Жанры: гет, романтика, драма, ээнтези; Персонажи: свои персонажи; Описание: романтическая история ко Дню всех влюбленных; Статус:завершен.
"Звёздный дождь"(Mass Effect)(NC-17)
Жанры: гет, романтика, драма, фантастика, детектив, AU Персонажи: свои персонажи; Предупреждения: смерть персонажа, насилие; Описание: о жизни некоторых личностей как на Цитадели, так и за её пределами. Статус:в процессе.
Верно. В своё время двое моих друзей научили меня очень важному умению - уважать чужое одиночество. Это бывает бесконечно важно, особенно если твой друг - публичный человек, постоянно пребывающий среди людей. Прорастание мыслями, мнениями и так далее случается всегда, если дружба проверена достаточно большим количеством времени. Тут есть иная сложность. Вопрос доверия. Чем старше ты становишься, тем сложнее поверить кому-то.
Анриэн, наверное тут я буду наивной чудачкой, но я верила и доверяла тем граблям, которые зачастую чуть позже били меня безжалостно в лоб Чего скрывать, так было, и, скорее всего, будет. Привитое мнение о том, что близкие люди, друзья, непогрешимы, никак не желает становиться иным. Спасает лишь то, что круг общения сузился до минимума, и те, кто в нем остался, не имею привычки меня унижать.
Если человек стремится кого-то унизить, а уж тем более это входит в привычку, у данного индивидуума серьёзные проблемы. Это поведение слабого. Сильный на любой раздражитель среагирует иначе. Ему не за чем выглядеть кем-то на фоне кого-то. Так что... делаем выводы. Нынешний круг, если он создан из действительно преданных людей, даже от встречи с очередными граблями избавить может) Так что... Вообще дружба штука правильная. Человек всё-таки не может быть один)
Ругаю себя лишь за то, что преданность граничит со слепотой. Но если не быть преданным, не стоит называться другом.
Добавлено (03.12.2011, 18:52) --------------------------------------------- Та-дам! Я вернулась))) Естественно, не с пустыми руками))) Глубоко окунувшись в мир Warhammer'a 40.000, я решила написать небольшой фик на эту тему) Скоро выложу первые 4 главы)
Итак... Когда я садилась за компьютер, чтобы начать вносить на белеющие поля новосозданного документа свои впечатления, я была готова излить переполняющий меня шквал эмоций, невероятных картин, сотворенных моей неуёмной фантазией, но - увы, стоило прикоснуться к клавиатуре, - все мысли просто растяли. Сложно заставить себя воссоздать то, что уже живет в сознании, словами. И все же я постараюсь. Я считала себя человеком, навсегда покоренным миром фэнтези, со специфической для нереальных миров магии и волшебства романтикой. Я компановала впечатления и пыталась создавать свой мир, но, разочаровавшись, оставила эту немного наивную затею. Теперь передо мной на столе лежала хорошо оформленная книга в яркой обложке: "Черное солнце" , за авторством Грэма Макнилла. Подарок - не иначе, подобную литературу я игнорировала в силу некоторой нелюбви к кажущимся абсолютно однотипными, стрелялкам. А это произведение относилось как раз к одной из подобных игр. Но я должна была из уважения к своему близкому другу осилить эту книгу и обязательно дать комментарий. Человек, который подарил мне ее в день моего рождения, был безнадежно влюблен в нетронутую моими интересами вселенную космических десантников, с их бесконечной войной во славу Императора. Надо отметить, что открыв "Черное солнце", я даже не подозревала, что эта книга - всего лишь продолжение большой трилогии об Ордене космических десантников Ультрамаринов. Итак, я все же перевернула титульный лист - пролог, который пролетел у меня перед глазами с невероятной скоростью. Такое случалось только в том случае, когда я просто зачитывалась, растворялась в том, что читала. Признаюсь, мне стало более, чем просто интересно, мне захотелось узнать всю историю и, не дожидаясь следущей оказии с дарением мне чего-то подобного, направила свои стопы непосредственно в самый большой книжный магазин нашего города. Стоит ли говорить, что полку, на которой приютились все, имеющиеся в наличии книги, отмеченные на корешке логотипом "Warhammer 40 000", я просто смела? Таким образом, в моей библиотеке появился новый отдел, соседствующий с различными творениями фэнтези, классики и истории. Безгранично благодарна издательству "Азбука" за оформление изданных у нас книг, приятно было разглядывать красочные, подходящие по сути к содержанию книги, обложки, да и вообще, брать книги в руки, радоваться со свойственной многим чтецам близорукостью, разборчивому и удобному шрифту. Замечу, что одолев за неделю все купленные книги, я прониклась интересом и к арту, посвященному вселенной "Warhammer", обнаружив среди обширных коллекций многочисленных форумов и официальных ресурсов полноценные репродукции, лишь частично видимые мною на обложках книг. Мне обязательно нужно видеть то, о чем я прочту, это позволяет мне настроиться, дорисовать остальное вместе с автором. Но и не тогда еще мне в голову пришла идея попробовать сотворить что-то самой, я начала изучать историю мира, о которой авторы произведений упоминали, но довольно скудно. Благо, что интернет ресурсы ломились от количества информации и, отсеяв не внушающие доверия или ужасно переведенные статьи, я, наконец-то, обнаружила довольно неплохие материалы, касающиеся истории создания Орденов космодесанта, истории, приоткрывающие тайны жизни примархов, родоночальников орденов, похожих на богов, воителей, истории о загадочных механикумах, псайкерах, отступниках веры, еретиках, ксеносах и тех, кто за ними охотился - Ордосах Священной Имперской Инквизиции. И все же мне этого было мало. Тогда ноги привели меня в магазин компьютерных игр, где я искренне удивила видавшего виды продавца. Меня позабавила реакция этого парня - молодая девушка потребовала у него предоставить ей полный комплект всех игр "Warhammer 40 000" и дополнений к ним. Еще пару недель я, привыкшая во всем доходить до сути и меры в этом не зная, сидела за компьютером, постигая просторы варпа, отвоевывая многочисленные планеты и истребляя всевозможных врагов именем императора, Богов Хаоса, принимая управление то войсками имперской гвардии, то эльдарскими разведчиками, то забавными робото-человечками Тау. Моя матушка была в "восторге", если не сказать хуже. Друзья, уважающие мои увлечения, будь то новый диск любимой музыки, антикварная безделушка, невообразимо удобный охотничий нож или интересующие меня книги, прилагали немало усилий, дабы насытить мой информационный голод. Мне приносили, дарили и присылали новые книги, в почтовом ящике появились архивы с аудио-книгами, еще не переведенными на русский язык, папочки с артом, который заботливо и кропотливо я отсеивала и систематизировала. Но что-то я увлеклась, пролог до нудности затянулся, а ведь так хотелось просто кратенько поделиться той атмосферой, которая была способна захватить меня и которой я отдала столько времени, о чем, кстати, совершенно не жалею. Теперь по сути. Я не могу отдать предпочтения какой-либо одной расе "Warhammer 40 000", для меня все они - единое целое, существование одного без другого невозможно и скучно. У хаоситов, космодесанта, орков, эльдаров - у всех есть то, за что они сражаются и погибают, своя правда, если мне позволено судить так. И я не могу считать космодесантников бездушными исполнителями, помешанными на ненависти ко всему, что хоть как-то напоминает еретика или ксеноса, как говорится - медицине известны и такие случаи. Даже в нашем мире все неоднозначно, а уж если подумать, что было бы, живи мы в 41-м тысячелетии... Возможно, я своей попыткой творения буду попирать уже сложившиеся взгляды почитателей этой Вселенной, но никому не воспрещается видеть мир так, как ему хотелось бы, а во мне нашлись и сострадание, и жалость к тем, кто последовал за великим Воителем Хорусом, и понимание неприятия их поступков лояльными Императору братьями, уважение и восхищение мудрой и таинственной расой эльдаров, даже тёмных их собратьев, изощренных в своей жестокости, трепет перед несгибаемой волей и не всегда оправданными поступками имперских инквизиторов, улыбка для жестоких и немного нелепых, но довольно забавных орков (а они для моего восприятния ближе, потому как орки - неотъемлимые персонажи почти всех фэнтезийных миров); интерес пробудили во мне загадочные Тау, информации о кторых я нашла еще меньше, нежели о какой-либо иной расе, ну и, конечно, некроны - необъяснимая и неумолимая древняя сила, опасность которой, как мне кажется, еще придется познать всем уже вышеперечисленным представителям. Конечно, я не хотела бы замешивать всех в огромный котел своей фантазии, полагая, что перебор хуже недобора и остановилась на небольшом отрезке времени, никак не отображенном в архивах Империума. Я же не официальный летописец в конце концов. Космодесант, Инквизиция, еретики, псайкеры...
Глава 1.
