Исповедь Млечного Пути: За планету Земля!

Скоро всё кончится. Последний бой, а? 
Да, последний. Даже если смотреть с любой стороны. Ведь... даже если мы проиграем, это будет для нас последней битвой. В смысле, решающей. Ну, а если победим, то, я надеюсь, нам будет не до войн друг с другом. Надеюсь, будет мир.
Хотя, надежды и то, что происходит на самом деле, не всегда совпадают. К сожалению. Так бы не жизнь была бы, а сказка. Но... тут наверно ещё и как повезёт.
Я огляделся. В маленькой комнатке сидело с полтора десятка человек. Ютились, как могли, хотя в современных условиях грех было жаловаться на размеры спального места. Все готовятся к тому, что предстоит нам в ближайшее время: проверяют оружие, подгоняют броню, подбирают снаряжение. В маленькой комнатке творился маленький переполох. И никто не затыкался. Все говорят, шутят, смеются. Курс общения на ура идёт.
— Эй, а кто знает, что мы делать будем? — поинтересовался один парень, сидевший рядом со мной. Имя его, к сожаленью, я не запомнил.
— Эй, Стайерс, — наш местный гений инженерной мысли — младший лейтенант Родригез — слегка толкнула меня в плечо, — ты же вроде с Коунтсом друзья?! Что мы делать-то будем?
Родригез не зря называют гением. У девчонки талант был к технике. Именно она помогла наладить связь между всеми Британскими подразделениями Вооружённых Сил. Именно она помогла наладить связь между всеми аварийными бункерами и убежищами Альянса. Причём, по всей планете. Эта девушка в свои двадцать пять являлась одним из самых лучших техников Альянса. Отлично соображала.
Таких людей, как она хватало. По всей планете. Везде были свои местные герои. Ну, так ведь должно быть. Тут не зависит всё от одного человека.
— Точно не знаю, — я пожал плечами и передёрнул затвор винтовки. — Вводную дадут на самом выходе. Какому подразделению — куда. Ну, если конкретней, то основные задачи — это уничтожение основных элементов ПВО и ПКО, подготовка для выкатки бронетехники и создание оперативного штаба. Ну и убивать Жнецов побольше.
— И это, — Родригез сделала театральную паузу, потом улыбнулась и закончила фразу тоном, будто что-то объявляла на сцене, — правильно!
Комнату заполнил громкий ржач. Именно ржач, это был далеко не смех. А если и смех, то истерический. Но, я был солидарен с Родригез. Это — правильно. Только, этим «правильным» мы занимаемся более двух месяцев, а толку особо я не заметил. Ну, возможно сегодня мы увидим толк наших действий. Или не увидим. Никогда.
— Эй, пошли покурим? — предложил кто-то из другого конца комнаты.
— Погнали, — ответило сразу несколько человек.
Комнатка быстро опустела. На выходе задержалась лишь Родригез.
— Джей, ты идёшь? — спросила она.
— Нет, я не курю. Посижу тут, — я улыбнулся и поднял на неё взгляд.
— Ты портишь мою статистику, — притворно возмутилась она и сложила руки на груди. — Уже шестеро моих знакомых, раньше не курящих, теперь начали. А бы мог быть седьмым в моём списке.
— Не, — я покачал головой. — Предложение заманчивое, но я откажусь.
— Не интересно.
— Иди уже. Тебя там ждут уже, заводила главная.
Родригез хмыкнула и вышла из помещения, оставив меня одного. Я вздохнул, откинулся на подушку и закрыл глаза.
Хотелось покоя. Не, серьёзно. Простого отдыха. Почему-то именно сейчас, я понял, как устал за эти восемьдесят девять дней. Устал, как собака, если хотите. Разум говорил мне, что идти наверх — самоубийство. И он был прав. На стороне Жнецов численный и огневой перевес. Они впереди нас по всем показателям. И мы должны их остановить. Как? Ну... Видимо, этому вопросу сегодня определят номер далеко не первый, а сто шестнадцатый, например. Потому что, как только начнётся всё, сразу станут десятки других вопросов. Размещение, план атаки, сколько техники и людей, как их распределить и куча других. Так что...
