Afterlife. Статус кв(о). Интерлюдия

Статус: закончено;

— Вызывали, капитан?
Дирак’Син просунул голову в приоткрытую дверь капитанской каюты. Датто’Месса, сидящий за рабочим столом, обернулся:
— Добрый вечер, Дирак’Син. Заходите, — сказал капитан. — И закройте за собой дверь, пожалуйста.
Инженер вошел в каюту и хлопнул по сенсору гермостворки. Дверь послушно присосалась к проему, и над притолокой зажегся бело-голубой фонарик. Корабль вообще не любил открытых переборок, и только надежно задраенная гермостворка могла вызывать у ВИ внутренней безопасности «Салима» одобрительную, успокаивающую бело-голубую сигнализацию.
Дирак’Син остановился у двери, в полушаге от порога и в трех — от капитанского дивана. Сам глава корабля был еще дальше — шагах в пяти.
Датто’Месса повернулся на стуле и посмотрел на старого инженера.
— Как работается? — спросил Датто.
— Не могу жаловаться, капитан, — Дирак убрал руки за спину и потянулся на мысках. — Полани’Альтис, безусловно, одаренный программист. Может быть, ей не хватает опыта, но теоретическая подготовка у девушки очень хорошая. Все задачи, с которыми она имеет дело, решаются точно и в срок.
— Я не про это, Дирак, — сказал капитан. — Вы знаете, что я имею в виду.
— Как-то все расплывчато, — Дирак позволил себе хмыкнуть. — Прошу уточнить, капитан.
— Ну хорошо, если вы так ставите вопрос, Дирак…
Датто’Месса встал с места, прошел к кухонному блоку и поставил греться уже порядком остывший турианский кофе. Не оборачиваясь, произнес:
— Вчера я перебирал архив системы безопасности, Дирак. Смотрел записи с камер наблюдения. И знаете, что обнаружил?
Инженер сохранял молчание.
Капитан отвернулся от плиты и, присев на столешницу кухонного блока, продолжил:
— Я обнаружил, что разжалованный мною до техника прикомандированный инженер с «Хелиш Ра» знает что-то о… как там на человеческом… Ах да, что-то про хитрожопых аферистов из Комиссии и, главное, об афере с ними одного известного нам обоим капитана.
— Я не слышу вопроса, капитан, — на месте Дирака’Сина, казалось, очутилась вылитая из полипласта полная копия кварианца с подключенным динамиком громкой связи. Инженер как застыл на фоне входной двери, так и не шевелился.
— Вопрос простой.
Датто’Месса снял с нагревателя емкость с кофе, не торопясь, разлил напиток по двум колбам.
— Вопрос такой, Дирак’Син, — произнес капитан, отхлебывая напиток. — Что вам с вашими связями на Земле известно об этой, вашими словами, афере?
— Решительно ничего, капитан, — не колеблясь, сказал Дирак. — Данная словесная конструкция была предназначена исключительно с целью психологического давления на земного… кхм… земного ученого. Я считаю, что его эмоциональная связь с офицером Полани’Альтис нар Салим выходит за рамки дружеских отношений между двумя членами экипажа, а учитывая его расовую принадлежность…
— Хватит!
Датто шмякнул контейнером о плитку — темно-синяя жидкость брызнула в разные стороны.
— Хватит, Дирак! — капитан не кричал, но в голосе Датто’Месса звучали нехорошие, срывающиеся нотки. — Я не для того уберег вас от Трибунала, чтобы вы мне тут несли пургу насчет расовой принадлежности землянина!
Инженер же был совершенно спокоен, даже, казалось бы, флегматичен.
— Безусловно, я признателен капитану за оказанное доверие, — произнесла статуя Дирака’Сина. — Я стараюсь оправдать его.
— Стараешься оправдать? — капитан засмеялся. — Копаясь в финансовых отношениях Флота и Комиссии?
— Не понимаю, о чем вы, капитан.
— Выключи дурачка, Дирак! — прикрикнул Датто’Месса. — Я знаю, что два дня назад в системе был отмечен неавторизованный логин, и неизвестный мне член экипажа получил доступ к файлам с финансовыми документами наших взаиморасчетов с людьми.
— Прискорбный факт, — инженер, казалось, в самом деле соболезновал. — Думаю, нужно известить об этом специалиста по системам связи. Это тема отдельного служебного расследования.
— Только у тебя, Дирак, есть возможность анонимного входа, — сказал капитан. — Только у тебя нет постоянного паспорта члена экипажа.
— Прискорбный факт, капитан, — теперь в словах инженера сквозила скрытая усмешка.
— Ну, Дирак…
Капитан залпом допил остатки кофе и подошел к своему рабочему месту. Включил инструметрон и вошел в инфосистему корабля. Начал что-то стучать на тактильном интерфейсе.
— Только что, — пояснил капитан, не отрываясь от работы, — офицер инженерной поддержки Дирак’Син вас Хелиш Ра нар Радиш был уличен в присвоении общественной собственности корабля кварианского флота «Салим». О чем имеются исчерпывающие доказательства.
— Можно полюбопытствовать, какие?
— Исчерпывающие, — сказал Датто. — Я представлю их командованию Флота сразу же, как только посчитаю, что преступник отказывается дать чистосердечное признание.
Дирак усмехнулся.
— Вам, капитан, известно, что безусловной доказательной базой служат только аутентичные записи приборов контроля и наблюдения. Аутентичные — то есть зашифрованные ключом, которого нет в распоряжении командования корабля, где происходила запись. Таким образом Флот уже много десятков лет избегает лжесвидетельствований и фальсификаций. У вас ничего не выйдет, капитан. Я абсолютно чист перед Флотом и законом, и вам это известно. Даже если ваши кодеры нагенерировали какую-то приборную фальшивку на меня, любая серьезная проверка вскроет фальсификацию. И тогда мне останется только пособолезновать вашей участи. Хорошо, если ваше дело не поступит на рассмотрение Круга Паладинов — они не прощают подобного.
— Паладинов? — капитан обернулся. — Ты говоришь о Паладинах? Тогда тебе нужно знать, что они уже здесь. Занимаются расследованием. Но не моего дела, а твоего, Дирак.