"Меня зовут Кэссель Лекс, я - бывший дознаватель, почти состоявшийся инквизитор Ордо Ксенос, псайкер, еретик. Меня ищут, чтобы захватить и уничтожить представители всех трех Ордосов Священной Имперской Инквизиции, вольные охотники на ведьм и неумолимые Серые Рыцари. Мне 334 стандартных года, я хорошо выгляжу и отлично себя чувствую. Я привыкла к роскоши и хорошей пище. У меня нет постоянного пристанища, я странница среди миллиардов звезд. Я неизбывный альтруис, я верю, что мир, окружающий всех нас можно сделать лучше и счастливей. Еще месяц назад я могла бы порадоваться, что осталась в живых, выбравшись с Каумы, где больше суток пыталась вместе со своими спутниками оторваться от психованной леди-инквизитора Балии Патрицис и отряда Серых Рыцарей. Мы едва успели увести "Крадущуюся Тень" в варп... Но сейчас, оглядываясь на свой прошлый путь, сидя у иллюминатора в каюте, я полна сожаления. Я осталась одна, потеряв единственного друга, я почти разочаровалась в своей вере, я познала любовь и утратила ее. Сейчас "Крадущаяся Тень" направляется к Кадианским вратам, на Фарнесс Бета. Я потрясена собственным решением. Но это мой долг перед единственным дорогим для меня человеком, наверняка считающим теперь, что я сломлена и выбрала не ту сторону, предав Императора и все то доверие, что было мне оказано. Забавно рассуждать о стороне, о ее выборе... Это как вести банальный разговор о добре и зле, который я когда-то затеяла с проповедником Орлоном, встреченным мною на Киниокии, далеком мире, сравнительно недавно узревшем свет Императора, вид которого давно стерся даже из моей памяти, но я очень хорошо запомнила слова старика: "Если ты сможешь поддерживать свет веры в своем сердце, он никогда не даст тебе уйти во тьму". Тогда я была на верной стороне, как и любой порядочный и богобоязненный гражданин Империума. Родилась я на Аяксе, плодородной планете, считающейся по праву Садом Империума, в семье потомственных фермеров, ничем не отличающихся от своих же соседей, скучных и примитивных в своих желаниях и нуждах людей. Да, я родилась среди них, но к ним имела весьма отдаленное отношение. Я врял ли узнаю, кем была моя мать, но благодаря доброте и простоте жителей этой приветливой планеты, женщина, прибывшая на Аякс, получила кров и стол, а родив дитя - и посмертное упокоение в плодородной почве. Должна ли я быть благодарна жителям фермы Диллиан? Да простит меня Император и иже с ним - но нет. Меня, едва открывшую в мир глаза, отринули, отшвырнули от себя, как кусок мусора, просто сдали в приют, не забыв, однако, наложить руки на вещи моей матери..." Кэссель отвернулась от иллюминатора и отшвырнула планшет. Голова просто раскалывалась, словно извлеченные на свет воспоминания могли причинять физическую боль. В дверь каюты вежливо постучали и, не дожидаясь ответа, распахнули створу. На пороге замерла высокая худая фигура в переливчатом лилово-синем доспехе. Красивое жестокое лицо обезображивала похожая на раскрывшуюся рану ухмылка. - Госпожа, мы принимаем сигнал бедствия от неопознанного судна, Вас ждут на мостике, - казалось, что вошедший с трудом подбирает человеческие слова, немного растягивая звуки. Кэссель это нравилось, нравилось настолько, что иногда она могла несколько часов к ряду мучать своего таинственного компаньона расспросами только лишь затем, чтобы насладиться музыкальным произношением привычных скучных слов. В прочем, ее спутника подобное времяпровождение нисколько не смущало, он оставался спокоен и ровен со своей капризной хозяйкой. Даже сейчас, заметив легкую улыбку, тронувшую уголки ее бледных губ, воин не стал торопиться исчезнуть, ожидая, что Кэссель задаст вопрос. - Стоит узнать наших бедолаг поближе? - и хотя эта фраза была облечена в вопросительную форму, принесший новость воин уже не сомневался, что женщина не откажется от поиска терпящего бедствие корабля, пусть он будет хоть до верху набит отвратительными еретиками или задирающими нос перед всеми остальными, людишками, гордо тычущими Вселенной своим Империумом, словно бы до того, как их иссушенное божество стало завоевывать другие системы, сливая их воедино, иных империй не строилось и не исчезало. - Как прикажете, госпожа, - воин слегка, без подобострастия, поклонился. Кэсслель встала с кресла и, подобрав длинный струящийся подол изысканного платья цвета космитческой тьмы, направилась к двери. - Подготовь отряд сопровождения, последняя высадка стала не очень приятным развлечением, хотя и там к нам слезно обращались за помощью...изначально. - она остановилась рядом с ним, тонкая ладошка скльзнула по гладкой переливчатой пластине нагрудника. Женщина едва слышно вздохнула, потом фыркнула от смеха, рожденного нервным возбуждением, резко развернулась и вернулась к креслу, нажав на небольшую кнопочку в основании светильника, выполненного из текучего темного стекла. В каюту спустя несколько секунд, жужжа механизмами, вкатились два сервитора. Воин вновь поклонился, на этот раз чуть глубже, и исчез, словно растаял. Мнемоперо ожило от слабенького дуновения ее мыслей, вновь занимающих сознание, отвлекающих от всего окружающего. "Мои самые ранние воспоминания... Мне едва исполнилось три года, я была самой младшей из тех, кто посещал Храм, но меня неудержимо тянуло под своды этого древнего здания, я заслушивалась хорами до слез, хотя, поручусь, не понимала еще и трети того, о чем пели. Но тогда храм казался мне чудом, сотворенным руками людей, я попадала в настоящую легенду, сказку, пробираясь меж скамеек в полдень, и именно тогда - а все потому, что в это время солнце по-особенному струилось сквозь витаржные окна и картины, выложенные в рамах драгоценными минералами, оживали. Капеллан, правда, говорил, что прекраснее витражей в храмах Макрейджа не сыскать, но к чему малышке другая планета, если и этот мир был для нее полон удивительных чудес, неразгаданных загадок и тайн? Относились ко мне по-особому. Хотя, об этом я уже упомянула, повествуя о своем рождении. Все, начиная с фермеров и заканчивая блаженным полотером при храме считали своим долгом громким шепотом пояснить всем желающим слушать, что играющая на земле девочка - исчадие варпа и зло вселенское, делая скидку на нежность души и восприятия собеседника, но эти слова - не самые плохие, что я умудрилась запомнить. В то время они не обижали меня, меня любил Император и я грелась в лучах этой неизбывной любви, помышляя свое будущее таким же светящимся и ярким, как необыкновенные картины в полуденном храме. Когда мне минуло пять лет, я закончила изучение несколько обветшалой библиотеки нашего прихода. Я со священным трепетом касалась рассыхающихся и осыпающихся пылью фолиантов, впитывая кончиками крошечных пальчиков тягучие потоки информации, поглощая события, даты, имена... Возможно, уже тогда большинство окружавших меня людей видели во мне скверну, я же считала свой дар благословением Императора. А потом... Потом было видение. Мое первое в жизни, но, пожалуй, самое страшное видение, яркое до невозможности и настоящее до рожденной ужасом тошноты. Стоял жаркий полдень, который я проводила, впитывая уже повзрослевшими на два года глазами, молясь в храме. Мне всегда было уютней здесь, среди потемневших от времени скамей, тяжелого запаха ладана и свечного воска, танцующих в воздухе золотистых пылинок и пения хоров, с незначительным треском несущегося из древнего репродуктора. Я слышала, как шаркает ногами старик-служка, зажигающий свечи, как стукнула входная тяжелая дверь, на несколько секунд впустив широкий солнечный луч душного летнего мира в прохладу толстых стен обители, а потом, на ужасающе бесконечный миг я перестала слышать и видеть. Окружающий меня мир померк, а ничто, в которое я канула, наполнял нарастающий из далека ровный гул, прерываемый глухими ударами, от которых, казалось, содрогается и земля, и щербатые каменные плиты под моими коленями, и сам необъятный купол храма над моей запрокинутой головой. С великим трудом неподвижные глаза ребенка следили сквозь молочную пелену за рождающимся вокруг вихрем сгущающегося воздуха, становящимся непроницаемым коконом. Ослепительное сияние, пролившееся на меня, причиняло боль, но не физическую, сердце сжалось, а душа затрепетала, стремясь скорее покинуть хрупкую оболочку. Шепот... Да, его я помню... Шепот осязаемыми иголочками покалывал кожу, ища прореху, он был потоком серого тумана, пробивающегося сквозь гудящий вихрь. Я силилась своим детским умишком понять услышанное, но смогла только запомнить ощущения от этих странных слов - холод, сковывающий мое тело, отчаяние, наполняющее меня и тошнотворный страх от того, что невозможно преодолеть преграду беснующегося смерча. Едва уловимые очертания знакомой обстановки исчезли, смазанные слепящим потоком и их место заняли иные - не было больше храма, была иссушенная алая равнина, из рваных ран на поверхности земли торчали клинки багровых скал, а воздух стал настолько плотным, что я боялась вдохнуть пурпурную взвесь, колеблющуюся теперь вокруг. Это был иной мир, столь отличный от зеленого моря плантаций Аякса, лишенный бесконечного купола бирюзового неба, это был мертвый мир, полнящийся лишь эхом оставшегося здесь отчаяния..." Кэссель вздрогнула. Более трех сотен лет минуло с того дня, как маленькую девочку подняли с холодного пола в храме и привели в чувство, с опаской расспрашивая о том, что она видела. Но даже сейчас, даже побывав в том самом мертвом мире, она ощущала страх, липкими оковами охватывающий внезапно слабеющее тело. Женщина тряхнула головой, отгоняя назойливо преследующее ее воспоминание. Нужно было повидать капитана. Сервиторы так и стояли у дверей, почтительно замерев. Один принес Кэссель ее рунный посох, другой - легкую броню густо-синего цвета и плотный плащ с высоким твердым воротником.. "Нет, Ваэль, ты оказался неправ, сказав, что если я отдам свои воспоминания хоть кому-нибудь, хоть бумаге, мне станет легче... Это твой народ способен анализировать и извлекать опыт, я буду заново все переживать. Возможно, это поможет найти выход... Или вход. Но я уже не умею надеяться, разучилась. Именно разучилась, хотя у меня многие так старательно отбивали это желание, эту веру в чудо... Они не смогли - на это оказалась способна я сама..." Кэссель терпеливо дожидалась, пока слуги облачат ее тело в доспех. Лишь на первый взгляд поверхность пластин казалась матово-гладкой, но стоило присмотреться, и рисунок, нанесенный на броню, менялся, проступая сетью рун и непонятных символов. Наконец, сервитор откатился в сторону и склонил механическую голову, дожидаясь следущего приказа. Кэссель накинула плащ, стянув горловину брошью с темным кристаллом, и приняла у второго посох. Пальцы скользнули по холодной металлической поверхности, привычно сжали пульсирующий от прикосновения стержень. Длинные золотисто-рыжие волосы женщины были собраны