Жанры: гет, романтика, драма, ээнтези; Персонажи: свои персонажи; Описание: романтическая история ко Дню всех влюбленных; Статус:завершен.
"Звёздный дождь"(Mass Effect)(NC-17)
Жанры: гет, романтика, драма, фантастика, детектив, AU Персонажи: свои персонажи; Предупреждения: смерть персонажа, насилие; Описание: о жизни некоторых личностей как на Цитадели, так и за её пределами. Статус:в процессе.
Посещение Геликанского субсектора было для Кэссель одним из изощренных способов самоубийства - такого количества инквизиторов не было ни в одном другом месте, шансы наткнуться на тех, кто знал ее в лицо или хотя бы имел информацию о корабле, на котором псайкер путешествовала последние десять лет, зашкаливали. Но она полностью доверяла Бонелю. Старый лис имел неплохие связи на этой планете и не первый раз виртуозно надувал всевозможные проверки. Было принято решение корабль не покидать, ожидая новостей от связного на Гудрун, некоего Тобека, старого сослуживца капитана, который охотно брался за не самые прозрачные для закона делишки, привезенные "Крадущейся Тенью". Первой новостью, заметно приободрившей экипаж, и, в особенности, самого Бонеля, стал договор с ремонтным доком, хозяину которого было абсолютно плевать, кто и что туда заводит, а это делало его невообразимо привлекательным для долгосрочного сотудничества. Вторая новость в лице эпотажного и неопрятного медика настигла Кэссель, едва та справилась с тяжелой дремотой, в которую провалилась ночью. Гость, приведенный на борт Тобеком, в определенных кругах планеты был более, чем известен, как среди преступных картелей, так и среди инквизиторов. Пользующихся его услугами было ровно столько же, сколько желало выпоторошить самого медика, но пока, как он говорил, все держалось на милости Императора и платиновых счетах его покровителей. Менее всего Йонас Бейл напоминал того, кто призван сохранять жизни: вульгарная пестрая одежда буйно контрастировала с тем важным видом, который медик на себя напустил, стоило ему войти в отсек, где пребывал в карантине космодесантник. - Очень странно, тела этих воинов, обычно, нейтрализуют все возможные яды... - пробормотал Бейл, разглядывая беспомощного сержанта подобно мяснику, примеряющемуся к неразделанной туше. - И тем не менее, - в боксе, вместе с подозрительным эскулапом и Девросом находилась Кэссель, - Эльдары раз за разом приподносят сюрпризы, а этот оказался непредсказуемым даже для него. - Эльдары? Ну тогда я удивляюсь, что он вообще жив, - фыркнул Бейл, продолжая осмотор, - Удивительно... Ах, если бы у меня была возможность провести вскрытие... - У меня такая возможность есть, уважаемый... - угрожающе прошипела женщина, подходя ближе к койке, - И я не премину ей воспользоваться. Медик обиженно насупился, но отвечать не стал. Взяв несколько образцов и результаты, полученные Девросом, Бейл торопливо покинул "Тень", уверяя идущую за ним псайкершу, что если и есть хоть малейший шанс спасти достойного воина, он, Йонас Бейл, его непременно найдет. Но самой лучшей новостью за последние дни стало то, что мрачный, ослабевший и злой, как раненый карнифекс, Ваэль покинул свой отсек. Кэссель дала ему время отойти от схватки и заняться ранами. Она знала, что эльдар просто не подпустит никого, и уж тем более не хотела посвящать такого клоуна, как Бейл в секреты корабля, главным из которых был ксенос. Воин долго осматривал место схватки на нижней палубе, словно что-то искал. Острое лицо не выражало ровным счетом ничего, но псайкер ощущала, как сгущается тьма вокруг стройной фигуры эльдара, а его движения становятся резче и злее. Кэссель проводила время, разделяя часы на посещение отсека, в котором содержался Хоук и смотровой галереей на мостике. Иногда сержант выказывал слабые признаки сознания и это очень обнадеживало Девроса. В приподнятом настроении Кэссель вернулась в свою каюту. Приказав сервитору заменить опустевший графин с вином, псайкер пробежалась взглядом по последней оставленной записи и нахмурилась. Она в своих воспоминаниях достигла именно того момента, который причинял наибольшую боль и вызволял наружу поглощающее ее годами чувство вины. Анализируя прошедшие события, она не сомневалась, что поступись она гордостью и смири свое упрямство, все закончилось бы куда менее плачевно. Но способа повернуть время вспять не существовало, оставались лишь горькие сожаления. "Итак, моим господином и начальником стал досточтимый инквизитор Киссау, послужной список которого, конечно, не шел ни в какое сравнение со славой некоторых его известных коллег, но этот вдумчивый, спокойный и рациональный служитель Императора имел репутацию человека, не отступающего ни перед чем. Свита Киссау, в которой теперь состояла и я в чине младшего дознавателя, работала единым организмом, повинуясь продуманным приказам инквизитора. Именно в его окружении я познала настоящее уважение. Киссау вникал во все, принимая во внимание даже незначительные обрывки информации и не всегда ясные результаты моих трансов. Он так же в полной мере пользовался моим исключительным даром, но не отличался потребительской манерой, которая была свойственна моим наставникам в Ордосе. Анализируя мое самое первое видение, посетившее меня в детстве, Киссау организовал экспедицию, достигшую пределов Империума. На мертвой планете мы обнаружили именно тот багровый пейзаж, ужаснувший меня, но самой большей наградой послужила ликвидация отвратительного культа, поклоняющегося Тцзинчу. Изуродованные своим кошмарным повелителем, фанатики встретили нас ожесточенным сопротивлением, позволившим мне, в конечном итоге, неплохо продемонстрировать боевые навыки. Именно тогда, по возвращении в крепость, Киссау получил письмо: мной заинтересовался Ордо Еретикус. Мой перевод был уже делом решенным, но..." Кэссель наполнила бокал. Цепочка воспоминаний уже выстроилась, она видела лица людей и вновь слышала слова, которые произносила сама, еще не понимая, что именно в тот момент подписывает себе приговор. Амбиции ли перевесили здравый смысл или это была высшая воля, но шаг она сделала - шаг на другую сторону, не видя тонкой грани. "Команда инквизитора отправилась на Химгарл, малоизученный мир в сегменте Ультима, пользующийся с недавних пор дурной славой. Но мы были не единственными, кого заинтересовала пропажа нескольких экспедиций, отправленных на Химгарл. На высокой орбите планеты корабль Инквизиции дожидался гигантский крейсер Ультрамаринов. Киссау казался не очень довольным этой перспективой сотрудничества, хотя был безукоризненно вежлив, выслушивая полные превосходства речи капитана Нумитора. В какой-то мере стоящие передо мной воины с сильной натяжкой могли назваться моими соотечественниками, ведь младший дознаватель Кэссель Лекс была уроженкой Ультрамара. До того момента я никогда не сталкивалась с космодесантом, располагая об этих воинах Императора лишь теми сведениями, которые попадались мне в архивах и библиотеках во время обучения. Мой открытый в восторге и удивлении рот послужил поводом ко многим шуткам. Но, как оказалось, пообщаться с Ультрамаринами удавалось не каждому - свита инквизитора была в числе тех, кто просто считался пустым местом. Император сладчайший, лучше бы так и оставалось... Совместный план включал в себя несколько этапов, один из которых касался меня напрямую. Надо отметить, что я пользовалась огромным доверием своего господина и очень стремилась его оправдать, не столько из-за теплого к нему отношения, сколь из-за довольно амбициозной натуры. Положительное завершение этого задания напрямую влияло на мой карьерный рост. На поверхности планеты, обладающей влажным жарким климатом, в дебрях джунглей был найден довольно обширный комплекс руин, который и привлек наше внимание. Если бы тогда я только могла предположить, что содержалось в недрах этих полу-разрушенных комплексов ксено-культуры... Киссау отрядил меня и Марлон, мою коллегу, в помощь отряду Ультрамаринов. Не могу сказать, что и мы, и они восприняли подобную идею с радостью, но работа предстояла серьезная, и, если космодесантники были способны зачистить весь периметр, от нас с Марлон требовалось найти следы того, что привлекло к этим руинам столь пристальное внимание ксеносов. Вел наш отряд сержант Ловин Вэнс, угрюмый воин с каменным подбородком и яркими, как небо голубыми глазами. Наши защитные легкие костюмы не шли ни в какое сравнение с потрясающей броней космодесантников, и мы двигались в хвосте группы, стараясь как можно меньше обращать на себя внимания. Ультрамарины держались ровно, хотя откуда мне было знать, о чем они переговариваются между собой, бросая на нас косые взгляды? Поспевать за ними было одно удовольствие, и вскоре мой светло-серый комбинезон был покрыт грязью почти до воротника, а Марлон несколько раз останавливалась, чтобы удостовериться, не осталось ли на мне или на ней довольно мерзких на вид насекомых, встретивших людей в своих лесах с радостью оголодавших хищников. Другая группа, вместе с Киссау высадилась севернее руин и должна была встретиться с нами позже, удостоверившись, что тот подход будет безопасным. Я ненавидела Ловина каждой клеточкой тела, каждой частичкой своей души - и он, и его боевые братья практически полностью игнорировали нас, как часть группы, нехотя вспоминая о наличии двух измученных женщин лишь тогда, когда мы пропадали позади. В конце концов теперь со спины нас подгонял брат Зеттон, пребывающий в общем приподнятом и восторженном расположении духа. Конечно, сейчас я понимаю, что мы были для них истинной обузой, даже не смотря на принадлежность к Ордосу, Марлон и я считались простыми гражданскими, людьми, чуть ценее обычного обывателя, но не заслуживающие уважения ввиду отсутствия более или менее достойного поименования. Когда мы достигли первых полу-разрушенных ступеней, ведущих к руинам, я уже чувствовала дикий зуд, - оставшуюся часть пути мы были вынуждены провести на животе, с великой осторожностью следуя за рассредоточившимися Ультрамаринами. Но не нас, слабых, выбрала смерть. Я видела, как Вэнс откатился в сторону, открыв огонь по размывчатому силуэту, мелькнувшему на вершине лестницы, а потом мир потонул в ужасающем вое. Едва касаясь ступеней на нас неслись изящные фигуры в светлых доспехах - именно они издавали этот подавляющий все чувства, кроме страха, звук. Брат Мирт упал, как подкошенное дерево, не проронив ни звука. Из его перерезанного горла кровь хлестала фонтаном. Краем глаза я, прижавшись