Второй шанс. 26.3

Мне предстояло прыгать практически с низкой орбиты, используя метку челнока на радаре, как начальную маскировку. До высоты сорока километров он прикроет мой полёт, а дальше придётся рассчитывать только на себя и костюм. С учётом довольно старых систем кроганов, не обновлявшихся очень и очень долгое время, шансы на то, что меня так и не заметит до самого приземления, были достаточно высоки. СУЗИ провела сканирование скального выступа, который я приметил, как место проникновения, и убедилась в отсутствии постоянного персонала, обслуживавшего радар и турели. Это порядком упрощало мою работу, тем не менее, оставляя шанс на какую-нибудь неприятность.
Появление любого крогана там представляло для меня существенную угрозу, даже окажись это простой техник. Десантная система не позволяла прыгать с большим весом, так что я был ограничен лишь довольно лёгким скафандром. Драться же без соответствующей защиты с уроженцами Тучанки было затеей крайне опасной, пусть и реальной.
— Проверил кое-что, капитан, — Мордин стоял рядом со мной в кабине челнока в своём обычном скафандре. — Я знаю этого пропавшего.
— Судя по тону, в этом нет ничего особенно хорошего.
— Да, капитан. Его настоящее краткое имя — Мелон. Он входил в мою группу по проверке эффективности генофага, когда мы работали по заданию ГОР.
Мордин как-то рассказывал мне о той старой операции, пошедшей не совсем по сценарию саларианской спецслужбы. Почему-то профессор считал важным, чтобы я это знал, хотя выяснить его причастность к модификации генофага было бы задачей крайне непростой, если вообще решаемой. Даже одно то, что древнее биологическое оружие, применённое в войне против кроганов, было скорректировано к современным условиям, явилось для меня настоящим откровением. И я был уверен, что об этом знал крайне ограниченный круг лиц.
— Он может его излечить?
Саларианец на пару секунд задумался, потом помотал головой.
— Нет. Это крайне сложная задача. Я сам, может быть... Но не вижу ни одной причины. Нет единого правительства, нет единой идеи о том, чтобы развиваться и строить, а не разрушать и воевать.
— Но если это будет? Если у Рекса получится его план?
Мордин пожал плечами.
— Маловероятно, но в таком случае решение об излечении генофага стоит признать разумным. Хочу верить, что это случится на моём веку.
Однако чувствовалось, что сам он в это слабо верит. Его можно было понять: кроганы, к сожалению, не отличались ни договороспособностью, даже между собой, ни выполнением уже заверенных соглашений. Может быть, Рекс и сможет изменить такое положение дел, но произойдёт это явно не скоро. Если уж их общество так сопротивляется малейшим изменениям...
— До точки сброса одна минута.
Голос пилота прервал мои размышления. Я ещё раз проверил системы костюма и подготовился к затяжному прыжку.

Челнок давно растворился в ярком небе Тучанки, уходя из зоны видимости радаров Вейрлока, оставляя меня одного. Небольшое крыло за спиной позволяло пролетать довольно большие расстояния, ограниченные лишь запасом энергии аккумуляторов микроядра и выносливостью самого десантника. Мне, к счастью, не требовалось покрывать пару сотен километров, до скалы, торчащей из плато и нависавшей над лагерем, оставалось уже не больше десяти, и это расстояние я намеревался пролететь как можно быстрее.
Десантируясь похожим способом на Иллиуме, мы рисковали всё же меньше, чем здесь. «Затмение» тоже ребята были не слишком гостеприимными, но с «Кровавой стаей» или обычными кроганами их сравнивать было нельзя, и попадаться им на глаза мне совершенно не стоило. Тонкие стволы автоматических пушек время от времени перемещались, отслеживая только им известные цели, но любой их поворот действовал мне на нервы. Достаточно одной очереди из такой игрушки, и меня разнесёт в клочья. Стоит отказать системе маскировки или РЭБ — и я превращусь в идеальную мишень для практической стрельбы.
Расстояние всё сокращалось и сокращалось, и я сгруппировался, готовясь к жёсткому приземлению. Крыло за спиной сложилось, вертикальная скорость резко возросла, и через несколько секунд я почувствовал сильный толчок в ноги и перекатился, гася падение. Пистолет-пулемёт привычно, словно сам собой, прыгнул в руки, но к счастью эта оборонительная позиция действительно была полностью автоматизирована, не имея никаких укрытий для пехоты.
Не теряя времени даром, я добрался до панели на основании антенны, пригибаясь пониже, чтобы не быть случайно обнаруженным снизу, и быстро срезал крепящие винты. Аккумуляторы системы маскировки не вечны, мне надо было успеть до их истощения подключить устройство к цепям управления. Здесь могли быть датчики движения, обнаружить которые с орбиты невозможно, а сработавшая тревога сорвёт весь план. СУЗИ перехватит контроль над всем этим оборонным кластером, как только будет иметь доступ к сети. И тогда мы сможем продолжить начатую операцию так, как надо — на наших условиях и с максимально возможным превосходством. Носивший на себе признаки не одного ремонта блок вяло посопротивлялся и вскоре оказался под моим контролем. Я тотчас подключил небольшую антенну связи и сориентировал её на наш микроспутник.