Отвернувшись от инженера, Датто’Месса крикнул, казалось бы, в никуда:
— Тара, к тебе тут посетители!
В одной из стен комнаты открылась дверь в санитарный блок, и оттуда вышла потрясающей красоты женщина. Одной рукой она на ходу поправляла нагрудник костюма Экспедиционного флота Паладинов, в другой держала угловатый, совершенно не похожий на типичное кварианское снаряжение, шлем — глухой, с крестообразной прорезью на месте смотрового щитка.
— Кто-то что-то говорил о Паладинах, мальчики?
Женщина степенным, грациозным шагом подошла к замершему в дверях инженеру. Изящным движением стряхнула невидимую пылинку с машгора кварианца, после чего обернулась к капитану.
— Тара, напомни, что Паладины делают с ворами? — спросил Датто.
— Выталкивают в шлюз, открывают внешнюю створку и отправляют на свидание к бош’тету, — улыбнулась женщина.
— Только что вы подписали себе приговор, капитан, — сказал инженер. — Я вижу, вы хорошо экранировали свою каюту, Датто. Правила есть Правила. Но в пределах общественных и технических зон корабля вы не бог, и еще раз повторюсь: вам не под силу фальсифицировать записи так, чтобы подмена не вскрылась на Трибунале.
— Не будет никакого Трибунала, — пообещал капитан.
— Я не знаю, что тут делает Паладин, — спокойно продолжил Дирак’Син. — Но я считаю своим долгом оповестить Коллегию адмиралов об очевидно тесных личных связях Паладина с представителем Большого Флота, что недопустимо в контексте Положения об Ордене Паладинов. Кроме того, я сообщу об угрозах в мой адрес. И обо всем том финансовом беспределе, который, как я слышал, творится в ваших взаимоотношениях с людьми.
— Немногие знают о том параграфе Положения, — заметила Тара. — Только Паладины. Но ты-то не из нас…
— Еще меньше тех, кто позволяет себе нарушать требования этого параграфа, — вернул шпильку инженер.
Датто усмехнулся.
— Прежде чем ты отправишь свое донесение, Дирак, — сказал капитан. — Пожалуйста, посмотри на себя со стороны.
— Не понял, — инженер шевельнул головой. Это было первое движение полипластовой статуи, напоминающей Дирака’Сина.
— Я отправил тебе ссылку на твои же собственные безобразия, Дирак, — сказал Датто’Месса. — Можешь анализировать видеоматериал чем угодно, отправлять куда угодно. Только предупреждаю сразу: прежде чем отсылать видео на «Хелиш Ра» — я знаю, на исследовательских кораблях стоят очень мощные ВИ, и ты наверняка этим воспользуешься, — так вот, перед тем, как отправлять туда что-либо, убедись сначала сам, что какая-либо фальсификация действительно имеет место. А то вдруг окажется, что ты собственноручно отошлешь в Большой Флот неопровержимые доказательства своей измены?
— Бред, — подвел итог инженер.
— Может и бред, — Датто пожал плечами. — Тебе виднее. Но я бы на твоем месте проверил доказательства. Иди, проверяй. Я досрочно прекращаю твои полномочия на корабле. Ты отправишься на «Хелиш Ра» с первым регулярным кораблем к поясу Койпера.



Дорогая Гила!
Я знаю, что ты по-прежнему не имеешь возможности общаться со мной, поскольку работаешь на каком-то дико секретном человеческом корабле. То, что мы не можем поболтать с тобой по видеосвязи, особенно печально, поскольку я, представь себе, наконец, выбралась из пояса Койпера. Да-да, Гила, я буквально в пяти шагах от Земли, рядом с которой, наверное, летает твой секретный корабль.
Мы снова перестраиваем «Салим». Это четвертая большая модернизация с момента передачи грузовика в ведение Флота. На этот раз мы взялись за переделку двигателей, а помогает нам, ты не поверишь, настоящий земной ученый! Его зовут Нико, он невероятно молод для человека-профессора. По моим прикидкам, ему не больше двадцати с чем-то. При этом он настоящий тобш’ра в том, что касается энергосистем и двигателей. Даже Мардеш’«Каменная рожа»’Гора прислушивается к нему, а недавно даже дал ему первый технологический уровень, представляешь?
Впрочем, я отвлеклась. Я хотела сказать тебе, что по-прежнему с нетерпением ожидаю твоего отпуска. Ты же обещала еще полгода назад прилететь на недельку, помнишь? Я думаю, сейчас самое время. Мы совсем рядом с Землей, болтаемся в доке на теневой стороне Венеры. Да, это очень ресурсоемко, но, во-первых, в противном случае мы рискуем поджариться, ведь Солнце не Тикуун. А во-вторых, доки обслуживаются людьми, и сколько энергии они тратят на подвешивание орбитального завода над планетой, по большому счету, нам не особо важно.
Собственно, я пишу не только потому, что соскучилась по старшей сестренке (и это, конечно, тоже!), но и потому, что я тут нашла кое-что, о чем даже не знаю, что думать. Надеюсь, я не пойду под Трибунал, сказав тебе, что наш с тобой любимый Гро вовсе не кварианского происхождения. Я тут показывала Нико ядро корабля, и совершенно случайно мы с ним узнали, что на «Салиме» установлено азарийское нуль-ядро военного класса. Я до сих пор отказываюсь в это верить, но все говорит о том, что в процессе второго апгрейда (сорок пять лет назад) на корабль поставили титанических размеров ядро от какого-то военного корабля азари. Я понимаю, это звучит фантастически, но я все перепроверила. Да, сердечко у нашего кораблика синенькое. Я сделала запрос в Большой Флот, и мне подтвердили установку азарийского ядра. Правда, не смогли сказать, от какого именно судна взят донорский орган, но неофициально мне сообщили, что в окрестностях Земли после войны было невероятное количество космического мусора — его разгребали пару десятков лет. То, что погибло окончательно, толкали на Солнце, ну а то, что можно использовать — использовали. Понятно, что огромное нуль-ядро — слишком лакомый кусочек, чтобы избавляться от него. Но вот почему люди, уже тогда страдающие от нехватки нулевого элемента, отдали ядро нам, я до сих пор не понимаю. Нико тоже не понимает…
Ну вот, я снова сбилась на него.