к влажной почве, увидела орудующего огнеметом брата Зеттона. Рядом, вцепившись в мою руку, вопила Марлон. Сомневаюсь, что смогла бы использовать оружие поверженного космодесантника, но и нас инквизитор укомлектовал по ситуации, вероятно, предчувствуя схватку. Возможно, я поступила и не очень вежливо по отношению к Марлон, но ее визг оглушал меня не хуже воя танцующих налетчиц, поэтому я просто несильно ударила свою коллегу по затылку подвернувшимся под руку камнем. Сержант поразил меня своей невероятной ловкостью - для такого гиганта он очень проворно избегал встречи с воющими клинками ксеносов. Соотношение сил к этому времени было безрадостное. Я надеялась, что Ультрамарин сообщил второй группе о нашем плчевном положении, но особо на помощь не рассчитывала - как говорил в таких случаях инквизитор Киссау: "Уповай на Императора, дитя. Он твой самый надежный союзник." Из пяти космодесантников осталось двое, Ловин с холодной решимостью отбивался сразу от троих противников, а брат Зеттон умудрялся сдерживать еще четверых на некотором расстоянии. Я вытащила свой посох из заплечных ножен и встала на колени. Однако, времени на необходимые сопутствующие ритуалу молитвы у меня попросту не было. И я испытала ни с чем не сравнимый восторг - сила, энергия вливалась в меня теплыми волнами, унимая дрожь и наполняя уверенностью. Я выбрала объект и сконцентрировалась, направляя на противника дозированный удар, так, как учили меня в Ордосе. Не могу ручаться, что крак-граната произвела бы подобный эффект, но ксеновоительницы внезапно потеряли всякий интерес к сержанту и обратили свое смертоносное внимание на меня... Несколько секунд жизни мне подарила очнувшаяся Марлон, остальные секунды вплоть до сегодняшнего дня - сержант Ловин. Кровь из рассеченной грудной клетки моей спутницы брызнула мне в лицо, когда она, словно недоумевая, обернулась ко мне, получив удар светящимся клинком. Я никогда не видела смерть так близко, так явственно ощущая ее запах, поражаясь единственному окрасу, который приобретает весь окружающий мир в тот момент, когда чувствуешь холодок готовой принять тебя вечности. И сквозь окутавшую меня кровавую взвесь, я видела только ясный взгляд Ловина Вэнса, медленно опускающего болтер. - Проклятые эльдары! - рявкнул брат Зеттон, водя дулом огнемета по сторонам, - Как думаешь, брат-сержант, будут еще? - Не думаю, - знаю, - коротко ответил Ловин, не отрывая мрачного тяжелого взгляда от меня. Император знает, какие мысли посетили его в тот момент, но мне казалось, что Ультрамарину очень хотелось остаток обоймы выпустить в меня, - Нужно двигаться, вторая группа уже закрепилась у северного входа и теперь в нашу сторону двигаются Грис и Лициний. Наполнявшая меня сила схлынула, оставляя горькое опустошение и чувство вины: бедняжка Марлон так и не успела понять, что произошло и, едва открыв глаза, вновь их закрыла, на этот раз навсегда. Я винила себя, стоя на коленях в луже ее крови. В этот момент ничто не было достойно внимания, чувство опасности притупилось совершенно и голос разума канул в этом состоянии полного невосприятия реальности. Сержант довольно бесцеремонно вздернул меня на ноги, полагая, что подобным образом он вернет мне возможность быстро передвигаться - отнюдь. Теперь я стояла над трупом Марлон подобно голему. Невидящий взгляд скользил по телам, разбросанным вокруг. Даже в мертвом мире, истребляя культистов Хаоса, я не испытывала подобного опустошения. Я не видела, как погибают мои товарищи и даже предположить такого не могла, хотя нас всех готовили к подобному моменту. Но, как известно, мы все равно не можем быть готовы к этому. - Как твое имя? - спокойно спросил сержант. - Кэссель... - странно, я помню, как слышала свой голос, но совершенно не помню, как сама произносила слова. - Кэссель, мы оплачем их позже, если Император дарует нам время, - голос звучал тепло, и это меня привело в чувство - я не подозревала, что этот хмурый воин может вложить в простые слова сочувствия столько понимания. Мы осторожно обогнули головокружительную лестницу и спустились в пролом, обнаруженный братом Зеттоном в стене древнего сооружения. Судя по данным, полученным с корабля, руины связывала сеть тоннелей, по всей видимости, используемых теми, кто жил здесь когда-то. Для всех остальных был открыт главный путь, в основании которого теперь остались лежать тела наших товарищей. Тонкие лучи фонарей, укрепленных на оружии космодесантников, с трудом разгоняли мрак в сводчатых коридорах. С куполообразного потолка сочилась влага, эхо падающих капель не раз заставляло меня вздрагивать. Сержант шел впереди меня, брат Зеттон - позади, освещая самые подозрительные углы пламенем огнемета. Возможно, мне просто показалось, но ноги почувствовали легкий толчок, которому вряд ли бы придал значение бегущий человек. Воздух стал плотнее и ощущение высвобождающейся энергии, смутное, как утренний сон, холодком пробежало по позвоночнику. Наш путь изгибался, иногда мне казалось, что мы идем кругами, но космодесантников, видимо, это ничуть не беспокоило, судя по той уверенности, с которой оба воина продолжали следовать по туннелю. Свет фонарей метался по гладким темным стенам, но не отражался, а словно поглощался мерцающим камнем. - Движение впереди, - тихо предупредил Вэнс и Зеттон отпихнул меня за спину, перекладывая огнемет поудобнее. - Возможно, Грис и Лициний... - напомнил сержант. Но у меня уже родилось предчувствие, породившее единственное слово: - Нет... Космодесантники оглянулись и я опустила взгляд, отругав себя за излишнюю импульсивность. Похоже, после боя у лестницы, у меня просто сдали нервы и теперь любая тень рождала в сознании самые мрачные образы. Тем не менее, Вэнс подал условный сигнал и Зеттон подтолкнул меня к едва приметной нише, почти сливающейся с темным камнем стен. Мне показалось, что стук капель стал более явным, близким, а конец тоннеля, обозначенный светлым, едва различимым пятном значительно приблизился. Кончики пальцев непривычно покалывало, все мои чувства вопили об угрозе. - Я что-то видел, - сержант кивнул в сторону очередного изгиба коридора, - Проверь. Зеттон выступил чуть вперед и выпустил в указанном направлении струю ослепительного пламени. Рожденный свет залил проход лишь на секунду - и стал таять, поглощаемый камнем вокруг. Мерцание гладкой поверхности усилилось, и, когда Зеттон погасил пламя, в коридоре стало явно светлее. Теперь даже я, высунувшись из своего укрытия, увидела мелькнувшую впереди тень, она стремительно приближалась, не рождая ни единого звука. Рука непроизвольно вцепилась в прохладный металл посоха. От выстрелов я едва не оглохла, казалось, стены не просто рождают эхо, а стократно его усиливают и множат. Вэнс вновь нажал на курок, но слишком поздно - я не услышала даже вздоха, а огромный воин начал медленно оседать на пол, упуская из руки оружие. Брат Зеттон вновь выпустил яростное пламя, заполнившее весь проход впереди, но ничего не произошло - тень исчезла, стены стали угасать. Я смотрела на падении сержанта словно в воде - само время прекратило бег, а воздух просто замер. Космодесантник беззвучно опустился на мерцающие плиты и его глаза закрылись. - Что за чертовщина здесь творится!? - Зеттон опустился рядом со своим командиром на колено, пытаясь отыскать рану. Я присела рядом и осторожно приподняла голову Вэнса. Сержант был жив, о чем свидетельствовал тихий, но ровный пульс. Его побледневшее лицо было столь умиротворенным, что вызвало у меня улыбку - казалось, он просто спал и видел хороший сон. - Возможно, это колдовство, ведь мы вторглись в древние руины. Я бы удивилась, если бы эльдары не устроили здесь ловушек, - страх куда-то исчез, я ощущала лишь покой и полное нежелание уходить, хотя и понимала, что оставаться здесь нельзя. - Мы не можем оставить сержанта здесь, - твердо сказал Зеттон, поднимаясь, - Нужно нести его. - Брат Зеттон, ты полагаешь, что выход уже близко? - я неуверенно перевела взгляд туда, где еще совсем недавно было светлое пятно, принятое нами за открытый люк или световой колодец. Теперь там не было ничего, кроме чернильной дымки, режущей глаза. - Вокс здесь не работает, - констатировал космодесантник, - Но мы прошли уже достаточно, судя по скосу пола, мы поднимаемся, значит и выход должен быть где-то поблизости. С севера навстречу идут наши братья... - Возможно, будет лучше дождаться их? - неуверенно предложила я, опасаясь, что Ультрамарин отправит меня впереди. Я испытывала вполне понятный страх, свойственный любому живому существу, хотя про себя упорно продолжала зачитывать укрепляющие мою душу литании и возносить молитвы Императору. - Неизвестно, сколько входов и выходов в этих проклятых подземельях, - буркнул Зеттон, вновь активируя фонарь, - Я пойду вперед и осмотрю остаток туннеля, потом вернусь и мы оттащим сержанта туда. У тебя есть оружие? Кроме посоха на поясе у меня висел энергетический клинок, о котором я даже не вспомнила в бою на поверхности. Это оружие выглядело, как большой кинжал, лезвие в длину едва превышало пятнадцать дюймов и было заточено с обеих сторон. Я извлекла оружие из ножен и прикоснулась к небольшой руне в основании рукояти - клинок засветился и тихо загудел. Брат Зеттон одобрительно кивнул и осторожно шагнул вперед, стараясь двигаться медленно и проверять каждый выступ на предмет ловушек. Вскоре я оказалась в полном мраке. Убрав кинжал обратно, я передвинулась ближе к сержанту и устроила его голову на сгибе своей руки..." Кэссель устало вздохнула. Обожженое лицо доставляло массу неудобств и болевые ощущения сильно мешали погрузиться в воспоминание полностью. Поднявшись, она подошла к зеркалу. Вопреки притаившемуся в глубине души страху, отражение выглядело вполне сносно. Обжигающий луч лишь слегка коснулся шеи, припек незначительный участок щеки и почти лишил ее уха. Конечно, пластическая хирургия и синтеплоть творили чудеса, но псайкер даже думать не хотела ни о чем подобном. Высвободив янтарно-рыжие волосы из серебряного зажима, она уложила локоны так, чтобы скрыть полученные раны. Ожил вокс и капитан сообщил, что Йонас Бейл вернулся. Кессель вновь собрала волосы и отправилась встречать чудо-эскулапа, надеясь, что тот оправдает свою славу.
Sid, Пока это все, четвертая глава вдвое длиннее предыдущих и еще шлифуется, там очень много событий получается, так что терпение)))
Добавлено (10.12.2011, 02:37) --------------------------------------------- Глава 4.