— СУЗИ?
— Да, капитан. Я в сети клана Вейрлок, беру под контроль системы безопасности. Веду поиск данных.
Минуты ожидания тянулись медленно.
— Системы наблюдения под полным контролем, можно начинать высадку. Системы наведения автоматизированных защитных систем выключены. Каналы связи клана Вейрлок находятся под моим управлением.
— Отличная работа, СУЗИ! Группе высадки — начать операцию.
Я бросил взгляд на дисплей шлема, где отображалось время до начала атаки людей Рекса на позиции наших противников. Через десять минут первая линия обороны будет обстреляна из ракетных установок, и несколько дронов попробуют прорваться через неё. Рекс не собирался терять своих парней в бесполезной стычке и предложил использовать беспилотники, как наименее ценный ресурс. Это предложение было вполне разумно, тем более что возможности этих машин вполне соответствовало нашим задачам. Они отвлекут солдат клана от остальных точек обороны, давая нам требуемую свободу действий. В лёгком костюме становилось жарковато, и я ушёл в тень антенны, спрятавшись от палящего Аралаха.
Откуда-то с неба, с оглушительным рёвом, обрушились несколько ракет, разнеся в хлам два дота и оставив после себя лишь дымящиеся воронки. За первым залпом последовал второй, ничуть не менее разрушительный, перепахивая оборонительные линии базы и превращая всё вокруг мест попадания в море огня. В лагере завыли сирены, словно надо было кого-то ещё оповещать о нападении, с места сорвалось с десяток томкахов, рванувших не разбирая дороги к точке удара. Из казарм выскочили ворка, на ходу натягивая свои неизменные пояса с амуницией. Я перестал считать, сколько их было, бросив это занятие после первой же сотни. За ними тяжело пробежали десятка два кроганов, увешанных оружием с ног до головы, ведя на поводках варренов. Визор шлема послушно увеличивал интересовавшие меня детали, пока не выхватил очень хорошо знакомую мне эмблему — череп, подпираемый сжатым кулаком.
— Группа разведки, внимание. На базе есть представители «Кровавой стаи». До двух сотен ворка, варрены и кроганы в тяжёлой броне, двенадцать томкахов. Оборонительная группа заняла позиции на второй и третьей линиях обороны, передаю координаты.
Парням Рекса эти данные будут как раз кстати, не надо будет бессмысленно терять дроны, напарываясь на новые точки обороны. Сзади с выдохом опустился «Кадьяк», из которого молниеносно выскочили Гаррус и Заид. Оба напарника расположились в укрытиях, готовые стрелять по любой угрожающей цели. Джейкоб и Максвелл, пригибаясь от тяжести, вытащили пару больших ящиков и быстро перенесли их к дальнему краю скалы. Джек и Мордин спрыгнули на пыльную поверхность планеты последними.
— Крепим прямо к скале, — Джейкоб уже пристраивал большую катушку с тонким тросом, закрепляя опоры. — Они выдержат до тонны каждая, так что сможем затащить хоть пару кроганов сюда.
Пока монтировалось альпинистское оборудование, я поспешно переодевался, облачаясь в более привычный бронескафандр. Куда бы нам не пришлось сейчас лезть, кроганов там будет вполне достаточно, и пренебрегать защитой не стоит. Винтовка заняла привычное место рядом с автоматом, гранаты и аккумуляторы на поясе, оставалось лишь загерметизировать шлем.
— Мы готовы, Унклар, — Джейкоб подошёл ко мне. — Максвелл будет ждать нас в «Кадьяке».
— Спускаемся, — я коснулся сенсора, закрывая шлем.

Двести метров высоты мы пролетели почти мгновенно, затормозив лишь перед самым касанием бетонной плиты. Место, куда мы спустились, было хорошо прикрыто от случайного взгляда, а сами тросы сливались с поверхностью скалы, так что я не опасался непреднамеренного обнаружения. Пока нас не будут искать целенаправленно, переворачивая вверх дном весь лагерь, точка отступления хорошо скрыта.
— СУЗИ, есть что-нибудь про Мелона?
— Саларианский учёный находится в бывшем здании больницы, на минус третьем этаже. На территории находятся солдаты клана Вейрлок, проходящие лечение, охрана и несколько неидентифицированных существ. Также здесь располагается убежище вождя клана.
— А сам Галд?
— Находится на территории здания.
Над инструметроном высветился трёхмерный план строения с указаниями разных точек.