— Раз ты один, то я составлю тебе компанию, — раздался очень приятный и знакомый голос.
Я открыл глаза. Меган стояла на входе и смотрела на меня с лёгкой улыбкой. Я приподнялся и хлопнул ладонью по кровати. Меган кивнула, приняв моё молчаливое предложение, и присела, положив руки на колени. Одета она была в лёгкий бронескафандр Альянса. «Куда это она собралась?» — подумал я.
— Всех хирургов собирают и готовят к выходу, — ответила Меган на мой немой вопрос.
— А с каких пор гражданских? — спросил я.
— С тех, когда военные погибли. Ты удивишься, но здесь почти все врачи с городских больниц.
— А с чего ты наверх собралась? Там будет небезопасно.
— Ну, а кто, если не я?
Действительно. Больше ведь некому. Остались только такие, как она.
— И куда?
— С тобой.
— Что?
Вот это уже удар под дых! Ну, ощущение было такое, по крайней мере.
— Я иду с тобой, — повторила Меган.
— Нет, ты не пойдёшь, — я покачал головой.
— А это не тебе решать! — заявила она.
— Я иду в один из самых опасных районов, Меган. Мы вряд ли вернёмся оттуда. Я прошу тебя. Не иди со мной.
Тут я не врал. Я не иду с группой «Молот». Одна рота отправляется к Тауэру. И я тоже. Этот мост остался единственной переправой через небезызвестную реку Темзу. Ну, ближайшей переправой к Лучу. И если Жнецы пройдут через Тауэр, то «Молот» вряд ли дойдёт до Луча. И наша задача — удержать этот мост. И уж поверьте, там будет жарче, чем в Аду.
— Я сама могу принять решение. Не маленькая девочка, — Меган нахмурилась.
— Зачем тебе это? — я не унимался.
— Кто-то же должен за тобой приглядеть, — она улыбнулась. — Я всё прекрасно понимаю, Джейсон. Ну, и, в конце концов, за тобой кто-то же должен приглядеть. Я же тебе ужин должна.
О как, запомнила. Я слегка улыбнулся, хотя по-прежнему её идея мне ни разу не нравилась. Я понимаю, что все хотят быть полезными, но там, куда я пойду, будет всё очень плохо. Но, кто я такой, что бы за кого-то решать? Кто мне дал такое право?
— Меган, я прошу по-хорошему. Пока что, — сказал я.
— А как будет по-плохому?
— Свяжу и оставлю здесь.
— Оу, Джейсон, — Меган лукаво улыбнулась, — мы ещё не настолько хорошо знакомы, чтобы до связываний доходить.
И тут меня пробрало на смех. Вот и так бывает. Вроде минуту назад был недовольный всем, а тут...
— Ну, ладно. Тогда вместе пойдём. Как Эмми? — поинтересовался я.
— Хорошо, — Меган улыбнулась. — О тебе постоянно спрашивает.
— О как!
— Угу. Нашла себе друга.
Эмми, после той маленькой истории, которая приключилась три недели назад, ну когда мне ещё топор в ключицу всадили, начала считать меня своим другом. Честно. Бегала за мной, иногда встречала меня с вылазок. И всё спрашивала, спрашивала и спрашивала. Но, знаете, всё-таки приятно, когда есть такой маленький друг.
— Джейсон, мы победим? — Меган посмотрела на меня.
Меня этот вопрос поставил в лёгкий ступор. Ну, что я могу ей сказать? Нет, конечно я скажу, что справимся, но... Это ведь не правда, да? Чёрт, сам себе небо порчу. Неправильно так думать. Ведь, тогда получается, что все жертвы были напрасны. И мы как рыба, выброшенная на берег. Сопротивляемся, а результата нет.
— Конечно, победим, — ответил я, но уверенности в голосе не было.
— Джейсон, — Меган смотрела на меня сейчас, как мать на провинившегося школьника.