Ультрамарин выглядел паршиво, - Кэссель едва узнавала в одутловатой маске строгие суровые черты воина Императора. Темные пятна, покрывавшие нездорово бледную кожу вышли на поверхность мокнущими ранками, распространяя в изолированном боксе отвратительное зловоние. Космодесантник находился в сознании, так ей сообщил один из трепещущих медиков "Благословения", но говорить не мог, его язык чудовищно распух и едва помещался в пересохшем рту, тонкая кожица бледных губ лопалась, стоило Хоуку попытаться издать хоть какой-нибудь звук. Псайкер превозмогла позывы тошноты и склонилась к воину. В глазах сержанта светился ум, и она с ужасом осознала, что человек, беспомощно лежащий перед ней, даже несмотря на то, что он был создан практически неуязвимым и не способным испытывать страх, боялся, его пожирала невыносимая боль. Узкая ладонь женщины скользнула на покрытый испариной лоб Хоука. Кэссель внутренне содрогнулась, готовясь к следущему шагу - в иной ситуации она никогда бы не рискнула сделать что-то подобное, но сейчас счет шел на минуты. Да, не в первый раз она погружалась в чужое сознание, но и в тот самый первый раз, как и сейчас, она уже чувствовала гигантскую пропасть, затягивающую ее, зовущую и соблазняющую. Слева от замершей псайкерши стоял с приготовленным инъектором доктор Бейл, и по лицу медика несложно было догадаться, что он находится в некотором замещательстве. Пожалуй, впервые за свою практику, да что там, жизнь, он столкнулся с подобным пациентом, и Йонас уже решил для себя, что первичное упрямое любопытство не стоит ублажать ни в коей мере, слишком уж опасны могут быть некоторые знания. Даже выслушав все предостережения Тобека, скрывающего правду довольно прозрачными намеками, Бейл уже знал, кто находится перед ним, чей корабль спрятан так искусно в недрах многочисленных доков Гудрун и кто перечислил на его счет баснословную сумму за простую, на первый взгляд, процедуру. Возможно, а Йонас уже не отрицал этой мысли, знай он правду с самого начала, вряд ли нога экстравагантного лекаря ступила бы на "Крадущуюся Тень". Жизнь в Галиканском субсекторе, даже если она проходила вдали от богатых поместий и обособленных кварталов, уже успела ознакомить эскулапа с тонкостями и нюансами общения с "покровителями" этих территорий - инквизиторами, одно даже упоминания о которых отбивало желание совершать заигрывания с законом у многих отчаянных сорвиголов. О да, Бейл был хорошо осведомлен о госпоже Кэссель Лекс, Цветке Варпа, и пребывал в глубоком шоке, пораженный ее наглостью. Прибытие "Тени" на Гудрун само по себе уже ставило под сомнение вменяемость команды и их хозяйки, не говоря о пассажирах корабля. То, чего опасалась Кэссель, случилось само собой, - Бэйл столкнулся с Ваэлем, совершая вместе с Красом осмотр нижней палубы в поисках оружия, ранившего космодесантника или хотя бы каких-нибудь образцов яда, которым, без сомнения, ксеносы покрывали все свои клинки. Встретившись взглядом с огромными лиловыми глазами эльдара, Йонас уже попрощался с жизнью, краткой молитвой вручив душу Императору, но, как ни странно, ксенос едва ли заинтересовался пухлым коротышкой, покинув место поисков с исключительной грацией и быстротой. И вот теперь Бейл видел архиеретичку так близко, что протяни он руку, наверняка смог бы коснуться роскошных золотисто-рыжих волос женщины, каскадом падающих на ее чуть согнутую спину. Псайкер сгорбилась над постелью космодесантника, возложив одну руку на его лоб, вторую - на неровно опадающую грудь и закрыла глаза. Чуть поодаль, у входа в бокс замер Деврос и стайка незнакомых Бейлу людей в медицинской форме Имперской Гвардии. Эскулап искренне удивлялся разношерстности команды, но, и так было всегда, вопросы преобладали над ответами, а некоторых ответов знать было и не нужно, так оно спокойней. Кэссель впервые с трудом вспоминала некогда зазубренные наизусть слова Литании Защиты, повторяя их между краткими молитвами, обращенными к Императору. Когда-то, невообразимо давно, словно в прошлой жизни, а то и в одной из этих пролетевших существований, она уже совершала этот ритуал, борясь с искушениями темных сил, с собой и с яростным сопротивлением чужого сознания. - Доверься мне, во имя Императора... - прошептала она, устанавливая мысленную связь с ослабевшим космодесантником. Хоук медленно расслабился, видимо, услышав знакомые строки молитв, это почувствовали повлажневшие ладони псайкера. Сознание Ультрамарина было утоплено в вязкой липкой черноте мучающего его тело яда. Кэссель с огромным трудом, словно слепец, пробивалась к тому месту, где, как ей казалось, еще теплится свет незамутненной веры и силы воли балансирующего на грани гибели воина. Она чувствовала его присутствие, его смятение, отчаянное стремление вырваться из вязких тенет ужасающей слабости, но и осознавала, что Хоук сопротивляется, пусть не столь сильно, и ее присутствию. Она видела яростный взгляд сержанта, ничем не замутненную ненависть, едва скрытую инейной корочкой в ясных голубых глазах, с такой ужасающей точностью напоминающих ей об ином человеке... Сознание Ультрамарина сопротивлялось, а она по крошечным частичкам отвоевывала упирающегося воина у смерти, с каждой секундой теряя силы. "Если Кэссель и пыталась что-то говорить, он не желал слушать, отторгая чужой разум волной недоверия и презрения. - Викор Хоук, ты слышишь меня?... - Слышать и слушать - разные вещи, проклятая тварь! - Во имя Императора, послушай меня... - Не смей порочить имя Его, недостойная... - Хоук, мне плевать, что ты чувствуешь, общаясь со мной, я не собираюсь предлагать тебе ни бессмертие, ни власть, ни прочие прелести службы Хаосу, я лишь прошу помочь мне спасти тебя... - голос, до того твердый и спокойный, стал слабее и нотки отчаяния зазвучали более явно. - Лживые слова лживого прихвостня лживых богов! - Вспомни, куда ты должен был попасть... Вспомни своих братьев, погибших в бою, людей, которых ты поклялся защищать и сопровождать во славу Владыки Золотого Трона... - Ты не сумеешь развратить меня так же, как сделала это с другим..." Хотя вслух не было произнесено ни слова и все, кто присутствовал в медицинском отсеке, не почувствовали ничего, тело склонившейся над постелью женщины вздрогнуло и она медленно скользнула на колени, не отнимая, однако, своих рук от тела Ультрамарина. Бейл вопросительно посмотрел на приблизившегося Девроса, но тот лишь покачал головой, с тревогой вглядываясь в силно осунувшееся лицо псайкера, обращенное вверх. Кэссель никогда не испытывала такого концентрированного и точного удара. Этот человек сумел причинить ей невыносимую боль, сказав те слова, которые она неоднократно слышала от преследователей. Ее собственное сознание стало стремительно погружаться в подступающую тьму, распахиваясь перед тем, кого она так чаяла спасти. Это было смертельно опасно, но силы уже почти покинули псайкера, равно как и желание сопротивляться. "Раньше я никогда не вторгалась в воспоминания живого существа, предостерегаемая своими наставниками. Такими мерами следовало пользоваться в исключительных случаях, требующих огромной осторожности и многодневной подготовки. Я сидела в темноте, прислушиваясь к однообразной мелодии неумолкающей капели и слабому дыханию оставшегося на моем попечении космодесантника. Юная, глупая, перепуганная девчонка, в единый день наказанная Императором за излишнюю самонадеянность и одержимость личными амбициями.Ощущение полной беспомощности сливалось с наполняющим меня чувством вины. Единственным, что согревало все мое потерянное в отчаянии существо, были слова сержанта Вэнса. И теперь, сидя рядом с ним, поверженным каким-то колдовством, мне захотелось исправить хоть что-то, помочь, даже осознавая всю слабость плоти. Пальцы скользнули по лицу Ультрамарина, мягко обрисовывая разгладившиеся черты, останавливаясь на покрывающих кожу шрамах. Спустя сотни лет, презрев расстояния и обстоятельства, Император сладчайший, я помню... Я помню темноволосого упрямого юношу, упражняющегося с мечом, я отчетливо вижу его скромную улыбку, рожденную от скупой похвалы наставника, я ощущаю его гордость и радость при виде отполированной бирюзовой брони... Воспоминания, секреты, мысли и чувства сочились через меня и я испытывала восхищение и стыд. Подобно воришке, я нарушила барьер чужой личности, наслаждаясь такими яркими эмоциями, переживая и сочувствуя, понимая и отрицая. Сознание стремилось сквозь эти живые потоки к ослепительному свету. Я назвала имя и, неожиданно, услышала ответ, наполнивший трепетом душу. Голос, говоривший со мной был устал и печален. Еще никто и никогда не открывал мне душу настолько, не доверялся. Я знала своего собеседника едва ли не лучше его самого, но имела ли я на это право? И я отступила. Силы покинули ослабевшее тело, я с трудом могла вдохнуть даже небольшой глоток воздуха, почти парализованная болью. Но страшнее была не она, а запоздалое осознание свершенного. Сержант шевельнулся и это несколько отрезвило и спугнуло накатывающую истерику. Тогда я совершила, пожалуй, свой самый безрассудный и странный поступок, оправдать который не могу до нынешнего дня, но тогда меня словно что-то подтолкнуло вперед, и, склонившись ближе, почувствовав тепло дыхания, касающегося кожи, я осторожно запечатлела краткий поцелуй на сомкнутых губах Ловина..." Из уголков широкораспахнутых глаз стоящей на коленях женщины текли слезы, скатываясь к вискам. Ртутная глубина радужки, казалось, поглотила зрачок, став неподвижной, мертвой, но побелевшие губы исторгли приказ. Игла инъектора глубоко и точно погрузилась в выступающую артерию, впрыснув антидот. Деврос помог Кэссель подняться, испытывая откровенный страх - женщина была вялой, неестественно слабой, и абсолютно беззащитной. Бейл с ужасом наблюдал, как медики укладывают еретичку на соседнюю койку и начинают колдовать над ее обмякшим телом. Само стремление этих людей помогать врагу вызывало у Йонаса недоумение. Он, несомненно, был лоялен ко многому, нарушая заветы Императора, но столь вопиющая ересь заставила медика мыслить в ином русле. Он совершил благой поступок, спасая воина Владыки Золотого Трона, но не станет ли он выше, если совершит еще один? Малодушный трепет сменился решимостью - впервые Бэйл был намерен нарушить свой нейтралитет и искать поддержки у тех, кого сам боялся и презирал. Деврос рассеянно кивнул, услышав неуверенный голос Йонаса и махнул на прощание. Эскулап торопился покинуть корабль и едва не обгонял сопровождавшего его Краса. Казалось, что всех вполне устроило его напоминание о крайней занятости - вопросов не возникло, но это почему-то только насторожило медика. Двигаясь позади помощника капитана, он лихорадочно стискивал свисающие на грудь углы шейного платка и оглядывался. "Возможно, - успокаивал сам себя Йонас, - это всего лишь стресс, что не мудрено, окажись кто-либо в подобной ситуации". Он уже предвкушал, насколько сильно изменится его существование, какие двери перед ним откроются - он, низкосортный докторишка, станет уважаемым гражданином, избавившим Империум от страшной заразы. Эти мысли были невыразимо приятны и Бейл отринул последние сомнения в правильности своего решения. Крас вежливо распрощался с ним у стыковочного шлюза и удалился, сделав вид, что совершенно не слышит булькающего звука за спиной. Йонас Бейл медленно оседал на пол, пытаясь зажать перерезанное горло, изливающееся на грудь и объемистый живот алыми потоками крови. Ваэль взмахнул клинком, смахивая с серебристой поверхности рубиновые капли, и отправился следом за Стефаном. В лиловых глазах отражалась жестокая усмешка, приподнявшая уголки его тонких губ.