в высокий хвост, скрепленный серебряным зажимом в форме звезды, открывая бритый, покрытый татуировками и разъемами затылок. Повинуясь едва уловимому жесту, сервиторы покинули каюту, оставив Кэссель наедине с высоким зеркалом. Отражение отрешенно улыбалось тонкими бледными губами, холодные ртутно-серебристые глаза смотрели безразлично. Как же давно горел в них огонек искренней радости, как же давно он хотя бы изредка продолжал там тлеть? И когда успел угаснуть? Псайкер вышла из каюты с некоторым сожалением, меланхоличное настроение не торопилось покинуть ее, маня остаться в глубоком кресле наедине с воспоминаниями и пейзажем бездонного космоса. Этого хотелось больше всего, но Кэссель прислушалась к заворочавшемуся в душе демону - так она называла свое фантастическое любопытство и ничем не усмиряемую жажду новых знаний. Стоило ей ступить на мостик, помощник капитана Бонеля, Стефан Крас, протянул женщине планшет с данными. Корабль, столь настойчиво привлекающий к себе всеобщее внимание, оказался небольшим исследовательским судном, сильно пострадавшим в стычке с неизвесным противником. Скорее всего, корабль сопровождения был потерян, обретя покой в глубинах космоса. Команде чудом удалось увести покалеченное "Благословение" в варп, но вот продолжить путешествие или хотя бы вернуться они уже не могли, потеряв и астропатов, и навигатора, а так же лишившись изрядной части обшивки. Судно было в пределах видимости и капитан вел довольно успешные переговоры с пострадавшим экипажем. - Это имперцы, госпожа. Они просят принять на борт оставшихся в живых офицеров, команду медиков-добровольцев и одного космодесантника. Все они совершали путешествие в ту же точку, куда следуем и мы - Кадианские врата, - капитан Бонель нахмурился, отчего его обветренное лицо сморщилось еще больше и стало напоминать Кэссель сушеный фрукт. - И сколько их всего? - женщина задумчиво покрутила в руках планшет. Ей не нужно было вчитываться в десятки строк, достаточно лишь прикоснуться и нити информации вливались в нее, наполняя сознание образами. - Двадцать семь человек. Учитывая прямое попадание, я не удивляюсь, что почти вся команда погибла. Капитан говорит, что пассажиры - миссия доброй воли, короче говоря, фанатики, желающие всенепременно отдать свои души во славу Императору не просто выполняя свое дело, а умирая в особо жестоких условиях... - Бонель фыркнул и добавил чуть тише, - Словно это выпишет им прямую путевку в объятия бога... - Мы должны проверить, Бонель. Это может быть очередной ловушкой. - Да кто бы спорил, госпожа, - мужчина поскреб блестящую лысину, - Очень бы не хотелось добираться до Кадии еще полгода... Кэссель не стала упрекать капитана в излишней пессимистичности. Он был прав. Прошлая вылазка едва не стоила им корабля и жизни. Наткнувшись на транслирующий просьбы о помощи маячок, "Крадущаяся тень" устремился к дрейфующему судну. Трудно было судить, кто обрадовался больше - жаждущие наживы пираты или же хозяйка "Тени", сильно скучающая во время длительного перелета. Однако, корабль Кэссель получил несколько неприятных повреждений и был вынужден искать пристанища в тени безымянного астероида. Там они проторчали больше двух недель. - Что ж, оповести наших будущих возможных гостей, что мой отряд в самое ближайшее время нанесет им визит необходимой вежливости, и в их интересах эту самую вежливость нам выказать, - усмехнулась женщина, постукивая посохом о металлический пол. Она уже предвкушала реакцию верного Императору экипажа, но отказать себе в заигрывании со смертью не могла. - Сию минуту, госпожа, - Бонель поддержал усмешку хозяйки и вновь связался с дрейфующим кораблем Империума. - Ваэль, собери отряд у челнока, я дам последние инструкции. - Хорошо, госпожа. - Есть некоторые нюансы в общении с представителями Империума, о которых стоит знать твоим братьям... Я бы не хотела превращать выживших в фарш на почве обострившейся ксенофобии... Или устраивать показательную казнь в назидании излишне импульсивным членам моей команды, - мрачно продолжила Кэссель. - Но среди них космодесантник, - напомнил воин, с любопытством, сокрытом в легком наклоне головы, глядя на возбужденную предстоящими событиями ведьму. - Я сумела остановить инквизитора Игнациса, а он, поверь мне, Ваэль, стоит дюжины космических десантников! - хохотнула псайкерша, - Если не весом, то прытью языка и непомерностью своего фанатизма... - Он был довольно забавен, этот Игнацис, - воин пропустил уходящих с мостика офицеров. - А ты сегодня довольно разговорчив, - Кэссель вопросительно приподняла бровь, несколько удивленная редкой болтливостью своего необычного телохранителя. Ваэль проигнорировал замечание, упруго развернувшись на каблуках. В конце концов, глупых примитивов всегда можно изолировать... или уничтножить. Второй вариант был, конечно же, наиболее приемлимым для Ваэля и его воинов, но госпожа, зачастую, не разделяла кровожадных пристрастий своих наемников, страдая приступами болезненного альтруизма. То, что она сама принадлежала к расе слабых и тщедушных захватчиков, эльдара не смущало, потому как эта женщина была особенной. И все же... Да, на этом корабле наверняка найдется идиот, желающий вручить свою душонку мумифицированному божеству немедля - и эта мысль сладко пощипывала все чувства Ваэля. Челнок пристыковался к "Благословению"спустя неполный час, и Кэссель, в сопровождении Ваэля и его собратьев, потрясших воображение встречающего экипажа, прошла прямо на мостик, освещенный лишь аварийной иллюминацией, раздражающей ее чувствительные глаза. Капитан, довольно крепкий плотный мужчина, облаченный в форменный китель, изрядно испачканный и лопнувший кое-где по шву, встречал их, как и подобает выдрессированному имперскому офицеру, расправив плечи, храня спокойствие, но псайкер уже могла читать самые противоречивые эмоции, окрасившие его ауру. - Капитан Севадо? Я - Кэссель Лекс, хозяйка "Крадущейся Тени". - голос гостьи был мягким, низким, но в тонких шелковых нитях крылась сталь. Севадо сглотнул. Стоило гостям и спасителям войти, его заколотило. Пальцы нащупали рукоять крупнокалиберного пистолета, он чувствовал, как вспотели ладони и желудок сжался тяжелым комком. За свою долгую карьеру он повидал многое, но чтобы вот так запросто на борт имперского судна ступила нога ксеносов, да еще и самой отвратительной разновидности?! Офицеры, стоящие за спиной капитана, придерживались тех же соображений, он чувствовал закипающую в них ярость и ненависть. Космодесантник же, к недоумению Севадо, даже не вытащил оружия, замерев в тени полу-рарушенной переборки. Нахалка же, поправшая законы Императора и святость Его корабля, обведя взглядом сильно пострадавший от взрыва мостик, продолжала, явно не ожидая вообще никакого ответа от собравшихся людей: - Если ваш корабль направлялся на Кадию, нам по пути, так что не сочтите за оскорбление наше приглашение на борт "Тени". Судя по состоянию вашего судна, долго дрейфовать не получится, вы снова станете легкой добычей, а близость к Оку Ужаса сократит ваши шансы до микроскопических величин, - Кэссель заметила стоящего в стороне гиганта в голубом доспехе, но сделала вид, что его присутствие ей абсолютно безразлично. - Леди, могу ли я узнать цель вашего визита к Кадианским вратам? - Севадо собрал всю волю в кулак, ожидая ответа. Не исключено, что от него зависела дальнейшая судьба корабля и экипажа. Поганые ксеносы стояли неподвижно, точно статуи из переливчатого камня. Кэссель вскинула голову. Ртутно-серебристые глаза странно заблестели, хотя, это могло быть и иллюзией мигающего освещения. - Мой долг призывает меня отправиться к Вратам и исполнить то, что мне суждено, капитан Севадо, - после затянувшегося молчания ответила она. Капитан видел, как дернулся Ультрамарин, но так и не покинул своего места. Воин Императора был единственным оставшимся в живых. Его отряд летел на Кадию, сопровождая добровольцев-медиков - вот и все, что было известно Севадо. - Ну так что, капитан, вам нужно время для размышления или мы все же найдем компромисс в сложившейся ситуации? - из отряда, сопровождавшего Кэссель, выступила высокая фигура воина в остроконечном шлеме с высоким плюмажем. Голос ксеноса был мелодичным, но он явно нарочно коверкал слова, приправляя их солидной долей издевки и презрения. Офицеры зароптали, в воздухе ощутимо завоняло ненавистью и Кэссель резко обернулась к Ваэлю, прекрасно понимая, что ее кровожадный компаньон, играя на замешательстве людей, просто провоцирует их на бойню. Несомненно, ее бесила костность восприятия этих граждан Империума, но они не были каперами или работорговцами, отбросами, питающимися падалью, стервятниками, слетающимися на растерзанный остов корабля после налета какого-нибудь хаоситского рейдера... И сейчас игра эльдара ничуть ее не забавляла. В повисшей гнетущей тишине дробный перестук каблуков звучал оглушающими ударами. Женщина стремительно приблизилась к наемнику и посох в ее руках засветился млечной дымкой. Этого было вполне достаточно для едва сдерживающих свой гнев людей - для них она была даже хуже ксеносов - исчадие варпа, ведьма, продавшая душу демонам. Ваэль отступил, полагая, что его скромная роль в этом спектакле завершена, по крайней мере, пока кто-либо из этих жалких отбросов не станет действительной угрозой его хозяйке, а Кэссель с силой саданула посохом в пол, электризуя воздух вокруг тысячами крошечных молний. Космодесантник одним плавным прыжком оказался перед ней, выхватывая из крепления на поясе цепной меч. Зазубренное лезвие взвыло, соприкоснувшись с изящным серебристым лезвием копья, материализовавшимся из сгустившегося воздуха вместе с тонкой фигурой эльдара. - Я считала вас разумней. Желаете погибнуть здесь - дерзайте, - энергия, сорвавшаяся с навершия посоха, отшвырнула Ультрамарина к обломкам переборки, - Ваэль, оставь этих трусливых крыс их судьбе. Уходим. Кэссель прекрасно понимала, что подобная демонстрация выйдет боком, и без того измучанные неизвестностью люди сейчас вряд ли были способны трезво оценить сложившееся положение и позабыть хотя бы на некоторое время неистребимые ничем разногласия и предрассудки. Не будь на мостике олицетворения воли божества, правящего Империумом, этого мрачного, испускающего волны ярости космодесантника, разговор с командой был бы короче и продуктивней. Ведьма ощущала метание чужих мыслей, растерянность и такое знакомое чувство страха за собственную шкуру, всегда появляющееся хотя бы у одного. Усилием воли Кэссель согнала с лица маску раздраженного напряжения и позволила уголкам губ чуть приподняться. Сияние посоха истаяло, энергия вернулась в слабо подрагивающее тело. Люди переглядывались, словно ища ответа друг у друга. Капитан явно силился заставить себя выдавить хоть слово и Кэссель видела, что он почти готов шагнуть через черту ее чумного круга. Наконец, оглянувшись на поднимающегося с пола Ультрамарина, Севадо обратился к псайкерше: - Леди, вы должны понимать... Мы - преданные слуги Императора, и принимать помощь... столь необычную помощь для нас... эээ... - Я вам ее предложила. У меня свой путь и, если я могу вам помочь, я это делаю, все остальное меня не касается. Попытайтесь объяснить это вашему другу-космодесантнику, я пока не услышала от него ничего вразумительного, - Кэссель без тени злорадства разглядывала Ультрамарина. Он стащил шлем и с нескрываемой ненавистью уставился на женщину. Это рассмешило ее. - Охотно верю, что если бы ты мог испепелять взглядом, я была бы горстью пепла, уважаемый... - она выдержала паузу, вынуждая ответить. - Сержант Хоук. - Сержант Хоук, - улыбка ведьмы стала еще шире, и выглядела очаровательной и...