Я огляделся, будто опасаясь, что нас кто-то подслушивает.
— Честно: не знаю, — я вздохнул. — Шансов у нас немного. Мы должны будем сделать всё, чтобы быстрее закончить этот бой. Если дело затянется — Жнецы нас задавят. Но, мы обязаны победить сегодня. Любой ценой.
— Но, — Меган запнулась.
— Никаких больше «но». Всё. Либо мы, либо они. Никаких компромиссов. Пойми одну вещь, Меган. Это не война. Войной не зовут борьбу людей и мух. Это истребление. Всех. До последнего. Чтобы не осталось ни одного живого существа. А мы должны это остановить.
— Да, — Меган кивнула и отвернулась.
Конечно, не впечатляющая речь, но зато правда. Я не мог сказать по-другому. Это было бы не правильно по отношению к ней. Она идёт на поверхность, так что она должна знать. На поверхность. Я об этом говорю, словно мы всю жизнь живём под землёй, а поднятие наверх — что-то сверхъестественное, которое совершают отчаянные сорвиголовы. А ведь это наша планета, а мы на ней как крысы. Это надо исправить.
— Дядя Джейсон! — раздался из коридора радостный детский крик.
Мы с Меган переглянулись. Девушка улыбалась, глядя на меня. Различить топот детских ножек не составляло труда. Вот интересно, как эта девочка вечно меня находит? Невозможно спрятаться! Тут в убежище отдыхаешь там, где получится. Но Эмми с невероятным упорством находила меня каждый раз. Мучала вопросами.
Эмми забежала в комнату, огляделась и довольно улыбнулась. Хихикнув, она запрыгнула мне на колени и уставилась на меня своими серыми глазищами.
— Смотрите, кто меня нашёл! — воскликнул я и погладил девочку по голове.
— Да! Я старалась! — гордо заявила Эмми.
— Умница, — я глянул на Меган. Она смотрела на нас, странно улыбаясь. — Что?
— Я так скоро ревновать начну, — Меган усмехнулась.
— А что это значит? — девочка посмотрела на меня.
— Мама потом объяснит, — я опустил взгляд.
Да, если будет кому объяснять. Ведь, если мы не справимся — толку будет ребёнку от знания ответа на этот вопрос. Вот и то. И мне было жаль Эмми. Не знаю, за какие грехи так человечество покарали. А таким, как она, придётся строить мир заново. Если... Когда мы победим.
— Джейсон, ты чего? — Меган немного взволновано смотрела на меня.
— А? — я поднял голову. — А-а, я просто задумался.
— О чём? — тут же влезла Эмми.
— Да вот, — я прервался и посмотрел на девочку, сидевшую у меня на коленях. — Думал, кого мне конфетой угостить!
— Меня!
Меган рассмеялась. Я же, улыбнувшись, достал из тумбочки маленькую баночку. Открыл, вытряс их неё одну таблетку, глянул на Эмми, вытряс ещё одну и протянул их девочке, которая сразу же зажала их в ладошке.
— Ладно, Эмми, беги. Помнишь, как я говорила? — Меган взяла свою дочь за руки.
— Да, мам, — девочка погрустнела. — Только... ты вернёшься ведь, правда?
Меган подсела ближе и обняла девочку. Я видел, как девушка старательно скрывает слёзы. И сам подумал: «А что бы я сказал своему ребёнку?»
— Конечно, я вернусь, малыш. Чтобы не случилось — я вернусь, — Меган глянула на меня с какой-то немой просьбой в глазах. Но я её отлично понял и кивнул.
— Хорошо, — девочка слезла с моих колен и медленно направилась к выходу. В дверях она остановилась, и, обернувшись, помахала нам ручкой. — Пока.
— Пока, Эмми, — я кивнул.
Девочка вышла, оставив нас вдвоём. Меган сидела и тупо смотрела в одну точку. Наконец она тряхнула головой, глянула на меня и улыбнулась.
— Что ты ей дал? — спросила она.
— А, витамины это, — я махнул рукой. — На вкус как сахар. Ей будет вкусно и полезно.