В медицинском отсеке тишину нарушало лишь пищание приборов. Уже давно здесь не было никого, кто нуждался бы в услугах Девроса, а теперь он каждый час проверял состояние сразу двух пациентов. И, если космодесантник, волей ли Императора или же благодаря своим неимоверным силам, медленно шел на поправку, то госпожа Кэссель угасала, не приходя в сознание. "Крадущаяся Тень" покинула орбиту Гудрун и пределы Галиканского субсектора спустя две недели после несчастного случая с Йонасом Бейлом. Как ни странно, на борту так и остались имперские медики, хотя им было предложено обеспечение всем необходимым, если кто-то счел разумным сойти на Гудрун. Капитан Бонель вел "Тень" в Сегментум Обскурус, следуя какому-то своему плану, очевидно, предчувствуя неприятности - они покинули планету с невероятной поспешностью, не смотря на заверения Тобека, что нет ни единого повода для беспокойства. Старый имперсктий офицер очень хорошо знал значение выражения "затишье перед бурей", а учитывая временную, как он надеялся, недееспособность своей госпожи, решение спрятаться на каком-нибудь торговом маршруте было вполне оправданным. Деврос не без интереса взглянул на скопившуюся подле постели Кэссель стопку листов - мнемоперо продолжало покрывать бумагу убористыми строчками, словно хозяйка мыслей и не пребывала в глубоком оцепенении, отпустив свое сознание неизвестно куда. - Вас вызывает капитан, - к медику подошел один из имперцев, Викул, кажется и слегка склонил голову в знак приветствия. Деврос ответил тем же, бросив на человека краткий взгляд: он прекрасно понимал, почему спасенные с "Благословения" остались. Очевидностью было и то, что никому не захотелось бы попасть на прием к инквизиторам, но медик знал, что и это была не та причина, что заставила его когда-то точно так же выбрать. И на протяжении двадцати лет он не уставал благодарить Императора, ниспославшего ему верное решение. Команда стала его семьей, со своими достоинствами, недостатками, характерами и привычками. Главным же, что объединяло всех, без исключения, людей на этом корабле, была женщина, вцепившаяся в свой посох даже находясь без сознания. Каждый был ей чем-то обязан, каждому она отдала что-то важное, протянула когда-то руку, поверила, доверилась. Деврос не раз слышал обвинения в ереси и за столько лет уже успел наглядеться на самый разнообразный контингент тех, кто желал Кэссель смерти - но ничто не смущало душу скромного и застенчивого врача, он верил в веру своей хозяйки, а она, на его памяти, никогда ереси не предавалась. Он частенько заставал ее в крошечной часовне, сооруженной на палубе, где размещались каюты экипажа, да и сам наведовался туда ежедневно. Деврос вернулся к Ультрамарину. Сержант выглядел намного лучше прежнего, хотя и пребывал в состоянии искуственного сна, которое предложил поддерживать Ваэль. Эльдар не без основания опасался, что воин Императора способен на бунт, узнай он, что Кэссель не сможет оказать сопротивления, и его поддержал капитан. Сейчас же Хоук был абсолютно безобидным и препарат, оставленный Бейлом, исправно чистил кровь космодесантника. Кожа все еще выглядела пергаментной, на ощупь оставалась шероховатой и очень сухой, но нарывы исчезли. Деврос позволил себе провести некоторые исследования, предварительно испросив прощения у Святого Императора, но любопытство ученого невозможно было просто так унять. Его поразило строение сержанта, столь разительно отличающееся от простого, пусть и очень физически развитого человека. Тело Хоука само стало броней, срастив ребра с проступающим под бледной кожей темным панцирем. Диагностика внутренних органов привела Девроса в замешательство и восторг - не мудрено, что многие считали этих воинов неуязвимыми, способными противостоять неминуемой смерти. Все свои изыскания и результаты тестирований медик скрупулезно вносил в банк данных отсека, чтобы позже поделиться с Кэссель - госпожа никогда не отмахивалась от исследований, ситая все нужным и полезным. Он не заметил появления Ваэля. Эльдар бесшумно скользнул в палату и остановился у постели Кэссель. Мнемоперо замерло. Деврос вздрогнул и обернулся - он так и не привык к внезапным появлениям и исчезновениям телохранителя псайкера, но, как ни странно, не испытывал к нему никакой враждебности, даже не пытаясь задумываться об этом. Ваэль подобрал соскользнувшие на пол исписанные листы и пробежался взглядом по строкам. На остром лице замерло какое-то неопределенное выражение, больше похожее на хорошо скрываемое удивление. "Три светящиеся точки, возникшие из темноты туннеля, буквально ослепили. Я выхватила свой клинок и чуть приподнялась, изготовившись если не защищаться, то хотя бы отдать свою жизнь довольно дорого. Отчего то мысль о брате Зеттоне и подкреплении не нашла во мне отклика. Сержант вновь шевельнулся и хрипло вздохнул. Свет приближался медленно, словно крался к нам, слепя, но абсолютно ничего не освещяя вокруг. - Кэссель? - голос Вэнса звучал тихо и настороженно. Мои пальцы, касающиеся его лица едва заметно дернулись, послужив утвердительным ответом. Послышалось тихое жужжание сервомоторов и сержант поднялся, - Зеттон? Я не в силах была хоть что-то ответить, глядя только перед собой. Венс тоже заметил подозрительные огоньки и извлек из ножен цепной меч. Болтер остался лежать где-то в темноте. Мой энергетический клинок тускло светился и вибрировал. - Сможешь проделать тот же трюк, что выкинула на поверхности? - неожиданно прошептал Ловин. Я, еще минуту назад абсолютно неуверенная в себе, почувствовала возвращающуюся силу и утвердительно кивнула, хоть и не знала наверняка, видит ли меня сержант. - Тогда действуй, во имя Императора! - интонация окончательно изгнала мою неуверенность и я решительно поднялась рядом с Венсом, сжав посох. Еще никогда я не чувствовала такого подъема, такого воодушевления. Энергия хлынула в меня мощным светящимся потоком, я ощущала ее объятия, подхватывающие мое ослабевшее тело и со слезами счастья на глазах наблюдала за ослепительным лучом, отделившимся от бушующего вокруг меня вихря. Огоньки утонули в шквале света, я увидела очертания силуэтов, таявших серой дымкой в волнах искрящейся энергии. Рядом взревело оружие Ультрамарина. Обрушившийся на меня удар из тени я едва сумела парировать посохом, застонавшим в руках, но и его хватило, чтобы ноги отказались слушаться. Я стала падать, по инерции сделав несколько шагов назад. Россверк лезвий едва не снес мне половину головы и я тяжело упала на каменный пол, гулко приложившись затылком. Перед глазами заметались разноцветные огоньки. Визг цепного меча на какое-то мгновение стал громче всех остальных звуков - сержант разрубил напавшего на меня от плеча и до паха, ксенос повалился вперед, обливая меня кровью из ужасной раны. Я скользила по липким от крови плитам, стараясь встать на ноги. Узкий коридор заполнялся мечущимися тенями, свистом и стоном встречающихся клинков. Я видела сержанта, с трудом отражающего вихрь ударов, но некоторые все же достигшали цели и он изливал на головы нападавших все возможные проклятия. Ксеносы сражались в полной тишине, доведя искусство владения своим изящным оружием до совершенства танца. Я не могла унять сотрясающую тело дрожь. Посох плясал в пальцах. Молитва Императору уже сильно смахивала на истеричные завывания, но я знала только одно - человек, сражавшийся и защищавший меня нуждался в помощи, малодушная слабость и любое промедление могли стоить жизни нам обоим... Хотя, должна признаться, жизнь Ловина меня волновала куда больше собственной. Была ли тому виной спонтанная связь наших сознаний или мой неблаговидный поступок позже, но одно это воспоминание отвлекло меня от созерцания неравного боя. Собрав все силы, я ударила. Сердце подскочило к горлу, его оглушительные удары почти лишили меня возможности слышать, и носа потекла кровь, ее солоноватый привкус я почувствовала, облизав пересохшие губы. Мой противник начал приподниматься с пола, лишенный шлема и поддерживая расколовшийся нагрудник. Не сразу я осознала, что пронзительный звук - это мой собственный взвинченный яростью голос, - тяжелое навершие посоха описало широкую дугу и врезалось в удлиненное бледное пятно лица ксеноса. Имперский орел смял хрупкие лицевые кости, я услышала протяжный стон, но не остановилась, пока враг не осел на пол и не замер. Сержант размозжил голову другого рукоятью меча, стремительно развернувшись, смел еще двух гудящим лезвием. Казалось, мы отвоевали силовой перевес, но охватившие Ловина сверкающие щупальца крошечных молний породили во мне волну отчаяния. Мечники стали лишь слабой тенью истинной угрозы. Еще один ксенос рухнул мне под ноги. Я слышала полный боли крик сержанта и, бормоча слова литании защиты, призванные так же унять смятение в душе, бросилась вперед. Эльдарская ведьма стояла в глубине туннеля, широко раскинув руки. Ее охватывала мерцающая зеленоватая сфера, созданная завихрениями призванной энергии. Противница была невообразимо сильнее меня даже делая скидку на усталость и почти полное исчерпание моих сил. Наставник Гоберт не раз говаривал, что эта проклятая раса обладает сильнейшими магами и остается самым опасным противником Империума. Глаза женщины излучали млечный свет. Я остановилась и оглянулась - Ловин с трудом отмахивался от клинков двух воинов, едва способный двигаться в сверкающих путах, оплетающих его доспех. Но в его глазах я не увидела своего отчаяния, только несокрушимую веру - и он щедро делился ею со мной. Противопоставить ведьме мне было практически нечего, оставалась лишь надежда, подаренная мне сержантом. Я понимала, что сейчас достигла своего последнего предела, тело налилось свинцововй тяжестью, голова кружилась, но я верила - Император не оставит правых, Он защитит и дарует силы. По всей видимости, эльдарская колдунья не расценивала мою пошатывающуюся фигуру в качестве угрозы, и я, закрыв глаза, обратилась в самую глубину сознания, собирая силы по крупицам. Тело стонало, проводя потоки энергии, боль, разрывающая голову, была невыносимой, так мне казалось в ту минуту - противница свела тонкие руки над головой, готовясь нанести удар, и я решилась.Схлестнувшиеся потоки затопили туннель сверкающим штормом, меня отбросило в сторону, и ударило об стену - это все, что сохранила моя память. Мир, обступивший меня, мало, чем отличался от Химгарла, но видела я его теперь с высоты птичьего полета, кружа над огромным комплексом руин. Ощущения телесности полностью исчезли, я была ветром, воздухом, наслаждалась восхитительным чувством свободы. Потом пейзаж, словно отраженный в поверхности огромного озера, пошел рябью, стал меняться - руины превратились в колоссальный храмовый комплекс нечеловеческой, пугающей красоты. Я нырнула вместе с потоком воздуха в распахнутые створы дверей и стремительно понеслась внутрь, едва обращая внимание на странные интерьеры, столь отличные от традиционных человеческих храмов. Краем глаза я улавливала неясные очертания почти прозрачных, скрытых под мантиями высоких фигур, все они двигались, подобно клочковатым щупальцам тумана, наполняя боковые галереи, стремясь, как и я, к центру. Я миновала несколько необъятных залов, взмывая под светящиеся купола, возвращаясь с головокружительной высоты в мерцающие бесконечные туннели, пересекая изящные, созданные великими мастерами, воздушные галереи, парящие над прозрачными водоемами. Мой путь оборвался неожиданно, я упала. Чудесный ветер, несший меня в своих объятиях, исчез, исчез и волшебное зеленоватое свечение - я осталась в одиночестве посреди тьмы. Тонкий луч света внешнего мира падал вниз, подобно копью, врезаясь в расколовшуюся поверхность величественного алтаря. Призрачные фигуры нагнали меня, наполняя залу шелестом голосов, больше похожим на шуршание бумаги, потревоженной сквозняком. Я видела, как один из пришедших шагнул к центру и возложил на алтарь пульсирующий энергией предмет. Мои руки сами потянулись к продолговатой коробочке, я ощущала только одно желание - прикоснуться, познать... - Кэссель! - видение раскололось миллиардами цветных фрагментов, оставляя привкус разочарования и предвкушение боли. Я едва не задохнулась - спазм сжал горло, сердце пронзило горячей иглой, и даже с открытыми глазами я видела лишь непроницаемую тьму. - Кэс, осторожнее... - меня приподняли, уложили ровнее, я почувствовала, как тяжесть, сдавливающая грудную клетку, уменьшается, позволяя воздуху просачиваться в горящие легкие. Голос продолжал говорить, обволакивая меня, он был таким знакомым, приятным. - Тебе здорово досталось... Но я должен поблагодарить тебя, атаковав ведьму, ты отвлекла ее. Я силилась что-то ответить, но из горла вырывалось только неразборчивое шипение. Темная пелена постепенно исчезала и я увидела склонившегося надо мной сержанта Венса. Он улыбался..." Ваэль небрежно отбросил листы на столик подле постели. Мнемоперо, словно потеряв свою невидимую опору, упало на планшет. Кэссель выглядела умиротворенной и счастливой, на бледном заострившемся лице медленно расцветала теплая улыбка. Эльдар вновь бросил взгляд на записи и издал тихий смешок.