искренней, - прошу вас следовать за нами на челнок. На "Тени" вы получите все необходимое и сможете связаться с вашим командованием, если таково будет ваше желание, затем мы отправимся на Кадию и там расстанемся, каждый пойдет своим путем. Ваэль фыркнул, уводя воинов к стыковочному отсеку следом за госпожой. Вспышка ее гнева на мостике не была трюком или шуткой - она действительно взбесилась, понимая, к чему клонит эльдар. Тонкие губы ксеноса сложились в плотоядную усмешку. Балансирование на грани смерти доставляло ему удовольствие. Но досада от незавершенного боя заставляла его выть и рычать про себя. Хозяйская рука вовремя для этого напыщенного щенка напомнила эльдару об ошейнике, за который дернула не сильно, но довольно ощутимо для его самолюбия. Кэссель понимала, что никогда не сможет исправить натуру тех, кто охранял ее, пропитавшихся ядом жестокости и ненависти ко всему живому и самим себе, но пыталась освоить рычаги влияния, отличные от тех, к которым были привычны эти изошренные садисты. Ваэль подчинялся и со стороны даже казалось, что довольно охотно, но только псайкеру было ведомо, сколько Воли иногда нужно было вложить в приказ и заставить остановиться занесенное над кем-то оружие. Вместе с отрядом на "Крадущуюся тень" отправился сержант Хоук и группа медиков, за остальным экипажем и командным составом челнок должен был вернуться, как только первая группа окажется на корабле. Капитан Бонель вздохнул с облегчением, заметив приближающиеся габаритные огоньки возвращающегося челнока. Его терзали смутные нехорошие предчувствия, но озвучивать их своей госпоже капитан не собирался, справедливо полагая, что пророчества и предсказания ближе как раз-таки ей, нежели бывшему офицеру флота. Хозяйка вернулась, прихватив с собой мрачного, как небеса Кадии, гиганта-космодесантника и пятерых медиков, людей усталых и равнодушных к происходящему, способных лишь созерцать окружающее безразличными взглядами и шептать молитвы. Бонель, с нетерпением ожидавший коллегу, капитана Севадо, оказавшегося довольно приятным собеседником в сеансы связи с "Крадущейся тенью", был несколько разочарован холодным приветствием только что спасенного человека, но мудрость, ниспосланная Бонелю годами службы, подсказывала, что Севадо вскоре смирится со своим нынешним положением и даже начнет получать от него удовольствие. Новоприбывших разместили на гостевой палубе, подальше от кают, занимаемых ксеносами-охранниками, но капитан сомневался, что это хоть как-то остановит презирающих правила эльдаров, ежели те пожелают найти повод для кровавой расправы. Сержанту выделили каюту по соседству с самой госпожой, но Ультрамарин, кажется, так и не оценил всей степени оказанного ему доверия. - Капитан, наш гость, сержант Хоук, желает связаться с каким-либо находящимся в нашем радиусе судном Империума, обеспечьте его защищенным каналом. Есть шанс, что где-то поблизости могут быть поисковики, но я, конечно, в этом сомневаюсь. Если не удасться выйти на контакт, сообщите мне, возможно, потребуются услуги астропата, - Кэссель оставила космодесантника на мостике и спустилась в свою каюту. Головная боль, терзавшая ее перед полетом, притупилась, но осталась раздражающая вялость. Хотелось поскорее устроить тело в недрах роскошной постели и хоть ненадолго забыться сном. Но отдых не входил в ближайшие планы женщины. По крайней мере, пока. Ведьма ушла. Сержант оценивающе осмотрелся - экипаж "Тени" представляли люди, самые обыкновенные, не носящие ни знаков, ни явных отпечатков Хаоса на своей плоти. Не столкнись он с мерзкими ксеносами и колдуньей, Хоук бы счел такую перемену планов полета приемлимой. Они, естественно, были еретиками, раз добровольно служили спятившей ведьме и ее ручным тварям. В сложившейся ситуации Хоук даже попытался спланировать атаку с целью захватить судно, но, обратившись к нужному разделу Кодекса Астартес, идею отверг, не желая бессмысленно жертвовать необученными для боя медиками и невооруженным экипажем "Благословения". - Сержант, канал связи открыт, - спокойно сообщил Бонель, с неподдельным интересом разглядывая огромного воина. Космодесантник для многих был чем-то мифическим, этакий сказочный воин трех метров роста, разящий врагов волшебным оружием. Он не мог не вызывать трепета у любого, он был воплощением веры в целостность и защиту Империума для простых людей. Сейчас перед капитаном стояла легенда, но теперь Бонель не испытывал былого благоговения. Жизнь, оставленная позади, учила его иным ценностям и дарила иные надежды, помогая искать иную защиту и опору. - Зачем вы летите на Кадию? - Хоук смерил пожилого капитана тяжелым взглядом. - Сержант, если госпожа Кэссель еще не проинформировала вас, я с радостью сообщу то, что известно мне самому. Хозяйка "Тени" направляется к Оку Ужаса, чтобы сражаться с еретиками, таково ее желание и таков был ее приказ, - Бонель учтиво склонил голову, жестом приглашая космодесантника подняться на галерею, опоясывающую мостик. - Вы служите Императору? - сержант последовал за мужчиной, продолжая следить за малейшей переменой в его лице, но тот, добродушно улыбнувшись, спокойно ответил: - Я служил имперскому флоту более сорока лет, судите сами, а остальные... Кто-то возносит молитвы Императору, кто-то пеняет в неудачах на судьбу, а в счастье - на удачу. - Но вы миритесь с присутствием на борту ксеносов, проклятых Императором эльдаров, безжалостных тварей! - в голосе Хоука сквозила холодная ярость, но он, не в пример экипажу своего корабля, умел себя сдерживать. И одному Владыке Золотого Трона было известно, чего это ему стоило.
- У этих господ прав на судьне меньше, чем у распоследнего неисправного сервитора. Они - рабы, купленные госпожой Кэссель из милосердия у таких же изуверов, как и сами они, способных запросто продать собратьев хоть целиком, хоть по интересующим клиента частям, - брезгливо поморщился Бонель, - К тому же, они никогда не покидают своих отсеков, по кораблю разрешено перемещаться только Ваэлю, их командиру, он пользуется правом личного доклада госпоже. Хоук несколько раз пытался связаться хоть с каким-нибудь кораблем, но безуспешно. Виной этому, скорее всего, был масштабный шторм в варпе, бушевавший уже несколько месяцев в этом секторе с невиданной силой. Налетев на атаковавших "Благословение" пиратов, Севадо был немало удивлен, ведь каперы стали первыми, кого они встретили за несколько месяцев полета. Бонель связался с Кэссель, сообщив ей эту безрадостную новость. - Сержант, госпожа ждет вас в своей каюте, дверь справа от вашей. Думаю, у нее вы найдете больше ответов на ваши вопросы, так что желаю удачи. Космодесантник хмуро усмехнулся и покинул мостик. Все его нутро просто скручивало от одной мысли о том, что приходится путешествовать на одном корабле с проклятыми Императором ксеносами, но чем он был сейчас лучше этого потерявшего истинную веру экипажа или этой полоумной ведьмы? Его путь не оборвался вместе с братьями по Ордену, он остался жить после стычки с еретиками, он выжил, находясь на чужом судне, волей странного совпадения направляющемся туда же, куда стремился попасть и сам Хоук. Неисповедим замысел Императора!
Добавлено (05.12.2011, 20:40) --------------------------------------------- Глава 2.
Мнемоперо замерло вместе с мыслью. Кэссель прислушивалась к себе, ловя отголоски видения своего детства в глубине памяти. "Мне исполнилось шесть лет. В то утро на Аякс прибыли инквизиторы Ордо Ксенос, но я тогда даже не подозревала, что эти красиво одетые люди с гордыми лицами - ужасные палачи, убийцы... Я восхищалась ими, искренне, как умеют это делать лишь дети. Думаю, они прибыли не просто так: за последние полгода видения стали у меня делом привычным и это явно не устраивало местных прихожан. Вот так и получилось, что меня снова выбросили, отвергли и передали по цепочке следующим воспитателям, лишив возможности выбирать свою судьбу. Больше всего я сожалела, конечно, о своих полуденных посещениях старого храма. Все, что я видела несколько следущих месяцев своего путешествия - это серые стены крошечной каюты, тюфяк и миску питательной смеси ближе к полудню. Нас было больше дюжины, собранных на разных планетах, маленьких, слабых, обритых наголо, переступающих с ноги на ногу, ежащихся в потоках холодного воздуха. Мы прибыли на Эскастел Санктус, в Схолариум Псайкана, где нам надлежало обучаться использовать свой дар во благо граждан Империума и жить по законам Императора. Там закончилось даже жалкое подобие иллюзорно-счастливого, хотя бы отчасти, детства. Новый мир был холоден, сер и безразличен, он ограничивался промерзающими зимой каменными стенами келий и засушливыми днями, наполненными неподвижным липким воздухом летом. Обучение заменяло мне все, хотя ребенку и трудно было подчиниться бездушному распорядку, унылой рутине, но наставники из Ордоса умели привить любому приличествующую неофиту покорность и послушание. Меня били редко, исключительно за медлительность и задумчивость не к месту. Нередко меня подлавливали на том, что я просто-напросто засыпала во время сеанса медитации, измучанная недосыпанием в своей убогой келье, но вышибить из меня этот порок так и не смогли, как и невероятное, не заглушаемое ничем чувство голода - я отчаянно жаждала знаний. Иссохшие, напыщенные, кажущиеся неуклюжими марионетками, наставники вызывали во мне брезгливую ненависть, тлеющую годами, ставшую такой же привычной, как неистребимая мозоль, о которой вспоминаешь при долгой ходьбе. Иногда я думала, что пролетающие годы похоронят меня в этих безрадостных казематах, а ведь мне тогда едва исполнилось четырнадцать. Новых послушников привозили, старших, прошедших все ритуалы, забирали, и я неоднократно выслушивала самые неверояные истории о том, куда исчезали прошедшие обучение юноши и девушки. По мнению моих наставников я была довольно посредственным псайкером, нестабильной и безинициативной - таковые неутешительные рекомендации крепились к моему личному делу. Рассчитывать на хорошее место под каким-либо солнцем мне не приходилось, но я