Гила, ты меня знаешь — я трудно схожусь с людьми. И общение — не самая сильная моя сторона. Но с землянином все иначе! Во-первых, он умеет слушать. Ты сейчас работаешь с людьми и знаешь поболе моего. Может, я и ошибаюсь. Но пока все, что я видела от людей, это заносчивость и снобизм. Никто из них не принимает нас (и тем более меня) всерьез. Я понимаю, что они внесли самый большой вклад в дело борьбы со Жнецами и так далее, но нельзя же вечно почивать на лаврах! Нико — другой. Он умеет слушать. Даже меня, далеко не лучшего собеседника. Когда он спросит о чём-нибудь не особенно техническом или конкретном, я постоянно мямлю, как теш’тара (1).
Кила! Да мне легче сгенерить миллион строк кода, чем объяснить кому-нибудь что-нибудь в частной беседе!
Во-вторых, он… Гила, не смейся! Нико — мягкий. Правда! Я не про душевные качества или характер. Он физически мягкий! Я слышала, что у людей более тонкая и податливая кожа, совсем не как у нас или, тем более, у турианцев с кроганами. Но мне думалось, что это фигура речи, что ли. Но когда Нико взял меня за руку, и я коснулась его плеча…
Гила, ты только не издевайся, ладно? Я пишу тебе в том числе и потому, что больше никто меня и слушать не будет. Не идти же с этой ерундой к капитану… У него и без меня хлопот полно… и гостей, куда интереснее, чем я. А Зана обязательно все сведет к своим скабрезным шуточкам насчет межрасового секса — мне это не очень приятно слышать.
Я не знаю, как относиться к землянину. Тебе я признаюсь — меня тянет к нему. Он не особенно громоздкий. У него гладкая (ну, относительно его сородичей) кожа, он не гримасничает без продыху, как делают другие земляне. И даже глаза у него светло-серые — не выглядят двумя дырками внутрь черепа. Но, главное, он при всех своих земных странностях все-таки вполне вменяемый. Он, бывает, спорит, но никогда не давит. Он не всегда понимает простые, понятные каждому ребенку вещи. Но он при этом не пытается доказать мне и всему Флоту нашу неправоту. И, к слову, он учит хелиш — мне об этом шушукнул Борес’Тенрес. Связист сказал, что Нико попросил его найти по возможности самый короткий и емкий гипнокурс кварианского языка.
Нет, ну ты представь, сестренка, — человек учит хелиш! Не мы, вечные странники, изучаем язык тех, у кого сидим на шее, а представитель Самого Человечества настолько интересуется нами, что учит наш язык.
(Да, Гила, я очень хотела бы верить, что он интересуется не только кварианцами в целом, но и кварианками в частности. Но боюсь думать об этом всерьез, ведь если Зана узнает, что человек-ученый заинтересовался нашей расой, то не видать мне общества Нико, как затылочного интерфейса — ты знаешь, насколько Зана эффектнее меня и насколько у нее лучше подвешен язык.)
Мне теперь очень хочется узнать побольше о людях. Может быть, не все они такие буки, как прилетающие к нам всякие ученые и прочие колючки, которых мне до сих пор удавалось видеть? А может быть, Нико — исключение? А может, наоборот, исключения — те самые специалисты по обмену, которые ни бош’тета не разбираются в теории оперативного ремонта, но считают необходимым козырнуть своей развитой фундаментальной наукой?
Приезжай, Гила. Очень тебя прошу. Если не на неделю, то хотя бы на пару деньков, хорошо? Мне хочется поговорить с кем-нибудь по-девичьи, кроме Заны.
Любящая тебя сестренка,
П-А.



Рональд Грин отдыхал. Отдыхал, надо сказать, заслуженно — только что он сдал почти тридцатичасовую вахту, и теперь наслаждался тишиной и покоем в своей собственной каюте. Не особенно большой, но весьма уютной и, главное, имеющей замечательное свойство — полную изоляцию от корабля. Единственный способ достучаться до капитана «Бургундии», если он не желает никого видеть и слышать, это объявить общекорабельную тревогу. Ну или замкнуть на капитанский терминал вызов от высшего командования — именно высшего. Звонки уровня ниже начальника комитета штабов, если они не сверхсрочные и сверхважные, будут переведены на старпома.
Капитан вышел из душа, стряхивая остатки воды с короткого армейского ежика. Добрался до одежного шкафа, взял пакет с одноразовым бельем, разорвал упаковку и засунул себя в эластик трусов и майки. Нащупал на столе жетоны (да-да, Рональд знал, что их нельзя снимать, но принимать душ со звенящими железками на груди ну совсем неприятно), пролез головой в узкую цепочку и заправил именные таблички в специальный грудной карман на майке.
Как был, в одном исподнем, прошлепал к дивану, сбросил покрывало и с наслаждением плюхнулся в горизонтальное положение.
Красота!
Тридцать часов маневров, тридцать часов в постоянном напряжении, тридцать часов режима «красный-красный» — это вам не шутки. Поначалу экипаж «Бургундии» в самом деле подумал, что Земля мобилизует флот. Никто, включая начальника информационной службы, не понимал, что творится — гражданские каналы отрубило словно по мановению волшебной палочки, а по военным шло одно и то же: тревога, режим «красный красный», ключ на вскрытие «приказа ноль», и сплошной поток коммуникаций по всему флоту сектора. Безусловно, кое-где сутолока, десятки накладок, недоуменные попытки экипажей других кораблей выяснить, что происходит. Пара коллизий на лунном рейде — но СПС (2) предотвратила столкновения (соболезнования капитанам кораблей — после их ждет славная головомойка).
Потом, уже гораздо позже, когда закончился этап первой переконфигурации, наконец вышел долгожданный оперативный комментарий — по Земному сектору проводятся общефлотские маневровые учения. Напряжение, повисшее в корабле, немного развеялось. Слава богу, никаких новых Жнецов, никакого вторжения гетов или, упаси боже, никакого турианского флота на границе системы.