------------------------------------
"Император всевидящ... Мы смогли выбраться из глубин этого безрадостного чуждого места, мы вновь видели синее небо, усыпанное тысячами светящихся звезд, чувствовали касание ветра и звуки, наполняющие ночной мир. И не было для меня надежней опоры, чем твердая рука человека, идущего рядом. Оказалось, что мы вышли совсем недалеко от временного лагеря инквизитора Киссау - в этом нас убедили щелчки оружейных затворов, едва сержант высунулся за угол полуобвалившейся стены. Спустя несколько минут я уже сидела у костра, ведя подробный отчет о происшествиях в туннелях, а мой господин и дознаватель Хемист протоколировали посетившее меня видение и любую мелочь, способную привести нас всех к древнему артефакту. Оставшиеся Ультрамарины о чем-то переговаривались поодаль, хотя изредка я чувствовала останавливающийся на мне пристальный взгляд Венса. Отряд понес тяжелые потери - наша группа лишилась троих, а в распоряжении инквизитора остался только брат Волгрин. Зеттон, Лициний и Грис так и не поднялись на поверхность. Связь с кораблем космодесантников была потеряна, но мне показалось, что по этому поводу никто особо не переживал. И тут я соглашусь - всем нам стоило задумываться лишь о том, переживем ли мы нынешнюю ночь или сгинем в поглощенных джунглями руинах. На рассвете соединившийся отряд должен был выйти на точку, находящуюся выше руин и, если ситуация останется столь же плачевной, вернуться на корабли для разработки более детального плана. Мое разбитое тело совершенно не способствовало отходу ко сну и я, испросив милости, заменила Хемиста на дежурстве. В тускнеющем свете почти потухшего костра я заметила Волгрина, обходящего занятый периметр. Космодесантник тревожно всматривался в охватывающую лагерь темноту, а она собиралась вокруг, подобно затягивающейся петле. Я подбросила немного дров и протянула к огоньку ладони. День просто изобиловал событиями, правда, не принесшими никакого удовлетворения или радости. Бессмысленная гибель Марлон все еще мучила меня, а ее растерянное лицо так и стояло перед глазами. Погрузившись в свои безрадостные мысли, я не заметила приближения Венса, опустившегося подле костра рядом со мной. Сержант задумчиво смотрел на пламя, совершая ритуал очищения потрудившегося за день оружия. Странно, теперь я не могла смотреть на него, как раньше... Ловин выглядел совершенно иначе, нежели все встреченные мною за короткую жизнь мужчины. Тонкие, благородные черты его потемневшего от загара лица перестали казаться надменными и холодными, и только тень печали не позволяла мне вновь представить так украшающую его улыбку. - Должна попросить прощения за свое легкомыслие, сержант Венс... - наконец решилась я. Мои слова были чистой правдой, ведь когда мы только приземлились, я наивно полагала, что эта простая миссия станет муторной и бесполезной прогулкой. - Ловин, - космодесантник поймал мой растерянный взгляд, - Это твое первое столкновение с ксеносами? - Да... Я не... Инквизитор не ожидал нападения... Ловин... - я почувствовала согревающий щеки румянец, столь неуместный в данный момент, но не смогла справиться с волной чего-то теплого, произнося имя своего собеседника.
- Тогда, скорее, это наша ошибка. МЫ должны были ожидать, - безапелляционно отрезал сержант. Повисла тишина. Разговор был окончен, мужчина вновь погрузился в чистку оружия, а я продолжала глупо таращиться на него. И вдруг Венс заговорил, тихо и немного взволнованно: - Там, в туннеле, я потерял сознание... Но мне казалось, что я разговаривал с кем-то... Я шел за голосом и тьма рассеивалась. А потом я увидел тебя и ксеносов... Я отчаянно старалась подобрать слова. В душе все перевернулось - скажи я Ловину, что решила покопаться у него в голове, и что тогда? Император сладчайший... Да он мне шею свернет, и будет прав. Я умолчала об этом перед Киссау, впервые почувствовав горечь лжи, разъедающую мою душу, но ведь что-то остановило меня! Наверняка, он просто заметил мое смятение - на лицо сержанта вернулось хмурое выражение, знакомое мне по первым минутам нашего знакомства. Я чувствовала, как подступающие слезы жгут уголки глаз и злилась - и на себя за неспособность сдерживать эмоции, за недостойное дознавателя поведение, и на него - за этот похолодевший взгляд. - Простите... Я только хотела помочь... - "Поглоти меня варп... Неужели это я только что ляпнула?!" Он продолжал созерцать ожившее пламя костра. Теперь золотистый свет мягко падал на его лицо, рождая искорки в ясных голубых глазах. Я невольно залюбовалась. Мысль о том, что мой интерес к этому человеку вопиюще попирает все догматы и нормы морали появилась, но тут же исчезла. - Я не хотела, чтобы вы погибли там, бессмысленно... - Ловин повернулся ко мне, его взгляд отражал некоторое удивление. Да, пожалуй, интонация моего голоса слишком сильно выдавала переполняющие меня эмоции... Святая Терра, я чувствовала себя полной идиоткой! И снова запас слов был исчерпан. Что еще я должна и хотела бы поведать воину Императора? - Я благодарен, - сержант поднялся, бросив промасленную ветош в разгоревшееся пламя, - Это было нелегкое решение. Мне вдруг вспомнились насмешливые разговоры, ходившие в свите инквизитора о непроходимом упрямстве и костности космодесантников, граничащие, хотя об этом никто напрямую так и не высказался, с тупостью законченных вояк, не способных видеть ничего за рамками, установленными кодексом. Венс только что опроверг эти нелепые сплетни, доказав мне, что способен не только судить о ситуации, едва не приведшей нас к гибели, но и понять меня... Меня! А ведь любому псайкеру было известно, КАК космодесант относится к людям с подобными способностями. Презренная необходимость, неизбежная нужда... В глазах отряда высадки я и Марлон были бесполезными кусками плоти, ведьмами, смилуйся Император, которые пали бы первыми, коснись нам встретить врага, жаждущего слабых душ. Нет-нет, я никогда не сомневалась, что шансы любого псайкера попасть под влияние Хаоса много выше, чем у рядового гражданина Империума, об этом неоднократно говорили наши наставники, стараясь как можно глубже вбить в головы адептов понимание суровой реальности. Заигрывания со столь сильными энергиями не были безнаказанными, - навигаторы, астропаты, псайкеры, и мы, рядовые служители ордосов, неизменно платили своими душами. И все же у сержанта Венса нашлись для меня и теплая улыбка, и слова благодарности. Теперь, даже в этой сгущающейся, давящей темноте, зябко кутаясь в плащ, я чувствовала обволакивающее тепло и улыбалась. Ловин скрылся за палатками инквизиторов, а ему на смену пришел мой господин, выглядевший разбитым и сильно измученным. - Дитя, я вижу, у тебя проснулся полезный навык подбирать ключи к любому человеку, - Киссау усмехнулся и, завернувшись в плащ, присел рядом, - Поверишь ли, эти воины могут беспрекословно подчиняться моим приказам, но никто из них и слова лишнего не скажет, если я об этом не попрошу. - Полагаю, мне просто немного повезло, если сержант Венс решил, что я была полезна в бою, - я спрятала улыбку, готовясь к более серьезному разговору, - Хотя, большую часть пути я просто мешалась под ногами. - Тех, кто мешается под ногами, моя милая, не благодарят, - инквизитор впился в меня пристальным взглядом. Киссау провел на службе Ордо Ксенос более ста пятидесяти лет, скрупулезно и немного фанатично выполняя порученные миссии. Его дару видеть людей насквозь можно было лишь позавидовать. Мне вдруг показалось, что интерес моего господина к разговору с космодесантником был несколько напускным, а во всем облике инквизитора сквозила какая-то жажда... - И все же я убеждена, что сержант пытался соблюсти вежливость, - я чувствовала давление, ненавязчивое, но неприятное. - Очень хорошо... Потому как, дитя мое, вмешательство этих, несомненно, благородных воинов в самую суть миссии стало бы поводом для неприемлимых разногласий, - вкрадчиво сообщил Киссау. Насколько же я была наивна... Внезапная отправка на эту Императором забытую планету, практически мгновенно принятое соглашение с космодесантниками, которых не ожидали... Конечно, никто из высшего руководства не стал бы делиться со мной истинными планами и я вновь испытала разочарование. Погибни я в руинах вместе со всей своей группой - и даже это не стало бы поводом к отмене миссии, ведь Ордосу нужен был артефакт, о существовании которого не было известно ни мне, ни космодесантникам, так я думала. Причина, по которой меня включили в группу отправки на Химгарл, стала более, чем ясной. Вряд ли бы что-то, кроме поисков артефакта, послужило бы отсрочкой перевода в Ордо Еретикус. Я смотрела на инквизитора так, словно впервые видела этого человека. Подобное поведение в отношении меня выглядело предательством... Или это я слишком самоуверенна, ожидая лучшей доли абсолютно незаслуженно? Но тогда как объяснить недоверие Инквизиции к единственным защитникам Империума? Неужели космодесантники стали бы оспаривать с ордосом право на хранящийся в глубинах руин предмет? Мои мысли были нарушены разорвавшей тишину болтерной очередью. Киссау метнулся к палаткам, а я, ошарашенная своими несвоевременными догадками и угнетенная довольно бесперспективным будущим, замешкалась, пытаясь вспомнить, куда положила посох. Энергетический клинок все еще был на поясе. Выстрелы стали слышны ближе и доносились с подножия холма. Услышав знакомый ужасающий вой я почувствовала холодные коготки страха, впивающиеся в позвоночник. Теперь каждый куст, каждое склонившееся к нашему лагерю дерево, тень, брошенная каменным обломком - все выглядело угрожающим. Я рванула туда, откуда слышались выстрелы, совершенно не отдавая себе отчет, способна ли я противостоять искусному противнику. Я наполнилась единственным осознанием - быть там, где находился Ловин, возможно, совершенно один, отражающий нападение. Тьма обступила меня, стоило покинуть круг пламени. Споткнувшись о какой-то корень, я кувырком полетела по склону, путаясь в складках широкого плаща. Стремительный спуск прервался неожиданно и болезненно - я налетела на камень и почувствовала теплую струйку, сбежавшую из под волос на щеку. Грохот болтеров и скрежет цепного меча был совсем близко. Неуклюже поднявшись и стряхнув накидку, я тут же бросила тело обратно на землю. В неясном свете далеких звезд на склоне возвышалась фигура космодесантника, отбивающегося от размытых серебристых силуэтов. Отсветы болтерных снарядов виднелись слева от того места, где я пряталась. Внезапно Ультрамарин, сражавшийся на склоне согнулся и его отбросило назад. Двое из его противников были повержены, но остальные с леденящим душу улюлюканьем бросились на поверженного воина. Я что-то