видимо, слишком много в ней человеческого, чтобы спокойно, без смущения говорить на интимные темы.
— То, что вы называете татуировками, — продолжила азари, — является лишь внешним проявлением скопления тех самых желез с сексуальными гормонами. Рисунки обычно симметричны и расположены в тех зонах тела азари, к которым она привлекает потенциальных...
— Ну, я поняла, — прервала Алину женщина. — У вас татуировки на заднице и между ног. У нас, людей, тетки тоже этими местами торгуют, в основном. Ну а лицо-то тут причем?
— А зачем человеческие женщины подводят глаза и красят брови? — ответила вопросом на вопрос Алина. — Чтобы казаться симпатичнее, акцентировать особенности своего облика и тем самым декларировать свое отличие от других особей. Разнообразие — ключевой фактор в успешном биологическом развитии. Как только та или иная культура смешивается, лишается многообразия, ее генетический материал резко падает в качестве. Развитие технологий сначала противодействует этому — вспомните свое недавнее прошлое, когда люди получили возможность за несколько часов перемещаться в любую точку планеты. Вспомните эпоху агрессивного мультикультурализма — по-моему, это начало двадцать первого века. Помните, как резко прыгнул научный прогресс, едва в полную интеллектуальную силу вошли потомки смешанных браков?
— Да, то еще времечко было, согласна, — кивнула полицейская.
— В мира азари это произошло много, много тысяч лет назад, — продолжила Алина. — Технологии стали доступными, азари стали больше и чаще общаться друг с другом, стали стираться отличительные особенности разных рас. То, что мы видим сейчас — все похожи друг на друга и даже почти не отличаются по цвету — есть следствие утраты генетического разнообразия.
— А что, раньше были совсем разные азари? — с интересом спросила Блад, отхлебывая из кружки.
Алина поняла, что лекция по генетическому разнообразию увлекла и ее саму, и решила, что нужно взять небольшую паузу.
Подняв кружку, азари отхлебнула глоточек — напиток успел остыть до комнатной температуры. Вкус оказался весьма необычным: эдакий коктейль из кислых и соленых оттенков с отчетливым жирным привкусом. К своему ужасу Алина вдруг сообразила, что так, наверное, ощущается по вкусу человеческая кровь — соленая, жирная. Правда, омерзения от этого факта почему-то не приходило, напиток казался вполне себе вкусным.
— Да, раньше были разные азари, — продолжила Алина, едва половина кружки перекочевало ей в желудок. — На островах Северного океана жило светлокожее население, почти как нынешние люди-альбиносы. В экваториальных зонах, где земли мало, а воды много, у большинства азари были развиты плавательные перепонки между пальцами, а сами пальцы ног — вытянуты. Наконец, в лесных массивах континентальных зон кожа азари чуть красноватая, под цвет растительности. А в приполярных регионах до сих пор, говорят, живут дикие племена, кожа которых может менять жесткость и теплопроводность в зависимости от внешних условий.
Алина прервалась, чтобы допить напиток. По-видимому, реакция продолжалась, жидкость ощутимо холодила рот.
— Ты говорила, что сейчас мы привыкли видеть одних и тех же азари, — напомнила Блад.
— Верно, — Алина кивнула. — С развитием технологий развивался и транспорт, и всего за тридцать тысяч лет все азари сравнялись в генетическом наборе.
— Всего за тридцать тысяч лет, — хмыкнула Блад. — Буквально вот почти сразу, да.
— Азари живут вдесятеро дольше человека, не забывайте. Генетическая инерция азари куда больше, чем у людей. Но даже это не помогло — где-то около двадцати тысяч лет назад Тессия начала проявлять признаки генетической остановки.
— Чего?
— Генетическая остановка, — повторила Алина. — Я не знаю, как это в оригинале. Возможно, это лишь кривой перевод на английский. В общем, раса синекожих млекопитающих начала генетическое вырождение в связи с острой нехваткой разнообразия. К слову, в те годы и зародился феномен ардат-якши — вершина антиэволюционного процесса, связанного с нехваткой генетического разнообразия. Все это безобразие продолжалось аж до эпохи космических путешествий, и лишь две тысячи лет назад народ азари научился Единению с другими расами.
— Это потребовало каких-то особых усилий?
— Не знаю, — честно призналась Алина. — Я рассказываю то, что рассказывали мне. Документальных свидетельств, как понимаете, у меня нет. Лишь знаю, что для возможности входить в контакт с инопланетянами азари что-то перестроили в своем геноме — уж не справшивайте, как именно. Не все это приняли, понятное дело. Но вскоре стало ясно, что наиболее здоровое потомство появляется только у нечистокровных азари. Ему же, то есть этому потомству, передается и способность синтезировать сексуальные гормоны. Собственно, поэтому у чистокровок нет выраженных «татутировок».
— Забавная история, — подвела итог полицейская. — Вы, азари, получается, какие-то генетические вампиры.