И неизвестно еще, что хуже из всего перечисленного. Конечно, глобальная угроза типа вторжения Жнецов по степени опасности вне конкуренции, но вот спроси кто лично Рональда, с кем он меньше всего желает встретиться в бою — он сказал бы, что это турианцы. И дело даже не в том, что у костерожих строжайшая служебная дисциплина, они просто великолепны, когда дело касается взаимодействия подразделений, умеют бить одним кулаком и напрочь игнорируют страх смерти. Нет, все это человечество проходило много раз — у людей вообще крепкие традиции уничтожения врагов любой силы, включая себе подобных. С этим справлялись.
Турианцы в качестве врага куда неприятнее всех прошлых угроз потому, что они, черт бы их побрал, вполне вправе уничтожить человеческую расу под корень. Может быть, этого не понимает рядовой и младший офицерский состав ВКСА, но адмиралы и даже просто капитаны кораблей — они знают, что это человечество предало Иерархию. А вовсе не наоборот.
Фома Аквинский предложил классификацию войн на «справедливые» и «несправедливые». С небольшими ремарками это деление пережило века и до сих пор используется человечеством. И уж наверняка Фома бы поморщился, узнав, как в одно мгновенье Альянс систем отвернулся от остатков турианской армады, стоило лишь примарху Аркипису потребовать от землян ответной помощи в восстановлении остатков своего флота.
В общем, довольно мутная история. Говорят, адмирал Хакет крепко получил по башке, когда заикнулся о поддержке турианцев. Тогда он признал требования Иерархии обоснованными — без турианских сил победа над Жнецами была бы просто невозможна. Именно турианские дредонуты стали живым щитом, принявшим на себя первый и самый сильный удар Жнецов. Жертвы не поддаются точному подсчету — в первые часы Битвы за Землю было уничтожены не меньше четырехсот тысяч турианцев. Еще четверть миллиона пали во время ответной атаки неприятеля, вскоре после того, как Альянс высадил группу «Молот» в Лондоне. Жнецы упорно рвались к штабу Объединенного флота, который пришлось разместить чуть ли не на передовой — враг настолько замусорил пространство помехами, что устойчивая связь была доступна только посредством оптических систем, а лазерные и мазерные эмиттеры «прямого луча» уверенно бьют не далее, чем на полмиллиона километров.
Словом, когда Цитадель выплюнула суицидальную вспышку красного излучения, когда корабли Жнецов потеряли ход, а то и вовсе посыпались на Землю, когда Объединенное командование примерно подсчитало потери, тогда и стало ясно, что от грандиозного флота Иерархии остались жалкие крохи.
Да, союзникам тоже досталось. Альянс потерял две трети кораблей, лишившись почти всех дредноутов и девяноста пяти процентов десантных судов. На ходу остались преимущественно легкие корабли, которыми Жнецы интересовались в последнюю очередь.
Азари распрощались со всеми, кроме одного, дредноутами, стеной встав на защиту Горна. Учитывая, что именно дредноуты являлись наиболее «населенными» кораблями флота, можно смело считать людские потери голубокожих самыми серьезными после турианских и человеческих.
Пожалуй, меньше всего пострадали кварианцы, да и то потому, что их бесчисленный флот долбил по Жнецам с дальних орбит. Хорошо долбил, нечего сказать — на полчаса удалось полностью подавить маневровые возможности противника. Попробуй, повернись боком и куда-нибудь переместись, когда по тебе стреляют семнадцать тысяч тяжело вооруженных кораблей! Но понятно, что продолжалось это счастье недолго — Объединенный флот пошел в атаку и вскоре перемешался с противником. Кварианцы были вынуждены прекратить подавляющий огонь и сосредоточиться на том, что у них получалось лучше всего — на информационной войне. Не менее полутысячи Разрушителей переключились на уничтожение себе подобных. Потом Жнецы восстановили управление войсками, но два часа сумятицы в рядах противника позволили адмиралу Хакету узким клином проломить орбитальную оборону захватчиков и высадить группу «Молот» на планету.
Возвращаясь же к турианцам… Да, им крепко досталось. Куда меньше, чем на Палавене, но если там погибали миллионы людей, то на орбите Земли прекратил свое существование почти весь флот Иерархии. На взгляд Рональда, требование Примарха о технологической помощи было вполне обоснованным. Возможно, Аркипис, затребовал помощи слишком категорично, но надо понимать, что турианцы никогда не славились дипломатическими маневрами. Тут вполне могли бы помочь их вечные друзья азари с умением вести переговоры и гасить конфликты мирным путем, но… Надо же было такому случиться, что именно тогда капитану единственного оставшегося на ходу азарийского дредноута пришло в голову отказаться повиноваться Объединенному командованию. Более того, «Путь предназначения» размолотил группировку кварианского флота. Кварианцы тут же отвели весь флот за орбиту Марса и сообщили, что замораживают свое участие в коалиции рас до поры, пока «Путь» не будет найден… или уничтожен вместе с капитаном-преступником. Азари уклончиво ограничились выставлением мятежного капитана вне закона, но позиция галактических кочевников осталась неизменной: или голова капитана «Пути» на блюдечке, или многотысячный Флот не ударит пальцем о палец, чтобы выступить на стороне бывших союзников. Между строк при этом читалось, что кварианцы не считают турианцев «бывшими», и, скорее всего, поддержат Иерархию в ее законных требованиях.
Турианцы, почувствовав поддержку «декстро-родственников», пошли в атаку, заявив свои права на несколько территорий Земли, где Иерархия создаст независимую автономию. Солдаты разбитого войска устали от войны и нуждаются в отдыхе, какие-нибудь пригодные для проживания области планеты им вполне подойдут. Да, и важно, чтобы они были оснащены всем необходимым, включая восстановительные заводы для приведения в порядок остатков турианского флота. Требования в декстро-продовольствии Иерархия милостиво опустила — горстка оставшихся в живых турианцев вполне могла протянуть на своих запасах, да и наверняка с ними поделятся вновь обретенные союзники в лице кварианцев.