Меган хихикнула.
— Да уж. Полезней некуда. Дал ей вещь, рассчитанную на взрослого человека.
— Ну, будет много энергии. Будет ещё кого вопросами мучать.
Мы расхохотались. Немного разрядили обстановку.
— Внимание всем, — раздался по динамику голос адмирала Андерсона. — Приготовится к выходу. Двадцатиминутная готовность.
— Что ж, пора, — Меган смотрела на динамик.
— Да, — я хлопнул себя по коленям, поднялся и протянул Меган руку.
Меган перевела взгляд на меня. Взявшись за мою руку, она поднялась. Мы вышли в коридор, где в меня прямо на выходе врезался какой-то старлей в лётном скафандре.
— Извини, — бросил он и направился дальше. За ним шла какая-то девушка в таком же костюме, что-то объясняя первому.
Я не обратил на это внимание и обернулся к Меган.
— Мисс Мотолла? Вы готовы сразиться за планету Земля?
В глазах Меган читалась решительность, которой не было пару минут назад. И я кое-что понял. Я понял, что мы победим сегодня. Не потому что мы сильнее, не потому что лучше, а потому что нам есть за что драться.
— Готова, капрал Стайерс, — ответила Меган с лёгким задором.
— Тогда, вперёд.
Я жив. 
Да. Я — Алан Ривард, и я живой. Я пережил вторжение Жнецов на Землю. Почти. Ну, в смысле, оно ж ещё не закончилось... Вот...
Когда мы проиграли... не смогли защитить Землю... Ну, в тот день, когда я направил свой истребитель на Жнеца, я успел катапультироваться. Видел, как мой неуправляемый истребитель врезался в корпус Жнеца. Я приводнился в залив. Меня вытащили из воды двое солдат Альянса. С тех пор я и находился на земле. Учавствовал в паре операций зато. Не дело пилота, конечно, в наше время привередничать не приходится. Каждый человек на вес золота. Как говорят некоторые, и что является чистой правдой, оружия сейчас больше, чем тех, кто должен из него стрелять. Намного больше.
Я взял в руки шлём и поднялся на ноги. Оглядевшись, я вздохнул и направился в сторону ангара. Правда, было трудно пробираться через толпу людей. Адмирал Андерсон объявил двадцатиминутную готовность. И, ясное дело, все солдаты начали собираться и добираться до своих точек выхода. Вот я цеплялся вечно за кого-то, и постоянно извинялся.
— Лейтенант Ривард? — раздалось за спиной.
Я остановился и обернулся. Передо мной была девушка лет двадцати милой внешности. Светлые волосы, тёмные глаза. Симпатичная. В лётном костюме, как и я.
— Да.
— Курсант Елена Наваро, — представилась она и отдала честь. — Меня назначили к вам.
Этого мне ещё не хватало. Вручили девчушку с бантиком на башке и в розовом платьице, которой нужно сопли вытирать. Вот всегда мечтал о подобном. Да по виду, она еще даже с боеукладкой не летала. Очаровательно.
Не люблю я салаг. Просто не люблю. Однако, в нашем деле главное — не показывать виду. Алексей, когда его отдали на мое попечение, мне тоже, если честно, не особо нравился, но показал он себя исключительно с лучшей стороны. К сожалению, посмертно.
И я, напустив на себя серьезный вид, поинтересовался:
— Курсант? И какой курс заканчивала?
— Последний, — она опустила голову. — У меня через три месяца должны были быть квалификационные экзамены, выдача диплома и лицензии.
— Понятно. Ну, будем знакомы, — я кивнул и протянул ей руку. Оказывается, ошибся. Летала. — И можешь меня по имени звать. Не люблю эту официальщину.
— Ес... Ой. Да, хорошо, — Елена смущенно улыбнулась.
— Ну, вот и славно. Давай за мной. Последние полгода же проходят на кораблях. Где служила?
— У капитана Дуо, крейсер «Мехико». Четвёртый Флот.
— Дуо... Дуо, — я поморщился, вспоминая такого капитана. — Пират, что ли?