— В смысле?
— В том смысле, что ваша раса использует чужой ДНК лишь для собственного благополучия, и ничего не дает взамен расе-партнеру. Только брать и ничего не давать взамен — не самый правильный путь, как мне кажется.
— Азари участвовали в формировании цивилизаций элкоров, — попыталась защитить честь своего вида Алина, но дознаватель только отмахнулась.
— Вот только не надо мне про слоников, — Блад поморщилась. — Я тоже кое-что знаю об азари. Ваша просветительская деятельность для элкоров — то, что повсеместно выпячивается во всех учебниках и в прочей образовательной ерунде. А в действительности азари только и делают, что заимствуют. Сначала вас защищали протеане, и вы заимствовали у них имперскую структуру управления. Но империи краткоживущи — как и сами протеане — и в ваших условиях долгожительства просто не смогли реализовать весь свой потенциал. Поэтому вы вернулись к излюбленной демократии, когда одна и та же особь может сотни лет сидеть в парламенте на попе ровно ...
— Но...
— Нет, ты погоди, не перебивай! — Блад резко взмахнула рукой. — Я долго слушала то, что тебе вбили в голову твои наставники из этого вашего борделя, послушай и ты меня.
— Ну хорошо, продолжайте, — Алина откинулась на стуле и скрестила руки на груди. — Послушаю, что мне будет вбивать в голову наставник из полицейского управления.
— Я не такая дура, как тебе кажется, — Блад встала из-за стола и начала ритмично ходить по тесному помещению. — Вернее, не такая дура, как хочу казаться. В свое время я плотно изучала историю вашего вида, и уверена: азари — это тупик развития цивилизации. Полная остановка, как ты тут сказала. И не генетическая даже...
— Какая же?
— Полная остановка прогресса, вот какая! — Блад повернулась к собеседнице. — Азари остановились в развитии, это видно без очков! С тех пор, как вы получили, уж не знаю как, возможность размножаться от инопланетян, вы де-факто уничтожили единственную ниточку, ведущую вашу расу вперед. Вы сдались, капитулировали, решили заместить внутреннее развитие внешним. Подливаете себе в кровь разнообразие от рас, которых тупо заманиваете в постель биотикой и феромонами. Синее сияние и татуировки на жопе заменили вам войны, голод и страдания. Ничего не скажу, отличный выбор! Многие яйцеголовые пацифисты на Земле готовы лизать вам пятки, чтобы лишь приблизиться тайне... Как они там это называют? Ах, да. К Тайне Великой Гармонии — все буквы прописные. О, как я понимаю этих ничтожеств от интеллигенции! Ничего не делать, никак не страдать, лишь получать готовенькое. Вот как великие азари — сначала от могущественных покровителей из космоса, почему бы нет? Не прокатило, покровители сдохли, не в силах справиться со Жнецами? Не беда, придумаем что-нибудь еще! Например, будем ликвидировать неравенство в собственном мире. Да так лихо, что в итоге встанем на путь генетического вырождения, апофеоз которого — ардат-якши. Эти нимфоманки-нейровампиры. Ох, что вы!? Да как вы можете об этом говорить, ах-ах! Это, мол, не сбой генетической программы, это несчастные жертвы! Их нужно холить и лелеять, помещать в замкнутые резервации, которые ввиду величия нашей гуманной расы мы назовем, скажем, монастырями!
Вайлет Блад неуловимым движением метнулась за стол и перегнулась через небольшую столешницу так, что Алина чуть ли не буквально столкнулась с ней нос к носу. И без того узкие глаза Блад, а со злым прищуром просто превратившиеся в щелки, жестко сканировали широко открытые васильковые очи записной красавицы Земли.
— Я тебе вот что скажу, синенькая, — тихо сказала, почти прошептала Блад. — Все азари — трусы, и это у вас генетическое. Вы разучились бороться, страдать и убивать. Вы охерененно любите спокойствие и гармонию, или как там это у вас называется. Вы всегда ищете легкий путь. Вас, черт побери, нужно было умолять встать на защиту Галактики — и хрен бы кому это удалось, не случись у людей такой скалы, как Шепард. И мне крайне обидно слышать упреки вашего титанского «правительства» в адрес таких действительно смелых и талантливых девочек, как Лиара Т’Сони или Ария Т’Лоак. Одна (по молодости, не иначе) позволила себе влюбиться в короткоживущего героя, чья трагическая судьба была ясна каждому, кто хоть немного знал, что такое герой человеческой цивилизации. А вторая позволила себе наплевать на высшие демократические ценности азарийской культуры, создав свою собственную маленькую империю, потеряв ее, потом снова обретя, попутно дважды потеряв любимого человека, а затем отдав почти все, что имела из нажитого — и ради чего! Ради борьбы со Жнецами, о существовании которых ее великий мудрый народ два года отмахивался всеми возможными способами!
Вайлет Блад так же быстро отпрянула от Алины, как метнулась за стол.