Беда в том, что незаселенные и пригодные для проживания области Земли, да еще со всей инфраструктурой — это или заповедники, или обширные рекреационные зоны планетарной значимости. И именно туда устремился поток беженцев из уничтоженных Жнецами населенных пунктов, а пунктов таких были не сотни и не тысячи — миллионы! Политики Альянса не знали, как объяснить обездоленным, обозленным и голодным беженцам, что лучшие территории должны перейти под контроль каких-то жалких нескольких тысяч турианцев. И потом, рядовые граждане Земли все еще недолюбливали «костерожих», припоминая им войну Первого контакта. Устраивать еще один очаг напряженности, причем на родной планете, «оккупированной» инопланетянами — на это политики Альянса пойти не могли. И турианцам было отказано: помощь обещали только в ремонте кораблей и поставках продовольствия. Но все — на орбите, и под строгим контролем. Ведь даже единственный турианский крейсер, садящийся на сожженную Землю, мог спровоцировать грандиозные социальные проблемы, а планетарное правительство и так пребывало в шатком равновесии. Недовольство населения слабыми темпами послевоенного восстановления, да и просто элементарный голод и отсутствие медицинской помощи — плохие помощники в деле успокоения социума. А если еще и турианцы…
Вот так, разом Альянс испортил отношения с тремя из четырех союзников.
Турианцы не простили такое к себе отношение и, собрав экипажи на уцелевших кораблях, покинули Солнечную систему. И не дай бог, если они каким-нибудь чудом достигнут Палавена и сообщат соотечественникам о предательстве «мягкотелых».
Кварианцы, родство которых с турианцами неоспоримо, затаили обиду, но все-таки остались в земном секторе — Мигрирующий Флот остро нуждался в отдыхе. Говорят, Земля в сепаратных переговорах с Коллегией адмиралов пообещала Флоту всю доступную помощь, в том числе и в поиске пригодной для заселения планеты. По сути, Земля банально скупила Коллегию, завалив кварианцев гуманитарной и технологической помощью.
Азари ощерились на «галактических цыган», но послушно отдали людям все свои пусть и поврежденные, но высокотехнологичные суда крупнее фрегата. Взамен голубокожая раса выторговала себе Титан, основав там колонию. Та позже получила статус официальной Автономии в составе новосозданной Ассамблеи. Лишь десятилетия спустя стало известно, что Матриархат превратил Титан в неприступную крепость — проницательные азари понимали, что короткоживущие люди склонны менять свои предпочтения.
Саларианцы, немногочисленные, но самые сообразительные и проницательные, смылись из Солнечной системы еще до того, как Цитадель уничтожила сеть Ретрансляторов. Но кто знает, как бы сложились отношения агонизирующего Альянса с «рогатиками», останься те в пространстве Земли? Впрочем, это неважно. Так или иначе короткоживущие саларианцы бы скоро вымерли — в составе их экспедиционного корпуса не было ни одной женщины.
Умом Рональд понимал, что события полувековой давности развивались так, как и должны были развиваться. Все было логично, в общем-то… Все, кроме поступка капитана «Пути предназначения» — Рональд не верил во внезапное помешательство азари. Безусловно, эта история еще не только не рассказана, но и не закончена — это капитан «Бургундии» ощущал, что называется, шестым чувством.
Впрочем, сейчас его мало заботили дела давно минувших дней. Рональд ничком лежал на кровати, ощущая кисловатый запах свежераспакованного постельного белья и готовясь уйти на заслуженный отдых. Часиков, эдак, на двенадцать-пятнадцать.
Какой-то стук. И снова — тихий, но настойчивый.
На предвестники сновидений совершенно непохоже, да и какие еще могут быть сны после тридцатичасового бодрствования?
Нет, снова стук. Откуда?
Рональд приподнялся на локте и прислушался. Через полминуты звук повторился — стучали в дверь.
«Вот ведь чтоб тебя через шпангоут, — подумалось капитану. — Кому это пришло в голову добиваться аудиенции капитана таким нетрадиционным образом?»
— Кто там? — Рональд встал с кровати и подошел к терминалу. Вывел на него изображение с дверной камеры.
Кварианка!
— Капитан, это Гила’Альтис, — послышался слабый, заглушенный переборкой голосок с той стороны.
Да уж, только кварианских инженеров тут и не хватало. Да еще женщин.
Рональд поспешно влез в штаны и набросил форменный китель прямо на майку. В таком виде, прямо босиком, прошлепал к двери. Открыл гермостворку и воззрился на инженера.
Гила’Альтис по прозвищу «вас что-то там» — один из самых незаменимых членов экипажа «Бургундии». С учетом того, как часто и с удовольствием экспериментальный фрегат ломается, причем в самое неподходящее время, наличие опытного кварианского инженера в команде — счастье. Вообще-то, кварианка больше спец по агрегатному софту, но врожденные навыки кварианского мультиинженера при ней. Свою полезность она уже доказала, раз двадцать восстанавливая ту или иную заглючившую систему, что называется, с закрытыми глазами. В каком-то смысле действительно закрытыми — Гила’Альтис, подобно большинству соотечественников, вынуждена постоянно находиться в своем кварианском скафандре.
Невысокая, едва в полтора метра, и хрупкая кварианка стояла на пороге капитанской каюты по стойке «смирно». Рональд со своими почти сто девяносто роста и почти сто веса нависал над девушкой живой громадой.
— Вольно, эктинг-лейтенант (3), — сказал капитан, но кварианка осталась стоять, как стояла, разве что чуть расслабила позу. — Я слушаю, Гила. В чем дело?
— Капитан, — начала девушка. — Прежде всего, прошу прощения за вторжение. Я знаю, вы отдыхаете. Я вижу, все системы связи с вами заблокированы, но…
— Короче, Гила, — вздохнул Рональд, стараясь подавить зевок.
Ему очень хотелось спать, а маленькая кварианка, можно сказать, стояла на пути между ним и кроватью.
— Капитан, только что окончились учения, — произнесла девушка.
Рональд кивнул, соглашаясь с кварианкой.
— Я проанализировала обычаи земного флота, капитан, — сказала Гила, — и пришла к выводу, что после окончания учений обычно следует не менее четырех дней абсолютного ничегонеделания. А после больших учений, как вот эти, думаю, можно смело говорить о неделе полного отсутствия каких-либо указаний из штаба флота.
— Да, так обычно и бывает, — признался Рональд. Ему совершенно не хотелось объяснять инопланетянке, с чем связаны такие вот «паузы». Слава богу, он всего лишь капитан корабля, и ему не придется убивать печень, отмечая успешное окончание мероприятия.