— Ты сможешь оборвать им связь? И синтезировать голос Галда, чтобы его солдаты не поняли, где мы ударили?
— Связь под моим полным контролем, Шепард, — СУЗИ, словно непослушному ребёнку, повторила свой ответ. — Я смогу скрыть следы вашему проникновения в реальном времени. Обороняющиеся на внешнем периметре не будут знать о чужом присутствии внутри базы.
— Отлично, приступай.
Первый пост охраны был уничтожен до того, как они вообще сообразили, что происходит. Мы с Гаррусом сняли двух кроганов, привалившихся к стене и о чём-то оживлённо беседовавших друг с другом, а Заид и Мордин пристрелили варренов, спавших у ног своих хозяев. Джейкоб скользнул через дверной проём в скромную комнатку, видимо и являвшуюся оборонительным постом, сходу подключаясь к терминалу. Когда-то, кто его знает когда, помещение имело другое назначение, но какое именно, угадать было уже невозможно. Меня поразила толщина, не меньше метра, бетонных стен.
— Это же больница, а не укреплённый пункт. Зачем такие стены?
— Строилось кроганами. Больница являлась основным зданием, необходимым для жизни, — Мордин пожал плечами. — Должно выдержать осаду соотечественников или бунтовщиков. Возведена уже после уничтожения государств на Тучанке.
— Последствия генофага?
— Нет! Задолго до встречи с саларианцами, — Солус решительно отмахнулся. — Кроганы неоднократно разрушали свою цивилизацию, доходя в таких циклах почти до каменного века, уничтожив большую часть растительной и животной жизни на своей планете. Их государства были уничтожены, общество раскололось на индивидуумов, озадаченных выживанием любой ценой, даже за счёт продолжения жизни самой расы. Потом появились кланы, и выживаемость резко возросла. Затем их нашли мы.
Мордин опустил голову и замолчал, лишь кивнув на открывшийся проход в длинный коридор. Экскурс в историю Тучанки, пожалуй, следовало отложить до более удачного момента, несмотря на близость к физическому её воплощению в виде монументальных бетонных стен.
Мы преодолели половину этажа, встретив лишь пару ворка, медленно ковылявших по своим делам и не успевших поднять тревогу. Добивать раненых было не самым этичным решением, но у нас сейчас не было иного выбора и приходилось идти на сделку с совестью. Мы двигались всё дальше, проходя мимо пустых комнат, скорее всего бывших некогда палатами для больных. Сейчас там не было ничего, кроме слоя песка и грязи. До перехода вниз оставалось всего ничего, один пост, и мы должны были спуститься на первый подповерхностный этаж. Тактический экран показывал, что за поворотом нас ждёт очередная пара кроганов. Гаррус активировал маскировку, высовываясь за угол, я поспешил последовать его примеру.

На втором этаже, куда мы пробились с небольшой перестрелкой, опрокинув группу ворка с варренами в качестве поддержки, стало ясно, что здание всё ещё используется по прямому назначению, во всяком случае, частично. Один из убегавших бросился в открытую дверь, надеясь укрыться от преследовавшего его Джейкоба, но биотик не дал ему такой возможности, впечатав бедолагу головой в металлическую балку. Ворка закатил глаза, из ноздрей и рта потекла кровь, и он рухнул на пол, еле заметно дёрнувшись напоследок. Тейлор осторожно заглянул в проём и выругался.
— Морг, мать твою. И чего его сюда несло?
— Захотел облегчить работку сородичам, — Джек заглянула внутрь и присвистнула. — Ни.... себе они тут местечко под трупешники отгрохали!
— Мы можем сократить дорогу, если пройдём через него, — я сверился с планом, предоставленным СУЗИ. — Заодно обойдём стороной несколько постов охраны.
Группа двигалась настороженно, тихо проходя между холодильными камерами и столами, кое-где так и не отмытыми от крови. Кое-где тела всё ещё лежали на них, полуприкрытые грязной плотной тканью. Кроганы, ворка составляли основной контингент. Внезапно мне на глаза попалась грязная голая человеческая пятка. Я подошёл и откинул ткань. Всё тело было покрыто язвами, ссадинами и ожогами, в некоторых местах виднелись следы хирургического вмешательства, несколько крупных разрезов были небрежно зашиты. Под кожей бугрились нехарактерные для анатомии людей многочисленные вздутия.
— ... мать, — Джек сплюнула на давно не мытый пол. — Весёленькое ты местечко выбрал, начальник. Прям как твои друзья из «Цербера».
— Мордин, — я подозвал саларианца. — Тут у нас труп человека. С ним что-то делали, но я не специалист.
Профессор быстро подошёл и активировал неизменный анализатор, проводя сканером над телом умершего.