— Да, — Елена снова улыбнулась. — А почему его Пиратом прозвали?
— Ром, — ответил я. — Больше всего он любил ром. Бывало, жалование месячное тратил ради одной бутылки. Вот кто-то ему в эскадрильи и дал это прозвище.
— А вы знали капитана?
— Не особо. Пару раз пересекались, но так ничего про него не скажу.
И Лену понесло. Жаловалась на излишнюю строгость к курсантам со стороны Дуо. Но про этого капитана все говорили подобное.
— Да, да. Понятно, — прервал я Елену, понимая, что она может говорить о Дуо до посинения. — Давай кратко о своей подготовке.
— У меня вторая степень уже. Третья категория по управлению.
Солидно для хилой козявки. Талантлива до полета. Но скоро узнаем, какова она в бою. Одно дело на симуляторах упражняться и уворачиватся от небоевых ракет, а другое — реальный бой.
— Молодец, способная, — но я решил похвалить ее.
— Спасибо.
— На чём летала?
— «Орлан».
— «Орлан»? — я даже остановился. — Эта та экспериментальная модель российского производства?
— Да, но она не особо отличается от «Трезубца». Чуть легче, чуть манёвренней. А так, — Елена пожала плечами.
Мы свернули в коридор, ведущий к ангару. И тут неожиданно из боковой двери вышел солдат, держа за руку какую-то девушку. И я врезался и в него.
— Извини, — буркнул я и двинулся дальше, даже не обернувшись.
— Лейтенант Ривард, это вам, — меня догнал какой-то парнишка и передал мне планшет.
Я принял планшет и не успел ничего сказать, как парень скрылся в следующем коридоре.
В планшете был стандартный код, который вводится в бортовой компьютер, а там уже тебе передается боевая задача. Только кодов было много, видимо, для всей эскадрильи. Вот только не видел я приказа о том, что под мое командование поступает эскадрилья.
— Что это? — Елена стала за моей спиной и взглянула на экран планшета.
— Коды действия, — ответил я. — Ты пока такие не видела, ведь в боевых операциях не участвовала. При введении его, тебе будет передан приказ о твоих действиях.
— А он обязателен?
— Это, скорее, для галочки, — я усмехнулся. — В бою обычно действуешь по ситуации. Так просто обозначается, скажем так, приоритетная задача. Ладно, пойдем. Разберемся на месте.
Дальнейший путь до ангара прошёл в молчании. Ангар оказался огромным. Уж Альянс в это место вбухал приличное количество денег. Тут, при желании, можно было бы поставить два фрегата, на мой взгляд. Интересно, на какой глубине мы под землёй? Уж явно, не на уровне метро.
По всему ангару стояли истребители, штурмовики и летуны, возле которых как муравьи сновали механики. Но истребителей было немного. Может, четыре-пять десятков машин, что меня не очень обрадовало. Но, довольствоваться приходится тем, что осталось. Мы очень много потеряли. Очень много.
Свой истребитель я нашёл без труда. И когда я был уже в кабине, мне передали приказ, что все сорок восемь машин объединены в одну общую ударную группу и переходят под моё командование. Почему моё — не знаю.
Я оглянулся. Елена сидела в соседнем истребителе и смотрела на меня. Я кивнул и показал ей большой палец. Она улыбнулась и надела шлем.
«Красивая улыбка», — подумал я.
Потянулись томительные минуты ожидания. Я ненавижу ждать, потому что когда ждёшь — лезут всякие мысли в голову не правильные. О смерти, о поражении. Но когда гигантские гермоворота открылись, и нам дали разрешение на взлёт, я почувствовал необыкновенную жажду жизни. Хоть и понимал, что эта битва может стать последней. Не только для меня, а для всех и каждого.
Когда мы поднимались в небо, я видел десятки, а может и сотни других истребителей и штурмовиков. Последний наш удар. Вся наша сила, вся наша ярость в одном стальном кулаке. В эту битву мы вступаем не одни. И вступаем не ради славы, не ради медалей, не ради денег и власти. А ради выживания. А это значит, что ни одна жизнь не будет потеряна зря, если мы победим.