исправно отвлекала Императора от дел куда более насущных, вознося ему свои докучливые молитвы. Те, с кем я когда-то прибыла на Эскастел, обрели своих хозяев, исчезнув из келий по соседству с моей. На некоторое, весьма непродолжительное время я пребывала в блаженном одиночестве. Жалела ли я тогда о том, что не обрела друзей? Сомневаюсь. Я не знала, что значат такие узы, нас не учили обращаться за помощью и не учили ее оказывать. Наивысшей близостью между адептами становились совместные ритуалы и сеансы транса. Но уже тогда во мне родилось это самое чувство, которому я до сих пор не могу дать названия. Мне чего-то не хватало, я чувствовала себя неполноценной. К сожалению, мое уединение длилось недолго, вскоре кельи наполнились новыми обитателями, а я осталась, как позабытая вещь, лежащая на складе пропаж, вещь, за которой никто не вернулся. Вероятно, с моим послужным списком и усердием в обучении, сбыть меня с заботливых рук Схоластиа Псайкана никак не получалось и я провела там еще два года, пока не достигла превышающего все рамки возраста. И вот, весной, наконец, мне улыбнулся Император, а возбужденный и подозрительно радостный наставник Пабло Серидор, нарушивший мою вечернюю медитацию, сообщил, что я покидаю ставшие родными стены школы и отправляюсь... " Стук в дверь расколол сложившуюся картину воспоминаний на миллиарды осколков. Кэссель вышвырнуло из видения с такой силой, словно ее ударили кулаком в живот, сбив дыхание. Женщина пришла в себя спустя несколько бесконечных секунд, но стук в дверь повторился, став несколько раздраженным и более настойчивым. - Войдите, - сухо и обозленно крикнула она, откладывая съехавший на колени планшет. Пригнувшись, в каюту вошел сержант Хоук, и Кэссель с усмешкой пронаблюдала похожий на неотъемлимый ритуал осмотр помещения на предмет ловушек и укрытий. Хоук был молод, если можно было судить по его внешности, но Кэссель знала, что как раз-таки внешность космодесантников была обманчива и точный возраст угадать было практически невозможно. Пятидесятилетнему воину с тем же успехом могло давно перевалить за две сотни лет, а седина не тронула бы даже его волос. Но Хоук действительно был молод, эмоционален и податлив для более детального рассмотрения. Воин сел в предложенное кресло напротив, но в некотором отдалении от женщины. Его заметно смущало богатое убранство и антикварные вещицы, позолота и дорогие ткани - это позабавило псайкера. - Капитан рассказал мне о неудаче, постигшей вас при попытке связаться с силами Империума, - официально начала беседу она, поигрывая серебристой змейкой цепочки, обвивающей тонкую шею. - К несчастью. Но вы упоминали об услугах астропата, который, несомненно, есть на вашем судне, - манера подобной беседы была тяжела для космодесантника, внутренне женщина хохотала, глядя на его сосредоточенное лицо. - Он перед вами, сержант. Я единственный астропат на этом судне, оставшийся в живых после стычки с пиратами пару недель назад, - подобрав волосы, Кэссель продемонстрировала космодесантнику несколько разъемов для астропатической связи, вмонтированных в ее череп на затылке. Хоук недоверчиво посмотрел на женщину. Что-то в ней вызывало у него непреодолимое отвращение, отторжение, словно преследующий его кошмарный сон, от которого невозможно было избавиться даже наяву. Ртутно-серебристые глаза притягивали все внимание, стоило ведьме отроваться от созерцания рисунка на мягком ковре, устилающем пол ее каюты. Прибегать к ее услугам Ультрамарину не хотелось. Псайкер, ведьма, заигрывающая с варпом, внушала ему подозрения, будоражащие его на уровне инстинктов. Мог ли Хоук положиться на ее слово и ждать, что корабль действительно прибудет на Кадию? Кодекс предписывал доложть о ситуации в Орден еще на принадлежащем Империуму судне, но все системы были повреждены и экипаж лишился всякой возможности связаться с союзниками, исключая небольшой радиус и сигнал маяка бедствия. Кэссель читала сидящего напротив человека, как раскрытую книгу. Она разглядывала его из-под полуопущенных ресниц, скользя взглядом по суровому напряженному лицу, застывшему холодной маской. Ярко-голубые глаза сержанта смотрели отстраненно, хотя в их глубине женщина видела огоньки ненависти. О, как знакомо было ей выражение глаз собеседника... Даже спустя годы, десятилетия, она не могла избавиться от ощущения горечи, отравляющей ее душу, чувства вины и сводящего с ума отчаяния, собственного бессилия хоть что-то изменить, вернув назад сказанные некогда слова, казавшиеся ей тогда такими сильными и верными. Но сейчас это было всего лишь наваждением, перед Кэссель сидел совершенно иной человек и ненавидел он ее по совершенно иному поводу. - Я вижу твои сомнения, сержант... - тихо заговорила она, опуская взгляд и потирая кончиками тонких пальцев лоб и переносицу, - Я знаю их причины... Но, что бы ты там себе не надумал, я прошу, поверь мне. Хоук удивленно вскинул бровь. Голос его собеседницы звучал совершенно иначе, нежели когда она вела беседу с капитаном Севадо на покинутом теперь судне. В нем была печаль, печаль и боль, столь сильные, что космодесантник тревожно всмотрелся в опущенное лицо Кэссель. Глаза женщины наполнились слезами, их равнодушно-неподвижная поверхность пошла рябью, словно в спокойную гладь озера бросили камень. . - Ты принадлежишь к Ордену Ультрамаринов, сержант... Я рада видеть лазурные доспехи, чувствовать крепкую волю и преданность, принимать тебя на своем корабле, - Кэссель медленно встала с кресла и направилась к алькову, где стоял большой вещевой сундук из потемневшей стали. Откинув крышку, она взяла оттуда небольшой плоский предмет и вернулась к своему гостю, - Я не враг ни тебе, ни людям, с тобой пришедшим, - Раскрытая узкая ладошка потянулась в сторону настрожившегося космодесантника, сжавшего рукоять болтера, но, стоило ему взглянуть на вещь, которую ведьма извлекла из сундука, пальцы сержанта разжались. В мягком свете витых ламп поблескивала грубовато выполненная пластинка величиной с ладонь. На ее неровной щербатой поверхности четко выступал священный символ Императора - двуглавый орел, распростерший крылья, а вокруг, переплетаясь с опереньем величественной птицы, был выгравирован и другой символ, не менее священный, породивший волну трепета в душе космодесантника - знак Ордена Ультрамаринов.
- Откуда эта вещь у тебя? - Хоук с подозрением взял пластинку в руки, разглядывая ее. - Когда-то, очень давно, мне подарил ее мой... - Кэссель замолчала, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. Она из последних сил сдерживала свое сознание, балансировавшее над бездонной бездной тех воспоминаний, заглядывать в которые она страшилась и не решалась уже много лет. - Друг? - сержант осторожно положил вещицу обратно на раскрытую ладонь женщины, перебирая в голове десятки вариантов, но все они казались воину один невероятнее другого. Что могло быть общего у исчадия варпа и человека, смастерившего подобный талисман? - Да, пожалуй, что так... - отозвалась она, переводя дыхание. На бледном лбу выступили капельки пота, тени под глазами усилились, женщина словно бы в одно мгновение постарела на несколько десятилетий, - Мой лучший, самый близкий друг. Он верно служил...служит Императору уже долгие годы. Мы не виделись с ним уже более двух столетий. - Что значит - служит Императору?! - Хоук привстал в кресле, переполняемый возмущением и самыми страшными подозрениями. - Он - воин Императора, думаю, даже один из лучших. Умерь свой праведный гнев, сержант. Он не еретик и не слуга демоничских сил. А на твой следущий вопрос ответ лежит на поверхности: не всегда и я была скиталицей меж звезд этой вселенной, не всегда я внушала одно лишь отвращение и подозрения у тебе подобных, - казалось, после этой тирады силы покинули Кэссель, плечи ее поникли, а руки бессильно опустились на колени. Пальцы с нескрываемой нежностью гладили потемневшую золотистую пластинку, - Сержант, я прошу оставить меня сейчас... Хоук нехотя поднялся. Он пришел в каюту к ведьме, чтобы найти ответы на насущные вопросы, а обнаружил, что не только не получил их, но и вопросов явно поприбавилось. Слова Кэссель глубоко задели его, вещица, что теперь так бережно она прижимала к груди, пробудила настороженное любопытство. Уходя из каюты, в дверях, космодесантник столкнулся со спешащим к своей госпоже Ваэлем. Лицо эльдара было открыто и Хоук снова почувствовал поднимающуюся из самой глубины души волну удушающей ненависти. Ксенос сощурил огромные, странные лиловые глаза и скользнул в сторону размытой тенью, скрываясь за дверью. Он сейчас был не настроен выяснять отношения с этим заносчивым примитивом, обуреваемым отвратительно скрываемыми чувствами. Ваэль застал Кэссель в весьма странном состоянии и на памяти воина женщина еще никогда не выглядела столь...жалкой. Высвобожденные из серебряного зажима волосы золотой волной омыли поникшие плечи, кольцами скатываясь на спину. На бледном заострившемся лице были видны сероватые потеки слез. Взгляд эльдара успел скользнуть по поверхности изящного стелянного столика. Там, перед ведьмой, лежал планшет и какой-то грубый кусочек металла, который, впрочем, она поспешила спрятать в ладони, заметив мелькнувшую в приоткрытой двери фигуру. Эльдар с непревзойденной грацией скользнул в каюту и прикрыл дверь, остановившись на почтительном расстоянии от кресла своей госпожи. Если его склоненная голова и выражала покорность, все впечатление портила загадочная улыбка, приподнимающая уголки тонких губ. - Неужели этот грубый кусок модифицированной плоти сумел и посмел огорчить вас? - воин изучал лицо госпожи, стараясь уловить ее нынешнее настроение. Оно было отрешенно-спокойным, даже слишком. - Ничто так не печалит, как невысказанные слова, несделанные дела и неисполненные обещания, Ваэль, - с некоторым укором в голосе ответила ведьма, - И не вина сержанта, что его вид напомнил мне о том многом несвершенном, невысказанном и неисполненном. - Что ж, полагаю, мои услуги тогда не будут востребованы... - разочарование эльдар даже не пытался скрыть. - Можешь остаться, - Кэссель вернулась к открытому сундуку и то, что она сжимала в тонких пальцах вновь кануло в его недрах. Общество Ваэля не было самым приятным, но и оно было сейчас необходимым. Четыре стены довольно просторной каюты давили на женщину, ей казалось, что пространство вокруг уменьшается, а голова кружится не от слабости, внезапно накатившей на нее после разговора с Хоуком, а от того, что мир вращается вокруг нее с необыкновенной, ужасающей скоростью. Эльдар, очевидно, заметил состояние своей госпожи и впервые Кэссель разглядела в темной палитре его эмоций некоторое смятение и непонимание. Она поспешила вернуться в кресло, замерев в его недрах, а воин превратился в созерцающую статую напротив нее. Непонятная тяжесть опустилась на плечи Кэссель. Она вновь и вновь