— Еще я поняла, — сказала девушка, — что в ближайшие двадцать часов вы будете отдыхать, и связаться с вами будет очень сложно.
— Да, и это тоже правда, — кивнул Рональд. — Говори прямо, Гила, что тебе нужно?
— Дайте мне отпуск, капитан, — попросила кварианка. — Мне нужно как минимум два дня чистыми. Я хочу повидать сестру, слетать на «Салим».
— Два дня? — изумился Рональд. — Отсюда до Флота не меньше четырех суток пути! И это в том случае, если на руках все билеты. Или ты уже позаботилась об этом?
— Расчеты верные, капитан, — глаза кварианки озорно блеснули под лицевом щитком шлема, — но выводы некорректны. «Салим» сейчас в нескольких сотнях тысяч километрах от нас.
— Не понял, — Рональд проморгался. — Мы сейчас на орбите Венеры, Гила. До ближайшего кварианского корабля не меньше сорока единиц (4).
— Неверно, — кварианка снова подтянулась, встав в стойку «смирно». — По моим данным «Салим» сейчас на теневой стороне Венеры, проводит штатную модернизацию. Я навела справки, там расположен один из судоремонтных заводов Хруничева. По-видимому, Флот направил мой родной корабль на очередную реконструкцию. Если так, то он пробудет там еще не меньше пары недель, а может, и дольше. Я готова оплатить все расходы на транспорт, капитан. Не надо никакой бюрократической возни. Просто отпустите меня, капитан. Я уже больше года не видела сестру.
— Сколько тебе нужно времени?
— Дайте мне увольнительную на четверо солнечных суток, капитан, — сказала кварианка.
Рональд посмотрел на запястье — часы показывали начало десятого вечера по унифицированному времени (5).
— Хорошо, эктинг-лейтенант, — сказал капитан. — С нуля часов у вас увольнительная на четверо суток. Документы оформите у старпома. Скажите, я разрешил. Хотя нет… постойте. Погоди, Гила.
Рональд протопал к письменному столу, нацарапал на фотобумаге обращение к замещающему его вахтенному старпому, и, вернувшись к двери, протянул бумажку кварианке.
— Вот, держи, — капитан отдал распоряжение инженеру. — Отдай Брюсу, он запряжет бухгалтерию на увольнительные.
— Спасибо, капитан, но… — начала кварианка, но Рональде нетерпеливо махнул рукой, прервав девушку.
— Перестань, Гила, — поморщился капитан. — Подари сестренке что-нибудь полезное. Я знаю, что ты скупаешь лицензии на самые актуальные инженерные программы.
— На среды разработки, в основном, — уточнила Гила. — У нас на Флоте хороший, быстрый софт, но рабочие оболочки так себе. Я высылаю Полани самые свежие версии. Мне без них, помнится, было нелегко. Я потеряла года три из-за этого. Не хочу, чтобы сестра проходила через подобное.
— Хорошо, — кивнул Рональд. — Кстати, как сама сестренка к этому относится?
— Она не знает, — кварианка виновато пожала плечами. — Она думает, это штатные апгрейды библиотек.
— Должностное преступление? — улыбнулся Рональд.
— Это не преступление, — девушка качнулась на мысочках. — Я же не краду у Флота, а наоборот, дарю ему новые, современные программные продукты.
— Понятно, — капитан еще раз с трудом подавил зевок. Он знал: зрелище широко открытого рта может просто испугать кварианца, не способного на столь масштабные мимические движения. — Все, свободна, Гила. Да, и не забывай о пункте номер одиннадцать твоего контракта.
— Никак нет, капитан! — девушка вытянулась в струнку и бросила руку к виску. — Разрешите выйти в увольнение, капитан?
Рональд, сдерживая улыбку, козырнул, и маленькая кварианка вихрем вылетела из «предбанника» между каютой капитана и служебным коридором корабля.
Пункт номер одиннадцать, о котором упомянул Рональд, запрещает законтрактованным эктинг-офицерам сообщать какие-либо подробности службы на кораблях повышенной секретности, к которым относится и «Бургундия». Конечно, их глючная шаланда, как метко прозвали «Бургундию» в штабе, по степени секретности далека от тех же подпространственных лодок новейших проектов, однако правила есть правила. Поэтому офицер «вас что-то там» поедет на родной корабль по фальшивым документам — до момента, когда за ней закроется гермостворка родного корабля. Рональд не питал приязни к паранойе штабных по части секретности, но… правила есть правила. Он — кадровый военный, и должен принимать их так, как есть.
Рональд закрыл дверь и, добравшись до кровати, повторил подвиг десятиминутной давности — рухнул на нее ничком.
И никакие исторические данные не мешали ему уснуть. Стучащих в дверь кварианок тоже больше не было.



— Дирак? — Полани в изумлении отступила на шаг.
— Да, это я, — мужчина кивнул. — Разрешишь войти?
— Ну... — девушка развела руками. — Не держать же тебя на пороге. Ну, заходи, конечно…
Кварианец, пригнув голову, протиснулся в «дверь» каюты Полани. В общем-то, раньше это и не было каютой — до первой модернизации «Салима» здесь размещался пульт управления термокомпенсаторами вторичного разгрузочного контура гипердрайва. Дирак’Син хорошо знал этот корабль… может быть, даже излишне хорошо.
Теперь же в этой маленькой конуре площадью хорошо если с пять-шесть квадратных метров ютились два штатных программиста «Салима».
Две койки друг напротив друга, пара прикроватных тумбочек в дополнение к хранилищам личных вещей под каждой кроватью и один мизерный, на одного человека, рабочий стол со служебным терминалом. Старым, как навоз каклеозавра, и ограниченным лишь базовыми функциями. Удивительно, что раритет вообще еще работает. В его каюте штатный терминал умер лет шесть тому назад — задолго до того, как Дирак прибыл на «Салим» в качестве привлеченного специалиста. Но сильно после того, как он покинул этот корабль — тогда и буксир, и кварианец носили совсем другие имена. «Салим» именовался еще на человеческий манер — «Маришалло», ну а Дирак… Прошлого имени старого кварианца уже никто не помнит, и это к лучшему.