Мы вступаем битву за нашу Галактику. А я... Я вступаю в битву ради своей семьи и... Ради планеты Земля.
Я не люблю три вещи: политику, сыр и сидеть на месте и ничего не делать. Раньше, по крайней мере, было всё так. А теперь я понял, что не люблю больше всего. Больше всего я не люблю видеть Лондон... таким. Таким разрушенным. 
Тяжело осознавать, что ничего не мог сделать, чтобы предотвратить это. А ещё тяжелее думать, что в таких же руинах, как Лондон, находится вся планета. Твоя планета. Земля.
С самого начала всё было ужасно трудно. Жнецы убивали всех, кого могли. Города превращались в дымящиеся руины один за другим. Люди гибли тысячами под завалами или от оружия или десанта Жнецов. Жнецы прочно обосновались на планете и начали даже отлавливать людей и собирать в концлагеря. Осложняло положения то, что Жнецы начали уничтожать старые склады и погреба с оружием, а также искали убежища, коих Альянс настроил по всей планете. Не хватало продовольствия, воды, техники, медикаментов, а главное — людей.
Но, несмотря на это, дела шли неплохо, насколько было возможно в данном положении. Кое-какие припасы удавалось притащить с разрушенных складов, заводов, магазинов и так далее. Ну и самое приоритетное — удавалось эвакуировать множество людей из разрушенных городов. Должен сказать, что гигантскую работу выполнили разведчики, которые находились в городах, занятых Жнецами, лишь изредка приходя в убежища. Особенно здесь — в Лондоне. Уж я-то знаю. Мне много где пришлось побывать, постоянно перебираясь с места на место и пытаясь хоть как-то организовать ополчение. И скажу, что работа ребят в Лондоне была выстроена максимально эффективно, даже при том условии, что за Лондон Жнецы взялись основательно и самого первого дня.
Но и напакостить Жнецам мы смогли изрядно. Правда, действовали исключительно «партизанскими» методами: диверсии, саботажи и далее из того же списка — но в таких условиях по-другому действовать было нельзя.
Взгляд упёрся в ночное небо, заполненное тучами и дымом. Небо над Землёй было таким с первого дня этой войны. Я иногда даже думал, что Земля так грустит о своих погибших детях, которые защищали её. Но сегодня небо озарялось яркими вспышками от развернувшейся на орбите самой грандиозной космической баталии, которую видела наша Галактика. Ужасный грохот, доносившийся из-за туч, напоминал о том, что в этой битве мы не одиноки. Мужчины и женщины, люди и батарианцы, геты и кварианцы, турианцы и азари, саларианцы и кроганы объединились перед лицом самой страшной угрозы во всём Млечном Пути.
Жнецы.
Нам не известны их мотивы, но известна их цель — уничтожить нас. Чтобы от нас не осталось ничего. Только воспоминания. Да и тех может и не останется. Будет лишь пепелище. И на нашу планету будут смотреть те, кто будет после нас, и думать о том, кем мы были, как мы жили и как храбро сражались. Будут смотреть на планету, на которой жил великий народ.
И сегодня всё решится. И я думаю, что каждый день этой борьбы стоит сегодняшнего дня. Этот шанс остановить Жнецов стоил той цены, которая была за него уплачена. Каждая жизнь была отдана не зря. Ибо я вижу отважных мужчин и женщин, готовых отдать свою жизнь ради сегодняшней победы.
И ещё я вижу лучший экипаж Млечного Пути. Лучшую команду, которая вместе вершила поистине исторические события. Они такие разные, но вместе. Ибо их объединяет один человек. Человек, показавший, что с Жнецами можно сражаться. И что их можно победить. Но даже если сегодня мы проиграем, то их будут помнить.
Джон вдруг остановился, и обернулся. Я кивнул ему. Он кивнул в ответ. Мы прекрасно поняли друг друга. Давай, сынок. Не подведи меня. В последний раз прошу тебя. Не подведи. Я верю в тебя. Мы верим в тебя. Все мы.