кричала... Я ползла вверх и кричала. Добравшись до места бойни, я увидела Киссау, уверенно парирующего удары ксеноса своей саблей и брата Волгрина, успешно сдерживающего воющих воительниц на некотором расстоянии очередями из тяжелого болтера. Дознаватель Хемист лежал с разбитой головой неподалеку от того места, где я начала свой неудачный спуск. Пламя костра теперь вздымалось к небу и ревело, окрашивая все вокруг кровавым пурпуром. Я выхватила кинжал и бросилась на спину первому, кто попался мне на пути. Император ли в ту минуту одарил меня воим вниманием или же я просто поймала удачу, но мой клинок с хрустом вошел в шею ксеноса и я вместе с противником рухнула на землю. Откатившись в сторону, я выбрала новую жертву - изящного воина в светло-зеленом доспехе и высоком шлеме, пытавшегося своим светящимся клинком достать так и не сумевшего подняться космодесантника, опережая в этом своих собратьев. Моя безрассудная атака захлебнулась - молниеносный взмах рукой отшвырнул меня как пушинку, а кончик меча разодрал тонкую ткань комбинезона и кожу на ребрах. От боли потемнело в глазах. Спина тяжело поприветствовала встречу с утоптанным каменистым грунтом, отозвавшись дикой болью в позвоночнике. Встать... Встать любой ценой... Заставить себя подняться и убить врага... Я вознесла истовую краткую молитву и перевернулась на живот, потом, подобрав ноги, встала на колени. Вера и ярость толкнули меня вперед, хотя ноги были ватными, а к горлу подступала дурнота. Сконцентрировавшись, я выбросила обе руки вперед, фокусируя и направляя энергетический удар. Ранивший меня воин пошатнулся, на мгновение отвлекаясь от кажущегося беспомощным противника и ценой меч с визгом вгрызся в светлый доспех, нанося страшную рану. Космодесантник вскочил, припал на колено, уклоняясь от свистящего замаха другого ксеноса... На смуглом лице светились подобно глубоким сапфирам, яркие голубые глаза. Чувства калейдоскопом заполняли меня, но преобладало счастье... Я была бесконечно счастлива видеть Ловина, знать теперь, что он жив... Брат Волгрин оттеснил противника, поддержав серьезно раненого инквизитора, атака ксеносов, кажется, вновь захлебнулась. Нас осталось четверо. - Как я рад, что ты жива, дитя... - Киссау сплюнул с губ сгустки крови и попытался изобразить на сильно побледнвшем лице улыбку. "Вам ли говорить, господин инквизитор... - с горечью подумала я, но все же испытала некоторую жалость, взглянув на раненого начальника, - Нас осталось так мало, что теперь вам наверняка придется поделиться с сержантом своими планами на будущее... Неужели подкрепления не будет?! Чего ждет этот надменный Нумитор?" И, тем не менее, мои вопросы оставались без ответов, по каким-то загадочным причинам Ультрамарины не присылали подкрепления, как и наше судно, впрочем... Собрав все самое необходимое, мы покинули лагерь и спустились к руинам, совсем недавно представлявшимся куда более опасными, нежели наша стоянка. Благодаря оставленным мною ментальным маячкам, изрядно поредевшая группа сумела довольно быстро добраться до коридора, где я и сержант Венс приняли бой с ксеносами, а затем, и до небольшой комнатки, в которую мы попали по чистой случайности, высветив узкий арочный проход в казавшихся абсолюно монолитными, переливчатых стенах. В этой части подземелья было удивительно сухо, но довольно прохладно, и моя промокшая от вечерней росы и крови амуниция никак не способствовала согреву. Волгрин и Венс, по соверешенно понятным причинам моих неудобств не испытывали и вообще, не смотря на полученные ранения, держались гораздо лучше меня и, уж тем более, инквизитора Киссау, подпирающего спиной стену нашего временного убежища. Некоторое время мы сидели в полной темноте, но постепенно глаза стали привыкать к мраку, а потом я смогла даже различать силуэты своих товарищей благодаря неясному свету, струившемуся из зеленоватых прожилок в камне стен. Инквизитор был совсем плох, об этом свидетельствовало с трудом вырывающееся из его горла хриплое дыхание, перебиваемое частыми приступами спазматического кашля. Клинок ксеноса рассек кожаный плащ и мантию, распоров грудь Киссау. Я чувствовала кровавую влагу, проступающую на наспех наложенной повязке, касаясь раны пальцами. Тем не менее, мой начальник старался бодриться и даже начал рассказывать мне какую-то историю из его практики довольно шутливым тоном. Я порылась в вещевом мешке, принадлежавшем дознавателю Хемисту, надеясь обнаружить там хоть какой-то запас медикаментов или материи, пригодной на перевязку, но мой покойный коллега при жизни отличался подозрительным пренебрежением к предметам первой необходимости и я смогла нащупать лишь плотно скрепленные между собой информационные планшеты, молитвенник и скрасившие мое разочарование обоймы для пистолета, прихваченного братом Волгрином. Наконец, отбросив всяческие сомнения, я просто-напросто отхватила от своего комбинезона довольно просохший на теле рукав и разорвала его на несколько широких полос, одну из которых свернула наподобие тампона. - Не стоит беспокоиться, дитя, я еще не безнадежен, - вяло откликнулся на мои действия Киссау, - Тебе лучше сосредоточиться на главной цели нашей миссии... Я успел проанализировать твое видение и сопоставить его с первичными данными, предоставленными сканером космодесанта... - кашель вновь сотряс тело инквизитора и мне на запястье упало несколько горячих капель, - Артефакт должен находиться в северной части руин, карта у Хемиста в вещах... - Господин Киссау, я должна разъяснить цель нашего путешествия сюда космодесантникам? - я старалась говорить тихо и спокойно, хотя внутри уже закипал гнев. Даже находясь на грани смерти, этот упрямец продолжал пытаться выполнить миссию, ставшую провальной в тот самый момент, когда он из своих соображений скрыл цель посещения руин от наших союзников. И вновь я ужаснулась ходу своих мыслей. Стань они известны Киссау и пребывай он в лучшем состоянии, я поплатилась бы головой, подвергнув сомнению план, разработанный моим начальником, действующим от имени Священной Имперской Инквизиции... Это попахивало ересью... - Не спеши... Я сам поговорю с сержантом Венсом, - потом вдруг Киссау схватил меня за запястье и я почувствовала холодный щуп его разума, вторгшегося в мое сознание, и услышала окончание фразы, предназначенной только для меня: "Будь начеку, я не уверен, что наши воинственные и консервативные друзья с восторгом встретят мои объяснения. Старайся контролировать Волгрина, пока я не удостоверюсь, что Венс способен на конструктивный диалог... И, если нет, - взорви его разум!" Кровь бросилась в лицо и я почувствовала что-то мерзкое, липкое, словно погрузилась мыслями в выгребную яму. Бездушность, с которой мне отдал приказ инквизитор, не оправдывала никакую цель, и уж тем более - убийство двух верных Императору воинов, абсолютно не подозревающих о сговоре инквизиции... Одного инквизитора... С кем? То, что покинуло мой разум, оставив ощущение испачканности и вызвав отвращение, я не смогла даже при желании отнести к силам, стоявшим на стороне света истины... Резко поднявшись, я выхватила пистолет, засунутый за пояс и, сняв его с предохранителя, направила ствол на Киссау. Слова, слетевшие с моих губ, заставили обоих космодесантников, до этого сидевших на противоположной стороне залы, молниеностно подняться и навести свое оружиен на нас: - Инквизитор Адольфо Киссау, я, младший дознаватель Кэссель Лекс, обвиняю вас в сношении с силами Хаоса и ереси! Не знаю, насколько убедительно звучал мой дрожащий голосок, но инквизитор расхохотался и его смех был похож на бульканье. Прежде чем я успела отскочить, мой бывший начальник, отшвырнув плащ, укрывавший его, ловко воспрял с пола, явив совершенно поразительную для тяжелораненого, прыть, и ударил меня в лицо. Ультрамарины открыли огонь позже, видимо, опасаясь зацепить меня и отступник сумел воспользоваться преимуществом темноты, чтобы выскользнуть из комнаты, растворившись во мраке коридора. От удара я на несколько секунд потеряла сознание и едва не захлебнулась хлынувшей в горло крови из разбитого рта. Киссау вложил в свою атаку не только физическую силу, но и добавил ментальной, надеясь нанести мне более серьезные повреждения. Я сильно закашлялась, когда меня приподняли с пола и, поддерживая под шею, уложили на скатку плаща. Волгрин рискнул зажечь наплечный фонарь и я едва не ослепла от пронзившего тьму луча. - Кэссель, скажи, что у тебя есть веские доказательства для подобного обвинения, - сурово потребовал склонившийся ко мне сержант. Его взгляд был сосредоточен и холоден. - Вас водили за нос с самого начала этой операции.. - я испытала огромное желание высказаться и, хотя это и противоречило уставу моей организации, полностью объяснить воителям то, что мне самой стало очевидно только незадолго до инцидента в лагере, - Вас и вашего капитана... - Объясни. - "Праведная ярость" не ожидала столкнуться с кораблем Ультрамаринов на орбите Химгарла, сержант, у нас было свое задание, суть которого никак не касалась вашего ордена... - лицо болело просто невыносимо, мне было сложно говорить, наверняка, Киссау воспользовался кастетом и повредил челюсть, если не сломал ее совсем, - Вы оказались не в том месте, не в то время, но и это Киссау сумел подогнать под наш план, он не учел только отпора, который дали ксеносы... Ловин нахмурился. Я чувствовала, что доверие, которым оделил меня этот человек, стремительно испаряется - это читалось в его отрешенном взгляде, в сжатых губах, в настороженной позе. - Я должна была сопровождать инквизитора в качестве эмпата, такова моя специализация, но я и представить не могла, зачем потребуются мои способности в бою... И лишь когда меня настигло видение, там, в коридоре... - Ты пытаешься убедить меня, что не знала о планах своего хозяина, ведьма? - презрительно бросил Ловин, - Мои люди погибли, погибли абсолютно бессмысленно, даже не зная, за что?! Инквизитору потребовалось сопровождение! Я, должно быть, выглядела жалкой, никчемной и бесполезной лгуньей и от сознания этого я расплакалась. Боль, обида, накопившееся напряжение, предательство, а главное, ускользающее тепло доверия, которое поддерживало меня все это время, переполнили чашу моего самообладания. Сейчас, принеся смерть сотням врагов, я сомневаюсь, что хоть кто-то, даже самый близкий, сможет увидеть меня в таком состоянии... А я все еще сохранила эту слабость, кажущуюся просто разрушительной для служителя Инквизиции. Тогда я находилась в состоянии полной прострации и вся вселенная не стоила даже тени улыбки человека, ради которого мое сердце до сих пор сопротивляется соблазнам варпа и бъется в мире живых. Ловин с удивлением созерцал этот