вспоминала до мелочей беседу с космодесантником, его голос, мимику, говорящие жесты... И видение, с таким трудом загнанное в глубины сознание, заворочалось там, источая яд горечи и сожаления. Ожило мнемоперо. Кэссель опустила взгляд на планшет, на стопку исписанных листов, и ужаснулась. Терпимая ко всему бумага была окутана темной дымкой чувств, переполняющих автора. "Меня отдали во владение Ордо Ксенос. Воистину, Император был не лишен чувства юмора, отправляя меня туда, где я более всего была не к месту. Мне выдали мешок из грубой серой ткани, наполненный не менее грубой одеждой, и жесткие, как кожа карнифекса, ботинки на частой шнуровке. Мои новые хозяева обязались прислать челнок, который и заберет нужный материал за номером АП-380952944257 в указанное время. Позже, мне удалось узнать у одного из меланхоличных слуг нашей обители, что я буду, скорее всего, жить и служить Империуму на какой-нибудь планете, после обязательного обучения, и, возможно, меня сочтут достойной получения чина младшего дознавателя Ордоса Священной Имперской Инквизиции. Я должна была быть счастлива и возблагодарить Святой Трон за подаренную возможность служения... Отчего же стало так мерзко и обидно? Унизительный ритуал очищения перед отправкой остался тошнотворным осадком в глубине сознания. В моей голове родилась невероятная, еретическая мысль - бежать! Святая Терра, помыслить о побеге... Куда? Тогда я просто не осознавала, что весь остальной мир живет свободно в городах на бесчисленных планетах, где не только я одна чувствую себя отбросом, мусором, на который, в лучшем случае, просто посмотрят неодобрительно, оттого, что он лежит в непотребном месте... Где не только я одна задаюсь вопросом - куда бежать... Повергающие в ужас и трепет служители Императора, несущие Его гнев в любой уголок Вселенной. Обученные огнем и словом повергать врагов Империума, искоренять еретиков и отступников... И теперь я должна была стать частью, маленьким винтиком этой гигантской машины высшего правосудия. Но даже там, точнее, там - особенно пристально, за мной будут следить, ибо я - жалкий сосуд плоти, сосуд греха, столь привлекательный для коварных тварей Хаоса, соблазнявших и более твердых в своей вере и воле людей. Очередная иллюзия свободы и самостоятельности, искусные декорации, скрывающие цепь довольно короткого поводка. Я верила лишь в то, что тренировки по укреплению воли и молитвы любящему всех своих чад Императору способны оградить меня от близкого и неблаговидного завершения моего жизненного пути. Да, тогда я еще в это верила. Ведь моя сила была дарована мудрым Повелителем Человечества на благо и я обязательно буду сильной, чтобы оправдать Его доверие и любовь. И вот келья осталась покинутой, хотя и с моим в ней присутствием, она вряд ли выглядела оживленней, и я, угловатый подросток, в сопровождении одного из наставников и человека в темно-синей униформе, шла длинными, похожими, как близнецы, коридорами к своей конечной цели, к ожидающему материал АП-380952944257, челноку, доставящему его в чрево гигантского корабля, в котором начнется новый этап моей жизни, а я надеялась, что он станет иным и далеко не последним..." Кэссель улыбнулась, почувствовав приятное прикосновение к своей щеке, все еще находясь на грани видения и реальности, где осознание происходящего сильно замедлялось, а испытанные эмоции смешивались с ощущениями настоящего, не позволяя распознать различие сразу. Окружающий мир набирал краски, приобретал очертания, наполнялся звуками. Сомкнув веки плотнее, Кэссель согнала радужную дымку, застилающую взор и стряхнула оцепенение, овладевшее ее телом. Тень упала ей на лицо и женщина подняла голову. Рядом, чуть склонившись к креслу, стоял Ваэль, одна рука которого опиралась на высокую спинку, а вторая замерла в воздухе, так и не завершив запланированный жест. Ощущение прикосновения к коже никуда не исчезло и ведьма нахмурилась. Эльдар тоже казался раздосадованным. Напряжение, возникшее между ними звенело в воздухе тонкой лопнувшей струной. Она раздраженным жестом отмахнулась от Ваэля и откинулась на спинку кресла. Воин бесшумно отступил, но покидать каюту не торопился. Он все еще ощущал слабую дрожь в руках, вспоминая захлестнувшее его чувство, желание прикоснуться к парящей где-то в недрах или пучинах воспоминаний женщине, столь магнетически-притягательной была окружавшая ее аура, увидеть которую Ваэль не мог, но он ее чувствовал и поддавался ее зовущей воле, похожей на манящий жаждущего ледяной напиток. Неловкость ситуации вызывала у Кэссель бешенство, она испытывала желание хорошенько приложить забывшего свое место эльдара по жестокому красивому лицу, но она понимала, что подобный поступок, в лучшем случае, рассмешит его, позабавит, раскроет ее слабость и даст повод в дальнейшем прибегать к подобным уловкам.Она уже пожалела, что позволила Ваэлю остаться и костерила себя за легкомыслие. Кэссель сомневалась, что подобное проявление чувств имело хоть что-то общее с человеческим аналогом, скорее, это напоминало попытку смены контроля, ведь доступное становилось подвластным. С этим она уже сталкивалась, едва четыре наемника ступили на борт ее корабля. Ведьма купила их, купила у их же сородичей, в одном из межгалактических притонов. Она не знала, за какие провинности собратья были готовы отдать этих воинов любому, предлжившему за них назначенную сумму, да и не стремилась этого выяснять. Традиции и нравы темной половины высокой древней расы были достаточно известны в некоторых кругах Империума. Ваэль, обособившись на корабле, сразу попытался поменять положение в свою пользу, но получил довольно элегантную оплеуху, подкрепленную однозначным ударом воли своей новой хозяйки. Кэссель, без сомнения, умела играть чужими эмоциями, но не собиралась причислять это умение к тем, коими по праву гордилась. Конечно, ей приходилось сталкиваться с тем, что люди изобретательно использовали слабости и желания себе подобных, потрафляя амбициям, усугубляя страх, разжигая ненависть во благо своим интересам. Более того, женщина видела все то, чем несложно было бы воспользоваться. И все же предпочитала идти согласно своим принципам и задавать свою мелодию во всеобщей какофонии. Но это, безусловно, удалось ей много позже, потому как изначально ее место под солнцем диктовало лишь подчинение и покорность, какие бы соображения не витали в голове крошечной песчинки, не способной изменить ничего в окружающем мире, не говоря уже о собственной судьбе. Ей казалось, что на какое-то время удалось поставить надменного эльдара на место, но, чуть позже, ловя мимолетные взгляды его непроницаемых лиловых глаз, Кэссель поняла, что ошибалась. Ваэль просто принял произошедшее, как временную неудачу. Странно было другое - ни он, ни его воины не собирались убивать или калечить ни саму Кэссель, ни членов немногочисленного экипажа, набранного исключительно из людей. Живущая пиратством и жестоким насилием, эта раса оставалась загадкой. Ведьма многое узнала, спустя годы после того, как покинула Схоластиа Псайкана, она видела миры, подвергшиеся нападению не знающих жалости темных каперов, она достаточно насмотрелась на разграбленные корабли, чьи остовы беспомощно дрейфовали по просторам космоса или сбивались в груды бесформенных халков на орбитах далеких покинутых планет. И все же, у Кэссель не возникло и тени сомнения, стоило ей увидеть предлагаемый "товар". Обрюзгший шепелявый представитель рабовладельческого картеля, на корабль которого мог сойти любой, желающий приобрести все, начиная от лоботомированного мяса для изготовления сервиторов до эксклюзивных телохранителей со всех уголков вселенной, долго и нудно расписывал новинки, поступившие в его изъеденные инфекцией и паршой руки, пресмыкаясь перед богато одетой и опасной госпожой. В одном из вонючих узких закоулков судна она столкнулась с группой таинственных воинов, словно укутанных тенью. Высокие шлемы, скрывающие лица и прекрасные, удивительной работы доспехи привлекли внимание ведьмы. Работорговец это приметил и понял, что, поставив на этого покупателя, остался в огромном выигрыше. Кэссель ждала, пока ее омерзительный провожатый лебезил и ползал в ногах у загадочных гостей корабля. Она улавливала отголоски мыслей, витающих вокруг, тяжестью сдавливающих виски, холодком пробегающих по позвоночнику. По всей видимости, условия сделки устроили обе стороны и работорговец, раскланявшись с высокомерной группой, потащил женщину в хитросплетения лабиринта клетушек и кают в недрах судна. Вонь и бесконечные образы, сливающиеся перед внутренним взором в единую пеструю полосу, едва не свели ее с ума, все органы чувст работали на пределе. Первым, что псайкер увидела сквозь застилающую глаза предобморочную дымку, было тонкое хищное лицо, обращенное к ней, вошедшей в огражденную решеткой каюту. Лиловые глаза с насмешкой следили за ее приближением. Высокий, одетый в переливчатую, сине-лиловую броню воин с ленивой грацией отделился от стены, на которую опирался и замер перед прутьями решетки. Некоторое время они меряли друг друга изучающими взглядами, словно гадая, насколько выгодным может быть их альянс. работорговец неустанно стенал где-то на фоне, сокрушаясь о невероятно высокой цене содержания этих грациозных нелюдей, что, несомненно, повышало уже уговоренную цену. Но Кэссель было уже все равно. Она хотела этого воина, испытывая будоражащий душу трепет от предвкушения познания нового. Сделка состоялась и ведьма забрала на свой корабль не только эльдара с приятным для произношения музыкальным именем Ваэль, но и троих его неудачливых компаньонов, окончательно обворожив хозяина притона, пообещавшего, ежели госпоже понадобится, найти ей хоть дюжину подобных же головорезов. Ваэль был загадкой, которую Кэссель не стремилась раскрывать, опасаясь, что когда-нибудь пересечет опасную грань и заиграется. Она позволяла себе общаться с ним на довольно короткой дистанции, она благодарила и поощряла его, если считала проведенную операцию соответствующей своему плану, а эльдар подчинялся бесприкословно, сдерживая излишнюю творческую самодейтельность; она научилась доверять его чутью и словам - Ваэль никогда ей не врал, но ведьма так и не разучилась его бояться. Предавшись тенетам своего канувшего в вечность прошлого, женщина острее обычного ощутила холодное прикосновение одиночества - она снова стала той самой песчинкой, затерянной в необозримом и невероятном пространстве, она вновь была растерянной хозяйкой роскошного покоя, в котором даже свет не был живым. Кэссель взглянула на замершего телохранителя. Эльдар лучше нее умел справляться со своими эмоциями и теперь его лицо вновь замерло презрительно улыбающейся маской. Псайкер рассеянно погладила рассыпанные по столику листы, покрытые убористыми строками воспоминаний. - Уходи, - коротко, но без холодка. С затаенным страхом.