Нет! Мы не можем проиграть! Не имеем права! Только не сегодня! Мы не уйдём молча. Мы так за собой хлопнем дверью, что по всей Галактике пыль поднимется!
Давай, старина. Ещё рано опускать руки.
Я взобрался на бетонный обломок какого-то здания и огляделся. «Молот» двигался к цели. Когда мимо меня проехал последний БТР, я обернулся и махнул автоматом. И все бойцы двинулись вперёд.
Да уж, не думал, что судьба нашей эпохи будет решаться на Земле. Но, видимо, жизнь решила так.
— А теперь — вперёд! — закричал я, перекрикивая бесконечные трещотки автоматов. — За свой дом! За своих друзей! Ради всего живого! Вперёд.
И тихо, чтобы никто не услышал, добавил:
— За планету Земля...
Кто я? 
Ну, меня по-разному называют. Хех. Кто-то зовёт солдатом, кто-то — героем. Кто-то другом, а кто-то — любимым. Правы ли они?
Я не знаю. Не мне отвечать на этот вопрос.
Но я скажу вот что. Я человек. Самый обычный. Такой же, как и ты. Или ты. Тогда почему я должен решать судьбу всей Галактики? Почему я должен решать судьбу стольких народов? Кто мне дал такое право?
А ведь я никогда не думал, что всё так обернётся. Я всегда считал, что буду летать на своём корабле, громить пиратов и спасать милых девушек. А оно вот как обернулось. Я стал тем, кем не хотел быть. Героем. Тем, кем я себя не считаю. Ведь, если ты герой, то у тебя не будет ни семьи, ни дома. Один лишь долг, который ты обязан выполнить.
Но, чёрт, как же ошибался. Из меня сделали героя, и я получил всё: дом, друзей, любовь. Да, даже так. «Нормандия» стала домом, куда хотелось вернуться, даже несмотря на то, что это — корабль. Экипаж — семьёй, которая помогала мне в любых обстоятельствах. Особенно некоторые. Которые прошли со мной весь путь. От начала, и до конца.
Я должен остановить Жнецов. Теперь это не из разряда «хочу-не хочу». Теперь это моя обязанность. Не важно, какие будут последствия. Жатву нужно прекратить, раз и навсегда. И я прекращу. Даже ценой собственной жизни.
Нет, не то, чтобы я торопился на тот свет, просто... Просто, я понимаю, чем всё это должно закончиться. Я чувствовал, что это путешествие для меня будет в один конец. И, мне жаль.
Простите, ребята. Я не вернусь на «Нормандию», как бы я этого не хотел. Я прощался тогда с вами. Мне будет вас не хватать. А тебя... Извини, но мне придётся тебя оставить одну. К сожалению. Прости, но чтобы ты жила, я должен умереть. Здесь. Сегодня.
Чёрт, как хреново. Я сплюнул кровью и сделал шаг. Тут другого варианта быть не может. Никакого. Я решение принял уже давно. Но, чтобы прекратить всё это, придётся заплатить немалую цену. Что же, надеюсь, это будет того стоить. Боже, как болит всё... Ай. Но, терпи, терпи, солдат.
Подними руку, давай. Надо это сделать. Выстрел. Господи, выпрямись ты уже, Шепард! Как тряпка, честное слово! Давай. Вот, так хоть солидней выглядишь. Хех. Герой хренов.
Я глянул в сторону и увидел Предвестника, который в этот момент разносил саларианский фрегат. Ну, что, скотина? Не получилось меня остановить? И не получится уже. Давно я хотел именно тебе это сказать, и вот он мой шанс.
— Ты ликвидирован! — как можно громче произнёс я, улыбнулся и выжал спусковой крючок ещё раз.
Ты была права, милая. Это был хороший полёт.
Я знаю, кто я. Я — коммандер Джон Шепард. И это моя планета. И вот он, мой долг. Спасти планету Земля.

Отредактировано: Архимедовна.