эмоциональный прорыв, успев прокрутить в голове несколько вариантов такового поведения, в этом я не сомневалась. Удача ли, или Бог-Император вновь явил мне свою благодать, но сержант опустился рядом и положил свою руку мне на плечо, несильно сжав. Другая рука медленно провела по моим волосам, раз, другой... Видимо, Ловин ожидал несколько обратного результата - я, почувствовав эту спасительную поддержку, дала волю всем накопившимся эмоциям, обильно обливаясь слезами. Но стоило ему настороженно обернуться к Волгрину, замершему у входа в залу, я затихла и попыталась нашарить на полу выпавший пистолет. Спазм все еще душил горло, я не могла справиться с икотой и едва не выла от боли в челюсти. - Клянусь Императором, здесь не работает ни один прибор... - ничто так не могло обрадовать, как довольно беспечно расточаемая ругань брата Зеттона, решившего, видимо, что смерти не избежать, так к чему от нее прятаться?! - Клянусь Императором, я рад тебя слышать, брат Зет! - достаточно громко ответил во тьму корилора Волгрин, все еще не опуская болтера. - Покажись, исчадие варпа, а я уж решу, действительно ли нам повезло или... Или снова повезло, потому как я успею отправить тебя обратно в варп! - послышался ответ. Чуть опустив фонарь, Волгрин по жесту Венса выступил в коридор, держа оружие наготове. Спустя несколько секунд в залу шагнул и он, и трое космодесантников, которые, казалось, уже навсегда канули в неизвестности древних переходов. - О, и наша ведьма тоже тут, - с мрачным смешком констатировал Зеттон, разглядывая меня. Зрелище, похоже, было еще то, судя по его скептически нахмуренному лицу и приподнятой брови. - Предвосхищу твой следущий вопрос, Зет, мы - все, кто остался в живых, - сказал Волгрин. - Поделитесь, как вам удалось исхитриться и обмануть этих трижды клятых эльдаров? - Зеттон осмотрел комнату на предмет иных входов и выходов и, убедившись, что пока из темных углов нападения ждать не стоит, опустился рядом с сержантом на какой-то обломок. - Только после того, как ты поведаешь нам свой героический рассказ о путешествии по туннелям этих Императором проклятых руин, - невесело, но в тон ответил Ловин. - Стоит ли мне начать с того, что ты, сержант, пребывал в объятиях довольно милой женщины, когда я решительно отправился на поиск выхода из этого лабиринта? - Зеттон, по моему мнению, позволял себе этот фамильярный тон лишь в тесном кругу друзей, каковые здесь и собрались, потому как я не заметила, чтобы Ловин дал понять своему бойцу о недопустимости подобного обращения, - Если попытаться оставаться серьезным, я вынужден был доверить твою жизнь ведьме, и, как показывает нынешнее положение, не разочарован своим решением. - Избавь нас от витиеватостей, - беззлобно вклинился стоящий у входа Лициний. - Значит, мне стоит сразу перейти к той части, где я обнаружил вас двоих, ориентируясь по перестуку ваших зубов? - паясничал Зеттон, - Все-все, я осознал всю степень своей неправоты, братья... Так вот, я прошел по этому коридору до конца и, клянусь Троном Терры, он заканчивался тупиком! Немного вернувшись, я свернул в ранее замеченный боковой проход. Судя по хронометру, я шел, не сворачивая более, около часа, двигаясь медленно и осматривая только попадавшиеся на пути небольшие залы. Ничего интересней останков ксено-скульптур и их же костей я не обнаружил, зато, преодолев обвалившуюся колоннаду в довольно большой зале, я услышал звуки стрельбы, которые, видит Император, были для меня слаще хоров нашей базилики. - Я поясню этот момент, - включился в отчет Грис, - После связи по вокс-каналу, нас с Лицинием направил к вам инквизитор Киссау, указав маршрут по старинной карте, которая была у его помощника, Хемиста, кажется. Спустившись в обозначенной точке, мы прошли всего несколько десятков метров и уперлись в глухую стену, хотя по карте там наличиствовал проход к верхнему уровню и жилым помещениям, через котрые мы должны были выйти на поверхность и встретить первую группу. Никаких следов эльдаров пока не попадалось, а слева от того места, где должен был быть проход, зияла дыра в стене, в котору мы с Лицинием, в конечном итоге и вошли. Знаешь, Ловин, но мне показалось, что архитектура этих руин может изменяться. Еще несколько раз мы заходили в тупик там, где инквизитор отмечал входы. Списать это на недостоверность карты невозможно - кто бы не составлял ее, он должен был пройти все эти помещения, тем более, Киссау сравнивал эту карту с данными наших сканеров и казался весьма удовлетворенным. А еще мне показалось, что инквизитор - единственный, кто знал, куда нужно было идти, потому что он заявил, что ни эта женщина - Грис указал на меня, - ни вторая, отправленная вместе с ней, не владеют информацией, касательно этих руин.
От взгляда, которым меня наградил сержант, сердце оглушительно и бешено забилось. - Тебе многое кажется, Грис, - произнес Волгрин, - Но пока все твои предположения соответствуют плачевной действительности. - Я слышал разговор в лагере, - отозвался Лициний, - Инквизитор отдавал распоряжения своему помощнику так, словно бы гибель второго отряда была предрешена, но потом все же согласился с Волгрином и мы с Грисом отправились к вам. - Вернемся к неожиданной и радостной встрече с Зетом, - продолжил Грис, - То, с чем мы столкнулись, преодолев очередной тупик в обход, почти доставило нас прямиком к стопам Императора - проклятые эльдары прятались в тенях, наши сканеры не в силах были их обнаружить до момента непосредственного нападения. Они визжали и выли, кидаясь прямо под огонь болтеров и многие остались лежать на полу, так и не достигнув нашего укрытия. Но те, кто все же прорвался, были весьма радушны и прямо-таки стремились выразить нам всю радость от встречи. Мы отбивались, как могли, но тут, о чудо, в спины ксеносов открыл стрельбу Зеттон. Точнее, мы еще не знали, что это Зет, но уже были ему очень благодарны, - Грис позволил себе слабо улыбнуться. Некоторое время все молчали, видимо, заново переживая минувшие события. Потом заговорил Зеттон: - Мы попытались вернуться тем же путем, которым я добрался до братьев, но, как правильно показалось Грису, эти мерзкие руины действительно прокляты - той арки мы не обнаружили, но, рассудив по обстановке и прикинув примерное местоположение помещений, которые я уже посетил, я повел ребят в параллельный коридор, совершенно неожиданно обнаруженный там, где, клянусь святой Террой, его не было! - Судя по тому, что с вами Волгрин, вы добрались до лагеря инквизитора и без нашей помощи, - добавил Лициний. - И как же я рад, что ты, сержант, жив и почти невридим! - с усмешкой, маскирующей пережитое беспокойство сообщил Зеттон. - Моей заслуги в этом мало... - Ловин вновь посмотрел на меня. Грис извлек из поясной сумки инъектор с обезбаливающим и протянул сержанту, догадавшись о ходе его мыслей. Я почти сразу испытала облегчение, хотя препарат и не смог полностью снять боль, но он притупил ее, позволив мне принять более удобное положение и приготовиться к беседе, если в моих словах возникнет нужда. - Я совершенно не помню, что случилось после того, как на мой разум подействовало какое-то грязное колдовство и я потерял сознание, но вот пришел в себя я очень вовремя, благодаря стараниям дознавателя Кэссель - эльдары притащили с собой ведьму и вновь атаковали нас. Мой болтер сгинул в темноте и я отбивался мечом, а она использовала свою силу, позволяя мне сосредоточиться на ограниченном количестве противников, которых было немало. Атаковав эльдарскую ведьму, Кэссель приняла на себя удар, но я смог подойти к этой твари на растоянии клинка и убил ее, - Ловин замолчал. Вспоминая бой, он умолчал о моей слабости и растерянности, выставив презренную ведьму едва ли не главным героем - и космодесантники смотрели на меня без прежнего презрения, полностью доверяя словам командира. Лишь Зеттон усмехнулся - он-то знал, сколько неприятностей я доставила отряду, пока мы добирались до руин. - Я так понимаю, Киссау и Хемист погибли? - осведомился Зеттон. - А вот это нам и предстоит выяснить в самом ближайшем будущем, - с нескрываемой ненавистью в голосе ответил Ловин, - Сначала я хочу поподробней узнать, что же привело на эту Императором позабытую планету Ордо Ксенос и почему вместо сотрудничества с нашим орденом Киссау пошел на предательство. Ультрамарины переглянулись и их взгляды устремились на меня. Ловин, храни его Терра, попытался меня ободрить, сменив гневную маску на слабую улыбку, так украшавшую его изможденное лицо. Теперь я не сомневалась в своем желании рассказать все, что знала и поделиться своими догадками и умозаключениями - я была среди тех, кому стоило доверять с самого начала. - Сержант, тогда позвольте мне начать свой рассказ с самого начала... - по крайней мере, именно это я хотела сказать, но то, что вырвалось из моего искалеченного рта вряд ли звучало похоже. Ловин кивнул и я продолжила, сосредоточившись на своих мыслях, стараясь отвлечься от тупой ноющей боли, - "Праведная ярость", корабль Ордо Ксенос, отбыл с базы ордоса к планете Химгарл, укомплектованный исследовательской группой из свиты инквизитора Адольфо Киссау и непосредственным экипажом судна. Я сравнительно недавно была включена в вышеупомянутую свиту и после назначенной и выполненной миссии должна была перейти в Ордо Еретикус, наиболее заинтересованный в моем даре... Я перевела дыхание и зажмурилась - от вновь накатившей боли, вызванной моей разговорчивостью, на глазах выступили слезы и сознание на секунду чуть поблекло. Я почувствовала прикосновение и вдрогнула от несильного укола - Грис вновь ввел мне дозу обезболивающего. Еще некоторое время мне потребовалось на краткую, успокаивающую сознание молитву, затем я вновь заговорила: - Уже на корабле инквизитор собрал нас и рассказал о целях миссии более подробно. Основной было исследование обширного комплекса руин на поверхности планеты, предположительно, принадлежавших ксеносам - эльдарам... Магистры Ордоса одобрили план Киссау, он был разработан довольно давно. Признаков активности эльдаров на планете замечено не было уже несколько десятилетий, а в восточной части континента даже обнаружилась примитивная культура гуманоидов, довольно безобидная, чтобы обращать на нее внимание... Всеблагой Император... Ловин сидел совсем рядом, внимательно слушая меня, изредко скользя взглядом по своим братьям. Его рука, закованная в керамит, опиралась о плиты пола в нескольких сантиметрах от моих перепачканных кровью и грязью пальцев. Даже от этой ничтожной близости с ним мое сердце билось неровно и оглушительно, я боялась, что сержант услышит его стук и мое неподобающее смятение оскорбит его... - Инквизитор сообщил так же, что у