Личные планшеты кварианок — чуть больше у Полани и поменьше у Заны — лежат на прикроватных тумбочках. Несмотря на скромные размеры рабочей области, эти устройства, поступившие на Флот всего лишь двадцать лет назад, в десятки раз быстрее центрального терминала в комнате.
Дирак’Син присел на кровать Заны.
— Я хочу с тобой кое о чем поговорить, Поли, — начал кварианец. — Да ты садись, не стой силовым стержнем.
Девушка закрыла дверь «каюты» и уселась напротив мужчины. Было видно, что ей очень некомфортно, и Дирак понимал, что немалую роль в этом сыграл он сам. Вернее, его вздорный характер и боязнь показать девушке свое истинное к ней отношение. А уж после того ужасного, иначе не скажешь, случая в техтоннеле… Да, ему, пожалуй, не легче начать разговор, чем молоденькой Полани.
— Поли… Полани, — Дирак прокашлялся. — Я знаю, мы с тобой не очень ладили в последнее время.
— Ну да… — девушка вздохнула. — Ну, это я тоже молодец, я…
— Ты ни при чем, — прервал ее Дирак. — Это все мой, бош’тет, характер. Непростой, я знаю. Но… Кила, как все сложно!
Дирак замолчал. Полани тоже сохраняла тишину.
Мужчина опустил голову. Смотреть в эти большие, наивные глаза, было очень сложно. С учетом всего того, что он принес семейству Альтис — особенно.
— Полани, — сказал, наконец, инженер. — Я не знаю, что со мной произойдет в ближайшее время. Нет-нет, постой, дай я скажу… Хорошо?
Дирак’Син исподлобья глянул на девушку. Ну да, конечно, Полани явно напряглась. А кто бы не напрягся, услышав такое начало разговора.
— Я знаю, у тебя в этой каморке нет ни одного сенсора, — продолжил Дирак. — Ты, наверное, единственная персона на корабле, которой наш капитан доверяет на шесть пальцев (6). Поэтому, выслушай меня внимательно, Поли.
Извини, я сейчас нарушу Правила… В общем, я знаю, что тебе очень нравится наш молодой десятипалый член экипажа. Нет-нет, Полани, я тебя не осуждаю, нет, что ты… Я знаю, что… Что у тебя не так много знакомств. Вот со мной ты… мы с тобой… М-да. Не очень ладим, в общем. Зана да капитан — вот и весь твой круг общения. Еще Гила, когда прилетает с этого своего человеческого корабля, да… В общем, я понимаю твой интерес к человеку. И нет, я не буду сейчас тебе в чем-то убеждать или отговаривать. Ты взрослый человек, сама можешь решать за себя… М-да. В общем, Поли… Я… Я, наверное, скоро покину «Салим» — возвращаюсь в Большой Флот. И есть основания подозревать, что это будет мой последний рейс…
— В смысле? — не сдержалась девушка. — Что значит «последний»?
— Неважно, — отмахнулся Дирак. — Факт, что мы с тобой больше не увидимся. Ну да, я знаю, что тебя это скорее обрадует, чем опечалит — не могу тебя судить. В конце концов, я сам виноват, что мы… Что я так и… В общем, прости меня за все, Полани. За занудство, за мой характер, да…
Инженер замолчал.
— Мне это не нравится, Дирак’Син, — Полани поджала ноги на кровати и обхватила колени руками. — Ты говоришь так, будто…
— Неважно, — Дирак поднял голову. — Я не об этом пришел говорить.
— Ну так говори уж.
— Полани, я…, — инженер вздохнул. — Я уже служил на этом корабле, Поли. Я хорошо знал твоих родителей. Мы с Подро выросли вместе на «Гро’аше». Я был постарше на пяток лет. После Паломничества я перевелся на «Аштрём», там у нас была одна талантливая безопасница по имени Лани’Шели. Мы как-то сразу друг друга невзлюбили… Ну, бывает. А потом я как-то, прилетев на «Гро’аш» в гости к Подро…
— Можешь не продолжать, — сказала девушка. — Я поняла, что именно благодаря тебе мой отец и познакомился с мамой.
— Да, это так, — Дирак снова склонил голову. — Мы с Подро всегда были разными. И вкусы, как видишь, у нас тоже разные оказались. Мы с Лани постоянно ругались, разве что до драк дело не доходило, а с Подро… Впрочем, это тоже неважно…
— Ну, не томи! — почти крикнула девушка. — Ты же что-то важное рассказать хотел!
В голосе молодой кварианки, несмотря на показную ярость, плескались озера скрытых до поры слез. Скорее всего, лишь застарелая неприязнь к нему, подобно плотине, сдерживает эту соленую массу. Это лишь голубокожие плачут кислыми слезами. Кварианцам, как и людям, в этом плане куда солонее. Буквально.
— Полани…, — Дирак сглотнул. — Поли, я был капитаном «Маришалло». А нет… Вру, тогда уже «Салима». В свое время. Это я пригласил Подро и Лани на корабль почти тридцать лет назад.
— И? Дальше что?
Конечно, девочка все уже поняла.
Но упорно делает вид, что еще хочет говорить с ним… Дирак поразился силе воли маленькой Полани. Он бы так, наверное, не смог.
— Полани, это из-за меня погибли твои родители. И еще почти четыре десятка человек.
— Как? — коротко спросила Полани.
— Мы тогда лишь осваивались в поясе Койпера. До этого мы всем Флотом болтались недалеко от Юпитера. Ну, гелий-3 и все такое, ты понимаешь. Но там очень неприятная астероидная активность — камни постоянно залетают. И с рассеянного пояса, и собственно из самого астероидного поля. К тому же, до Марса рукой подать, а местные очень не любят попрошаек. Галактических цыган, как они нас называют. В общем, марсиане подали жалобу на Землю, и нас попросили подальше от обитаемых мест. И мы переехали за орбиту Нептуна. Там тоже довольно мусорно, да и камни в основном ледяные, а не металлические. А нулевого элемента вообще нет. Но мы справлялись — размораживали булыжники, гнали из них воду, углерод, гелий-3 — немножко…
— Ближе к делу, Дирак.
Инженер вздохнул.