— Нет, девочка, не надо мне рассказывать о генетической остановке и прочих несчастьях, — сказала дознаватель. — Я склонна согласиться с Советом Паладинов кварианского флота. Азари слишком долго живут, чтобы оставаться главенствующей силой в Галактике. Молодые расы сметут вас, вот увидишь.
Алина подняла руку, как во время школьного урока. Блад оценила тонкое издевательство азари и вяло кивнула.
— У меня всего один вопрос, о, представитель молодой перспективной расы, — сказала Алина. — Почему вы все свои личные комплексы, поместив их в большой тазик тупой церберовской пропаганды и кварианской шизофрении, изливаете именно на меня? Я не имею никакого отношения к цивилизации азари, кроме того, что мне довелось родиться синекожей. Я не разделяю философии азарийского народа. Я, прах меня побери, даже почти не говорю на тессиарском стандарте! Я жила и выросла на Земле, я гражданка Ассамблеи, мои родители и семья — люди. Я люблю своих племянников, они отвечают мне взаимностью, и уверяю — это никак не из-за феромонов. Моя биохимия не действуют на неполовозрелых!
Вайлет Блад устало оперлась спиной о стену. Склонила голову, вытерла лоб рукавом своего затасканного колониального комбинезона.
— Наверное, ты права, — тихо сказала дознаватель. — Я... Я, наверное, устала.
Женщина повернулась к азари. Только сейчас Алина разглядела в деталях, что правая половина лица Вайлет Блад неестественно гладкая, словно напыленная поверх фарфоровой маски. Да, плоть и кожа послушно двигались, когда Вайлет говорила, но жизни в этом движении было не больше, чем в мимике ВИ-интерфейса.
— Извини, Алина Гросс. Будем считать, что в тебе я увидела что-то еще, помимо традиционных азарийских черт, не буду говорить каких, — полицейская щелкнула пальцами и выставила указательный палец в сторону Алины. — Но все-таки я остаюсь при своем. Я уверена, что азари это генетически мертвая раса. Вы слишком одинаковы, чтобы воспринимать подарки судьбы — типа вторжения Жнецов полувековой давности.
— Возможно, — Алина кивнула и допила уже совсем холодную жидкость из чашки. Вкус оказался просто омерзительным. — Но я вот что скажу на правах гражданки Ассамблеи. В последние пару сотен лет у вас, людей, с этим тоже намечаются проблемы. Вы тоже становитесь похожими друг на друга. И даже конкретно подзабытый мультикультурализм — уже не работает. Люди думают одинаково, люди выглядят все более одинаково. Я тут на одном приеме видела дамочку, о которой вообще нельзя сказать, представителем какой человеческой расы она является. На мой взгляд, люди рискуют повторить путь азари — создать гармоничное, но напрочь застывшее общество. Или пойти по пути протеан и сотворить величайшую Империю в Галактике, чтобы потом торжественно ее профукать. Или скатиться в культурный каменный век, где стараниями некоторых галактических доброхотов ныне пребывают кроганы.
Вайлет Блад молча выслушала Алину, и даже кивнула, когда азари вспомнила про мультикультурализм. Вопреки ожиданиям Алины, дознаватель не начала новый спор, и вообще, вела себя совершенно спокойно. От того выплеска адреналина, который Блад продемонстрировала минуту назад, не осталось и следа. На Алину по-прежнему чуть исподлобья смотрела пожилая некрасивая женщина — неглупая, жесткая и предельно честная во всем, включая свои недостатки.
>Вот только Алине все больше и больше казалось, что эта сложная и простая одновременно персона однозначно олицетворяет человечество куда больше, чем все вершители галактических судеб в Сенате — вместе с капитаном Шепардом за компанию. Было в полицейской столько энергии, что ее хватило бы запитать реакторные зоны десяти боевых дредноутов.
— Вот ты сама ответила на свой вопрос, если он был, синенькая — усмехнулась Вайлет Блад. — У нас, людей, есть выбор. В отличие от...
Женщину прервал звук вызова на коммуникаторе. Вайлет прижала пальцем ухо, сказала скупое «да», после чего где-то с минуту выслушивала донесение в персональный интерком. Выслушав до конца, она повторила все то же «да», после чего разорвала связь и повернулась к Алине.
— А жизнь все страньше и страньше, — в кривой улыбке дознавателя не было ни грамма теплоты, только азарт почуявшей добычу хищницы. — Не поверишь, нас с тобой хочет видеть еще один... Как ты назвала? Ах, да. Вот не поверишь, нас с тобой хочет видеть один большу-ущий доброхот. Поехали.
— Куда? — вырвалось у Алины.
Блад, уже было шагнувшая к выходу, повернулась.
— Туда, где ты, согласно официальной версии, пришила своего нанимателя. Давай-давай, двигай булками. Ждать не буду.
Отредактировано. Докторъ Дре
Комментарии (4)
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
Регистрация Вход