Сон бежал от нее. Казалось, что мягкие недра постели душили ее, и женщина проваливалась в какую-то серую безжизненную бездну, ничем не напоминающую привычную черноту сна. Графин с вином был уже ополовинен, слуга возжег дарящие покой сознанию благовония, но ожидание чего-то неовратимого, грядущего, тормошило Кэссель, не позволяя забыться даже легкой дремотой. Уже несколько раз псайкер покидала кокон простыней и возвращалась в кресло, перечитывая и дополняя то, что уже было внесено на плотные белые листы. В душе шевелился страх - Кэссель отчаянно боялась, что не успеет, не сможет закончить свой бесполезный для Вселенной, но очень нужный ей самой труд. Рубиновое вино в изящном бокале бросало алые блики на сложенные стопкой записи. Мнемоперо резко замирало, стоило женщине лишь коснуться кончиками дрожащих пальцев ноющих висков. Она вновь возвращалась к событиям, которым было уже более двух сотен лет от роду, заставляя память скрупулезно вытаскивать на свет любую мелочь, важную для своей носительницы. "Какое-то время, проходя обучения в стенах схолара при Ордосе, я забавлялась перспективами, обрисованными новичкам нашими наставниками. А уж возвышенные заверения о долге и пользе для Империума подогревали даже самые незначительные амбиции. Да, будущее виделось мне теперь не столь уж мрачным, ведь путь, данный мне Императором, несомненно, был тяжелым, но даровал удовлетворение как моей душе, жаждущей нести справедливость и Его свет каждому темному уголку Вселенной, так и информационной инфекции, пустившей глубочайшие корни в моем организме. Я поражала своих наставников трудолюбивостью и прилежностью, поглощая все доступные для меня знания с завидным рвением, бесприкословно следуя напутствиям инквизиторов. Будь я столь же прилежной в Схоластиа Псайкана, многие могли бы позавидовать рекомендациям, которых я так и не получила. Не ошибусь, если замечу, что в школе Ордоса было человечнее, темплее. Именно здесь я перестала быть неограненым материалом, меня лепили лучшие умы, наставляя в вере и руководя моим возросшим даром. Как же не оправдать такого доверия? Мои товарищи с оттенком зависти восприняли решение коллегии наставников не применять ко мне ритуала укрепления души, а я переполнялась гордостью... Император милосердный... Как я была молода и тщеславна в те дни, когда Твой свет еще был дарован моим глазам и освещал путь, по которому следовало пройти! Уже упоминала, что у меня появились товарищи, друзьями я не могла бы назвать легкомысленный, на мой взгляд, сброд, шумно проводящих время в классной комнате адептов, в отсутствии инквизитора Хафмаса. И все же, меня до некоторого момента могли забавлять их легкость и веселость. Некоторые юноши и девушки вели свое происхождение из довольно богатых и знатных Домов, и это отражалось в их манерах и взглядах даже не смотря на то, что всем нам выдали одинаковую, ничем не примечательную серую униформу. Ну да, для меня плотная длинная туника в пояс и облегающие леггинсы, заправленные в высокие сапоги были верхом роскоши. Я обожала уроки истории Империума, позволяя воображению рисовать яркие картины, написанные негромким хрипловатым голосом наставника Гелира. Это было сродни тому же чувству, что я испытывала, сидя на полу в старом храме в полуденный час, ловя момент, когда солнечные лучи оживляли витражные панорамы. И, хотя в целом, устройства Империума мы коснулись весьма поверхностно, я, по протекции Гелира, получила доступ к закрытой секции библиотеки и продолжила свои изыскания, погружаясь в иные времена, лаская пальцами корешки утративших названия книг, трубки пергаментных навощеных свитков, стопки информационных планшетов. Конечно, ничего запрещенного там не было, об этих артефактах средти адептов ходили невероятные слухи, но все они лишь достигали черты бронированных дверей потаенных подвалов где-то под крепостью Ордоса. Мне вполне хватало насущного, на систематизацию и осмысление которого ушли бы годы. Впрочем, я готова была и таким образом распорядиться своим временем, если бы мне это позволили. Мой дар, так пугавший богобоязненных фермеров с Аякса, пришелся в Ордосе по душе многим, и, еще не окончив свое обучение, я частенько бывала за приделами схолара, помогая инквизиторам-наставникам разобраться с тем или иным текстом, перерабатывая его в своем сознании в более удобоваримую версию. Конечно, у всего этого была и обратная сторона, которая пугала уже меня - соприкасаясь с фолиантом, свитком или предметом, я не просто считывала информацию и запоминала ее, расширяя по средствам транса, но и практически проживала некоторые особо яркие моменты, еще долго потом горевшие в моем сознании огненным клеймом. Молитвы избавляли от усталости и напряжения, но не могли избавить меня от памяти. В остальном, годы, проведенные в ученичестве, я по сию пору считаю счастливыми, но не могу и припомнить ясно хотя бы один мало-мальский богатый на события день... Кроме одного, ставшего для меня последним в роли адептки. После него я получила чин младшего дознавателя и была принята в свиту инквизитора Киссау, раздери его душу демоны варпа." Кэссель оторвалась от записей, услышав топот быстро бегущих ног. Спустя несколько секунд на палубе стало шумно, не смотря на поздний по распорядку час, когда большинство обитателей "Крадущейся Тени" отдыхали в своих каютах. В дверь оглушительно саданули кулаком и псайкер вскочила, бросившись к приставленному у постели посоху. Секундами позже дверь распахнулась и на пороге появился Хоук, держащий свой болтер на готове. Кэссель решила было, что сержант организовал-таки захват ее судна, но сильнейший толчок, отправивший их обоих на пол и оглушительный грохот взрыва, наполнивший палубу гулом, развенчал это предположение. Хоук поднялся первым, и, высунувшись в коридор, сообщил: - Проклятые дружки твоих охранников атаковали судно, покарай их Иператор! Тысяча мыслей разом пронеслась в голове псайкера и лишь одну она сумела остановить. Она наполнила женщину чувством разочарования, обиды и сожаления. Ваэль все-таки предал. Спешно накинув прямо на ночное платье армированный плащ с высоким воротником и защитными щитками на плечах, Кэссель покрепче перехватила посох и ринулась на мостик, игнорируя замершего в проходе Ультрамарина. Если утонченный телохранитель действительно рискнул дать своим собратьям возможность выпотрошить судно и всех его пассажиров, она намеревалась заставить его, да и не только его, пожалеть о своем далеком рождении. Энергия, призванная ею из глубины души толчками пульсировала в дрожащих руках, изливаясь в сверкающий рунический посох. Судя по тяжелым шагам, Хоук следовал за ней. На мостике творилось что-то невообразимое. Бонель метался от одной панели с датчиками к другой, отдавая отрывистые приказы. Команда подчинялась, но сам воздух был просто перенасыщен нервным возбуждением, близким к настоящей панике. Капитан "Благословения", Севадо, пребывал в отрешенности, глядя куда-то сквозь обзорный купол. Кэссель заметила раненого Краса, помощника Бонеля, лежащего у самых ступеней , ведущих на галерею, его плечо кровоточило, но Стефаном уже занимался один из гостей-медиков. - Где Ваэль, варп его задери?! - заорала взбешенная Кэссель, гулко ударяя посохом. Бонель, притормозив перед своей хозяйкой, растерянно дернул плечом: - Его здесь нет, возможно, он сейчас в своем отсеке... - Не смеши меня, от взрыва можно было оглохнуть, но не ослепнуть же! - псайкер резко развернулась, предоставляя капитану его работу, и наткнулась прямо на Хоука. Космодесантник уже успел проанализировать ситуацию, едва окинул взглядом суматоху, царящую на мостике. Отсутствие ксеносов только подтверждало его самые наихудшие предположения. Назидательную отповедь экипажу и ведьме он решил оставить на тот случай, если удасться спастись, в чем Хоук сильно сомневался - "Крадущаяся Тень" не была боевым крейсером и вряд ли обладала достаточной огневой мощью, чтобы уничтожить сверманевренный корабль темных эльдаров. - Разворачивай корабль! Залп из носового орудия! - рявкнул Бонель. - Пожар на нижней палубе, утечка кислорода на второй палубе, повреждение двигателя правого борта... - Ну все, теперь путь в варп для нас закрыт, - констатировал Хоук, проверяя обойму болтера. - Значит я впущу варп сюда! - прошипела Кэссель и медленно пошла к спуску на вторую палубу. Там, как предположил Ультрамарин, располагались отсеки ксеносов. Он с отвращением и ужасом следил, как от ведьмы отрываются крошечные частички энергии, порождая похожий на кокон вихрь вокруг нее. Металлические пластины, облицовывающие стены коридора, вздыбились и прогнулись по всему пути, который удалось преодолеть женщине. Дверь, преграждающая лестницу, слетела с петель и едва не снесла Хоуку голову. - Внимание всем, эти сволочи идут на абордаж! Отставить маневр, приготовиться! Сближение, всем приготовиться! - отчаяния в голосе Бонеля космодесантник не уловил. Старый капитан уверенно отдавал приказы и экипаж торопливо вооружался, ожидая "гостей". Главной же охраной корабля от желающих поживиться легкой добычей, были ксеносы... И их хозяйка.