— На нём ставились опыты. Многочисленные следы инъекций. Изменение гормонального фона, стимуляция секреторных желез, провоцирование роста опухолей. Да, это правильный подход: не подавить иммунитет, а спровоцировать рост. Нельзя не учитывать влияния избыточных систем, надо провести агрессивную атаку. Ага, да, да, именно так...
Солус погрузился в изучение, и мне пришлось его прервать.
— Что с ним делали? И зачем?
— На нём тестировались идеи по атаке на генофаг. Концепции.
— На человеке? — Джейкоб удивлённо уставился на саларианца. — Да мы же на кроганов никак не походим! Какой смысл тестировать на нас? Не проще взять кого-то из своих, или какую-нибудь местную животину и на ней проверять?
— Конечно, люди и кроганы различны. Но у вас есть крайне необходимое преимущество — генетическое разнообразие. Исключительно удобно. Отсеиваем неправильный подход на первой стадии, гарантируем в дальнейшем получение эффективного средства. Работа с местными формами — это уже финал процесса.
— Ваша группа работала по похожему сценарию?
— Опыты на людях или кроганах? Нет! Никогда! — Мордин, кажется, был даже обижен таким предположением. — Никогда не работал на живом, умеющем считать! Только теоретические тесты, максимум клонированные ткани или ограниченные эксперименты на мёртвых. Неэтично, недопустимо!
Саларианец накинул ткань обратно, закрывая лицо, искажённое болью.
— Не знаю, кто мог проводить такие опыты. Кроганские учёные безжалостны. Для любого из нас подобное было варварством, дикостью. Какое-то кощунство над наукой. Это надо прекратить.
Мы двинулись дальше, поглядывая время от времени на лежащие тела, не попадётся ли нам что-то ещё, объясняющее, чем конкретно здесь занимались. Один из ответов нашёлся почти в самом конце длинного зала. В отличие от остальных столов, не оборудованных практически ничем, здесь рядом стоял диагност, в котором нашлись и новые данные. Мордин подошёл к очередному накрытому трупу и откинул ткань.
— Кроган, пол — женский. — Я бросил взгляд на лежащее тело, не слишком сильно отличающееся от обычного крогана на человеческий взгляд. — Умерла во время процедур. Волонтёр, добровольно пошла на смерть. Стерильна, принадлежала к женскому клану Вейрлок. Бесполезная трата жизни. Лишнее напоминание о необходимости клиники.
— Значит, на Омеге вы пытались искупить увиденное, профессор? — Гаррус подошёл к нам. — Её смерть на вашей совести.
— Нет! Никогда не убивал лекарством! Задачей была стабилизация рождаемости, а не смерть. Могу понять логику тех, кто пользуется таким подходом, но никогда не соглашусь с необходимостью.
Мордин заметно осунулся и медленно закрыл тело женщины крогана с головой, расправив складки на ткани.
— Спи спокойно, молодая мать. Пусть твоя душа найдёт своих богов. И выберет место для нового рождения получше.
На мой вопросительный взгляд саларианец ответил тихо, словно боялся разбудить умершую:
— Генофаг не убивает, но тяжело понять и увидеть это за горами трупов со всех сторон. Сама модификация вируса — научная сенсация, но с нравственной стороны крайне неоднозначна. Для кроганов всё проще — это трагедия.
— Я удивлён вашей реакцией. Не думал, что вас тронет смерть одной кроганки.
— Почему? Из-за моего участия в проекте? Глупость! Любая жизнь ценна. Я не сомневаюсь, что изначальный генофаг был необходим, горжусь сложностью работы моей группы по модификации, превосходящей создания вируса, которая была проделана только потому, что того требовали обстоятельства. Рисковать новым Восстанием никто не хочет.
— Я не об этом — не думал, что вы религиозны. Учёные чаще относятся к вере довольно критично.
— Колесо жизни, популярная идея у салариан. Идея реинкарнации, как в индуизме. Помогает справиться с кратковременностью жизни. Всё можно исправить, доделать, продолжить работу на следующем этапе. Снимает напряжённость, связанную с неотвратимостью смерти, делает лишь одним из этапов. Но...
Он снова посмотрел на укрытое тело, лежащее на медицинском столе.
— Побочный эффект, очень тяжело воспринимать. Отчаявшиеся зачать и родить молодые матери уходят из жизни, убивая себя, идут на любые безумные поступки ради надежды на рождение живых отпрысков. Видеть и знать это тяжело. Поэтому я вернулся на Тучанку проверить работу генофага. Должен был видеть, к чему он приводит. Потом ушёл из ГОР, основал клинику на Омеге.
Саларианец отвернулся от тела и от меня, снова погрузившись в данные диагноста, бормоча себе под нос:
— Синтез клонированных тканей, адаптация, белковые цепочки. Стандартные методы терапии. Избегать агрессивных подавителей иммунитета. Правильно. Ненавижу всё это.