него есть старая карта этих построек, найденная в недрах хранилища ордоса, доступ к которым был строго ограничен, а я могла лишь мечтать хотя бы краем глаза взглянуть на это собрание знаний... Но, я отвлеклась... Да, карта... Судя по всему, Киссау уже знал, что находится в руинах ксеносов, только это оставалось тайной и для меня, да и для всех младших сотрудников, сопровождавших нас, за это я поручусь. Возможно, старший дознаватель Хемист и был посвящен в планы Киссау, но вида не подавал. Добравшись до планеты, "Праведная ярость" наткнулась на крейсер Ультрамаринов и это, более, чем уверена, стало неприятным сюрпризом для Киссау, его поведение никак не выдало негодования или неприязни, но я отчетливо видела его ауру - вы спутали четкую линию его действий... - Ну уж извините, - язвительно вставил Зеттон, - мы вас тоже как-то не ожидали встретить на орбите этой позабытой Императором планеты, хотя позабытой ненадолго, ровно до того, как наш корабль вошел в эту систему... - комодесантник осекся и взглянул на сержанта. - Я полностью доверяю Кэссель, брат, - ровно ответил на немой вопрос Ловин, - Она уже не раз доказывала свою лояльность Императору и сражалась вместе с нами. Услышать подобное заявление от космодесантника для меня означало едва ли не то же самое, что быть награжденной орденом Терры! Но и это было не самое приятное - усталость ли или ободрение послужило причиной поступку сержанта, но его рука чуть передвинулась и пальцы бронированной перчатки коснулись моих, так и оставшись в этом положении, хотя я и ожидала, что он отдернет их, вернув тело в исходное положение. - Ультрамарины прибыли на Химгарл с целью проверки донесения патрульного корабля, обнаружившего в этой системе присутствие ощутимого контингента эльдаров. В прочем, это было последнее сообщение разведчиков, - договорил Зеттон. - Киссау решил сыграть на воинственности и беспощадности космодесанта, наверняка увлекшегося бы истреблением ксеносов, о которых, кстати, инквизитора предупредил ваш капитан, господин Нумитор, - вновь вступила в разговор я, укладывая очередную деталь мозаики на ее место, - Ваше присутствие стало на руку, ведь с такой защитой пробиться к недрам руин стало бы проще... Но ваш капитан оказался умнее - он отправил на поверхность немного воинов, восприняв просьбу инквизитора о сопровождении слишком буквально... - Именно так. Основные силы должны были высматривать корабли ксеносов и вступить в схватку на планете только после подтверждения присутствия эльдаров на ней, - согласился Ловин. - Но что искал здесь Киссау? И что так отчаянно защищают эти проклятые нелюди? - возмутился Лициний. - Я повторюсь... После боя в туннеле, когда сержант Венс одолел ведьму, я потеряла сознание, но часть его окунулась в видение, ниспосланное мне высшей силой Императора, как предупреждение - без этого я вряд ли бы вообще догадалась о целях инквизитора... Я чувствовала, как рот вновь наполняется слюной и кровью, речь перестает быть внятной и действие медикамента сходит на нет. - Грис, мы больше никак не можем помочь Кэссель? - Ловин вопросительно взглянул на товарища. - Моих запасов хватит еще на четыре инъекции, сержант, но потом боль будет уже не унять. Ей нужен медик, - ответил космодесантник. - Нам нужно прорываться к восточным холмам и выходить на связь с кораблем, сержант, - ровно озвучил всеобщий настрой Лициний. - Помимо эльдаров у нас появился весьма серьезный противник в лице инквизитора Киссау, точнее, в том, что от него осталось. Травма Кэссель - его рук дело, - напомнил Волгрин. - Так что же все-таки случилось в лагере? - Зеттон переводил взгляд с меня на сержанта. - Видение... - я старалась говорить громче и медленее, - Я узрела в самой глубине руин артефакт огромной силы, кристаллический талисман, возложенный на расколотый алтарь. Это и была цель Киссау. Не знаю, чему служит этот предмет, но он зачем-то потребовался силам, с которыми мой бывший господин должен был бороться... Я вновь замолчала, давая космодесантникам время переварить информацию. - Император охранил нас и позволил мне и сержанту Венсу найти выход из подземелья. Мы оказались совсем недалеко от лагеря второго отряда и почти сразу встретили брата Волгрина, патрулирующего периметр. - Киссау вел себя вполне адекватно, уединившись в палатке вместе с дознавателем Хемистом сразу, как только мы достигли обозначенной точки, - добавил Грис, - Вокс уже не работал, но инквизитор сказал, что мы сможем выйти на связь чуть позже, дождавшись прихода тех, кто высадился с запада. Я получил сообщение, едва расслышав его из-за ужасных помех. Как командующий группой, Волгрин тотчас же отрядил нас с Лицинием в поддержку, натолкнувшись на неодобрение Киссау, выраженное довольно мягко. Видимо, он решил не давать нам поводов к подозрениям. - Одно непонятно - зачем было вообще делиться на группы? - после затянувшегося молчания спросил Зеттон. - Думаю, таким образом инквизитор хотел отвлечь внимание эльдаров от себя и начать спуск в руины. Его замысел провалился, в живых остался сержант, Кэссель и Зеттон, мало того, к ним ушли Грис и Лициний... - развил тему Ловин, - Скажи, дева, что требовалось в этой миссии от тебя? Зачем Киссау взял с собой столь неопытную сотрудницу? Только ли как расходный материал? - И да, и нет... - мысль о том, что Киссау, не раздумывая, пустил бы меня в расход, уже давно укоренилась в моем сознании, он поступил так и с Марлон, и с Леви, моим товарищем, пришедшим в Ордос еще позже меня, и даже с Хемистом, - То, что я выжила, несомненно, было для него неплохой новостью, позволившей переиграть план вновь. Ведь я могла погибнуть и по пути к лагерю, несмотря на поддержку космодесантников. И теперь я точно уверена, что Киссау занл о переменчивой природе этих руин - только я была способна найти в них артефакт, и только я могла найти в них дорогу - но это уже мои домыслы. - И тем не менее, вы долго плутали, - презрительно заметил Зеттон. - Это мой просчет, я должна была положиться на свой дар, но была так напугана, что утратила возможность здраво и трезво соображать... - несмотря на некоторую обиду, я понимала, что космодесантник абсолютно прав - я служила в одной из самых компетентных и серьезных организаций, и такие просчеты были просто недопустимы, - Инквизитор рассчитывал, что я смогу обойти ловушки эльдаров. Моя специализация - эмпатия, я могу считывать информацию не только с книг или свитков путем прикосновения, но и с любых предметов и объектов, в том числе - с людей. Красноречивей всех слов поддержки был взгляд Ловина - теплый, с искоркой в чистых светлых глубинах. И вновь я ощутила шевелящееся в моей душе чувство, подобного которому я никогда не испытывала и вряд ли еще испытаю. Ему невозможно научиться, его невозможно проанализировать или заглушить молитвами - я абсолютно безнадежно влюбилась в этого мужчину, совершенно позабыв о попранных нормах, о морали, о долге, о будущем, которого, конечно, у нас двоих не было. - То есть ты, теоретически, сможешь найти выход из этого лабиринта? - если в голосе Зеттона и была надежда, я ее не почувствовала, но поспешила согласно кивнуть. - Я сохранил копию карты, - тотчас откликнулся Лициний. - Мне нужно ее увидеть и запомнить, - превозмогая накрывающую боль ответила я. Грис протянул Ловину очередной инъектор, но я отказалась - неизвестно, что ждало нас впереди, возможно - очередная схватка с эльдарами, вот тогда то мне и понадобились бы все силы, а пока была возможность не терять сознания без медикамента, не стоило и тратить его скудный запас. Об этом не нужно было сообщать Ловину, думаю, он понял меня правильно и лишь утвердительно кивнул. Лициний присел рядом и протянул мне гало-планшет с трехмерным изображением руин. Красными точками были отмечены предполагаемые входы в подземелья, синими - места, где тоннели пересекались или существовал подъем на уровень выше. Я вытянула дрожащую ладонь и сосредоточилась - истощение сделало довольно простую процедуру довольно утомительной и, покончив с картой, я смахнула пот, выступивший на лбу. Тело ощутимо лихорадило. Стоило сержанту поднять меня, боль просто затопила разум, лишая меня возможности обонять и осязать окружающее. Травма, нанесенная Киссау, оказалась не единственной - клинок ксеноса, ранивший меня в лагере, нанес, как мне тогда показалось в запале боя, несерьезный порез. Сейчас, в свете наплечного фонаря Волгрина мои спутники смогли хорошенько разглядеть неширокую, но довольно глубокую рану, обнажающую кость ребра. Спекшаяся кровь задубила края ткани и намертво припаяла их к отверзшемуся кровавому рту. - Трон Терры! Кэссель, почему ты молчала?! - в голосе сержанта мне почудилась излишняя тревога, хотя звучал он очень грозно. - Ловин, думаю, у нее шок, - раздался совсем близко голос Волгрина. - У меня есть бинты, - отозвался Грис. - Лучше бы у тебя был телепортер, - невесело пошутил Зеттон.
Сколько вас в бездне души моей плещется? Сколько пытает укором немым? Сколько ночами во снах мне мерещится? Скольким я мир показала иным?
Жалости просите? Нежности алчете? Выпит мой кубок вина чужих слёз. Летопись, грех о которой умалчивать, Нынче дописана. Апофеоз.
Не рукоплещете? В скорбном молчании Зал мой стоит, словно времени нет. Пламя трепещет от звуков литании - В падшем безличии я гублю свет.
Скольким я сердцем разорванным дарена? Скольким присягу спешила отдать? Скольким являлась во снах сладким маревом? Сколькие рвались лишь мной обладать?
Кто же вам дал дар и право судейское? Кто вам инсигнии в руки вложил? Кто вы? Лишь серая масса плебейская... Давящих, травящих, щедрых во лжи.
Я не раскаюсь, прожив вечность полностью, Сладко вкусив - и жестоко отняв; Я не считаю дар псайкера - подлостью. Только свободой. Но вам - не понять...
Посвящение книге Г. Макнилла "Фулгрим"
Густая ночь нырнула в чашку кофе; Сегодня он горчит и с сахаром, увы. В динамиках - необходимый нынче "Prophet", В сознании сквозным ранением сны.
Я замечталась над палитрой странных красок, Обжегшись близким пламенем свечи. И угодила в темный холст душой напрасно, Размазав крик ужасных граней. Чьих?
Кто тот безумец, что писал видение, Колдуя над портретом, макая кисть в крови? Черпая неизбежно оттенки вдохновения В испуганной любви и жутких снах моих...
Spectr, с идеями сложнее, "Звездный дождь" - рассказ биографичный, немногим пришлось бы по вкусу жизнеописание дреллы, то есть он на любителя, я даже не знаю, какого рода могла бы быть помощь с идеями со стороны) А насчет каких-либо еще творений по этой вселенной вперед забегать не буду, разве что есть задумка написать что-то по мотивам отыгранного сценария нашей ФРПГ МЕ)
Мы теперь в Discord
Давай-давай, пости еще 