"Крадущаяся Тень" мелко подрагивала, как добыча, поджидающая охотника. И он приближался - почти сливающийся с космосом "Жаждущий", остроносый корабль темных эльдаров, стремительно подошел к раненому противнику, вбивая абордажные крючья в бок и подтягиваясь для высадки бригады зачистки. Ваэль отдал последние приказы своим затаившимся в тенях воинам. Пламя на нижней палубе удалось потушить довольно быстро, невозмутимые сервиторы уже вовсю трудились над восстановлением поврежденных систем, не обращая внимания на замерших в ожидании эльдаров. Еще несколько минут, и ввалившиеся в дыру между раскуроченными переборками собратья подарят ему свободу... Или смерть. Что, в принципе, одно и то же. Ваэль не питал иллюзий насчет своей участи. Раб человека недостоин продолжать влачить свое существование, если только архонт не пожелает иначе - а иначе, значит, что Ваэль умрет не скоро, очень не скоро, сожалея каждую крупицу оставленного времени о том, что жизнь не прервалась раньше под клинком врага. Эльдар не собирался покидать "Тень", как, собственно, не собирался оставлять и свою хозяйку, с которой, как ему теперь казалось, его связывали несколько иные отношения, нежели полгода назад. Но если бы удалось захватить "Жаждущий"... Сама мысль об этом была столь приятной, что Ваэль почувствовал сладкое томление, схожее с наркотиком, наполняющим вместе с кровью все его тело. Тогда он непременно преподаст урок этому жестяному фанатику, заберет Кэссель и с триумфом вернется в Камморраг... Ваэль облизнул тонкие губы. Далеко идущие пленительные планы были его слабым местом, иначе не оказался бы он в рабском ошейнике. Эти же блестящие задумки привели к потере корабля и изгнанию. И, прокляни архонта Тефиала все исчадия варпа, он не собирался вновь повторять ошибок! Воинственный клич на знакомом языке заставил его кровь вскипеть - нападавшие даже не подозревали, какими сюрпризами обладает с виду скромное судно. Ваэль краем глаза различил размытый силуэт своего воина, взмахнувшего изящным зазубренным клинком - голова первого, кто сунулся глубже в отсек нижней палубы достигла пола между двумя ударами сердца, оставив в сгустившемся воздухе россыпь алых капель. Его собственное копье, тонко пропев гимн смерти, нашло путь к сердцу второго налетчика - Ваэль с наслаждением наблюдал изумление, застывшее навсегда в лиловых глазах собрата. Но напавших было слишком много. Конечно, будучи знакомым со многими уловками своей проклятой расы, эльдар обладал некоторым преимуществом, которое с лихвой компенсировали количеством охотники за наживой. Они тоже успели понять, насколько необычный встретили отпор и стали осторожней. Однаком, произошло то, что озадачило всех, кто попеременно становился то охотником, то дичью - створы дверей палубного отсека смяло от страшного удара, воздух заискрился, наэлектризовался, и те, кто был ближе всего к образовавшемуся проходу, истаяли в молочно-белом пламени, широким лучом втекающем сквозь раскуроченные переборки. Ваэль поспешно скользнул за контейнеры, сгрудившиеся в углу отсека. Он уже знал, что последует за подобной демонстарцией силы. Темные каперы заняли оборону, используя все возможное, как укрытия. На палубу, тяжело опираясь на светящийся посох, вышла Кэссель, ее эльдар видел отчетливо, а следом за женщиной метнулся высокий силуэт космодесантника, двигающийся с невероятной для его габаритов ловкостью. Псайкер укрылась за остовом двери, едва послышались первые выстрелы, но, как заметил Ваэль, слишком медленно - обжигающий луч эльдарского оружия прижег женщине шею и часть лица, вызвав полный боли и гнева крик. Он сорвался с места, подобно заметившей жертву птице, копье испустило торжествующий вопль и, пришпилив стрелка, задрожало в его теле. Судя по звукам, доносящимся из-за укрепленных в ограничительной сетке контейнеров, космодесантник тоже настиг своего врага, но эльдара это волновало меньше всего. Добраться до оружия не представлялось возможным, оставалась лишь полнящаяся темной энергией сабля, живое воплощение ярости своего владельца. Ваэль с удовлетворением обнаружил одного из воинов своего отряда, обходящего очередного стрелка. Остальных видно не было, перестрелка продолжалась, глухой рокот болтера свидетельствовал о том, что модифицированное мясо все еще огрызалось. В разгромленном дверном проеме мелькнули тени и на стрельбу налетчиков ответили лазерные винтовки и лазганы, выданные Бонелем своему экипажу. Обломки переборки были для людей пока что неплохой защитой. Команде не в первые приходилось участвовать в небольших потасовках, в которые исправно попадала "Крадущаяся Тень" благодаря своей хозяйке. Люди успешно отбились от орочьего патруля неподалеку от Адрантис V, сумели договориться с Тау, нырнуть в варп прямо из-под носа "Агонии", захваченной фанатиками Хаоса... Кэссель, с трудом справившись с головокружением, приподнялась с пола. Лицо и шея горели нестепимо, но псайкер старалась не думать о последствиях своего опрометчивого выхода, она готова была расплакаться. Она ошиблась и впервые была этому рада. Из своего укрытия псайкер видела, как сошлись в завораживающем танце оставшийся без шлема эльдар-налетчик и усмехающийся Ваэль. Длинные черные пряди волос за спиной ее телохранителя плясали подобно языкам пламени на ветру, темный клинок был продолжением руки эльдара. Грохот и вопли со стороны дверей отвлекли внимание Кэссель от боя. Преданные ей люди пытались отвлечь стрелков от рухнувшего на плиты пола Ультрамарина, почти погребенного под обломками развалившихся ящиков. Его противник, гибкий как хлыст, кружился вокруг поверженного космодесантника, ища уязвимое место в его броне. Хоук, казалось, был без сознания. Псайкер стиснула посох так, что побелели костяшки пальцев, а прилившая к щекам кровь вновь напомнила ей об ожоге. Но Кэссель упрямо мотнула головой и, сконцентрировавшись, выпустила из раскалившегося посоха такую волну энергии, что сама не смогла устоять на ногах. Мир закружился, саданул ее в висок и померк...
-----------------------------------------
Она очнулась в медицинском отсеке под раздражающее пищание приборов. Голова была чугунной, Кэссель едва смогла сфокусировать взгляд на склонившемся силуэте - один из медиков, спасенных с "Благословения" помогал Девросу, штатному корабельному врачу, колдовавшему над своей госпожой. - Что?... - пересохшие губы чуть приоткрылись и из горла вырвалось невнятное шипение. Псайкер с трудом подняла руку и коснулась странно зудящего лица - вся правая часть была заклеена и покрыта бинтами. - Лежите спокойно, - бодро ответил Деврос, укладывая руку женщины обратно поверх простыни. Уверенные движения медика немного успокоили ее и Кэссель попыталась вспомнить, что же произошло на нижней палубе. Последним, что она увидела, был Хоук, пытающийся выбраться из под обломков грузового контейнера. Но главное, Ваэль... Женщина сморгнула подступившие слезы, - эльдар, высокомерный беспринципный убийца оправдал ее доверие. Кэссель казнила себя за то, что даже спустя столько лет оставалась способной к сильной привязанности, эгоистичной и слепой.Потеря лицемерного телохранителя ранила бы ее очень сильно - псайкер вспомнила чувства, захлестнувшие ее на мостике. Ловкие пальцы-манипуляторы Девроса слой за слоем осторожно снимали наложенные бинты с лица и шеи. Ощущение зуда усиливалось и Кэссель нетерпелось взглянуть на себя в зеркало. Это ранение стало первой серьезной травмой за долгие годы, не считая раздробленной выстрелом ноги на Авигноре. - Был сильно поврежден кожный покров, ожог довольно глубокий, - монотонно гудел медик, - И все же, хвала Императору, вам повезло, госпожа. "Хвала Императору... Своеобразное утешение в моем случае, - про себя усмехнулась женщина, - Вот только мнится мне, что Владыка на Золотом Троне имеет весьма отдаленное отношение к моей парадоксальной везучести". Кэссель села на постели, воспользовавшись помощью Девроса. Муть в голове и пульсирующие толчки боли стали слабее, головокружение прошло. - Есть еще пострадавшие? - псайкер с благодарностью приняла стакан с водой. - Незначительные повреждения у офицера Стилса и неглубокое ранение предплечья у помощника капитана Краса... - Деврос помедлил, стараясь не встречаться взглядом с женщиной. Кэссель медленно развернулась, оглядывая медицинский отсек. Но соседние койки пустовали, а нехорошее предчувствие возрастало с каждой секундой. Псайкер требовательно схватила медика за рукав, принуждая продолжить. - Ксеносы погибли, госпожа. В живых остался только Ваэль, но он очень слаб, а я не могу гарантировать ему должного ухода... Еще сложнее ситуация с тем космодесантником... Он пришел в сознание, но я полагаю, что тоже долго не протянет, потому как нападавшие пользовались отравленным оружием... - Где? - слова давались ей с трудом, едва стянувшаяся корочкой кожа при малейшем мимическом движении грозила лопнуть, и в глазах Кэссель темнело от боли. - Ультрамарин в закрытом боксе, я не рискнул... - резкий жест оборвал Девроса. - Ваэль? - В своей каюте. Отказался от моей помощи, госпожа. Женщина скользнула с постели, босые ноги ощутили приятный холодок пола. Сержант Хоук, лишенный своей бирюзовой брони лежал на койке в закрытом отсеке и выглядел действительно паршиво. Кожа приобрела землистый оттенок и кое-где проступили темнеющие пятна, заставившие Кэссель содрогнуться. Если что-то еще можно было для него сделать, то это нужно было делать очень срочно. - Постарайтесь что-нибудь придумать, я хочу посоветоваться с капитаном Бонелем... - медленно проговорила псайкер, - Нам нужно нати квалифицированного специалиста и мы его найдем. - Но для этого нужно вернуть сержанта туда, откуда он прибыл, - с невеселой усмешкой заметил Деврос, поправляя круглые очки в латунной оправе. - Абсолютно необязательно, хотя, я, как мне кажется, вас поняла, друг мой... Но, полагаю, героями нас считать не будут, - Кэссель похлопала медика по плечу и осторожно направилась к выходу.
-------------------------------
Бонель с удивлением и облегчением поприветствовал появившуюся на мостике Кэссель. Женщина выглядела неважно, хотя и скрывала свое сотояние за довольно тревиальными шуточками, которыми обменивалась с собравшимся экипажем. Она шла, тяжело опираясь на посох, лицо почти скрывал тонкий шарф. - Итак, расскажите-ка мне, капитан, насколько серьезно мы вляпались на этот раз? - Насколько я могу судить, госпожа, нет ничего непоправимого, но в варп мы выйти пока не можем, это однозначно. Есть и хорошая новость - мы можем добраться до Гудрун и заглянуть в тамошние доки. - На огонек к местной инквизиции, ты хотел сказать. На борту - еретик, объявленный в розыск по всей Вселенной, ксенос и отравленный космодесантник, судя по его виду - хаосит. Поверь, Бонель, разбираться там не будут, - хохотнула Кэссель. - У вас есть иные конструктивные предложения? - Что с двигателем? - Он поврежден не настолько серьезно, насколько мне показалось. Полагаю, неделя. - Расскажи, что было после того, как я потеряла сознание? - Об этом судить лучше может лейтенант Ларри, - капитан кивнул на низкорослого плотного мужчину, стоящего чуть поодаль. Тот приблизился и слегка склонил голову, - Лейтенант, обрисуйте картину. - Мы почти ослепли, когда вы, госпожа, хм-мм... Атаковали своим посохом. А потом я увидел, что вы падаете и еще подумал, что вас зацепило. Тот ксенос, Ваэль, снес голову налетчику и рванул к вам, космодесантник к тому времени поднялся и буквально изрешетил и наш груз, и стрелков, а остальные стали отступать. Только один никак не унимался, он что-то кричал, по всей видимости, Ваэлю, потом выстрелил и тот едва устоял на ногах, мы открыли огонь, но налетчик словно испарился. Их корабль... - Мы расстреляли "Жаждущий" из носового орудия, сомневаюсь, правда, что это поставило точку в его существовании, но эти мрази поторопились скрыться, -закончил Бонель. - И ты все равно предлагаешь Гудрун? - вновь поинтересовалась Кэссель. - Мы - имперское судно сопровождения, если вам известно, - без тени улыбки ответил капитан, - Идем своим обыкновенным маршрутом, подвергшись в пути нападению каперов. Все нужные сделки я проверну через Краса, да и Тобек хорошо зарекомендовал себя в прошлый раз, вы же помните. - Нам нужен специалист, способный помочь сержанту, Деврос, кажется, опустил руки, - мрачно сообщила Кэссель. - Постараемся раздобыть, - Бонель был несколько удивлен подобной решимостью, но высказывать свое пожелание насчет избавления от тела итак почти мертвого Хоука не стал. - Что ж, тогда курс на Гудрун. И Бонель... Мне стоило тебя слушать... - псайкер опустила голову, потом вновь взглянула на капитана, словно хотела что-то добавить, но передумала,и покинула мостик, оставляя его в приятном замешательстве.
Мы теперь в Discord
Чего скрывать, так было, и, скорее всего, будет. Привитое мнение о том, что близкие люди, друзья, непогрешимы, никак не желает становиться иным. Спасает лишь то, что круг общения сузился до минимума, и те, кто в нем остался, не имею привычки меня унижать.