— Насколько они продвинулись в синтезе лекарства, профессор? — Джейкоб держал на прицеле проход, бросив короткий взгляд на нас.
— Однозначного ответа нет. Зависит от исходных позиций. В любом случае, их работе двигаться ещё несколько лет. Сохраню копию данных, проверю, как будет время.

СУЗИ действовала эффективно, не давая солдатам Вейрлока и «Кровавой стаи», находящихся на оборонительных позициях, понять, что враг проник в самое сердце их территории. Для них атака периметра оставалась по-прежнему единственным значимым событием, чего нельзя было сказать о кроганах и ворка внутри здания больницы.
Возможно, посты сами должны были время от времени выходить на связь или что-то ещё, но на последнем подземном этаже нас ждала внушительная делегация. Пять кроганов, одни из самых больших, которых доводилось здесь видеть до этого момента, с десятком ворка, с трудом удерживавших рычащих варренов на поводках, стояли, перегородив коридор, ведущий к каким-то лабораториям.
— Итак, вы добрались сюда, — вперёд выступил один из кроганов, отличавшийся властными манерами. — Вы совершили преступление на земле клана Вейрлок, убив моих собратьев. Но я, Галд Вейрлок, дарую вам прощение и отправляю назад, с Тучанки, к вашим родным мирам. Вы разнесёте весть об излечении генофага! О том, что совсем скоро орда снова пронесётся по Галактике, сокрушая своих врагов и проливая моря крови! Никто не встанет на нашем пути к славе, превышающей славу наших предков! Миллионы и миллионы детей Вейрлок прокатятся волной по всем мирам, захлёстывая ваши жалкие цивилизации и снося всё на своём пути! Кроганы поднимутся к тому величию, которое наше по праву!
— Ты так уверен в своём плане?
— Когда-то, наши враги обратили против нас свою подлую науку. Но теперь, — широкая пасть скривилась в победной усмешке, — один из них на нашей стороне, и скоро, очень скоро, конечная цель будет достигнута.
— Вы убиваете своих соплеменников. Своих женщин. Надеясь излечиться, не останавливаетесь ни перед чем, как бы это ни было отвратительно.
Глубоко посаженные глаза уставились на Мордина, по лицу прошла судорога, как от боли.
— Любой настоящий кроган, какого бы пола он не был, сколько бы ему ни было лет, отдаст всю свою кровь до последней капли ради излечения от вашего проклятия. Любой вождь отправит на позорную смерть от лекарств весь свой клан и себя самого, если это поможет народу восстать из праха, в который нас втоптали твои предки, саларианец!
Галд справился со своей яростью с большим трудом.
— Но на этот раз взгляни в зеркало и присмотрись получше. Оттуда на тебя будет смотреть отнюдь не мой сородич. То, что вы видели, пробиваясь сюда, совершил один из твоего народа.
Последовавшая пауза яснее слов говорила, насколько Мордин оказался выбит из колеи.
— Что, не ожидал такого? — Вождь клана расхохотался, издевательски поклонившись и широко разведя руки в стороны, словно показывая себя во всей мощи. — Считал что...
Договорить он не успел, потому что об его бронированный наплечник ударился и лопнул баллон, облив содержимым Галда. Смесь мгновенно воспламенилась, и по характерному запаху я догадался о содержимом хрупкой капсулы. Бойцы «Кровавой стаи» на мгновение замерли, с ужасом уставившись на объятого пламенем командира, воющего и тщетно пытающегося сбить огонь. Нам же это дало столь нужные мгновения, чтобы открыть стрельбу с убийственной дистанции.
Грохот выстрелов, взрывы гранат, рёв варренов и вопли ворка слились в адский хор, напрочь уничтоживший ощущение больницы. Теперь это место было полем боя, боя отчаянного и безжалостного. Кроганы Галда бились с мужеством обречённых, сражаясь не только за себя, но и за своё будущее, за своих нерожденных детей, за новый шанс для своей расы. Мы же выступали совсем с иной позиции для уроженцев Тучанки, но, откинув лишние эмоции, и мы сами сражались за нечто схожее, но для каждой из наших родных планет. Вейрлок вполне однозначно дал понять, каким он видит будущее для своего народа, чем для него являются все остальные расы, и что он собирался делать. В голове мимолётно пронеслась и исчезла мысль, что они были как никто близки к точке зрения Призрака и что больших духовных соратников ему бы не нашлось.