— Флот использовал «Салим» как буксировщик особо больших камней. Мы переоборудовали «Хелиш Ра» в плазменный бур и долбили астероиды на части. Удерживали булыжники масс-полями, ну а потом собирали их и передавали на переработку на корабли-заводы. И как-то раз, то ли в девятую, то ли в десятую ходку за камнями в сутки, я забыл синхронизировать бортовые часы после очередного прыжка. Мы нашли хороший камень — почти два процента металлов при полной массе в полтора миллиона тонн. Я уже предвкушал награду от руководства, и… Бош’тет меня заплюй, я забыл про эти сраные часы. На «Салиме» никогда не было хорошего ВИ, который можно запрограммировать на регламентную поддержку. И мы… В общем, мы вышли из прыжка около «Хелиш Ра» как раз в момент, когда тот разнес очередной камень. И какой-то из кусочков пробил масс-ловушку и… В общем, девятисоттонный булыжник стукнул нас по прочному корпусу в районе восемнадцатого силового поперечника.
— Поэтому у нас там нежилые и нефункционирующие зоны?
Странно, но голос Полани даже не срывался.
— Да, — Дирак кивнул. — Камень пробил защиту и разгерметизировал шесть отсеков. Два человека погибли на месте, не успев перевести машгоры в пустотный режим — тогда еще на костюмах не было автоматики режимов функционирования.
Но куда хуже, что удар стряхнул с реакторной опоры ядро корабля, и то, еще набитое статикой после прыжка, разрядилось во внутренние системы. Те, кто находился ближе сорока метров, погибли сразу. Еще с десяток человек потом отхаживали месяц… Шестерых не отходили — у них умерли все имплантаты, включая системы поддержки иммунитета.
— Как погибли родители? — спросила Полани. — Сразу или… или потом?
— Сразу…
Дирак рывком поднялся и шагнул к девушке. Полани испуганно поджала ноги еще сильнее, но инженер замер, не доходя полушага до койки. Постоял секунду, потом опустился на колени и склонил голову к ступням девушки.
— Прости меня, Полани, — шепнул мужчина. — Это я убил твоих родителей.
Полани молчала. Не рыдала, не гневалась, не упрекала и не успокаивала. Просто молчала, и это было страшнее всего. Дирак предпочел бы какую угодно реакцию молодой кварианки, только не молчание — он слишком давно уже наедине с тишиной.
— Поэтому у меня нет инвазивных имплантатов? — неожиданно спросила девушка.
Дирак кивнул, не поднимая головы.
— Лани’Альтис умерла от наведенных токов в подсистеме ускорения нервной проводимости, — сказал мужчина. — Я оставался капитаном еще два года, меня оправдали на Трибунале. За это время ты уже покинула пузырь, и встал вопрос о выборе набора имплантатов. Я не мог пересилить себя, и запретил устанавливать тебе оперативно-инженерные спецификации.
— Поэтому я стала программистом?
— Ты сама выбирала…
— Я помню, как выбирала, — девушка отвернулась. — Выбирала из единственного варианта. Все остальные должности или требовали имплантатов, или были уже заняты.
— Прости…
Полани соскочила с кровати, перед которой замер Дирак. Легла на койку соседки и отвернулась к стене.
— Уходи, — шепнула кварианка. — Уходи… с миром. У меня нет ненависти к тебе, Дирак’Син. И единственное, что я тебе не прощу никогда, что ты не рассказал мне эту историю раньше.
Мужчина встал с колен и, не оборачиваясь, произнес:
— Я был уверен, что тебе так легче.
— Я сама знаю, что мне легче, — в голосе Полани, однако, не было уверенности. — Уходи.
Мужчина повернулся к двери, но тут спохватился и, прежде чем выбраться из закуточка двух программисток, что-то положил на стол, прямо перед окном древнего терминала.
— Я кое-что тебе оставил, — произнес Дирак от двери. — Обещай посмотреть это после того, как я покину «Салим».
— Ладно.
— И не загружай это в Интранет. Обещаешь?
— Обещаю.
Дирак хотел что-то еще сказать, но передумал и вышел из комнаты. Стукнула старыми, потерявшими герметичность уплотнениями маленькая дверь — и не дверь вовсе, а технологический люк.
И Полани разревелась — как не ревела никогда. Со сжатыми до боли челюстями, с разрывающими грудь спазмами, с расстегнутым и брошенным в стену шлемом. Новенький, надетый ради Нико, полупрозрачный лицевой щиток тут же треснул.
И только все еще не удаленные с щечных пластин космозвездочки блестели все так же ярко, как прежде. Что им, далеким небесным странникам, до проблем кварианской сироты?

Продолжение следует...

===
Примечания:

1) Теш’тара (кварианск.) – дословно «горячий и слабый». Собирательный образ кварианца в состоянии аллергической горячки.
2) СПС – система предотвращения столкновений. Штатная программно-аппаратная, независимая от действий экипажа система, контролирующая маневровые движения корабля, когда рядом находятся другие космические корабли или объекты.
3) Приставка «эктинг» (acting) в послевоенные годы означает временный офицерский патент, выдаваемый привлеченным к службе на кораблях ВКСА сотрудникам, в основном, кварианцам и, в меньшей степени, азари.
4) Капитан имеет в виду астрономические единицы. 1 а. е. равна среднему расстоянию от Земли до Солнца ≈ 150 млн км.
5) Унифицированное время – время, по которому живут корабли ВКСА. Физически часы на всех земных кораблях военного флота синхронизированы с Гринвичем на Земле. Большая часть гражданских кораблей также использует именно это время в качестве корабельного. Однако военные корабли в условиях боевых действий и учений, а также магистральные лайнеры внешних маршрутов зачастую переключаются на собственное корабельное время, не привязанное к конкретному планетарному ориентиру. Это связано с тем, что в процессе до- и сверхсветовых скачков время корабля течет несколько иначе, чем на Земле – даже с учетом кокона Казимира, защищающего экипаж от релятивистских явлений сжатия субъективного времени.
6) Старая, почти уже потерявшая хождение идиома, означающая «целиком и полностью». В настоящее время Флот использует «восемьдесят одну частичку» – арифметическо-лингвистическую кальку с хьюмазарийского «сто процентов» (по-азарийски – «сто сотых»).

Отредактировано: Архимедовна.