Наконец единственный оставшийся ворка, укрывавшийся за бетонным выступом стены рухнул к моим ногам с перерезанным горлом, и тотчас моргнул красным индикатор заряда на тактическом дисплее. Кое-как вытерев клинок о шкуру убитого, я убрал оружие в ножны и привалился к стене. Последний бой серьёзно поистрепал нас, почти лишив возможности манёвра для дальнейших столкновений. Теперь нам стоило как можно быстрее найти этого Мелона, выяснить, что он успел сделать, и уходить, со всей возможной скоростью убираться с базы клана Вейрлок. Сколько ещё СУЗИ сможет дурить головы командирам Галда, отводя от нас большие неприятности? В конце концов, кто-то может попытаться добраться до своего вождя, чтобы донести ему какие-то новости не через сеть. Или могут оказаться раненые, которым потребуется медицинская помощь. Я оторвался от стены, заставляя себя двигаться, и бросил взгляд на тактический экран отряда. Заиду и Джейкобу досталось довольно серьёзно, но пока это не ставило нашу задачу под угрозу провала.
— Гаррус, Джек, прикрываете Массани и Тейлора. Не высовывайтесь лишний раз. Профессор, вы в порядке?
— Да, Шепард. Надо торопиться.
Я сверился с планом и указал саларианцу на ближайшую дверь.

Вереница лабораторных боксов была пустой, если не считать довольно большого количества потрёпанного оборудования, со всех сторон перемаргивавшегося огоньками. На экранах шли какие-то таблицы, графики, колонки цифр или текста, совершенно ничего мне не говорившие. Солус же лишь поморщился, бросив взгляд на некоторые из них, и дальше не обращал никакого внимания. Трудно было сказать по старому саларианцу, о чём он сейчас думал, но, как мне показалось, мысли были довольно тяжёлые.
— Мордин, — профессор чуть повернул голову ко мне, бросив короткий взгляд. — Этот Мелон, он участвовал в работе над модификацией?
— Да, студент моей группы, помогал в работе. Одарённый, несколько невнимательный. Мог достичь большего, чем это, — взмах руки обвёл всё пространство.
— И ничего подобного вы от него не могли ожидать.
— Нет, никак не мог. Никто не возражал против решения о коррекции. Ни в обсуждении, ни в работе. Это были лучшие моменты жизни! Эмоции, страсти, смех, сложнейшие задачи. Модификация сложнее в сотни раз, чем сам генофаг. Малейшая ошибка — полная стерилизация, злокачественные опухоли. Озлобление населения, как следствие — тотальная война на уничтожение. Или ослабление действия вируса ещё больше, как следствие, безудержный рост популяции и снова война. Удержать регулятор рождаемости в отношении 1000 к 1 — идеально.
Мордин как-то оживился, словно стряхнув с себя отрицательные мысли.
— Должны были сохранить расу. Тотальное уничтожение — элементарно. Совсем чуть-чуть поменять прекурсор, и через пару поколений кроганы исчезли бы с лица Тучанки. Но разнообразие жизни должны наполнять нашу Галактику. Гибель рахни — огромная трагедия. Уникальная раса, не технической направленности, столько тайн, погребённых тысячелетия назад. Тайн, разгадки которых достичь уже не удастся.
В голосе Солуса прозвучало столь искреннее сожаления, что я уставился на него.
— Насколько я помню, рахни чуть не уничтожили всех.
— Как и кроганы позднее, Шепард. Мы открыли ретранслятор в область космоса, где жили эти странные существа, и мы же позже нашли кроганов на Тучанке, использовав их, как оружие против непобедимого для нас врага. Был ли геноцид рахни обязательным? Тяжело ответить на этот вопрос.
Он замолчал на минуту, потом продолжил.
— После модификации генофага я вернулся на Тучанку. Должен был увидеть, как он будет работать. До сих пор плохо сплю по ночам. Думаю, что те, кто принимал решение об уничтожении целой расы, тоже спали плохо.
Я не стал рассказывать ему о том, что случилось на Новерии. То решение мне самому далось непросто, и сомнения в его правильности терзали меня как тогда, так и потом. Рахни могли стать угрозой немногим меньшей, чем Жнецы, но уничтожить их расу окончательно и бесповоротно — сделать подобное рука не поднялась. Но что, если королева сейчас плодит своих подданных, растит себе подобных в далёких уголках нашей галактики, чтобы в один далеко не прекрасный день вернуться и отомстить древним врагам? Само её мышление было иным, слишком чужим для меня, и я сомневаюсь, что и матриархи азари смогли бы разобраться с таким разумом. И всё же, несмотря на вполне обоснованные опасения, я верил, что этого не произойдёт, что последняя рахни сдержит слово.
Мы проверяли помещение за помещением, находя отталкивающие результаты работы ученика Мордина почти на каждом шагу. На столах и в холодильниках лежали тела или части тел кроганов, не выживших в результате экспериментов, которых даже смерть не освободила от продолжения исследований. Почти на каждом трупе были слишком хорошо видимые следы медицинского вмешательства, не всегда даже зашитые. Я время от времени бросал взгляд на саларианца, который ничем больше не показывал, как ему неприятна окружающая нас воплощённая мечта хирурга-садиста.
Но мы уже прошли почти весь этаж, так и не найдя нашего искомого. И это было довольно странно, поскольку прятаться было просто негде. Оставались ещё три комнаты, да служебные помещения за ними, дальше же, если верить плану, вытащенному СУЗИ из компьютеров Вейрлока, шла монолитная скала.
— Центр данных. Надо проверить, — Мордин коснулся сенсора и шагнул в проём открывшейся двери. — Возможно...
— Я должен был знать, что вы заявитесь сюда, профессор!
Что Солус хотел сказать, осталось неизвестным, потому что мы наконец-то нашли Мелона. Молодой саларианец, не оборачиваясь, стоял у огромного, метра под три в высоту сенсорного экрана, на котором в нескольких отдельных областях отображались какие-то данные, картинки с результатами операций, совершенно непонятные мне графики и постоянно меняющиеся кривые. Учёный продолжал работать двумя руками одновременно, словно бы и не обращая внимания на нас.
— Мелон, — Солус сложил в одно слово всё отвращение, которое видимо испытывал к происходившему в этом комплексе.
— Великий Мордин Солус, — ответ соотечественника был не менее ядовит. — Светило и гений Сур-Кеша.
Мелон наконец-то соизволил повернуться к нам, и я был несколько удивлён его видом. По лицу инопланетника читалось, что он был на пределе сил, как физических, так и моральных. Становилось понятно, что он работал фактически на износ всё то время, что провёл здесь, в этих подземных катакомбах, работая над своей задачей. Но мне пришлось оставить любые размышления на более поздний срок и оперативно укрыться за стеной, оттолкнув профессора в другую сторону. Мордин прижался к стене, активировав пистолет.
— Мелон, игра окончена! Бросайте оружие и сдавайтесь.
— Игра?! — Голос саларианца истерически дрожал. — Да, для вас, профессор, все эти смерти были не более чем статистика! Игры разума! Вы даже не видите, сколько горя мы все принесли сюда!
— Смерти, вызванные вашими действиями.
— Не пытайтесь выглядеть глупее, чем вы есть, человек! Я говорю о генофаге, созданном нашим народом, а потом улучшенным нами же! Я, я сам участвовал в его модификации. И кровь, пролившаяся с того дня, и на моих руках тоже!
— Прекратите истерику, Мелон! — Мордин чуть повысил голос. — Генофаг был наименьшим злом, необходимым, но всё же дававшим шанс кроганам выжить. Все в группе были согласны с тем, что популяцию надо стабилизировать немедленно.
Нервный, тонкий, почти визгливый смех был ответом.
— Конечно! Все, как один! Кто же смог бы возражать великому профессору Солусу? Особенно, если ты его студент!!
— В группе были не только я и вы, остальные...
— А я не остальные! И я один выступил против этого постыдного действа! То, что мы сотворили с этим несчастным народом, преступно! Но я смогу всё исправить, даже если для этого потребуется заплатить самую высокую цену!
Я жестом показал Мордину поддерживать разговор и активировал маскировку, приникнув к грязному бетонному полу.
— Вы уже заплатили свою цену, действуя как мясник. Это надругательство над наукой, варварство! Никак не мог ожидать от своего соотечественника, ученика чего-то подобного! Как вы опустились до опытов на разумных? До пыток, истязаний?
— Это не моя вина! Я лишь учился на вашем примере, чтобы понять, как надо действовать. И если вы хотели успеть меня остановить, то вы уже опоздали!
Я незаметно прополз за стойку с оборудованием, приближаясь к противнику. Мелон продолжал стоять напротив двери, неловко держа «Хищника» двумя руками, и неотрывно смотрел на проём, даже не пытаясь укрыться. Достаточно было вытащить из кобуры пистолет, и он умер бы, даже не успев понять, откуда пришёл выстрел. Но его слова о том, что «мы уже опоздали», меняли ситуацию. Если он успел сделать лекарство или вакцину, или что он там творил, то требовалось узнать, где хранятся результаты и кто мог иметь к ним доступ. Заряд ионисторов поднялся до нужного уровня, и я снова активировал маскировку, подбираясь к саларианцу как можно ближе.

Мелон сидел на жёстком кресле, со связанными лентой руками и никак не мог сфокусировать взгляд, Мордин стоял напротив, хмуро разглядывая своего бывшего ученика и коллегу.
— Ваши опыты безнравственны, неэтичны, недопустимы! Как вы только могли додуматься до такого? Ожидал такого от крогана, от кого-то ещё, но от своего ученика!
— Вы сами учили, профессор: задачу надо решить, какой бы сложной она не казалась.
— Решить, да! Но не опускаться до пыток, до убийств!
— Сам генофаг одно большое убийство! Вы не видите, как со всех сторон к нам тянутся руки мертвых детей кроганов? Не видите лиц их женщин, не способных зачать и убивающих себя? Не видите их мужчин, отчаявшихся на потомство?! Поэтому они идут в наёмники, убивают и грабят! Если бы они могли жить нормально, без печати стерильности, они могли бы стать совсем иными! Но я близок к тому, чтобы это исправить!
— Предположение, ничем не обоснованное! Проводились расчёты, со всеми факторами. Бесконтрольное размножение кроганов привело бы к войне. Тучанка в настоящее время не сможет прокормить постоянно увеличивающееся население. Месть же за применение генофага, поиск новых мест для обитания привело бы к новой, полномасштабной бойне, как во времена Восстания кроганов!
Я смотрел на Мелона, так истово убеждённого в своей правоте. Он не мог не знать о кровавых войнах с кроганами, не мог не знать, что даже вмешательства турианцев оказалось недостаточно — и несмотря ни на что с фанатичной упёртостью видел лишь одно.
— Здесь ваша работа закончена, Мелон. — Он повернулся в мою сторону, словно надеясь получить поддержку. — Мы вывезем вас отсюда, хотя с большим удовольствием я этого бы делать не стал.
— Я продолжу в другом месте!
Мордин словно ждал этих слов и мгновенным движением, которое заметить можно было с большим трудом, выдернул из кобуры пистолет и направил в голову соотечественнику.
— Нет другого выхода. Слишком высока угроза. Придётся вас убить. Сожалею.
— Мордин, стоять!
Палец саларианца замер на спусковом крючке пистолета.
— Вы не палач, Солус.
Профессор повернул голову ко мне, собираясь что-то сказать, но лишь помотал головой, словно стряхивая с себя морок, и убрал оружие в кобуру.
— Да, капитан, вы правы. Спасибо. Вам повезло, Мелон. Но в дальнейшем вам лучше не попадаться мне на глаза.
Саларианец отошёл от пленника, словно опасаясь поддаться соблазну решить всё наиболее простым способом, и занялся терминалом, за которым работал его ученик. На огромном экране замелькали различные данные, ориентироваться в которых мог только специалист. Для меня ничего не говорили ни схемы, ни графики. Мордину же явно много было знакомо, и чем дальше он погружался в изучение, тем мрачнее становился, пока, наконец, резким движением не закрыл все открытые файлы.
— Что-то полезное?
— Он зашёл дальше, чем я предполагал. Откуда у вас данные по генофагу, Мелон?
В голосе профессора была неприкрытая угроза.
— Мы же были героями, — пленник с горечью произнёс это слово. — На нас смотрели как на победителей. Мне достаточно было просто попросить.
Подобная расхлябанность была бы удивительна, если бы не подтверждалась с завидной постоянностью. Я не знал, радоваться ли тому, что не только за Альянсом водиться такой грешок.
— Он подошёл к излечению?
Мордин отрицательно отмахнулся.
— Нет, но конечный результат мог быть достигнут за гораздо меньший срок, чем предполагал. Я мог бы решить быстрее. Не научил всему, что знаю, к счастью. Надо уничтожить все результаты исследований.
— Погодите, Солус. Эти данные, в них вложен и труд, и многие жизни. Если у Рекса всё получится — вы же сами сказали, что при наличии единого правительства вопрос излечения генофага надо решить.
— Это опасные исследования.
— И они оплачены высокой ценой. Когда будет надо, их можно будет использовать для спасения других. Вы же врач, Мордин, и не будете отрезать руку из-за одной нагноившейся царапины. То, как велись исследования — ужасно, но если их результат поможет найти средство от генофага, то уничтожить их, оплаченных многими жизнями — преступление.
Саларианец приподнял бровь, с усмешкой посмотрев на меня.
— Не ожидал такого сравнения от вас, Шепард. Но вы правы: даже эти исследования, оплаченные невинными жертвами, должны быть использованы, если придёт срок.
Он отвернулся к огромному сенсорному экрану и быстро принялся за работу, привычно комментируя короткими фразами свои действия:
— Копирую журналы и результаты. Уничтожаю данные по генофагу, удаляю локальную копию. Запускаю уничтожение всей информации на носителе и в сети. Завершено.
Профессор отошёл от консоли, возвращаясь к своему бывшему ученику, и сдёрнул с его руки инструметрон.
— Вставайте Мелон, здесь всё кончено. Без начальных данных по генофагу вы не сможете продолжить работу, а взять вам их будет уже не откуда. Служба безопасности будет следить за вами, и они не станут миндальничать, если вы снова попытаетесь.
— Но..., — Мелон неловко встал с неудобного кресла. — Но что же мне тогда дальше делать, профессор? Я... я ведь только хотел помочь.
— Это не моё дело. Вы могли изначально посоветоваться, но выбрали свой путь. Теперь всё зависит только от вас. Можете основать клинику где-нибудь в колониях и начать действительно помогать тем, кому это необходимо.

Отредактировано: Архимедовна.